№302 Маша и модель

— Каждый человек суть животное,

— Камень – не животное,

— Следовательно, камень – не человек!

Учитель, истратив чуть ли не полмелка на торжествующий восклицательный знак, с треском приступил к расстрелу класса.

— Петров, как величают сей замечательный силлогизм? … Что молчишь, тебя вопрос затрудняет?

— Нет, то, что камень — не человек, это я знаю, Диалект Логикович, но ответ меня затрудняет.

— Васечкин, не вертись, выходи-ка лучше к доске и помоги товарищу!

— А-А-А… БР-БР-БР…

— Не угадал, не Барбара. Тогда расскажи нам, где здесь бóльшая и где меньшая посылка. Хоть это-то ты знаешь?

— М-м-м… малая посылка здесь — это камень … поскольку его можно послать, то есть бросить … в б-б-б… большую, то есть в человека, но не в хорошего, конечно, а в хулигана какого-нибудь…

— И этого-то ты не знаешь, садись, два! Кто это там руку тянет? Старцева? Пожалуйста!

— Это второй модус второй фигуры, который называется CAMBESTERS.

— Совершенно верно, молодец, а теперь перечисли-ка нам все правила этой фигуры.

— Сейчас. Ничего не следует, если бóльшая посылка партикулярная, это раз. Ничего не следует из только утвердительных посылок, это два. И еще … заключение всегда отрицание – вот, это три!

— Отлично, пять с плюсом! Учитесь у нее, вы, бездельники!

— Эх, Маша…

— А теперь приступим к теме сегодняшнего урока – внеязыковые ложные выводы. Внеязыковым называется такой силлогизм, причина существования и не-существования которого находится внутри вещи, а не в слове. Насчитывается ровно семь типов таких ложных выводов. Первый – акцидент. Второй – в некотором отношении и безоговорочно. Третий – неведение эленхоса. Четвертый – запрос того, что было в начале. Пятый – консеквент. Шестой – не-причина как причина. Седьмой – несколько вопросов как один. Приведу простой пример:

— Человек – это вид животных,

— Сократ – человек,

— Следовательно, Сократ – это вид животных?!

Кто обнаружит дыру в этом софизме? Петров, пару залатать хочешь? Ну, давай, дерзай!

— Сократа нигде не видно, он уже давно умер. А причина находится внутри вещи, в учебнике истории.

— [Васечкин, вскакивая и выкрикивая из-за своей парты] Ну, разве можно так тупить?! Сократ — рыцарь, значит, не корова и не бык, и вообще не животное никакое, а человек без страха и упрека. Петров, скажи им!

— Да, безусловно…

— Тихо, успокойтесь! Вы оба совершенно неспособны логически мыслить. Слушайте и запоминайте. Человек здесь суть вещь как субъект, а Сократ для него — акцидент. Для ложного вывода типа акцидент должен присутствовать акцидент двух видов – один акцидентальный для вещи как субъекта, а другой должен трактоваться как существующий и в вещи как субъекте, и в ее акциденте. Ну, теперь-то все понятно? Что молчите? Перехожу к другому примеру, попроще.

— Любая вода мокрая

— Река – это вода,

— Следовательно, река мокрая?!

Кто отловит ошибку в этой мутной водичке? Что, нет желающих? Так и быть, подскажу. Посмотрите на субъект и предикат меньшей посылки, они даже в роде не согласуются… Что тебе, Маша?

— Но мы на уроках родной речи проходили, что оба эти слова «река» и «вода» — женского рода.

— Ах, да, что за варварский язык, это на латыни все получается отлично и логично — fluvius и aqua… [Звонит звонок] Ну, да ладно, поговорим об этом в следующий раз…

Нет уж, дудки, не пустим доисторический дискурс в постсоветские школы! Да и к нам в БГБ сея схоластическая муть прорвалась только на минуточку, в рамках предпринятой нами инспекции учебной программы первых европейских университетов. Каким тогда образом сей древний маразм проник в юный организм системы средневекового образования? Не будем спешить с плохими оценками, подобно непедагогичному преподавателю логики силлогизмов из вышеприведенного диалога, а прислушаемся лучше к настоящему автору приведенных в нем хитроумных пассажей: «Диалектика суть искусство искусств, наука наук, прокладывающая дорогу к принципам всех [прочих] методов поскольку только одна диалектика способна правдоподобно обсуждать основание всех других наук, и, следовательно, в приобретении знаний и образования следует сначала изучать именно диалектику». Ничего себе, заявочки на усиленное питание и государственное финансирование! Что же это был за фрукт такой и насколько была оправдана его привязанность к своей излюбленной ментальной модели?!

Петр Испанский, как нетрудно догадаться, созрел как мыслитель под ярким солнцем Иберийского полуострова. Увы, обо всех прочих фактах его биографии за отсутствием оной тоже приходится догадываться, но сделать это уже значительно сложнее. Посему до сих пор не замолкла народная молва, некогда отождествившая его с Папой Иоанном XXI-м, о котором нам известно намного больше. Краткое пребывание этой исторической личности на апостольском престоле, расположившееся почти симметрично между первыми доминиканским и францисканским понтификатами, завершилось символическим обрушением дворцового свода на его ученую голову. По всей видимости, именно это событие, воспринятое как кара Божия за порочное стремление к еретическим знаниям, а также его португальская родословная, послужили основанием для сочинения вышеупомянутой легенды спустя несколько десятков лет после его смерти. Однако, значительно более правдоподобная летопись приблизительно того же периода причислила автора трактата Summulae Logicales к своре Псов Господних, в то время как Его настоящее Святейшество ни к какой братве не принадлежало. Посему интересующий нас персонаж, скорее всего, выше потолка профессорского кресла захолустного и мелкого тогда университета Сиены прыгнуть не пытался. Тем не менее, если верить Данте, то ему удалось попасть в Paradiso, да не абы куда, а в одну компанию со святыми Августином и Златоустом, пророками библейским Натаном и относительно современным Иоахимом Флорским, а также учеными богословами Рабаном Мавром и Гуго Сен-Викторским. По мнению знаменитого итальянского поэта, почетное место за пазухой у Всевышнего тому заслужили двенадцать томов как раз той самой книги по логике…

Да-да, в отличие от нас с вами, современники чрезвычайно высоко оценили это произведение. Хотя логика, которую тогда модно было называть диалектикой, начала свое восхождение к высотам Тривиума в латинском мире задолго до Петра Испанского, его вклад в общее дело стал важным краеугольным камнем в фундамент ее будущего трона. То было подробнейшее введение в аристотелевский Органон, то были модели, разжеванные до состояния студенческой столовки. Книга содержала не только необходимую пищу духовную, но и мнемонические столовые приборы для ее успешного поглощения, типа упомянутого выше стишка о Барбаре. Материал был подготовлен систематически, был продуманно разлит по тарелкам, т.е. разделен и пронумерован, представляя собой продукт, практически готовый для последующей сервировки в университетах. Посему неудивительно, что сей трактат на протяжении нескольких столетий стал нефакультативным учебным пособием практически всех факультетов свободных искусств Европы. Популярность древних текстов принято измерять количеством сохранившихся до нашего времени документов. Триста выживших манускриптов и две сотни печатных изданий убедительно свидетельствуют, что Summulae Logicales был одним из лидеров ментальной гонки средневековья. Помимо этого, важно упомянуть, что это произведение стало парадигматическим примером для многих других более поздних сочинений и может считаться непосредственным родителем т.н. терминистской логики, превратившейся усилиями Уильяма Оккама, Жана Буридана и их последователей в скоростную трассу под названием via moderna (современный путь). Не исключено, что именно через него творческое мышление Николая Коперника прорвалось на просторы гелиостатической теории мироздания.

Конечно, нередко тогдашние студенты, подобно Петрову и Васечкину, воспринимали схоластическую диалектику как испанский сапог, приносивший им немало мучений. Возможно, посетив сегодняшний урок, вы будете склонны с ними согласиться. Однако, в стремлении развлечь почтеннейшую публику, я нарочно ввел вас в заблуждение, с мясом вырвав из тела книги некоторые наиболее сочные пассажи. Будучи возвращенными в свой контекст, они органически срастаются с общим смыслом повествования. Скорее, то был гипс, наложенный на переломе веков, который приносил вовсе не искривление ментальных конечностей, а формировавший пусть и несколько прямолинейное, но критическое восприятие действительности. Будущие ученые с его помощью не только научались отличать правильно построенные силлогизмы от ложной софистики, но и могли холодно рассудочным металлом железной логики пробиваться сквозь цветисто обманчивый туман благочестивой риторики. Итак, латинский мир, который споткнулся и упал во мрак беспамятства раннего средневековья, очнувшись, обнаружил на своих руках чужие драгоценности. Присвоив их себе, он впоследствии уже не отдал их никаким контрабандистам. И любая Маша, пусть и мужеского рода, при здравом стремлении к знаниям сухой переходила через эту реку. С помощью тесных объятий сей ментальной модели ей удавалось укротить дикого медведя предрассудков внутри собственной головы…

Помимо воспитания в людях навыков логического мышления, занятия диалектикой способствовали образованию у средневековых схоластов определенного пиетета к прочному ментальному фундаменту своих рассуждений. А как раз этой слабостью к силе демонстративных выводов страдали математические модели квадривиума. Табор Блога Георгия Борского отправляется в платоновские небеса…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.