№212 Столетие инерции

Corpus omne perseverare in statu suo quiescendi vel movendi uniformiter in directum… Так говорил Исаак Ньютон в своей нетленке Principia, формулируя знаменитый «первый закон». Это принцип инерции — все тела имеют обыкновение сохранять состояние покоя или прямолинейного движения с постоянной скоростью. Лавры его первооткрывателя обычно достаются Галилео, хотя тот завещал вещам вечно вертеться по окружности, а не перемещаться по прямой. При этом часто забывают о Рене Декарте, который так убедительно вывел его из «первых принципов», что обеспечил модели долгую и счастливую жизнь. С небольшими поправками (отрицанием наличия абсолютного покоя или движения) старушка процветает и поныне. Почти никто не мучает ее настырными вопросами «почему» или «как». Лояльно настроен к ней и второй закон, объясняющий эпизодически случающиеся изменения в скорости воздействием тех или иных «сил». Ускорение –на совести этих насильников. И торможение осуществляется их же силовыми методами. В целом вердикт выносится вполне справедливый, если не задаваться вопросом о метафизической природе данных сущностей. Но сегодня я завел разговор на физические темы совсем с другой целью — перейти от них к психическим, а затем и историческим параллелям. Ведь то же слово «инерция» мы запросто используем и в совершенно других контекстах. Можем, скажем, сказать: «она поступила так по инерции» или «у него инертное мышление». Аналитическая философия настоятельно рекомендует уделять самое пристальное внимание тому, как мы используем наш язык. Слушаю, но вовсе не повинуюсь, а скорее бунтую — не факт, что эта аналогия исключительно метафорическая. Робот нашего организма вполне может работать при помощи той же механики, что и машина Вселенной.

Сердцу не прикажешь – устами народа гласит мудрость. Или все же модель, причем, весьма примитивная?! Осознаю, что пересекаю сакральную черту, за которой рейтинги и не таких блогеров, как я, падали в бездонную пропасть. Но коль скоро ментальный серфинг поднял меня на гребень сей волны, направлю-таки воды чистого разума в Авгиевы конюшни повсеместно распространенных мемов. Истинность или наоборот этого популярного однострочника сильно зависит от домена его применения. Если употреблять его в обычном узком контексте выбора суженого или суженой, то для современной местности почти сойдет –когда Ваня Васи или Варя Вали не слаще, то выбор любой любви одинаково хорош, почему бы и не импульсивный, если ты веришь в его верность? Но в более общем смысле результат команды «сердцу» сильно зависит от ее контента и количества звездочек на погонах у соответствующих инстанций психики. Кто-то и в самом деле не в состоянии сознательно повлиять на свои душевные порывы. Захотелось что-то – взалкал, соврал или даже украл. Или не понравился кто-то – пнул молча, публично или даже в морду. У других же есть генерал в голове, который вполне в состоянии контролировать то, что происходит в его армии. Муштровать себя может и даже должен каждый, но я сегодня не об этом. Обращу ваше внимание на то, что подчинение каждой мысли на основании исключительно того, что она ввернулась к нам в извилины, вполне соответствует движению по инерции. И мышление от этого затягивает инертно-смертную петлю на горле нашего развития. А вот если верить в меру, то это все равно как придавать процессу ускорение, раскручивая круги своя в бесконечную спираль…

Если искать нечто похожее на законы Ньютона в житии моделей, то ближе всех, по моему мнению, к их открытию подошел популярный американский философ Томас Кун. Он представлял себе развитие наших знаний в двух основных режимах – т.н. «нормальной науки», представляющей собой решение мелких задачек-пазлов по готовым образцам и «сдвига парадигм», которые я образно величаю прыжками через пропасть. Нетрудно догадаться, что я здесь как раз и усматриваю «движение по инерции» и «воздействие сил». Но и история «живых моделей» похоже, что следует тому же канону. В качестве иллюстрации этого феномена мы снова возвращаемся в средневековый аль-Андалуз. В предыдущей паре статей мы проследили за могучим толчком Абд ар-Рахмана, который отправил самую захолустную провинцию халифата на принципиально новую траекторию. «Я бежал от голода, меча и смерти, добился безопасности и процветания, и объединил нацию» — хвастался он. С ним соглашался наш хороший знакомый аль-Кинди: «Аль-Андалуз пылал в огне… Его руками Аллах умиротворил страну». Забегая вперед, ему и в самом деле удалось прорубить канал в Европу для потока рвущейся в наш мир науки. И было у счастливого отца три взрослых сына. И пришло ему время умирать, а заодно выбирать, кому поручить продолжать свое дело. Старший, Сулейман, могучий был детина, но умом не Соломон — окружил себя подхалимами и дураками. Посему трон эмира был завещан следующему по возрасту Хишаму, проводившему время в среде образованных людей и поэтов. Без избытков братской любви не обошлось, но после некоторого выяснения отношений воцарение состоялось…

Второй губернский предводитель из клана Омейядов, в целом, двигался в том же прямолинейном направлении, избранном ранее первым, причем примерно с прежней скоростью. Это был весьма набожный человек, посему он завершил строительство в Кордове Мечети Большой и заложил множество меньших по городам большим и не очень. Возвел заодно себе большие и малые дворцы. Организовал народу хлеба в публичных магазинах и зрелищ в публичных банях — по регулируемым гостарифам. Развивалась по инерции и коммерция. Многочисленные заморские и отечественные купцы продавали рабов, персидские ковры, китайский шелк и дамасскую сталь, но уже по расценкам рыночным. Немало мусульман неплохо кормили казенными харчами. Иудейские аптекари и знахари, христианские мастеровые и хозяйственники тоже размножались по темным аллеям неосвещенных городов. По стандартным экономическим законам общественно-полезные ремесла и бизнесы постепенно расширяли социальную базу для занятий бесполезных — искусствами и философией. В одном пошел он наперекор политики отца – организовал священную войну супротив северных варваров. И наказал его Аллах – сей проект принес только приобретения материальные, а не территориальные. И прошло всего восемь лет, как уже настал его час предстать перед Всевышним. И благословил он на царство сына своего, аль-Хакама. И любил новый эмир подлунный мир. И был день. И наслаждался он запрещенным исламом вином. И была ночь. И наслаждался он разрешенным исламом гаремом. И прошло почти тридцать лет. И родил аль-Хакам больше двадцати отпрысков мужеского пола и без числа женского. И назначил он наследником старшенького, второго по счету Абд-ар-Рахмана…

На вышестоящих точках я предлагаю сделать небольшую передышку и осмотреться по сторонам. Что происходило в окружающем пространстве-времени? В славном городе Багдаде на седьмом небе халифата загорелась новая яркая звезда и надежда всего прогрессивного человечества аль-Мамун. Его основные геополитические и научные интересы лежали вдалеке от аль-Андалуза. Но обреченная на сто лет одиночества периферия не хотела отставать от центра мусульманского мира. На полноценный «Дом Мудрости» денег не хватило. Тем не менее, стало престижно собирать библиотеки. И при дворе короля Абдурахмана образовался некруглый стол, за которым стало столоваться немало поэтов и прочих бездельников. Важную категорию его рыцарей образовали имперские диссиденты. Так, персонаж по имени Зирьяб (Черный дрозд) соблазнился высокой зарплатой на Западе, будучи преследуем завистниками на Востоке. Это был музыкант, привезший с собой персидскую лютню, ставшую в будущем испанской гитарой. Это был типичный представитель столичного бомонда, привезший с собой последние писки моды – духи, дезодоранты и зубную пасту, прически, наряды и манеры. Это был типичный человек Возрождения, привезший с собой интересы в самых разных областях знаний – ботанике, астрономии и географии. Он быстро взял аудиторию штурмом, превратившись в культурного идола для провинциалов. Другим замечательным героем своего времени стал арабский Леонардо –Аббас ибн Фирнас. Он тоже отправился в Кордову преподавать математику с Востока. Сказывают, что в возрасте 65 лет тот осуществил первый в истории неконтролируемый полет на изобретенном им дельтаплане, который продолжался несколько минут и завершился несмертельными увечьями.

А вот на севере от Испании происходило нашествие еще более северных людей. Карл Великий к этому времени уже давно переселился на постоянное место жительства в ах, какую гробницу в своем излюбленном Аахене. Свирепые викинги опустошали его разодранную на клочки несвященную, неримскую и уже не империю. Для мусульман это были добрые вести, поскольку можно было не опасаться христианских набегов. Но и злые, поскольку многочисленные драккары бандформирований и богатый аль-Андалуз стороной не оплывали. Абд ар-Рахман II-й принял энергичные меры по защите отчизны. В рекордные сроки эмират обрел два флота – атлантический и средиземноморский, второй по величине в Европе. А Севилья в низовьях Гвадалквивира, естественная жирная приманка для грабителей, обрела крутые стены. Угроза благосостоянию населения была ликвидирована. Так, в делах и заботах истекло первое столетие движения по инерции после первоначального импульса, приданного стране принцем-беглецом. Нельзя сказать, что оно не принесло никаких существенных результатов. Будущее, которое некогда узрел Сокол Курайшитов, пришло на узкие улочки Кордовы. Теперь их замостили и осветили факелами. Местные жители, которые ходили по ним, носили удобные ботинки на пробковых подошвах. Путешественники ночевали в многочисленных постоялых дворах и гостиницах. Наряду с теми, кто пашет, молится и дерется, а также с царями, царевичами, королями и королевичами стали появляться новые профессиональные классы – юристы, архитекторы, астрологи, врачи, чиновники, сапожники и портные. У людей даже оставалось время на отдых и развлечения. Шахматы, любимая забава Харуна аль-Рашида, появилась в Андалузии примерно в то же время, и это, скорее всего, именно здесь маломощного ферзя-визиря переименовали в королеву (каковой она остается в большинстве латинских языков) и дали ей полномочия рассекать доску во всех направлениях. Выходит, не так уж плоха инерция, как ее малюют?!

Однако стоит ли ее презентовать исключительно в розовых тонах? Без перегибов на местах и распятых на крестах, как обычно, не обходилось. Помимо этого, новые могучие силы придали ментальным моделям ускорение. Только куда? К удивительным звездам или в темный тупик? Терпение, друзья мои, я расскажу об этом в непосредственно следующей за данной статье. Слово о слове грядет в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.