№124 Два меча

«Они сказали: Господи! вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно». Этот с виду ничем не примечательный пассаж из евангелия от Луки (22:38) имеет забавную историю. Трудно сказать, что именно имел в виду сам сочинитель. Скорее всего, просто заполнил образовавшуюся пустоту в своей истории. Или пытался пристроить малопонятный однострочник из доступного ему сборника в свое повествование. Или хотел произвести аллюзию на что-то утерянное за давностью времен. Однако верующие не в меру, а в богоданность каждой буквы священных текстов были убеждены – где-то здесь зарыта великая тайна. Отрыть ее было важной теологической задачей. Почему именно «мечи»? Почему именно «два»? Почему именно «довольно»? Постичь пусть не истину, а ментальную модель, дающую ответы на эти глубокомысленные вопросы, можно было достаточно легко, использовав проверенный аллегорический способ интерпретации текстов. При этом мы-то с Вами знаем, что по тезису полиомии результат мог получиться совершенно произвольным. Можно было, например, предположить, что речь идет о Христе и Духе Святом (посредниках Всевышнего в нашем мире). Или о Боге и Его творении? Или о двух особо избранных христианских добродетелях (любовь и вера)? Или наоборот — о двух особо избранных пороках, с которыми надлежит бороться (гордыня и ереси)? Однако консенсус средневековой науки был достигнут в том, что один меч служил символом для светской власти, а другой для духовной. В чем была причина победы именно этого варианта толкования?

Вопрос взаимоотношений между церковью и государством оказался в фокусе внимания Западных схоластов не случайно. В странах заходящего солнца они развивались по особому сценарию. После перемещения двора св. Константина Великого в созданный им Второй Рим жесткая силовая пирамида была построена именно на Востоке. Философия с прочей наукой усилиями многих Святых Отцов там поступила на службу к теологии. Та в свою очередь нанялась в секретари к теократии. Наконец, последняя стала верной рабыней автократии, с готовностью исполняя малейшие прихоти и приказы земных владык. В тех редких случаях, когда возникал конфликт с господами-кесарями, приходилось прибегать к средствам магическим — молиться о синхроничности. До открытой конфронтации дело не доходило никогда. Полагаю, что мне не надо описывать в подробностях этот хорошо знакомый для современной российской аудитории расклад, где не только народ и партия едины, но и единая партия зачищает окрестности от неугодных ей ересей. В резком отличии от Византии в Риме постепенно образовался дефицит порфироносных. В создавшемся через это вакууме именно церковь попыталась взвалить на себя бразды правления, стараясь удержать раздираемые варварами на лакомые куски бывшие имперские провинции от сползания к полному хаосу. Конфликт с гражданской администрацией в той или иной форме был неизбежен.

Проследить предвозвестники этого противостояния мы сможем, изучив житие другого латинского Отца – святого Амвросия Медиоланского, т.е. происходившего из города, который мы величаем в современности Миланом. В те далекие времена (конец четвертого века новой эры) именно здесь располагалась столица Западной половины рейха. И именно там происходили драматические события, которые стали первыми шагами большого пути. Куда он привел человечество, Вы прочитаете в финале этой статьи. А пока о том, что было в начале. Почил епископ Авксентий, и на освободившееся место на престижнейшей кафедре претендовали как ариане, так и ортодоксы. Как это зачастую бывает, борьба моделей грозила превратиться в побоище для людей. Местный мэр Амвросий, пользовавшийся большим народным уважением за образованность и честное правление, посчитал себя обязанным посетить прения в соборе. Будучи обученным искусству риторики, ему не стоило большого труда несколькими фразами успокоить аудиторию. Внезапно откуда-то из толпы нежный детский голосок провозгласил: «Амвросий, епископ!». В те стародавние времена полагалось, что устами младенца глаголет Бог. Подобного рода события воспринимались как знамения свыше. Посему неудивительно, что вскоре вся собравшаяся толпа принялась дружно скандировать клич ребенка.

К этому моменту будущий святой не был даже крещен и имел в целом кардинально другие планы по поводу своей грядущей карьеры. Однако, когда несколько попыток к бегству окончились неудачей, а к простому люду присоединился с просьбами сам император, ему пришлось смириться с неизбежным. Он принялся за дело с присущим ему чувством ответственности. Громкую славу принесло ему урегулирование кризиса с шайкой Готов, взбунтовавшейся и взявшей в заложники многих христиан. Заплатив требуемый выкуп из церковной сокровищницы, он заявил: «Живые сосуды для Господа важнее золотых». Пробелы в теологии вскоре были заполнены интенсивным самообразованием. Амвросий не внес ничего принципиально нового в ментальные модели христианства. Однако знание греческого языка помогло ему не только принять учение Капподокийских отцов и поддержать предложенную ими версию православия, но и популяризовать ее в своем окружении.

Характерные эпизоды-предвозвестники будущего противостояния трона и тиары произошли после восхождения на престол Царьграда Феодосия (прозванного Великим за поддержку ортодоксальной версии христианства — триадологической модели св. Василия Великого и св. Григория Богослова). В первом из них епископ встал на защиту христиан, поджегших иудейскую синагогу. Император попытался защитить законность и правопорядок, наказав зачинщиков самоуправства. Однако Святым Отцам воля Господня открыта по факту своей праведности. Антисемитизмом в условиях беспощадной идеологической конфронтации страдали многие из них, например, Иоанн Златоуст. До изобретения диалектического метода мышления марксистами его уже уверенно практиковали в далекой древности. Некоторые ближние свои дальше других — их любить не полагается. Или так – свои ближние ближе к телу Христову. Вот и по мнению будущего святого Амвросия, нечестивых евреев постигло справедливое наказание, и задача суда была в том, чтобы покрыть преступление поджигателей перед законом. Характерно, что Феодосий подчинился и печальный урок будущим поколениям был зафиксирован в анналах истории.
Второй раз два меча Христова вступили между собой в жестокий бой по поводу расправы, учиненной Феодосием над повстанцами из Фессалоников. Те умудрились линчевать главу местной администрации президента. Гнев самодержца был неудержим, а разум включился слишком поздно. В результате от рук армейских подразделений погибло несколько тысяч безоружных и беззащитных людей — дабы впредь неповадно бунтовать было. Амвросий, на сей раз в полном соответствии с Христовыми заповедями, в категорической форме потребовал от душегубца публичного покаяния в совершенном кровавом злодеянии. Лично остановив его перед входом в храм, он угрозой отлучения от церкви вынудил царя земного склонить свою голову перед Владыкой Небесным. Раскаяние Феодосия было искренним, ибо именно Амвросия он призвал к своему смертному одру…
Как мы видим, с самых ранних времен отношения правящего духовенства и бездуховного правительства на Западе оказались напряженными. Отпрыски Римских патрициев, наследники Петра и Павла имели резко завышенное мнение о самих себе. Св. Амвросий первым вступил на ту дорогу, которая спустя несколько столетий заставила Генриха IV-го босиком брести в Каноссу. В апофеозе своего могущества папство отправило сотни тысяч людей в мясорубку крестовых походов. Но этот же путь впоследствии привел и к затяжной войне со stupor mundi Фридрихом II-м, так и не выявившей победителя. И он же отправил викариев Христа на Земле в Авиньонское пленение, стал причиной беспомощности перед возникшим схизмом с протестантами и народившейся безбожной наукой. Это она уже проложила шпалы, по которым до сих пор вдаль бежит, качается скорый поезд материализма, все набирая ход. Что у него впереди за поворотом – пропасть или взлет?

Так что же, нам наконец удалось обнаружить причину баснословного успеха Европы? И она заключалась в гордыне папства? Не будем спешить с выводами. Мало обнаружить дорогу, по ней нужно еще и пройти в выбранном направлении. В свете этой задачи главным достижением жизни св. Амвросия стала вербовка для христианства другого латинского отца – св. Августина. А это был не так себе завалящий папаша какой-нибудь. Именно ему удалось стать тем краеугольным камнем католичества, которым была не судьба заделаться апостолу Петру, несмотря на многочисленные евангельские пророчества. Черный континент прямо по курсу движения Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.