№285 Христова дюжина

Порожденное Октябрем, наше поколение славно потрудилось, делая сказку былью. Мы строили, строили и, наконец, даже что-то построили, вот только ошиблись на несколько букв. Достигнутую цель наши учебники называли капитализмом, и, как и было предсказано классиками марксизма-ленинизма, она тоже быстро разочаровала. Поэтому многие перестроились в обратную сторону, теперь уже стараясь сотворить из были сказку, волшебную и священную. Неужели не найдется такой путь, чтобы не надо было биться головой об эти два очевидных косяка истории?! Разве нет пролива посреди рифов и мифов материализма-физикализма и монотеизма-фундаментализма?! Не стоит ли занять подобающее человеку разумному стоячее положение между небом Всевышнего и землей безбожной науки?! И сейчас я, смиренный раб ВК, в очередной раз гордо заявляю – сие чудо возможно, более того, в наших с вами силах его осуществить. Для того, чтобы приодеть эту голословную модель, сегодня я снова предлагаю отправиться на берега реки ИМ (История Моделей) и взглянуть на нее с трехэтажной высоты прошедших блоговых лет. Сделаем мы это по той оказии, что настало время выдрать из отрывного календаря истории идей страницу двенадцатого века Западной Европы. Как же человечество прожило длинную череду столетий после того, как заразная ментальная бацилла иудаизма вырвалась из тесной клетки древних писаний и сказаний на волю греко-римской ойкумены? Давайте взглянем на Христову дюжину, как это у нас повелось, отвергнув ржавчину железных фактов в пользу нетленного балета жизни.

Кстати, о ней. Не перестаю поражаться – что за странная игра! Скажете – что же здесь такого удивительного?! Теисту все запредельно ясно – балом истории правит Провидение Господне. Подумаешь, открыли ученые новые законы природы – то по воле Божией. Материалисты же переименовали оное в Господина Великий Случай. Их альтернативная версия – земля эпизодически порождает быстрых разумом ньютонов. На самом деле, дело их неопасно и нетрудно. Настолько, что потом это малые дети в школе проходят. Взирая на образцы подобных рассуждений, я нынче сожалею, что в курсе СОФИН (Современной Философии Науки) не познакомил вас с одной весьма распространенной и типичной логической ошибкой. Ну, так я исправлю свою оплошность теперь и назову ее NP-ляп (по-русски предлагаю читать «нэп-ляп»). Заключается она в том, что из очевидности готового решения делается вывод о том, что и его нахождение было тривиальным. Чтобы в нее не вляпаться, проще всего представить себе огромное поле с зарытым где-то в кромешной грязи сокровищем. Понятно, что при наличии готовой пиратской карты быстрый успех гарантирован. В противном же случае, если вас не зовут дядя Федор, то придется премного попахать. В математической теории вычислительной сложности именно таким отличительным свойством обладают т.н. NP-задачи, отсюда мое название. Нет, друзья мои, дело выращивания порядочных ментальных моделей чрезвычайно трудоемкое, в своем развитии они проходят через пять известных нашим верным подписчикам стадий, причем практически каждый подъем на новый уровень — экспоненциально крутой. Каким же образом тогда человечеству удалось вскарабкаться на современный эпистемологический пик? В предположении, что наш реальный мир не обладает свойствами мультяшного Простоквашино, последовательность вытягивания выигрышных билетов в эту лотерею настоятельно требует объяснения, причем очень желательно, чтобы оно было не сверх-, а естественно-научного характера.

Жил да был Иисус из Назарета, а потом геройски почил. Не любил его Савл из Тарса, а потом модель сотворил. Роды не обошлись без травмы – преследуемые за безбожие последователи обоснованной им секты постепенно обожествили своего кумира. Это привело их сначала в триадологический тупик. Впрочем, из него с успехом и грехом удалось выйти. Однако, за этим грянула христологическая гангрена, излечить которую удалось только ампутацией жизненно важных провинций. Врачи-сарацины, вооруженные резко упрощенным рецептом Корана, сами избежали этих опасных заболеваний. Под руководством некоторых неправедных халифов они прошли значительно дальше, транспонировав греческую философию в арабскую тональность и приступив к сочинению собственной научной музыки. В этот раз серьезной ошибкой стала попытка навязать прогресс реакционерам сверху. Напуганные случившимся традиционалисты заблудились на прямом пути, не пустив туда ментальные детища аль-Фараби, Авиценны, а затем и Аверроэса. Однако, почти синхронно, почитай синхронично, теперь на ту же дорогу вступила западная половина тела Христова. Сбросив с себя вериги ига давно загнившего Востока, апостольский престол возглавил процесс чистки в рядах церковного ЦК. Грозные Папы-Мойдодыры самодержцами командовали могучей командой умывальников, что практически исключало возможность возникновения серьезных доктринальных споров. Другой особенностью латино-язычного мира стало иррациональное преклонение перед рациональным мышлением. В почете была ученость, обязательным ингредиентом включавшая в себя совсем необязательные семь свободных искусств. Наконец, забавным отличительным свойством процесса стало настырное произведение социальных инициатив снизу, по существу, без всякой, не говоря уж о руководящей, роли католической партии.

Галопом проскакав по Азиям и Европам первого тысячелетия новой эры, давайте чуть замедлим ход наших привередливых коней на двенадцатом столетии. Непонятным образом средневековым христианам Запада удалось не только не свалиться в бездонную доктринальную пропасть, но и воскресить давно распятую на позорном столбе истории науку. По крайней мере, именно это утверждал известный американский историк Чарльз Хомер Хаскинс: «[Ренессанс двенадцатого века] – во многих отношениях был временем свежей и энергичной жизни. Эпоха крестовых походов, роста городов и первых бюрократических стран Запада, она видела кульминацию романского и появление готического стиля в искусстве, возникновение литературы на национальных языках, возрождение латинской классики и поэзии, римского права, греческой науки с арабскими добавлениями и большой части греческой философии; а также истоки первых Европейских университетов. Это столетие оставило свою подпись на высшем образовании, на схоластической философии, на европейской юриспруденции, на архитектуре и скульптуре, на литургической драме, на латинской и национальной поэзии». Насколько это высказывание соответствует пусть не истине, а хотя бы нашему нарративу? С одной стороны, мы вынесли осуждающий вердикт крестоносцам, обнаружив их кровавые отпечатки на Гробе Господнем при почти полном отсутствии вклада в дело развития ментальных моделей человечества. Относительным молчанием обошли мы и несомненные интеллектуальные достижения аббата Сугерия по созданию готики. С другой, согласились с эпохальным значением второго великого горизонтального переноса мемов и формирования на их основе первых высших учебных заведений – studium generale. К прогрессивным переменам мы отнесли и упадок империй, образование национальных государств и рост влияния простых обитателей бургов. Но давайте лучше вспомним как все это происходило по порядку…

Вслед за первопроходцами типа Аделарда Батского за три моря принимать ванны в целебных чужеземных модельных водах отправилась целая банда с атаманом Герардом Кремонским во главе. Хоть они, по всей видимости, не составили организованную «толедскую школу», тем не менее, эти мафиози смогли умыкнуть из арабского мира в латинский неисчислимые модельные сокровища. Обратим еще раз внимание на стихийный характер сего «радствия». Неочевидны ни материальные, ни статусные стимулы для передвижений переводчиков. Почти синхронно, почитай синхронично, возник другой народный почин – восхождение к высшему образованию. Молодые люди из порядочных семей, слетавшиеся на свет познаний блестящих профессоров, возжелали вести беспорядочный образ жизни. Счастливому будущему мешали их птичьи права иноземцев в настоящем. Счастливой же совокупностью обстоятельств эти требования были удовлетворены руководящими инстанциями. Тем самым, теперь уже на законных основаниях не только ковались высококачественных кадры для аппарата церкви и президента, но и осуществлялась их закалка по строго определенному рецепту, включающему первичную обработку тривиумом, а вторичную квадривиумом. Так образовались первые университеты едва ли не в современном смысле этого слова. Так же образовались первые ученые едва ли не в современном же смысле слова. Два вышеупомянутых событийных кластера составили хребет эпохи в релевантном ИМ смысле. Важно обратить внимание на то, что они пребывали в метафорическом отношении курицы и яйца – ни один из них не был первоначальной причиной возникновения второго, тем не менее, раз возникнув, они образовали систему с положительной обратной связью, подпитывая и развивая друг друга.

Следующими по значению для возникновения науки явлениями мира моделей стали ментальные подвиги первых схоластических философов. Многие средневековые карлики штурмовали неприступные высоты исполинов прошлого, вожделея забраться им на плечи. Ансельм Кентерберийский милостиво разрешил вере порождать интеллектуальное понимание, оседлав блаженного Августина. Пьер Абеляр питал нежные чувства не только к Элоизе, но и к логике перипатетиков. Представители т.н. Шартрской школы предпочли возвышенные небеса Платона. Тем самым развивалась естественная теология, обреченная в далеком будущем обнажить противоречивое естество монотеизма. Вопросы «Sic et Non» породили поначалу только «Сентенций» ответы, но те в далекой перспективе сомнения категории «такого Бога нету». Творчество Иоанна Солсберийского интересно риторическим богатством содержания, но не только этим. То были порывы свежего воздуха в душном царстве идеологии тирании и пламенные призывы сохранить свободные искусства на свободе. Наконец, как обычно, слабее всего для человечества оказались деяния самых сильных фигур геополитической шахматной доски своего времени. Безумный план Барбароссы способствовал разве что становлению итальянских городов. Благочестие Капетингов помогло разве что образованию безопасной колыбели для богословских спекуляций в стольном городе Париже. Беспутство Алиеноры Аквитанской привело разве что к переосмыслению роли женщины в истории. Бесчестие анжуйских императоров разве что подтолкнуло британские острова плыть по особой орбите…

Подытоживая итоги, осмелюсь заявить, что двенадцатое столетие не было возрождением античности. Нельзя его считать и началом вырождения христианства. Скорее, оно стало порождением этих обоих ментальных течений. Было бы, однако, нэп-ляпом утверждение о нэпманской эфемерности его достижений. Они только кажутся простыми и тривиальными. Подобно равелевскому «Болеро» мы никогда бы не добрались до форте нынешней науки, если бы ему не предшествовало пианиссимо младенческих первых шагов средневековья. Если же мы взглянем на них непредвзято, то будет несложно узреть сложнейший вычислительный процесс. За ним не видно Всевышних, Всемогущих и Всеведущих, могуче ведущих людей за ручку к раю будущего века — ведь он постоянно заходит в тупик. За ширмой не спрятался и Господин Великий Случай – ведь налицо осмысленная самоорганизация и гибкая обучаемость. Зато именно такое его поведение, равно как и наличие других потешных феноменов социальной природы (например, серендипности и множественности научных открытий) постулирует пресловутая Вальс-Комната. Если сказочным образом известно местонахождение клада, то задача его раздобыть решается банальным навалом – экскаватором, т.е. последовательным увеличением мощности или батальоном, вооруженным лопатами, т.е. параллельным разделением работы. В противном случае обыкновенной были пахать можно интенсивно и долго, вот только найти что-либо порядочное практически невозможно. Математически единственным способом решения такой проблемы является запуск множества независимых искателей – каждого по своей уникальной траектории. Но и этого мало, учитывая соотношение экспоненциальных размеров поля чудес с полиномиальным количеством дураков. Только обмен накопленным опытом в пируэтах воздушного балета жизни может принести окончательную победу.

Как бы то ни было, у нас в БГБ часы уже пробили Христову дюжину столетий. Самое время служанке на кухне правящей теологии начать превращаться в настоящую принцессу науку…

По правде говоря, европейская Золушка к этому моменту еще мало чем выделялась на фоне своих сестер с Востока. Кривая ее рейтинга все еще не дотягивала до их статусного состояния. Однако, абсолютно все производные ее развития уже превосходили конкуренток величиной и даже знаком. Впереди был прорыв в солнечный жаркий полдень схоластики. Тринадцатый счастливый – только в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.