№230 Перемены на западном фронте

Далеко не только одна сова Минервы раскрывает свои крылья исключительно в сумерках. Еще и муза истории Клио имеет вредную привычку читать в темноте. И многие другие дисциплины ведут себя вполне по Гегелю. Скажем, экономика в состоянии блестяще интерпретировать произвольное событие в прошлом, но безнадежно пасует перед малейшим предсказанием будущего. Один из крупнейших философов двадцатого века Карл Поппер как раз в этом поведении узрел критерий для демаркации науки истинной от своей псевдо-вариации. Его, прежде всего, раздражали марксизм и фрейдизм, которые попросту невозможно было опровергнуть, поскольку у тех всегда были заготовлены ответы на произвольные вопросы – мы когда-то описали такое жульничество метафорой фокусника. Придумайте заранее тот эксперимент, результат которого сможет опровергнуть всю теорию – призывал он, только тогда мы будем считать вашу доктрину научной. Однако впоследствии оказалось, что и вполне респектабельные ментальные особи, типа моделей в биологии или психологии, тоже не были готовы к подобному жестокому обращению с собой. Тогда другой философ Имре Лакатос предложил искать истину при помощи «программ исследований», милостиво разрешив им некоторое время пребывать в эмпирическом мраке, коль скоро они являются «прогрессивными». Мы же с вами познакомились с идеей о том, что идеал Поппера описывается (как минимум) каузальной фазой развития моделей и во многих случаях является естественным результатом их роста из фазы начальной. Проблемы возникают в тех случаях, когда менталки упрямо не желают двигаться вперед, окопавшись за дамбой догмы. Или все-таки некоторые из них принципиально не могут этого сделать?!

Вот мы тут в очередной раз походя пнули давно дохлого Карла Маркса. А ведь, между тем, его учение далеко не сразу стало верным, потому что оказалось всесильным в отдельно взятой России. Лично он сделал весьма рискованное заявление, утверждая неизбежность победы мировой пролетарской революции, причем в самых индустриально развитых странах. Этот вывод логически следовал из его философии, так что все было честно. Вранье началось намного позже, когда сей прогноз не сбылся, и от этого упрямого факта пришлось тщательно отмидрашиваться… А вообще — существует ли такое природное явление, как пророчество? Понятно, что мы в состоянии высчитать траекторию движения физических тел, но что может быть менее алгоритмизируемо, нежели телодвижения живых существ, тем паче целых пачек из них? Скорее всего, здесь наука бессильна, ведь микромир — принципиально не детерминирован, и Всеведущий Всевышний в нем до сих пор не локализован. Зато социологи обнаружили некую слабую самореализующуюся вариацию этого феномена. Если я вам предскажу – сейчас вы бросите попкорн и станете читать внимательнее, то что случится? Кто-то назло мне продолжит его поглощать. А другие, наоборот, послушно сделают так, как и было сказано. В обоих случаях налицо корреляция между высказыванием и последующими событиями. Но второй из них был лучше представлен в прошлом человечества. Достаточно кому-то было обрести статус провидца, как люди начинали оный распространять на его изречения, а это значит – почти желать, чтобы так все и случилось. Ловкость торговцев верой – и никакого мошенничества… И все же изредка ученые жрецы Клио тоже в состоянии предвидеть историческое будущее, хоть и в самых общих чертах и в самом нереальном бы-пространстве. Давайте отправим одного из них в машине времени в аль-Андалуз эпохи альмохадов, какой бы он тогда смог поставить диагноз этому обществу?!

Бывший оазис толерантности быстро заносило зыбучими североафриканскими песками ортодоксии фундаменталистского типа. Иудеям и христианам, защищенным Кораном «людям книги», в условиях самопровозглашенного джихада был предоставлен нелегкий бинарный выбор – ислам или смерть. Многие надевали мученический венец, другие, как семья Маймонида, просто бежали из страны. Те же, кто согласился-таки на конвертацию, были обязаны носить позорную темную униформу – они навсегда оставались подозреваемыми в неправильном правоверии и потенциальной измене. Некогда динамичная экономика «орнамента мира» трепыхалась в жестких тисках шариата. Низы вряд ли хотели жить по-старому. Отдельный вопрос – почему не могли верхи? И что толкнуло страну на тупиковый путь, что запутало в паутине деспотии? Безусловно, в чем-то были виноваты непомерные халифские амбиции из чересчур великого прошлого. Но более существенную роль сыграл постоянный геополитический фактор – мусульманский аль-Андалуз находился в изоляции на самом кончике носа гигантского континента, населенного неверными. Долгие столетия хрупкий баланс сил в окопной войне сохранялся, поскольку европейцы были по горло заняты христианизацией соседей-язычников. Но двенадцатый и тринадцатый века – эра подъема Первого Рима, аннексировавшего по оказии Второй. Тем временем татаро-монгольский удав залег в своем новом лежбище, сонно переваривая проглоченное на Руси, в Багдаде и окрестностях. Неожиданным синхроничным следствием этого события стало то, что дикая орда распугала прочих романтиков большой дороги и блокировала регулярные нашествия с Востока. Яркое Солнце удачи медленно всходило над Окцидентом – самое время богатырю просыпаться от тысячелетнего сна. Нет сомнений, что именно сопротивление Реконкисте возвело на Иберийском полуострове крутую пирамиду власти военной диктатуры. Но теперь и она не могла удержать процесс под контролем — все было готово для решительного чиха. Наш попаданец-историк мог бы смело утверждать – на западном фронте грядут перемены…

На престоле Святого Петра в то время восседал один из могущественнейших средневековых понтификов – Иннокентий III-й. Свою недюжинную энергию он направил на решительное исцеление тела Христова, то есть объединение церкви под своим началом и уничтожение ереси в ее пределах. Это его высочайшим одобрением города и веси наводнили нищенствующие монахи-францисканцы. Это по его благословлению огнем и мечом понес любовь к ближним Тевтонский орден на Балтике. Это при нем крестоносцы разграбили Византию. Это с его могучей подачи были разгромлены манихействующие катары. И это сей фанатик объявил священный джихад, призвав католических владык Испании, а также Франции и Священной Римской Империи покончить с господством сарацин. Финансовые вливания и индульгенции объединили армии королей Кастилии, Наварры и Арагона в чуть ли не стотысячное войско. Закованные в железо рыцари-тамплиеры, госпитальеры, калатравцы и Сантьяго укрепили их ряды. Силы правоверных под началом альмохадского халифа ан-Насира поджидали их у Лас Навас де Толоса, неподалеку от гор Сьерра Морены. Гигантские полчища отборных бойцов из Туниса, Марокко, Алжира и Сенегала тоже были готовы к смертельной битве. Всего лишь семнадцать лет тому назад Альфонсо VIII Кастильский потерпел от мавров сокрушительное поражение. Но то была стандартная стычка соседей, борющихся за замки, земли и угодья. Теперь же это была война мировых конфессий, конфликт цивилизаций. И неожиданный обходной маневр произвел очередное чудо Божие и принес вожделенную победу — во имя милосердного Иисуса из Назарета было вырезано несчетное количество мусульман. А спустя всего пару десятков лет Фердинанд III-й Кастильский, прозванный потомками святым, уже торжественно вступал в Кордовскую Мескиту. Теперь, указом Четвертого Латеранского собора, иноверцы обоих полов были обязаны носить особую одежду, дабы отличить их от ортодоксально верующих. Без малого шесть веков истории аль-Андалуза подходили к трагическому финалу. Но дряхлая старушка конвивенция еще не до конца отдала концы — на гробнице победителя остались надписи на еврейском и арабском языках…

И вот ведь есть какая в мире странность — задолго до этих разборок на высшем уровне стихийно шел процесс братания простых смертных, не желавших проводить свою жизнь в окопах. Ведь они почему-то видели по ту сторону линии фронта обыкновенных людей, а не проклятущих нехристей или неверных. Шел второй по счету великий горизонтальный перенос мемов – брильянты мусульманской литературы начинали сверкать на латыни. Обогащение ментальной руды происходило само собой на всех стыках двух замечательных культур – в государствах крестоносцев, на юге Италии и аль-Андалузе. Но основным портом проникновения философской контрабанды в Европу было суждено стать Толедо. Эту древнюю визиготскую столицу христианский король Альфонсо VI-й завоевал еще в конце одиннадцатого столетия. Кастильцы умудрились не сжечь доставшиеся им кладези премудрости — богатые библиотеки. На их основе и при помощи туземных лингвистов были основаны центры по переводам. Зачастую книги сначала переводились с арабского и иврита на местный диалект, и только затем приезжими чужестранцами на язык средневековой науки. Менталки обретали новых хозяев. И каких! Те, кто жаждал найти истину, обнаружили плодотворный источник мудрости. Теперь они могли насладиться давно утерянными древнегреческими шедеврами Аристотеля и Платона, Птолемея и Евклида. Теперь они могли впитать в себя эликсир модельного синтеза Аль-Фараби и Авиценны, Аверроэса и Маймонида. И теперь они могли вскарабкаться им на плечи, чтобы видеть дальше их. Этот бурный поток не сразу иссяк и после завоевания Кордовы Фердинандом. Напротив, его сын Альфонсо Мудрый поставил дело на широкую ногу головами сефардских евреев. Подробнее о влиянии этого процесса на историю моделей схоластов мы поговорим в недалеком блоговом будущем… А пока нам осталось констатировать — перемены действительно пришли на Запад, причем некоторые из них весьма позитивные, хоть и на совсем другом фронте. Аль-Андалуз умер, но на лице у него было такое спокойное выражение, словно он был даже доволен тем, что все кончилось именно так…

Наше путешествие по мусульманским столетиям близится к не очень счастливому завершению. Напоследок осталось проследить за тем следом, которые они оставили в истории моделей. Повторение пройденного не пройдет стороной Блог Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.