№20 Шах глупому королю

Это уже третья статья на тему «слабосильного ИИ». Уверен, что многие потеряли смысловую нить. Помогу Вам ее отыскать — вкратце содержимое предыдущих серий. А король-то глуп! Именно так, по моему мнению, следовало перевести «The Emperor’s New Clothes» — заголовок книги английского ученого Роджера Пенроуза. Это бы значительно точнее передало аллюзию на знаменитую сказку Андерсена, нежели «Новый ум короля». В той научно-популярной работе содержалось неслыханное по наглости утверждение – царствующая модель когнитивного превосходства роботов над людьми является голой ложью. Георгий Борский с присущим ему безнадежным оптимизмом включился в некогда проигранную борьбу. Было предложено исследовать историю шахмат, понимаемую как квест по обретению знаний в образованном ими микромире. Исследование двух популярных стратегий по алгоритмизации этой задачи – голый перебор и коннекционизм (нейронные сети) обнаружило их несостоятельность. Но насколько успешен был в обуздании поставленной проблемы человек? И не существует ли альтернативных компьютерных решений? Сегодня мы продолжим вести атаку Лукаса-Пенроуза против правящей партии «сильного ИИ».

В классическом определении шахматы триедины – это спорт, искусство и наука. Хотя многое изменилось, об этом до сих пор пишут в большинстве учебников для начинающих. Нас сегодня будет интересовать последняя ипостась в этом списке, т.е. достижения аналитиков. Чем же они отличились? Так называемыми теорией дебютов, эндшпилей и принципами позиционной игры. И снова давайте оставим без внимания первые две составляющие, сконцентрировавшись на третьей. В терминах предложенного нами в прошлый раз «интенсионального» подхода здесь идея в том, чтобы распилить все гигантское пространство мира шахмат на более обозримые области при помощи определенной комбинации атрибутов. Типичное правило представляет собой пару <условие, рекомендация». Например, такой совет, как «развивай фигуры» можно видеть, как <фигура имеет мало возможных ходов, предоставь ей эту возможность>. Эти «условия» таким образом – это просто некие признаки, при помощи которых можно обнаружить особенности позиции. Опытный шахматист распознает сии следы на доске точно так же, как Вы — лица своих знакомых. Это резко сокращает количество тех потенциальных ходов (своих и противника), которые он явно рассматривает, ведь многие из них можно немедленно списать как ошибочные. Поэтому вышеупомянутые принципы можно представлять себе и как компас, при помощи которого производится спортивное ориентирование в позиции и выбор направления к ее усилению. Именно в качестве компонентов т.н. оценочной функции они используются в алгоритмах большинства таких стандартных программ, как «Стокфиш». Именно благодаря им те обрезают дерево расчета до посильного для себя состояния. Именно с их помощью они побеждают людей. И именно они являются четкими аналогами того, что ученые называют «законами природы».

Рассмотрим утверждение, что деятельность по их открытию за долгую историю шахмат была успешной и полезной. Для профессионалов оно самоочевидно. Они понимают, что наше понимание игры постоянно росло, причем во многом именно за счет развития ее теории. Великие чемпионы мира прошлого не смогли бы на равных конкурировать даже с современными мастерами, разве что подучились бы. Впрочем, существует объективный способ прощупать это высказывание на истинность. Достаточно ограничить компьютерные алгоритмы теми позиционными принципами, которые были известны на ту или иную эпоху, а затем пустить их побороться с обычными, необрезанными. Приглашаю скептиков провести этот простой эксперимент в погоне за фальсификацией. Всем же остальным хочу вдобавок пояснить — некорректно полагать, что обнаруженные на сегодня людьми «законы» являются оптимальным набором и полностью исчерпали тему. Гарантий тому нет. Хуже того, некоторые из них могут быть и вовсе ошибочными. Однако этого и не требуется в поставленной нами задаче по обретению знаний. Вполне достаточно того, что они, все вместе взятые, были в целом плодотворными и обеспечивали общий прогресс, развитие моделей. Хорошо, пускай это так, почему тогда не реализовать ту же когнитивную программу при помощи ИИ? Проблема в том, что этот боковой путь натыкается на примерно те же комбинаторные грабли, что и лобовая атака.

Для начала такие заключения весьма нечетко специфицированы. Это типичные «законы» типа ceteris paribus (при прочих равных), столь характерные для рода людского. Возьмем для примера т.н. «Коня Тарраша» (в дальнейшем КТ). Это такая лошадка, которая заблудилась на периферии доски, и ее хорошо бы вернуть поближе к эпицентру сражения. Однако далеко не всегда эта рекомендация работает. В ряде случаев сей привередливый скакун прекрасно себя чувствует на самом краю. Витгенштейн сказал бы, что КТ – кластерное понятие, отдельные экземпляры которого обладают свойством «семейного сходства» друг с другом. Проигнорируем пока эту особенность. Будем считать, что для признака каждой проблемы всегда существует четкий критерий ее локализации. Тогда ее можно представить в виде набора базовых отношений (назовем их «атомами») между фигурами и полями, объединенными логическими «и» или «или». В вышеупомянутом случае это будет что-то типа КТ = “Расположен-на (Конь, h4) ИЛИ Расположен-на (Конь, h5) ИЛИ Расположен-на (Конь, a4) ИЛИ Расположен-на (Конь, a5)”. А собственно «закон шахматной природы» тогда гласит: «КТ – это плохо». Человек получает подобного рода КТ-обобщения Как-То через интуицию. Как предполагается это сделать при помощи машинного разума? Собственно, выход на первый взгляд единственный – последовательным перебором гипотез и их проверкой. Давайте прикинем, насколько это реализуемо. В шахматах наличествуют следующие объекты: 64 клетки и 12 типов фигур. Они могут находиться в различных отношениях друг с другом. Приведенный выше «Расположен-на» — только одна из многих возможностей. Совершенно необходимы еще «Защищает», «Защищен», «Нападает», «Атакован» и много других. Кстати, совершенно непонятно как обрести даже их. Строго говоря, из полученных с раздачи правил игры не следует даже то, что не следует подставлять свои фигуры под бой. Опять же абстрагируемся и от этого. Подсчет по списку текущих «правил» произведет больше 10000 атомов (причем это округлено сильно вниз). Теперь их надо еще сцепить логическими скрепками, которых в теории может быть бесконечное количество. На практике людьми используется, конечно же, конечное число, однако такие понятия как «пешечная цепь» или «структура» могут охватывать всю доску и в нашем каноническом написании представлять из себя конъюнкцию из нескольких десятков членов. Давайте и здесь упростим задачу нашему полупроводниковому другу, пусть их будет ровно 10 штук. Каково тогда получится пространство возможных гипотез? Ни в блоге сказать, ни калькулятором посчитать – зашкалит. А ведь их еще все надо по очереди проверить, на выборке из многих сыгранных партий. И ведь мы еще не дошли до рекомендаций, которые имеют схожую структуру.

Итак, разрезание пространства феноменов на понятия и формирование гипотез из них тоже производят комбинаторный взрыв впечатляющего масштаба. Шапка Мономаха, хоть и тяжелая, хоть и железная, нисколько от него не спасает. Ну, а что же человек, как поживает он в столь нечеловеческих условиях? Представьте себе, замечательно! История шахмат насчитывает не одно столетие, но до самого конца девятнадцатого века наукоемкие достижения в этой дисциплине исчерпывались однострочниками типа «пешка – душа шахматной партии» и общим эстетическим впечатлением от «стиля Морфи». Первым «ученым» по праву считают первого официального чемпиона мира Вильгельма Стейница. В дальнейшем аналитическая деятельность бурно развивалась через творчество уже известного Вам доктора Тарраша, еще неизвестного Вам теоретика Нимцовича и многих других. К настоящему моменту она практически выдохлась в удивительной синхроничности с наступлением нового тысячелетия и новой эры «комповщины». Таким образом, длилась она немногим более ста лет. А сколько в ней принимало участие людей? Совсем недавно в продаже был отрывной календарь с нанесенными на него датами рождения гроссмейстеров всех времен и народов. Их на тот момент было меньше тысячи. Сравните это с бесчисленными полчищами роботов, которые совершенно необходимы для получения хотя бы одного из открытых шахматистами «законов».

Но этого просто не может быть, скажете Вы! Наверняка где-то Георгий Борский смухлевал. Нет, все было предельно честно, но это и в самом деле только шах глупому королю. В логическом пространстве еще пара клеток, на которые он может удрать. Первое, что приходит в голову – предположение, что для шахмат принципы оптимальной стратегии могут сформулированы значительно проще и, соответственно, могли быть обнаружены алгоритмом значительно быстрее. Но каким же умом тогда человек обнаружил свои, пусть заумно сложные, но эффективные конструкции? Более серьезно другое возражение — отрицание уникальности способа обнаружения «законов природы» посредством перебора всех возможных гипотез. Может быть где-то наличествует всем алгоритмам алгоритм, и вот он-то и работает у нас в мозгах?! Увы, упрямая математика отрицает наличие этой дыры для общего случая. Такой алгоритм возможен только ad hoc, для строго определенного домена. Самый же правдоподобный довод (который можно использовать в комбинации с предыдущим) гласит, что люди просто рассуждали по аналогии. Шахматы, и в самом деле, создавались по образу и подобию средневековых баталий. Соответственно, не составило труда сообразить, что надо жрать чужое и не отдавать свое, что центр лучше окраин и т.д.. Оба последних суждения, тем не менее, по моему мнению, недостаточно убедительны, поскольку всего лишь откладывают проблему на один ход. Откуда тогда мы обрели столь эффективную стратегию в странной игре по имени жизнь? Неужели кто-то полагает, что ее размерность меньше шахмат? Там ведь еще и правила меняются прямо на ходу и от хода к ходу. В ответ принято кивать на эволюцию. Но позвольте, нельзя же эту даму постоянно эксплуатировать в качестве заместителя Всевышнего. Она уже, чай, совсем старенькая старушка. Если мы ее размещаем в нашем мире, то придется подчиняться его законам. Каким образом ей тогда удается регулярным образом преодолевать проклятие чертова Черча (схожим образом полемизировал на эти темы американский философ Джерри Фодор в своей плохо понятой книге «What Darwin Got Wrong»)? Тем не менее существует укоренившаяся привычка воспринимать гипотетический эволюционный генератор случайных событий как генератор чудес. Это мощный модельный редут, который мне в одиночку не преодолеть. Однако здесь, вероятно, поможет другой способ. В одной из недавних статей из серии «История моделей» я описал «Тест Сталкера», предложенный мной на замену «Тесту Тьюринга». Конечно же, это было сделано вовсе не только для потехи телечитателей, наличествовал и расчет на много ходов вперед. Представим себе некую новую детерминированную интеллектуальную игру с самыми дикими правилами, которые никак не напоминают наш мир. А теперь представим себе очень много таких игр. Возникновение для них успешных теоретических познаний при помощи людей эмпирически опровергнет вышеприведенные аргументы и поставит победный мат в нашей затянувшейся партии.

Да, шахматы и в самом деле модель жизни. Конечно же, полученные нами результаты полностью переносимы на науку, искусство и многие другие сферы нашей креативной деятельности. Во всех них мы как-то обнаруживаем релевантные понятия и генерируем адекватные гипотезы. Мы каким-то путем обнаруживаем пути в столь непохожих друг на друга гигантских мирах. Что это, Геделевская интуиция Платоновских идей? Может быть, оно так и есть, но эта этикетка никак не объясняет механизма работы феномена. Как же людям удается перейти через черту Черча? Роджер Пенроуз искал объяснение в квантовых процессах внутри нейронов нашего головного мозга. Георгий Борский предполагал, что мы находимся в контакте с загадочным миром моделей. В любом случае, наихудшей стратегией мне представляется отрицание самого наличия этого феномена. В мире шахмат научная составляющая в современности практически вымерла, остался один только голый спорт. Произошло это всего лишь потому, что шахматисты стали воспринимать себя как приставку к победителю-компьютеру, как его устройство ввода-вывода. Точно также мы можем сделать роботов, которые будут замечательно функционировать в нашем физическом мире. Точно также произойдет это при помощи разработанных нами же эвристик. Однако любое существенное изменение в «правилах игры» – и они окажутся беспомощными выработать новую стратегию поведения. Так стоит ли прославлять столь глупого короля?! Вряд ли я смогу закончить эту статью лучше, нежели цитатой американского философа Хьюберта Дрейфуса, который еще в семидесятых годах прошлого века выразился так: «Люди начали воспринимать себя как объекты, встраиваемые в негибкие вычисления … машин… Наш риск не в наступлении эры суперинтеллектуальных компьютеров, а в выведении расы субинтеллектуальных людей»…

Итак, несмотря на приложенные усилия, нам так и не удалось заматовать с виду совсем голого короля. Нет ли других направлений для атаки на модель безраздельно правящего материализма? Некоторые философы полагают, что такой путь существует и лежит он через хорошо известные каждому из нас вещи, которые они называют квалии. Некоторые читатели нашего блога выказали интерес к этой тематике. Я вынужден прервать намеченную программу передач для удовлетворения их пожеланий. Sentio ergo sum – в Блоге Георгия Борского.