№211 Лира эмира

В изгнании живешь со мной

С семьей и друзьями в разлуке

Ты выросла в земле чужой

И я, как ты, вдали от дома в муке…

Вы записались в президенты? Я, находясь в должности бессменного диктатора (на правах единственного обитателя) астероида БГБ, всем вам, потенциальным коллегам, авторитетно заявляю – может быть, и не стоит стремиться в сии эфемерные выси. Причина банально очевидна. Это только с одной стороны все кажется, как в сказке. Будто выловил персонального Абдурахмана ибн Хаттаба из бутылки, и он тебе в бесконечном цикле дворцы — то возводит, то разрушает. Мне, персонажу царства модельного, виртуальные. Им, властителям государств настоящих, материальные. Причем в современности они располагают многими бригадами джиннов, которые целые города могут пачками строить. А уж уничтожать – так и вовсе странами, если не планетами. Вот это сила –твое малейшее психическое движение немедленно воплощается в жизнь! Но, со стороны противоположной, за это приходится платить слабостью – ведь в нагрузку приходится малейшие психические движения своих подданных воплощать в жизнь. Иначе они так больше не играют – получается разброд и революция. И еще раз я вам, как президент президентам, по секрету доложу: ох, и нелегкая это работа – страну тащить из болота. Впрочем, иметь или не иметь – каждый выбирает по себе. Далеко не всех привлекает перспектива навластвоваться до изжоги. И – ура прогрессу! — в цивилизованном мире каждый в состоянии принять сознательное решение: претендовать ему на выборные должности или нет. Этой игрой в демократию человечество увлеклось относительно недавно. А ведь еще несколько поколений тому назад эта лотерея работала по принципиально другому алгоритму, основанному на генетическом коде. И далеко не всегда короли могли развестись по отсутствию любви к своему ремеслу. Злобному гонителю христиан Диоклетиану удалось-таки вкусить на склоне лет благую жизнь в своем тихом капустном королевстве. А вот Александр Македонский из другого популярного античного анекдота так и не реализовал мечту стать Диогеном, поскольку уже был Великим…

А теперь давайте вспомним, что происходило, когда судьба заносила на трон людей не только помимо их воли, но и в прямом противоречии к их индивидуальным качествам характера. Обойдем стороной российскую историю, дабы не волновать аудиторию. Хрестоматийный иноземный пример – Генрих VI-й. Как известно, тот умудрился потерять «свой разум, два королевства и единственного сына». Тот, кто должен был цементировать гигантские английские достижения Столетней войны на континенте, упустил их все, при этом смиренно наблюдая за образованием на своем острове адского пекла гражданской войны Алой и Белой Розы. Зато какой из него получился замечательный святой и великомученик! Отсюда несложно заключить, что избыток интереса к волшебному загробному миру сильно мешает успехам в обыкновенном, догробном. Другой враг приземленного – высокое искусство. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить житие императора Нерона. Не каждый лирик может научиться управлять политикой и физикой обыкновенного государства. Я бы даже выразился сильнее – в принципе не в состоянии. В точности, как и мистик. Однако на пути к светлой вечной жизни у сей красивой модели-обобщения расположился один уродливый контрпример. Мы как раз приблизились к этому замечательному персонажу на расстояние исторического выстрела. Именно его музы окрасили ментальное бытие аль-Андалуза. Посему ему – Абд ар-Рахману, верному Рабу Милостивого (это одно из имен Аллаха в исламе, а также дословный перевод его имени), а по совместительству эмиру с лирой — и посвящена эта статья…

Он был поэт, и он страдал… Вышеприведенное четверостишие-эпиграф – сочинение его, Абдурахмана, ибн араба, покорного слуги Всевышнего в переводе другого покорного слуги, но уже Вашего и ВК. Угадайте с трех раз, кому была посвящена эта ода? Нет, вовсе не возлюбленной женщине. И не Благородному Корану. И даже не преданной собачке или милому котику. А — пальме. Несчастного Беглеца (и это его настоящее прозвище — ад-Дахиль) так замучила ностальгия, что тот выписал себе из Сирии дерево, той самой финиковой породы, которая произрастала у него в садике в детстве и юности. Посадил на своей пригородной вилле в Кордове и стал слезами поливать. Думаю, мы имеем полное право сделать выводы о нежном, даже сентиментальном сердце этого принца. Кстати, наследным он никогда не был – у правоверных правила бал параллельная двоюродная ветка клана Омейядов. Ему предстояло безбедное и безобидное существование на спокойной болотистой периферии бурного политического водоворота. Карты легли неожиданным (по крайней мере, для него) Аббасидским путчем. Обстоятельства просто вынудили его поднять зеленое знамя восстания на контрреволюционном острове Крым аль-Андалуз. Он едва избежал смертоубийства, удрав от ассассинов на родину своей матери под присмотр к дядюшкам – в Марокко. Но и там он не мог чувствовать себя в полной безопасности от быстрой расправы или отравы новоявленных всемогущих халифов. Дальше, еще дальше – к самому последнему морю влекла его кисма-судьба. И иберийская авантюра неожиданно принесла ему и берберийским товарищам громкий успех. Тридцать лет и три года кормился он у кормила власти узурпированной им страны. Как же ему удалось построить персональный коммунизм в отдельно взятом эмирате?

Он был мусульманин, и он смирялся… Ибо именно это подчинение воле Бога завещали сынам Исмаила священные писания. Другой бы на его месте искал мести на Востоке или чести на Западе. Он же отказался от всяких планов по восстановлению справедливости, постоянно позиционируя наружу себя, мятежного эмира, как верноподданного Багдада. И остановил всякую дальнейшую экспансию в христианскую Европу, которой промышляли его предшественники. По всей видимости, просто не было у него больших амбиций помимо комфортной и спокойной жизни для себя и семьи. Конечно же, вокруг него толпились обиженные новым режимом люди, вожделевшие крови нуворишей не самых арабских кровей. И это ради них имена Аббасидов перестали упоминаться в пятничных молитвах. Равно как и джентльмены, вожделевшие поймать за хвост романтику удачи на больших дорогах Франции. И это из них он сплел хитроумную арабскую вязь преданности своему дому умелыми подачками (за счет обобранных визиготских магнатов) и брачными узами. Но его самого, его интересовали принципиально другие ментальные миры. У себя в резиденции он развел настоящий ботанический сад с самыми экзотическими растениями. Кордова и Севилья превратились в богатые города, защищенные могучими стенами, акведуками, мостами и дворцами по лучшим канонам архитектурного искусства эпохи. На рыночных площадях купцы со всего мира платили серебряными дирхамами с его собственного Печатного двора за мясо Сьерры-Морена или тончайшую шерсть мериноса. Сеть каналов государственной программы ирригации покрыла юг страны. Тысячи арабских мельниц орошали поля и мололи зерно. Наконец, Большая Мечеть Кордовы (ля Мескита по-испански) стала его ответом багдадскому султану. Пусть масштаб строительства не был сравним с крупнейшим мегаполисом мира с миллионным населением, эта стройка стала символическим утверждением собственного пути развития.

Он не был воин, но он побеждал. «Сокол Курайшитов» — так назвал его аль-Мансур, подмешав горечь ненависти в шампанское восхищения. И восславил Аллаха за то, что тот разместил между ним и Абдар-Рахманом море. Этот знаменитый однострочник он произвел, получив известие о прибытии маринованных останков его собственного наместника в Иберии в Мекку. Тот был снабжен имперскими войсками и послан с официальной миссией отобрать власть у теневого эмира. После краха этих планов открытая конфронтация с аль-Андалузом перешла в хроническую стадию холодной войны с сохранением приличий и торговых отношений. Беглец стал занозой, которую более не спешили (да и не могли) вытащить. Какими же средствами он достиг победы над своими могучими преследователями? Рабы с голубыми глазами, светлой кожей и славянской родословной составили его элитную гвардию. Они были связаны одной целью — защитить своего покровителя, а он, в свою очередь, поддерживал, щедро награждал и возвышал их. Рабы с карими глазами, темной кожей и африканской родословной составили его личную охрану. Практически все остальное население (за исключением некоторых обиженных олигархов) – обширный класс сочувствующих. Ему удалось учуять тот тонкий аромат толерантности, который так легко теряли многие другие наследники пророка. Зимми получили те самые права и привилегии, которые обещал «людям книги» Коран. Христиан судили по христианским законам, иудеев — по иудейским. Безусловно, мусульмане обладали более высоким статусом нежели мосарабы или евреи. На житие последних шариат накладывал ряд неприятных или позорных ограничений. Однако не было той полиции, которая следила бы за их соблюдением. Ибо так говорил эмир: «Не позволяйте своей ненависти к [чужому] народу побуждать вас к несправедливости». Звуками этой волшебной лиры из мира Аида на землю была вызвана модель прекрасной Эвридики-Конвивенции. Был создан уникальный культурный эликсир испанского рецепта — мирное сосуществование различных ментальных моделей. Только благодаря его животворным каплям могут вырасти цветы науки…

И было у эмира с лирой три сына…Почти как у короля Лира. Однако жгучая в шекспировских местах проблема престолонаследия была разрешена им совершенно по-другому. Могу локализовать минимум три отличия. Об этом и прочих моделях, живых и ментальных – поведает вам Блог Георгия Борского в самых ближайших сериях.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.