№221 Повинен знать

Перед смертью, может быть, и не надышишься, но иногда получается натворить такое… Сократ, коли Платон нам не врет, собираясь выпить чашу с ядом, толкнул такую речугу, что она подняла античную науку на невиданные доселе высоты на столетия вперед. Иисус, коли евангелисты нас не обманывают, готовясь взойти на свой крест, так обильно потратил свою плоть и кровь на Тайной вечере, что христиане до сих пор причащаются. Боэций, коли сам все не придумал, так коротал время в ожидании неминуемой смертной казни, что утешил бесчисленных несчастных, уговорив их стоически принимать повороты колеса Фортуны. Но и ведомые на расстрел культуры, и целые цивилизации, казалось бы, нередко используют свои немногие оставшиеся мгновения для того, чтобы оставить-таки последний след в мире моделей. Все говорят «декаданс», но что это за явление? Существует ли вообще такой феномен? Если да, то всегда ли это на самом деле так уж плохо и упадочно? Не знаю, как вам, а лично мне ответ на эти вопросы неизвестен. Давайте взглянем на несколько исторических примеров… Имперский корабль Константина Великого разбивается о крутой берег турецкий. Спасаются некоторые избранные мыслители – но какие! Георгий Плифон, другой Георгий – Трапезундский, кардинал Виссарион… Истинные рыцари европейского Ренессанса, случилась бы без них пресловутая научно-техническая революция? Австро-Венгерская империя, наследница древней Священной Римской, непосредственно перед распадом на два куска слева и справа от дефиса. Густав Малер, Арнольд Шёнберг, другой Густав – Климт, Людвиг Витгенштейн… Можно ли без них представить современную музыку, живопись, философию? А вот еще одна империя, Российская, некогда внебрачный отпрыск Византийской, близится к кровавому закату. Не буду перечислять ее героев – будет очень долго и бесполезно, ведь они известны каждому из вас. Разве не прекрасен был этот последний выдох? Особенно в сравнении с последовавшим за ним глубоким погружением в советский реализм? Перепал бы нам сейчас хотя бы лучик заходящего солнца того творческого вдохновения…

А относительно недавно мы прослушали лебединую песню другого Возрождения –реквием науке арабского Востока. И ее исполнителями был ряд незаурядных ученых самого высокого полета. Тогда мы проследили не только за поведением самых глупых скворцов, но и за траекторией самых умных ангелов – они отправились на Запад. Но все модели смертны, пришел черед сыграть в пыльный архивный ящик и аль-Андалузу. Альмохады поставили царившему там оазису толерантности предсмертный шах, а мы с вами неутешный диагноз — рак в последней стадии, неизлечимо. И надо же такому случиться, что как раз в этот трагический момент на историческую сцену вышли истинные мастера философского искусства?! … Вот вам хорошая иллюстрация к моему тезису об особой роли юриспруденции в андалузской конвивенции. Он был сам судья, и сын судьи. Более того, потомственный юрист. Его дедушка особенно отличился — занимал престижный пост верховного «кади» Кордовы и служил имамом знаменитой соборной мечети. Насчет его детей достоверно ничего не известно, но полагаю, что пижонами и они не стали. При жизни его величали Ибн Рушд, а вот по смерти… На родине его книги осуждали и сжигали, а он сам был предан забвению. На арабском не сохранилось ни единого манускрипта, и если мы сегодня можем прочитать его произведения, то лишь благодаря сохранившимся переводам – на иврите и латыни. Посему и известен он нынче больше под исковерканным, хотя и красивым, именем Аверроэс. Способный юноша получил подобающее элитному положению семьи образование в исламской премудрости – Коран, хадисы, калам, постиг тонкости Маликитского мазхаба (одной из школ исламского права). Но затем как-то затянула его опасная трясина наук заграничных и античных. По некоторым данным, совратил его не кто иной, как Ибн Баджа. Если правда, то произошло это в весьма нежном возрасте, поскольку мальчику было лет 12, когда учитель умер. Точно можно сказать, что его творчество произвело на Аверроэса большое впечатление, поскольку тот впоследствии ссылался на некоторые фрагменты из его книг. И еще осмелюсь утверждать, что молодой человек вошел во взрослую жизнь с не самым диссонансным для типичного мажора аккордом ментальных моделей. Он искренне хотел служить Всевышнему и видел свою миссию в изучении не только несотворенного Слова Аллаха, но и сотворенного им Мира. Он вынес суровый, но справедливый приговор сам себе – повинен знать!

На каком основании я произвел столь не в меру резкое суждение? Известно, что Ибн Рушд уже на ранней стадии своей карьеры стал активным членом сообщества подпольщиков интеллектуалов – философов, поэтов и врачей – регулярно собиравшемся в Севилье. Там он познакомился с уже знакомым нам несколько более старшим Ибн Туфайлем, автором новеллы о гениальном Маугли-Робинзоне. Они стали друзьями, вместе коротая время за астрономическими наблюдениями и метафизическими спекуляциями. Если верить сохранившемуся историческому анекдоту, то именно благодаря его протекции Аверроэс был представлен двору халифа Абу Якуб Юсуфа, вкратце упомянутому мною в финале предыдущей статьи. Тот, якобы, задал своему верноподданному каверзный вопрос – что тот думает об Аристотелевской доктрине бесконечно вечного существования космоса? Это была старая модельная болячка, то тонкое место в учении перипатетиков, которое легче всего рвалось, когда его пытались прикрутить к Священным Писаниям. Какая кара ожидает правдолюбца, который осмелится противоречить ортодоксии в непосредственном контакте с могучим предводителем фундаменталистов-альмохадов? Смущенное молчание допрашиваемого судьи прервал сам верховный владыка, вступивший в оживленное обсуждение сего предмета с Ибн Туфайлем — с не только с теологических, но и с философских позиций. Да-да, случается и такое. Законы писаны для тех, кто их читает. Таинственным всплеском волны синхроничности данный конкретный самодержец оказался не упертым самодуром-фанатиком, а просвещенным государем, даже в определенном смысле покровителем искусств и науки. Еще более странный похожий прецедент случился спустя всего пару поколений на руинах разоренного Багдада, когда жестокосердный внук Чингисхана Хулагу милосердно раскошелился на обсерваторию в Мараге, сыгравшую важную роль в истории рождения науки. Вряд ли здесь уместны обобщения – пути господ неисповедимы…

Зато самое время отметить, что именно этому неожиданно обретенному покровительству царя людей мы обязаны в обретении львиной доли творческого наследия Аверроэса. Поскольку халиф не только благосклонно отнесся к нему, но и выдал имперский заказ на написание комментариев к Аристотелю, идеи которого показались ему сложны для понимания. Под этой кличкой, Комментатор (sic – с Большой буквы), он и стал знаменит в средневековой Европе. Эти подстрочники сами по себе весьма важны для истории моделей и являются достаточно объемными произведениями. Посему их анализ мы оставим на горькое – прощальную статью. А сегодня я еще должен доказать наличие «повинен знать» в мире ментальных моделей нашего героя. Ведь вышеупомянутые сочинения были им написаны, скорее всего, не на голом энтузиазме, а под материальным покровом государственной субсидии. Я так уверен в кредо Ибн Рушда потому, что тот сам его провозгласил – в другой своей работе под длинным названием «Решение относительно связи между религией и философией». По форме это — юридическое обсуждение, по семантике – осуждение ошибочных суждений, а по результату — исторически первое провозглашение научной деятельности как обязательной для верующих. Именно так – это судебное решение (фатва) по отношению к занятиям философией с точки зрения исламского закона. В шариате существует несколько вариантов вердиктов по отношению к той или иной практике – разрешить или запретить, рекомендовать или наоборот. Ибн Рушд занял другую, самую радикальную позицию – мусульмане ДОЛЖНЫ стремиться к знаниям, по крайней мере, все, кто в состоянии это делать в силу своих интеллектуальных способностей. Вот вам, правоверные, и судный день! Извольте перековать Кораны на орала учебников – и марш-марш вперед из Храмов Божиих в Храмы науки…

Мы знаем, что многие арабские мыслители рекламировали философскую форму жизни. И аль-Кинди, и аль-Фараби, и Авиценна превозносили прелести ее моделей. Но вышеупомянутый документ идет значительно дальше них. Он написан судьей для судей, поэтому содержит не агитку, а формальную аргументацию. Какую же? На что мог опираться человек в средневековой мусульманской стране, как не на глыбу Корана? Не верьте тем, кто утверждает, что это монолит. Однострочников там ох, как богато, и многие из них допускают многостаночную обработку. Там сказано, например, так (59:2): «Прислушайтесь же к назиданию, о обладающие зрением!» И еще эдак (88:17-18): «Неужели они не видят, как созданы верблюды, как вознесено небо?» Литералист-захирит Ибн Хазм не увидел бы за этими текстами ничего интересного. Однако для маликитствующего Аверроэса это прямые инструкции от Аллаха изучать природу при помощи логики, используя свой самый мощный инструмент познания – разум. По пути он парирует и популярные контр-выпады. Да, пророк и его команда не были замечены за чтением Аристотеля, но и калам им тоже был незнаком. Да, некоторые правоверные пришли через философию к неверию. Но и многие юристы запутались в трех тысячах хадисов и 114 сурах. В понимании Аверроэса, Коран был написан для всех и каждого, посему и не использовал демонстративных силлогизмов, а ограничился поверхностной риторикой. Если же искать глубоко запрятанный смысл, то помочь может только философия – ибо (здесь он цитирует Стагирита) «истина не противоречит истине». Вот так, перед самой смертью прекрасной Андалузии в условиях упадочного декаданса родилась еще более прекрасная модель – наука суть любовь к Богу, это к ней ведет указанный пророками Прямой Путь. Она не была понята и принята современниками, чрезмерно занятыми перевариванием тогдашнего аналога нынешнего попкорна. Зато, будучи пересаженной на схоластическую почву Западной Европы, дала обильный урожай ученых – повинных знать.

Наверняка, Аверроэс осознавал, что его призывы не приведут к резкому повышению цен на рукописи Аристотеля и образованию очередей из желающих приобщиться к философии. Тем паче, что существовали другие великие юридические авторитеты, которые выносили прямо противоположные решения. К их числу в первую очередь принадлежал наш старый приятель аль-Газали. Кому-то он был очень неприятен… Борьба титанов духа грядет в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.