№183 Араб ума великого

Вы хотите все знать?! Учиться, конечно, весьма похвально, но, увы, груз сей не поднять. Даже если «все» понимать в слабом смысле — как те ментальные модели, которые нами на сегодня уже оприходованы. Даже тогда придется перед этой задачей отступать. Широка страна моя родная, где так счастлив ученый человек! За одну жизнь до края этого привольного края знаний и не дойдешь. А если усилить «все» до того, что в принципе потенциально познаваемо, то тогда и вовсе придется тягаться с бесконечностями. Предположим, что нам даже удалось построить теорию всего-всего-всего. Этот гипотетический модельный монстр сможет генерировать абсолютно все истинные пропозиции, но исключительно в пределах нашего физического мира. При этом останется еще бесконечное количество виртуальных (например, математических) миров. Ну, а если историю назад вертать?! Вот тогда шансы на успех в разгрызании гранитного ореха науки резко повышаются. По убеждениям наших насквозь религиозных предков, полный список всего, что нужно простым смертным, уже был в их распоряжении в текстах Священных Писаний, авторизованных самим Всевышним. А по убеждениям наших насквозь мистически-настроенных предков, все остальное, что туда по недосмотру небесной канцелярии не попало, уже содержалось в трудах великих философов прошлого. Коль скоро это так, никаких «инноваций» (ругательное слово по тем временам) изобретать не надо было. Оставалось только составлять подробные описи своего богатого наследства. Наверное, поэтому они так любили рисовать карты ментальных окрестностей. Положим, Аристотель полагал, что основными категориями научных дисциплин являются физика, этика и логика. И не просто предложил этот набор, а обосновал непроизвольность своего выбора. Первый домен — это знания о том, что есть. Второй – о том, что должно бы быть. Третий – о том, что обязано быть с необходимостью. Четвертому не бывать! Распил полный, без остатка. Существовали и альтернативные классификации – так, например, Боэций различал философию практическую (этику личную, семейную и общественную, т.е. политику) и спекулятивную (теологию, физику и математику). Через него же прошла средневековая модельная линия, подразделившая все учебные пособия на семь свободных искусств. Подготовительный школьный курс, тривиум, включал в себя грамматику, риторику и логику – по существу, умение читать-писать, красиво говорить и правильно размышлять. Последующий квадривиум — арифметику (числа в статике), музыку (числа в движении), геометрию (пространственные объекты в статике) и астрономию (пространственные объекты в движении). Как мы видим, каждая попытка таксономического описания знаний подразумевала их конечное количество и поэтому претендовала на исчерпывающий характер.

Забавно, что прорыв на волю из этого заколдованного магическими пифагорейскими цифрами (триадой, квадригой и божественной семеркой) круга почти в точности совпал с эрой географических открытий. Коперник был современником Колумба и Магеллана. Житие Ньютона пришлось на поколение между Тасманом и Куком. Менялось наше представление о мирах, в которых мы живем (ментальном и физическом) – они оказались значительно масштабнее того, что предполагалось. Дальше было не хуже, а ближе – к звездам, куда полетели ракеты, и к небесам Платона, куда синхронно происходил ускоренный подъем по лестнице моделей. Сейчас уже никого не удивишь открытием новых эпистемологических земель – мы привыкли, что когнитивный ландшафт меняется прямо на глазах. На брег некогда песчаный и пустой из пучины неведения выходит все больше прекрасных витязей – научных дисциплин. Однако, как ни странно, картография Земли резко обогнала по развитию картографию мира моделей. Энциклопедии становятся все толще, многотомнее и неподъемнее, поэтому древнее искусство сортировки ментальных моделей по типам, семействам и видам (пусть и не на железобетонно-вечном догматическом фундаменте) неплохо было бы возродить. Полагаю, что этот пробел в наших знаниях о знаниях может и должен быть заполнен при помощи т.н. эпистемографии. Об этом мы как-нибудь отдельно поговорим в курсе «Современной философии науки», а пока, подивившись на чудеса современного света, давайте вернемся в царство славного султана халифа аль-Мамуна. Как мы помним, там пышным древом расцветала весна мусульманского Возрождения. В таком теплом модельном климате замечательно произрастают люди Ренессанса. И в самом деле, известный нам по нескольким предыдущим сериям аль-Кинди был типичным homo universalis. Тогда не существовало границ между различными науками. Философия плавно переходила в то, что сейчас считается эмпирическими дисциплинами. Поэтому этот арап ума великого знал практически все, что только можно было знать в его эпоху…

В хорошем соответствии со своей эпистемологической моделью «Первого Интеллекта» аль-Кинди полностью игнорировал экспериментальный метод познания объективной реальности. Скорее, он пытался вывести прикладные истины дедуктивно, из общих принципов. Папаша мусульманской философии был необыкновенно силен в математике (так, он вслед за аль-Хорезми популяризировал использование новейших индийских штучек – чисел в десятичной нотации). Именно на ее достижения опирался он в других областях знания – например, в медицине. В соответствии с моделями главного древнего авторитета в этой области Галена, лекарства воздействовали на людей, поскольку несли в себе в разных пропорциях четыре фундаментальные Аристотелевские первоосновы — тепло, холод, влагу и сухость. Аль-Кинди развил эту модель, расписав в своих рецептах известные препараты по градациям вышеупомянутых качеств. Более того, он предложил универсальную формулу получения произвольной желаемой степени воздействия из смеси отдельных ингредиентов. Путь к этому искомому результату тоже проложили чисто априорные соображения. Для аль-Кинди самоочевидной аксиомой было то, что Всевышний организовал мир на принципах всепроникающей гармонии. Поэтому он полагал, что разные качественные уровни находятся между собой в естественной пропорции. Казалось бы, что может быть естественнее, чем натуральный числовой ряд (1, 2, 3, 4)? Именно эту модель в будущем примет знаменитый Аверроэс. Но нашего героя было не так легко провести — он полагал, что Аллах замыслил более совершенную геометрическую прогрессию степеней двойки (2, 4, 8, 16). Каждая болезнь в модели аль-Кинди характеризовалась тем или иным дисбалансом, который прописанные медикаменты помогали восстановить. Положим, требовалось получить средство заданного уровня теплоты и влаги. Пусть получившаяся микстура имела 20 частей тепла, 10 холода, 30 влаги и 5 сухости. Тогда она на первом уровне теплоты (20/10 = 2) и между вторым и третьим влажности (30/5 = 6).

Знание математики помогло аль-Кинди познать и секреты оптики. Его модель – доработанная версия Евклидовской. Она находится примерно на полпути к знаменитой теории Ибн аль-Хайтама – tour de force арабской науки о зрении. Знал он толк и в криптографии – в сравнительно недавно обнаруженной книге он делился опытом шифрования и взлома неизвестного кода. Его можно считать пионером частотного анализа – определения букв по статистике их появления в тексте. Почему его заинтересовали столь экзотические проблемы? Мы можем только спекулировать на этот счет. Возможно, его привлекла перспектива взлома смысла загадочных египетских иероглифов (аль-Мамун тоже прославился взломом пирамид), в соответствии с его мировосприятием, содержащих ключи к давно забытым таинствам?! И еще знал он секреты музыки. Будучи первым арабским теоретиком этой тоже математической (в эту эпоху) дисциплины, он усовершенствовал греческую нотацию. Пропагандировал использование гармонии в терапевтических целях. Известно, что лечил мелодическим путем мальчика-паралитика. Неизвестно, привел ли этот самобытный способ к очередному триумфу передовой арабской медицины… А вот алхимию он знать не хотел. В резком отличии от астрологии, с его точки зрения, это лженаука и высокая цель трансмутации металлов в золото на практике недостижима. Надо отметить, что в этом конкретном вопросе его взгляды на удивление современны.

Сегодня мы подводим черту под творческим наследием аль-Кинди. Как можно оценить его общий вклад в историю моделей? Так говорил Артур Шопенгауэр: таланты достигают всем известных целей, гении же открывают то новое, что еще скрыто от всех. Не думаю, что нам, верящим в меру, стоит ранжировать мыслителей по этой шкале. Уж слишком энергетически-пирамидным духом шибает от самого понятия «гений». Скорее, это был коллекционер-собиратель, большой ценитель философского антиквариата, ловец жемчуга истины в пучине былых веков. Он смог-таки убедить некоторых собратьев-мусульман, что эти сокровища разума тоже достойны их внимания. Это был араб великого ума и широчайшего кругозора. Люди становятся счастливы не от Сизифова рая, а когда находят то, для чего стоит жить. В этом смысле это был счастливый человек, ибо он обнаружил тот самый высший смысл и устремился к нему. Его смысл жизни был в ее осмыслении. Существует ли для человека более возвышенная цель существования?! Его важнейшие модельные достижения для последующих поколений прежде всего — Второе пришествие Первой философии и Первого Интеллекта. Однако нет сомнений, что и в давно желанной всей прогрессивной общественностью гармонизации моделей Платона и Аристотеля (которую произвел аль-Химси «Теологией Аристотеля») была изрядная доля его заслуги (скорее всего, это он написал пролог, а, может быть, и поставил задачу). И пусть своей удачей он обязан изрядной доле серендипности и синхроничности. Попасть на самый гребень метафизической волны – тоже искусство не для заржавевших душой. Его потом и кровью была окроплена новая вершина по направлению к хребту Аристотеля…

Мы сегодня расстались с полюбившимся нам всем (я надеюсь) первым арабским философом аль-Кинди. Однако не все балансы еще нами сведены. Давайте прикинем итоговое сальдо по всему периоду просвещенного халифа аль-Мамуна. Какая чаша весов перетянет – дебет или кредит? Время для бухгалтерии модельного прогресса — в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.