№259 Три кардинала

В предыдущей статье усоп св. Петр Дамиани, большой неприятель богомерзкой философии. «Фи», которое мы с Вами отправили в его адрес, сопровождалось у нас прославлением его заслуг, воспеванием жизни, отданной за Царя Небесного. Святое видится на расстоянии, лицом к лицу не увидать лика Докторов Церкви. Постепенно возраставшее мнение о его заслугах в среде католиков привело спустя столетия к тому, что он был не только канонизирован, но и причислен к легиону вероучителей. Произошло это, прежде всего, потому, что было осознано и признано его влияние на возникновение и дальнейший ход т.н. Григорианской реформы. Последняя же со временем тоже повысила свой статус от очередной чистки в рядах правящей христианской партии до bona fide Мировой Революции, к тому же первой на Западе. Вот как, например, излагал эту точку зрения видный историк-медивалист Норман Франк Кантор: «Для истории Запада было характерно, что его судьба формировалась мировыми революциями… Мировая революция – это широкомасштабная и бескомпромиссная революция в мировоззрении, возникновение новой идеологии, которая отрицает результаты нескольких предыдущих столетий развития, организованных в главенствующую систему, и призывает к новому правильному миропорядку. Борьба за инвеституру, которую породила Григорианская реформа, составляет первую из великих мировых революций Западной истории, и ее развитие следует тому же образцу, что и хорошо известные современные революции». Согласимся ли мы с настолько масштабной оценкой происшедшего в одиннадцатом веке от Рождества Христова?! Обнаружим ли обещанное сходство с траекторией относительно недавних локомотивов истории?!

У всякой более-менее порядочной революции, в отличие от спорадического путча, должны наличествовать мало-мальские предпосылки. Это нашему поколению еще на лекциях марксизма-ленинизма вдолбили. И так замечательно выдолбили, что до сих пор не стерлось. Будучи ярким представителем гегельщины и побочной веткой лейбницевского принципа достаточного основания, эта модель, тем не менее, имеет все шансы пережить своих оклеветанных молвой предков. Однако для этого ей придется разыскивать вышеуказанные причины в неожиданных местах. Например, не в производственной, а в ментальной сфере. И не в приключениях Абсолютного Духа, а в развитии обыкновенных человеческих идей. Прилежным читателям последних статей должно быть очевидно, что искомые изменения в описываемый нами исторический период действительно присутствовали. Утихли очередные страхи безвременной кончины безнадежно одряхлевшего мира в точный срок – миллениум. Неутомимые романтики больших морей с далекого Севера были посажены за золоченую решетку Норманнского герцогства или загорали под горячим солнцем Южной Италии. Нехватка экспроприаторов привела к изобилию частной собственности у простого люда, держащегося за невидимую руку рынка. Прогрессу способствовала и горизонтальная игра в христианство, все глубже проникавшая не только в сознание господ, но и в среду тогдашних пролетариев, нового класса не по-Марксу – обитателей бургов бюргеров. Реакция духовенства на эти перемены была вполне естественной. Будучи передовым отрядом тела Христова, они должны были маршировать впереди планеты всей. В целях сохранения своего рейтинга они обязаны были продемонстрировать штатскому населению образцы праведности, поражающие воображение. Появившаяся возможность безбедного существования обусловила возникновение стремления отречься от соблазнов бренного мира в пользу аскетизма. И именно эту тенденцию мы замечаем в житии Петра Дамиани. Он решительно отказался от пятизвездочного монастыря марки Клюни, предпочитая отшельническое укрощение презренной плоти. И, «излечив» собственную душу, пролил чудодейственный бальзам веры на другие зияющие раны своего времени – прежде всего, симонию – т.е. широко распространенную куплю-продажу церковных должностей. Однако его основной вклад в победу грядущей революции заключался в заложении ее краеугольных камней, теоретических основ.

Нет, я бы не решился назвать его работы изоморфными трудам Карла Маркса. Он не отличился созданием цельной философской системы. И в целом до пророка тоже не дотягивал, хотя Данте и разместил его в самом кромешном раю, объявив предтечей св. Франциска. Скорее, это некий умеренный меньшевик-Плеханов, сам раздувающий пламя, но остающийся холодным неподалеку. Он всего лишь последовательно настаивал на том, что профессиональные рабы Господни, прежде всего монахи, должны вести религиозную жизнь со знаком качества. Свою позицию, по обычаям жестокосердного времени, защищал с помощью мидрашения Священных Писаний. Судя по Евангелиям и агиографии, именно так вели себя апостолы и Святые Отцы. И было сказано: «И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12:48). Посему так говорил Петр Дамиани: “Мы [должны] не только отказаться от высоких должностей и мирских благ, но и превратить постоянное отречение от этих вещей в профессию». Изменения, по этому замыслу, должны были касаться не только церкви, но и требовали решительной перестройки уклада средневековой жизни, многих правил, действовавших на Великой Шахматной Доске тогдашнего мира. Прайм-тайм в программе передач этого святого был отдан проблематике целибата. В отличие от своих восточных коллег, западные товарищи использовали безбрачного Иисуса в качестве ролевой модели. Более того, вслед за псевдо-Павлом (Еф. 5:24-27) обратили пристальное внимание на то, что церковь является Невестой Христа, и приняли эту красивую метафору за на самом деле. Почти дедуктивно-логическим выводом из этой сомнительной посылки стало то, что составляющие ее члены должны воздержаться от исполнения иудейской заповеди плодиться и размножаться, но призваны готовить человечество к неизбежной победе монотеизма, ко Второму Пришествию. У этого подхода были свои плюсы и минусы. В дебете – генетическое вырождение относительно образованной касты священнослужителей. В кредите – предотвращение непотизма, т.е. продвижения прелатами своих собственных отпрысков, и, вместо него, в идеале бескорыстная служба на всеобщее благо.

Ну, а в какое современное платье тогда нарядить его соратника по борьбе, уже известного нам по анафеме, выписанной в адрес православного Константинополя, другого кардинала — Гумберта? Да, это был честолюбивый радикал, трепетно любивший власть. Сталин?! Но он скончался, так и не успев организовать массовые ссылки или казни. Скорее, это был некий Бакунин или князь Кропоткин — запутавшийся, но нераскаявшийся еретик. Как и они, он, скорее всего, происходил из знатной семьи. Получил высшее по канонам эпохи образование, овладев даже греческим языком. Как полагалось, вступил в аристократический клуб монахов Клюни. Однако, дороги карьерного роста в церкви привели его в Рим. Именно там он стал лидером революционеров крыла ультра. Это он был идейным вдохновителем эдикта, регламентировавшего будущие выборы понтификов. Раньше германские императоры могли менять пап, как перчатки, да и мнение непосредственно окружающего трон Святого Петра населения зачастую играло решающую роль. Теперь же этим могла заниматься только коллегия кардиналов по строго специфицированной процедуре. Большой скандал произвела его книга против симонии. Уничтожительной критике подверглись основополагающие правила средневековой жизни. Гневно осуждалось любое влияние светской власти на духовенство. Провозглашено было отделение церкви от государства, но не в советских целях выбросить ее на помойку истории, а ради ее очищения от мирской скверны. Последовательные рассуждения в этом ключе привели его к запретной двери. Он предлагал изгнать из рядов правящей католической партии недостойных моральным обликом священников. По существу, сея крамольная проповедь не что иное, как анархический донатизм, разгромленный еще Блаженным Августином…

Наш третий и последний на сегодня кардинал – одновременно самый важный. Он — впоследствии тот самый пресловутый Папа Григорий, которому Бог доверил владеть миром, пусть только западным и христианским. Коль скоро именно ему удалось довести революцию до триумфального разгрома, то в нашей параллельной современности это — очевидный аналог Ленина. Впрочем, в возможном отличие от Ильича, монах Гильдебранд не особо отличился в оригинальных модельных построениях, пользуясь наработками своих вышеупомянутых предшественников. Зато он соединил их разрозненные идеи в единый кулак, с помощью которого сумел добиться весомых практических достижений. Это его стратегия непримиримой войны со светскими властями, предмет обсуждения следующей статьи, разбила средневековый европейский мир на два непримиримых лагеря – тех, кто его любил и тех, кто его ненавидел. Решительно никто не остался равнодушным. Нет, он не был великим мыслителем или глубоким философом. Зато был умелым администратором, прирожденным лидером, энергичным политиком. Большое внимание уделял юридическим вопросам, организовав хаотический набор церковных правил в относительно стройное каноническое право. Характерен изданный им свод законов Dictatus Papae, постулировавший, что Римская церковь основана по непосредственному небесному декрету, что только Папа имеет право управлять епископскими должностями, что его мнение является приоритетнее решений любого Собора, что его суд является Верховным, что он подвластен одному лишь Всевышнему…

К какой же категории событий следует отнести приключения трех кардиналов? Смогли они геройски победить целую армию мушкетеров короля ада?! Или всего лишь порадовались Господу на своем веку?! С первого взгляда, речь шла об обыкновенной реформе, борьба велась вокруг т.н. инвеституры – права манипулировать церковными должностями. Но со второго, именно это было необходимым условием установления независимости духовенства от прихотей светских правителей. И с третьего, последовательное изгнание коррумпированных и аморальных элементов из своих рядов привело к повышению престижа священничества в обществе. Но вряд ли эти общественные изменения, даже вместе взятые, достойны гордого названия «революция», тем более «мировая». Разве что обратить внимание на незаметные и неосознанные, но, тем не менее, фундаментальные сдвиги, происшедшие не в физическом, а в ментальном мире?! Это не просто праведные крутые ребята решили вдруг жить не по лжи. Это грозный вертикальный Бог Ветхого Завета начал преобразовываться в любящего своих врагов горизонтального Иисуса с его сердобольной матушкой. Это нарождалась модель такого Христа, которому следовало не только земные поклоны бить, но и стоило подражать или даже помогать. И это было самое начало того самого пути, где лежала раскрытая Книга Природы. Дороги, приведшей человечество к науке…

Все это случится в покрытом дымкой будущем БГБ. Ну, а в прозрачном настоящем мы с Вами пойдем в Каноссу. Ведь именно там был сыгран самый знаменитый акт самой популярной исторической средневековой драмы. Или все же комедии?! Театр модельного абсурда грядет в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.