№215 Капут третьего халифата

Так говорил или только писал Ибн Хальдун: «Оседлая культура — цель цивилизации. Но это означает конец ее жизненного срока и приводит к ее краху». К сожалению, творчество этого замечательного мыслителя расположилось на обочине той столбовой дороги, что привела человечество к науке, а вас, друзья мои, к берегам реки ИМ (цикла «Истории Моделей»). Поэтому я не планировал посвящать ему отдельную статью. К счастью, сегодня у нас есть шанс обсудить один из его тезисов, пусть и принадлежащий в современности, скорее, к домену философии истории, нежели истории философии. Неудивительно, что подобная смелая попытка обнаружить сходство образов пестрого калейдоскопа событий не только надлунного, но и бренного мира была предпринята впервые именно в мусульманской среде. Многочисленные халифаты, эмираты, а затем и султанаты сменяли друг друга на протяжении всей многовековой эры Хиджры. Но и не только тогда, и не только там. И задолго до возникновения ислама, и вдали, и около него не один десяток империй за две тысячи лет расцвел и рухнул во мрак. По крайней мере с первого взгляда, все они следовали известному каждому из нас антропоморфному паттерну рождение-рост-зрелость-угасание-смерть. Все, что от их жизни досталось потомству – информационная мертвечина имен, названий и дат. Но не скрывается ли за сим уродливым забором из цифр и букв какая-то прекрасная ментальная модель? Если и впрямь «что делалось, то и будет делаться», то она еще и вечно живая. Не даст ли она нам возможность предсказывать будущее? Не будем преждевременно трубить великую славу, давайте сначала разберемся с предложенным законом ментальной природы — прав ли был арабский ученый в своих умозаключениях, и если да, то в чем именно?

Бедные хотят, но не могут. Богатые могут, но не хотят. Легко поднять тост за то, чтобы все было хорошо. Значительно сложнее выловить в этом бокале хоть какую-нибудь истину, помимо банального опьянения. Давайте все же попробуем. Если не залезать в метафизические глубины, а оставаться на уровне абстракции Ибн Хальдуна, то не этим ли простым эмпирическим наблюдением за поведением корпускул истории объясняется механизм образования ее волн, приливов и отливов? Посудите сами – волка ноги кормят только пока он голоден, а вот сытое брюхо с движением сочетается плохо. Страдая, мы интенсивно вожделеем установления той или иной модели идеального будущего. Насыщаясь, мы теряем всякую мотивацию хоть чего-нибудь желать. Получается, что (по крайне мере в мире не в меру верующих) в любой счастливой улыбке сегодня видны слезы завтрашних невзгод. И наоборот, любая проблема – мать ее разрешения. Геометрически кратчайшим путем для восстановления социальной справедливости во все времена являлось прямолинейное «грабь награбленное». Посему никакие стены не спасали разжиревших императоров, патрициев или буржуев от нашествий алчущих их пограбить монголов, варваров или пролетариев. Рано или поздно они пробивали брешь в самых железобетонных границах своими головами при помощи горящего в них неугасимого огня корыстолюбия. Но почему же безопасность нельзя купить? Дело в том, что социальная игра в деньги имеет ряд важных ограничений, много полезных и нужных товаров не завозят в универмаги в принципе. К ним относятся все в целом психические движения. В частности, хотение других людей. Профессиональные наемники, конечно же, существовали во все времена. Но и их лояльность имела четкие пределы. Когда за победу приходилось не просто воевать, а умирать, то одной из реальных альтернатив становился форсмажорный разрыв контракта – чур, я так больше не играю.

Трагедия новоявленного третьего по счету халифата в аль-Андалузе была не только в том, что он был смертен. Это было бы еще полбеды. Плохо то, что он был внезапно смертен, то, что ему пришлось скончаться скоропостижно. И в этом историческом факте тоже можно усмотреть закономерность, если найти правильный ответ на вопрос — что эту модель роднит с Джироламо Савонаролой или Адольфом Гитлером? Уверен, что многие уже догадались – дело в экспоненциально крутых углах возводимой энергетической пирамиды, в избыточных амбициях. Во всех этих случаях взятые на себя предвыборные обязательства были несоизмеримы с наличествующими средствами для воплощения их в жизнь. Ну, не безумие ли – срочным образом организовать Царство Божие в отдельно взятой Флоренции или подрядиться завоевать весь мир для арийской расы? Относительно быстрый, хоть и болезненный капут был неизбежен. Вот и в нашем случае речь шла не просто о смене вывески для династии Омейядов, а о претензиях на пост единственно возможного заместителя Аллаха на земле — предводителя правоверных. Это естественным образом повлекло за собой и гигантские финансовые расходы, и милитаристскую экспансию. Могла ли себе позволить такой бюджет крошечная каравелла, работающая в режиме волнореза для гигантской Европы? Пока у руля находилась такая незаурядная личность как Абд ар-Рахман III-й, пока в его паруса дули лучшие представители мусульманско-иудейской общественности, эта менталка еще могла как-то плавать на поверхности, словно палка. Но когда капитанов погоны надели эпигоны, то жестокая катастрофа прочно встала на внеочередную повестку дня…

Сын первого халифа третьего разлива Аль-Хакам II, в целом, продолжал традиции партии, исключая нетрадиционную сексуальную ориентацию. Тем не менее произвести на свет наследника Хишама ему удалось, хотя, возможно, что не без помощи некоего Мухаммеда ибн Аби Амира, известного в Европе под полученной впоследствии бандитской кличкой Альманзор (в переводе Победоносный). Сказывают, что тот воровал не только деньги из его казны, но и любовь из постели его наложницы Субх, изначально христианки из Наварры. Престолонаследие прошло не без эксцессов, поскольку верным славянским рабам решительно не понравилась кандидатура хилого мальчика, и они голосовали за брата усопшего владыки. Заинтересованный как никто иной в установлении марионетки на троне Омейядов, Альманзор собственноручно ассассинировал конкурента. Рубикон был уже позади, а громадье имперских планов еще впереди. Все складывалось для узурпатора власти, как в яви. Церемониальную куклу Хашима он запрятал в роскошных садах Мадина аз-Захра, а сам развернул тем временем беспрецедентную по масштабу деятельность. Разграбление Саламанки принесло популярность в народе, благосклонность Субх — влияние во дворце. Волшебство, да не только — всего через пять лет бунтовщиков-славян уже продали на рынке, армию очистили от лояльных Омейядам элементов, а импорт-замещение репрессированных посредством берберских воинов поставлено на широкую ногу. Канцлер аль-Андалуза был отправлен в отставку, за поддержку подсидевшего его в прошлом ему досталось два бесплатных билета в настоящем — в тюрьму и на плаху. Сам же злодей превратился официально в т.н. хаджиба, а фактически в полноценного диктатора страны. Совершенно безумная вакханалия из пятидесяти с лишним развернувшихся затем крупно и мелкокалиберных походов была призвана заткнуть рты оставшимся недоброжелателям сего предтечи Наполеона и превратить его выборную должность в императорско-наследуемую.

Никогда еще халифат аль-Андалуза не был столь могучим. Никогда еще его смерть не была так близка. Десятки тысяч неблагонадежных книг были сожжены за вредоносностью — что еще нужно настоящему воину помимо Корана? Пала богатая Барселона, сожжена священная Сантьяго-де-Компостела, потоки крови, превращающиеся в дворцы, мечети, золото, рабов, гаремы… Но разрозненные доселе христианские королевства уже объединили свои последние силы и молитвы. И братья по вере, замученные засильем правоверных, уже побежали к ним на север. И каждая очередная Альманзорова победа приближала уже неизбежную расплату по счетам. И вот он уже лежит, павший от неведомого недуга, возвращаясь из очередной грабительской экспедиции. И вот уже его сын Санчуэло наследует от отца не только титул хаджиба, но скорее всего и коварство, отправляя экспресс-методом к райским гуриям собственного брата. И вот уже покладистый Хишам провозглашает того своим наследником. И вот уже маленький Санчо по проверенному рецепту отправляется за новой славой во главе своих берберских легионов. И вот уже все – конец. Сменить богоданных Омеяйдов на выскочек Амиридов было уже явным перебором – и в Кордове грянула революция. Последовавшая за тем гражданская война принесла капут его непомерным амбициям, ему самому, а заодно и нанесла смертельный удар халифату. Потерявшие непосредственное руководство наемники в союзе с Кастильскими графами обратили свое оружие против своих недавних работодателей. Продолжавшаяся три года осада Кордовы закончилась как всегда — резней, насилиями и пожарами. «Орнамент мира» прекратил быть таковым…

Впрочем, это вовсе не означает, что аль-Андалуз тоже закончил свое существование. Халифат формально продержался еще несколько десятилетий. А когда эта давно обанкротившаяся игра окончательно завершилась, то на ее руинах возникло множество удельных княжеств-эмиратов. Страна вступила в новую климатическую эпоху своего существования под названием «тайфа». И, как ни может показаться странным, именно это раздробленное состояние иберийской почвы привело к расцвету на ней самых замечательных ментальных моделей. Как же мы можем прокомментировать вышеупомянутый «закон ибн-Хальдуна»? Капут третьего халифата вовсе не был концом для жизни. Ее древо продолжало вечно зеленеть, сбросив с себя поселившихся на нем паразитов. Социальные конструкции определенного сорта обречены на вымирание. Но только те, что блокируют дальнейшее развитие…

Так получилось, что мы несколько задержались за изучением исторического фона интересующих нас событий. Мне надо было приготовить холст для последующего полотна. Но теперь, пусть и галопом по столетиям, мы наконец-то добрались до нужной эпохи. Напомню – на берегах реки ИМ мы изучаем не столько «живые» модели, как ментальные. Науке быть! — в Аль-Андалузе и в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.