№130 Судимы будете

Вспомним босоногое детство нашего блога, а заодно и античной науки. В нем мы познакомились с тем, как стремление Аристотеля к оригинальности и самобытности привело к тому, что он отверг подавляющее большинство идей своего учителя Платона. Страдания и чаяния людей всегда определяли направление моделестроительства не только в философии, но и в религии. Мы с Вами многократно наблюдали за тем, как исторические обстоятельства катализировали создание и последующее наполнение священных книг (классический пример — Вавилонское пленение древних иудеев). Уже в новой христианской эре триадология св. Афанасия Великого и христология св. Кирилла Александрийского во многом были сформированы перипетиями борьбы за власть в церковной иерархии. Вот и этическая система святого Августина была выкована в условиях горячей идеологической конфронтации — в этот раз на наковальне находилась почетная золотая медаль чемпиона богословия латинской половины христианства.

Оппонентом Блаженного Отца католичества стал уроженец Британских островов (которые тогда населяли потомки кельтов) по имени Пелагий. Презренным ересиархом он стал, потерпев сокрушительное поражение в теологических баталиях со своим знаменитым канонизированным современником. А до того времени изо всех сил честно пытался вести праведную жизнь и найти ответы на заботившие его богословские вопросы. Угораздило его ввязаться в неравный бой со своим коллегой по православию в самом начале пятого века новой эры, когда он по какой-то оказии прибыл в Вечный город. Ознакомившись с доктриной свободной воли уже к этому моменту знаменитого автора, он открыто высказал свое несогласие. Речь шла о модели, в которой Божественное всеведение удивительным образом сочеталось с постулатом о человеческой возможности выбирать добро или зло, и помимо этого подчеркивалась решающая роль милосердия Всевышнего в деле спасения душ верующих.

С точки зрения Пелагия все было гораздо проще. Ему казалось несправедливым то, что все люди должны быть в ответе за первородный грех Адама, который они не совершали. Ему казалось безумным то, что младенцев, умерших до крещения, ожидают вечные муки ада. Ему казалось абсурдным, что Всевышний заранее рассортировал всех людей на тех, кто спасется и тех, кто погибнет. Поэтому он проповедовал, что нечего пенять на то, что предки виноваты – прадеды или прабабки, праотцы или праматери. Бог каждому из нас дал полную власть над своей жизнью – творить добро или зло. Бог каждому из нас дал власть побороть Сатану и свою грешную плоть. Бог каждому из нас дал честный шанс спастись или погибнуть. Означает ли это, что активное участие милосердия Божия в этом процессе было им нечестивым образом вынесено за скобки? Отнюдь, в понимании Пелагия мы получили от Творца как минимум два замечательных подарка – аппаратные мощности не грешить (по факту создания) и последующие программные оболочки (по факту Откровения). Наконец, Бог всегда готов простить тех, кто искренне раскаивается и выбирает дорогу к Нему.

Этика Пелагия эстетически привлекательна не только для современного человека. Она была дьявольским соблазном для многих мыслителей и в его собственные далекие времена. Глубины заблуждений пелагианства не были очевидны для некоторых священников на Западе. Да и на Востоке находились теологи, которые, будучи призваны стать третейскими судьями в возникшем разногласии, никак не могли понять его сути (впрочем, их в эти времена интересовали совершенно другие вопросы). Позиция св. Августина и тогда казалась многим изобилующей накладками. В сторону манихейства он утверждал о свободе воли. Повернувшись к Пелагию, немедленно отрицал ее. Поэтому неудивительно, что сложившиеся чрезвычайные обстоятельства вынудили его развить свою ментальную модель. Как же удалось вырваться из тисков противоречий, да еще и повалить своего соперника на обе лопатки?

Большую поддержку в этом деле св. Августину оказал поэтический однострочник апостола Павла (1 Кор. 15:22): «в Адаме все умирают». С мясом выдранный из контекста, он стал авторитетным обоснованием основного тезиса – о роли первородного грехопадения в нашей текущей жизни. Оказывается, Адам получил от Бога волю грешить и волю не грешить (стадия первая: posse peccare + posse non peccare). Как следствие злодейской кражи Господней частной собственности в яблоневом саду, он оказался повинен в неверии и гордыне. Строгий, но справедливый Всевышний Судия наказал его за это жуткое преступление отъемом львиной части свободы – теперь он не мог не грешить (стадия вторая: non posse non peccare). И вот теперь мы все, будучи наследниками этого мифического персонажа, повязаны-обязаны разделить его горькую судьбу. Почему? Ну, про генетику в те времена еще не слышали, но вот ментальная модель наследства была уже широко распространена. Святому Отцу поверили на слово — уж такими яркими риторическими красками он расписывал смертные грехи новорожденных или малолеток, соблазнившихся соседскими грушами! Заметьте, как таким хитрым манером св. Августин все же оставил падшему человечеству его право на свободное волеизъявление, но исключительно в выборе из навозной кучи нехороших дел.

Как можно легко догадаться, предыдущая ментальная конструкция являлась всего лишь прелюдией к появлению на стадионе истории Всевышнего и его пресловутого милосердия. С его помощью людям помогли вернуть изначальную возможность не грешить и тем самым перейти в третью стадию многоборья (posse non peccare). Только истинно просветленные способны достичь вожделенной высшей ступени душевной эволюции – невозможности грешить (стадия четвертая, счастливая: non posse peccare). Заметим, что в этой модели именно Богу была предоставлена решающая роль в определении того, кто именно достигнет райского блаженства, т.е. по существу св. Августин — сторонник предопределенности. По его модели свободная воля сама по себе, без благосклонного содействия свыше, бессильна привести человека к спасению. Более того, в его понимании в Царство Небесное распределяется строго фиксированное количество призовых мест – лузерам вход строго воспрещен. Пассивность людей в сотериологическом забеге хорошо коррелирует с эпистемологией св. Августина и является ее принципиальным отличием от пелагианства. Почему победила именно эта ментальная модель? Возможно, что стало обидно за Создателя и хотелось предоставить ему больше прав. Но боюсь, что здесь тот самый случай, когда симпатии арбитров были на стороне авторитета многократного чемпиона теологических игр.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление, вызванное реакцией некоторых наших подписчиков на мою предыдущую статью Божии шарики. Меня вообще часто неправильно интерпретируют. Вот и в той статье мои пассажи в самом первом абзаце о стандартном пути к Богу были восприняты как насмешка над верующими. Отнюдь – без малейшего лукавства, когда я это писал, то болел за них душой. Мне всего лишь хотелось показать, что модель восприятия событий мира как набора Божиих знамений о будущем до сих пор с нами. С нами, несмотря на то что история многократно показала ее несостоятельность. Если хронически игнорировать ее уроки, то придется остаться на второй год. Отсюда вовсе не следует, что эти чудесные феномены реально не существуют. Просто их интерпретация некорректна. Из них можно вывести существование синхроничности, но никак не Всевышнего.

Там же я использовал картинку «пулялок» для пояснения сущности модели свободной воли св. Августина. В этом была усмотрена карикатура на великого мыслителя. И снова ошибочно. Надеюсь, что изложенное в данной статье убедило Вас в том, что это была весьма удачная метафора. Конфликт между свободой воли и всеведением Всевышнего был разрешен за счет последнего. Знание Богом будущего пришлось ограничить квантами актов волеизъявления и спектром его возможностей (только грехи или только добродетель и т.д.). Таким образом, в придуманной Богом благодаря его всемогуществу странной игре определено заранее было лишь общее направление движения и количество выигравших луз. Особыми актами милосердия отдельным застрявшим на пути к спасению шарикам протягивался палец высочайшей помощи.

Заметим, что я, хоть и не люблю слово «великий» (статический бинарный рейтинг), вовсе не имею ничего за душой против Блаженного теоретика католичества. Напротив, настоящим я хочу воздать ему должное – он внес решающий вклад в рождение (с моей точки зрения) важной, но несправедливо недооцененной этической ментальной модели интенционализма. Это он недвусмысленно высказался за то, что наши намерения (т.е., душевные движения) определяют благость того или иного поступка. Например, святые девственницы посредством изнасилования теряют не праведность, а только невинность. Однако человек, пожелавший втихомолку зла ближнему своему, будет отвечать по всей строгости Божественного Закона. Напоследок заметим в построениях св. Августина чисто западную модель юридического решения судеб соискателей жизни вечной. В его понимании Всевышний постоянно вершит Верховный Суд над длинной очередью из своих созданий. В далеком развитии этой модели безумные продажи индульгенций, которые приведут к протесту против развратившейся церкви и рождению науки…

Некоторые наши читатели просили меня явным образом продемонстрировать отличия моделей восточного подвида христианства от теологии св. Августина. Мы с Вами фокусировались на двух основных разделах его философии – эпистемологии и этике. Почему? Дело в том, что именно на этих двух ментальных направлениях происходили основные события, относящиеся к основной цели нашего блога – истории науки. Я уже вкратце похвалил латинский вариант теории познания за прогрессивность против восточной дурости «философия – служанка теологии». Теперь очередь за этикой. Парадная лошадь христианства продолжает свои выступления на арене Блога Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.