№167 Дистиллированная ложь

Разумен ли человек разумный? Многочисленные сомнения на этот счет имели многие мыслители. Речь здесь даже не идет об импульсивных подсознательно принятых решениях, противоречащих нашим рациональным интересам. Подозрительны и многие наши осознанные действия. В чем глубокая идея потратить энергию, достаточную для спасения десяти африканских детей от голодной смерти, чтобы окунуться в грязноватую соленую воду за тысячи километров от своего дома?! Зачем надо стоять много часов в очереди, удовлетворяя желание издалека взглянуть на картинки, цифровые копии которых (пусть и в меньшем разрешении) находятся в свободном доступе в Интернете?! Какая польза в том, чтобы каждое воскресенье своей жизни тратить на посещение одного и того же костюмированного представления, на котором приходиться время от времени бить земные поклоны и осенять себя крестным знамением? Наверное, я чересчур строг к роду людскому. Какой-то смысл все же во всех подобных манипуляциях, наверное, есть, только он отличается от декларируемого, осознанного. Мы отправляемся в отпуск якобы для того, чтобы отдохнуть, а на самом деле всего лишь меняем род деятельности. Мы восхищаемся шедеврами вовсе не потому, что они этого достойны, а потому, что нам приятно соприкасаться с гениальным (или тем, что за него почитают). Отправляясь в церковь, мы вовсе не зарабатываем билет в Царство Небесное, но затыкаем кляпом клыкастую пасть наших экзистенциальных страхов. Заметим, что достигнутые нами эффекты в этих примерах вполне реальны, но все они чисто психического свойства. Совершенно очевидно, что их можно было бы купить значительно дешевле, меньшими затратами. Мы слышим звон монет, поступающих на вход счетчика качества жизни, но не знаем откуда он. Модели нашего неоптимального поведения остаются на плаву благодаря тому, что мы по инерции привычно верим в то, что действовать надо именно так, а не иначе. Мы питаемся исключительно комплексными обедами. Заглатываем ментальные модели целиком, не прожевывая.

Парадоксально, но исторический факт – эталон рациональности ,наука, долгие столетия (даже тысячелетия) принадлежала к легиону подобного рода иррациональных занятий. Надеюсь, что не все наши читатели уже забыли, как еще праотца философии Фалеса современники обвиняли в бессмысленности его размышлений о первооснове бытия. По легенде, тот в ответ напрямую утер всем прямой греческий нос, предсказав по звездам урожайный год и на этом основании установив монополию на оливковые прессы своего города Милета. Тем самым наглядно продемонстрировал окружающему населению, как монетизируется сила знаний. Вероятнее всего, этот рассказ апокрифический, поскольку современная метеорология отрицает наличие необходимых для этого ловкого трюка законов природы. Иллюстрирует он, скорее, не историю рождения уважения к науке, а рождение истории этого уважения. Объективно, по своим временам, занятие абстрактными размышлениями было прагматически стерильно. Именно поэтому античное общество не так уж высоко ценило людей, которые посвящали этому свою жизнь. Именно поэтому мы, за единичными исключениями, находим в среде древних ученых исключительно состоятельных индивидуумов. Забегая далеко вперед, объективно полезной наука стала всего лишь пару веков тому назад. Однако на всем гигантском историческом отрезке до этого мы наблюдали медленный, но верный рост рейтинга этого рода деятельности. Во многом благодаря мифам, а не реальным достижениям. На общем фоне быстро выделилось две дисциплины — астрология и алхимия. Конечно же, неслучайно. Обе щедро раздавали предвыборные обещания – соответственно, уверенности в завтрашнем дне и богатства в дне сегодняшнем. Понятно, что с современной точки зрения статус этих наук – совершенный джанк. Тем не менее давайте не будем спешить осуждать древних шарлатанов. Важно то, что многие им верили, что обеспечивало до поры жидкую струйку финансирования. Оставим сферу неподвижных звезд в относительном покое до следующей недели. Наше сегодняшнее путешествие приведет нас к людям, профессионально дистиллировавшим ложь.

Префикс «ал», конечно же, говорит о чистых арабских кровях. Как так получилось? Алхимия ведь была древним занятием древних греков и еще более древних египтян?! Дело в том, что это сакральное искусство оказалось в глубоком упадке в ранние христианские века. Не то чтобы совсем вымерло, но было загнано в глубокое подполье. В молитвенном угаре было не шибко интересно угореть от плавильной печи. К тому же, это проходило по разряду борьбы с магией. Возрождение алхимии к жизни в халифате Аббасидов было неожиданным и радостным для человечества событием. Но можем ли мы вообще именовать ее наукой? Безусловно, поскольку эта менталка вовсе не была иррациональным верованием. Она покоилось на прочных основаниях лучшей философии своего времени, причем любого разлива – неоплатонического, перипатетиков, стоиков и даже в некотором смысле атомистического. Неслучайно, ведь люди видели, как одни вещества превращаются в другие, вода в пар или лед. Успешные теории должны были объяснять эти феномены. Поэтому их можно было, например, напрямую дедуцировать из первых постулатов учения Аристотеля. В самой популярной интерпретации последнего каждый физический объект образуется из (прото-) материи и формы (которую сейчас модно именовать «организующим принципом»). Две пары противоположностей – холод/тепло и сухость/влажность превращают ее в четыре первоэлемента: землю, воду, воздух и огонь. Различное удельное содержание этих веществ объясняет разнообразие материалов в природе. При этом они запросто могут превращаться друг в друга. Соответственно, если удастся дистиллировать в чистом виде каждый из них, а потом смешать в нужных пропорциях, то можно получить все, что хочешь. Например, чистое золото. Логично, не правда ли? Так рассуждали и несчастные жертвы этой модели. Заметим, что в их числе был, например, сэр Исаак Ньютон. В принципе, с точки зрения современных представлений, не так уж они были и неправы. Разве что единство всей материи было запрятано значительно глубже уровня химии. Но об этом тогда никто не подозревал. Посему проводилось очень, очень много экспериментов и было получено очень, очень мало результатов. Это еще раз подтверждает мысль о том, что интересные ответы прорастают только на плодородной почве интересно поставленных вопросов.

Человек, которому мы обязаны вторым пришествием моделей алхимии, стал известен в Европе под латинизированным именем Гебер. В Куфе, где он прожил большую часть своей жизни, и в Багдаде, где он практиковал недолгое время, его величали Джабир ибн-Хайян. Национальная принадлежность незаурядных личностей часто является предметом оживленных дискуссий не в меру заинтересованных историков. Вот и вокруг да около праотца химии витает немало гипотез о его происхождении. Почти консенсус достигнут с местом рождения – Хорасан. Был он этническим персом или арабом – Аллах это знает. А вот нам, простым смертным, достались только сплетни далеких потомков и его произведения, отличающиеся характерным эзотерическим стилем. Чтобы его описать, достаточно сообщить, что английское слово “gibberish”, которое переводится на русский как «тарабарщина», скорее всего, этимологическая производная от «Гебера». Об авторитете этого тарабарского короля говорит тот неоспоримый факт, что его именем подписаны около трех тысяч сочинений (из которых бесспорно аутентичными считаются всего несколько книг). Конечно же, налицо хорошо знакомое нам по раннехристианскому миру явление псевдо-эпиграфии. Самый эффективный древний способ протолкнуть свою модель в большую жизнь или победить в затянувшемся споре – подделать священные писания.

Гебер и на самом деле был интересным и оригинальным мыслителем. Сын аптекаря, он работал всю жизнь врачом, при этом живо увлекаясь всеми перспективными моделями своего дня. Характерно, что его интересовала не столько трансмутация металлов, как перспектива создания жизни в пробирке. Не столько классификация химических веществ, как фармацевтика и медицина (а заодно и логика, и музыка, и нумерология, и космология). Проповедовал эмпирический метод познания секретов природы: «тот, кто не будет заниматься практическими работами и проводить эксперименты, никогда не достигнет даже минимальной степени мастерства». Рекомендовал тщательные наблюдения и их подробные описания. Разработал или усовершенствовал ряд химических технологий – включавших в себя дистилляцию, кристаллизацию, выпаривание, кальцинацию и возгонку. Ввел в употребление сам аппарат для дистилляции — аламбик. Воскресил из пепла (дословный перевод арабского слова) понятие «щелочи».

Список заслуг перед большой наукой Джабира ибн-Хайяна можно продолжать. При этом не стоит забывать о том, что он оставался преданным рабом господствовавших в его время моделей и предрассудков. Поэтому у него все металлы состояли из серы и ртути в разных пропорциях. В его фантазиях женщина, забеременевшая от птицы, рожала крылатого ребенка. В его мире сгнившие волосы производили змей. В его менталках статуи можно было использовать для поимки демонов. Важно также понимать, что он был далеко не единственным порождением нового века истории моделей (восьмого от Рождества Христова). Мы восхваляем именно Гебера по той простой причине, что его рукописям посчастливилось сохраниться до наших дней. Нет сомнений, что у него были множественные соратники, конкуренты и ученики. И все они толкли болотную воду алхимических моделей в ступе своих дистилляторов. Да, это был тупик. Да, это была ложь. Но это было и пробуждение. Пусть арабские алхимики и не обрели философский камень. Зато родилось нечто непредвиденное — спрос на пищу духовную…

Воскресшие из пепла алхимики устремили свой ментальный взор к недрам земным, пытаясь докопаться там до великих таинств превращения материи. Почему-то одновременно обнаружились люди, которые захотели поднять глаза к удивительным звездам. А там продолжали транслировать вековечный балет загадочных светил. Что бы это все могло означать? Небесные знаки и их значение для истории моделей – в следующем выпуске Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Человек разумный разумен?

Разумен ли человек разумный? Многочисленные сомнения на этот счет имели многие мыслители. Речь здесь даже не идет об импульсивных подсознательно принятых решениях, противоречащих нашим рациональным интересам. Подозрительны и многие наши осознанные действия. В чем глубокая идея потратить энергию, достаточную для спасения десяти африканских детей от голодной смерти, чтобы окунуться в грязноватую соленую воду за тысячи километров от своего дома?!

№166 Локальное потепление

Благ ли блог? Пошел уже третий год моего служения БГБ. Как рациональный человек, я не могу не задаваться подобного рода вопросами. Кому нужна вся эта жизнедеятельность? Разумеется, помимо тех, кто пожинает с нее материальные выгоды из моего кармана. Порой мне кажется, что я вовлечен в забавную игру – словами. И пользы от нее не больше, чем молока от забивания козла. И что на самом деле я самым садистским образом убиваю время, свое и чужое. И тогда только сознание того, что я способствую уничтожению попкорна, помогает мне обрести душевное равновесие. И тогда только болезненное чувство ответственности за тех, кто растет в нашем бору, заставляет меня продолжать музицировать на компьютерной клавиатуре. И тогда только надежда на то, что я своим дыханием смогу чуть отогреть заиндевевшие на ледяном метафизическом ветру модели, возвращает мне вдохновение. Но еще иногда меня сильно ругают, например, называют мое творчество словоблудием. Но, правда, тут я уже понял, что это обман. Подобного рода высказывания появляются синхронно с полемически насыщенными статьями. Там, где я журю ожиревшие от наплыва верующих менталки. На самом деле жонглирование словами – это популярный интернациональный спорт. Насколько я могу судить, в том числе в Рунете. В последнее время там развилось не только большое количество блогов, но и нравоучительных бесед о Боге. Хотите, я научу Вас готовить первоклассные проповеди? Это совсем несложно, если знать рецепт. Я Вам его с удовольствием открою, хотя бы потому что честь его открытия принадлежит вовсе не мне, а средневековому мыслителю Раймунду Луллию. Выпишите на бумажке произвольное количество благообразных слов — в принципе, чем больше, тем лучше. Скажем: «Бог, любовь, путь, истина, правда, дух, святость» и т.д. Не забыть, конечно же, на злобу дня «добро, борьбу, победу, Россию». Теперь все тщательно перемешать и вытягивать случайные комбинации, можно голыми руками. Каждая из них составит отдельную риторическую единицу, практически готовую к употреблению. Вы получите что-то типа «Бог — путь к истине для духовных людей, любящих правду. Добро и Россия победят в священной борьбе!» В другой раз карты могут лечь чуть иначе: «Любовь к истине – святая правда! Дух России непобедим! В добрый путь — с Богом!». Подперчить по вкусу – библейскими цитатами или народной мудростью. Уверяю Вас, что успех этого блюда гарантирован и мало зависит от случайной выборки ингредиентов. Правда, от изобилия сладкой патоки патетики некоторых тошнит почище токсикоза (не при беременных будет сказано). Например, советского человека, каковым я был в прошлой жизни. Наверное, поэтому вместо «Аминь!» в самом конце мне слышится «Ура, товарищи!» и организм привычно ожидает наступления продолжительных, переходящих в бурную.

Впрочем, красиво говорить не запретишь. Я и сам этим грешу. Мои претензии к вышеупомянутому прекраснословию, скорее, в удельном содержании семантики – т.е. соотношении между количеством символов и скрывающихся за ними пропозиций. Хорошо, когда одно предложение несет на своих плечах одновременно несколько смыслов. Плохо, когда прямо наоборот – несколько страниц текста, за которыми прячутся одни пустые нули из эмоций. В любом случае, это просто игра, в результате которой произведение искусства вербальной эквилибристики получает лайки от аудитории или наоборот. Как и в любой игре, успех сильно зависит от спортивной формы участников. Под тремя последними словами мы понимаем комбинацию плохо изученных сторонних факторов. Известно лишь то, что бывает Болдинская осень, но случается и древнерусская тоска. Я вот тоже в данный момент все еще залечиваю отмороженные во время лютой зимы летнего отпуска области интеллекта. Это моя личная проблема, на индивидуальном уровне. Однако бывает, что все человечество переселяется в край вечной мерзлоты. Совсем недавно мы наблюдали за таким природным феноменом, который продолжался целый долгий беременный век. К счастью, нет ничего вечного в мире моделей. Горячее солнце, как ему и подобает, всходило сначала на Востоке. В прошлой статье мы поприветствовали оттепель в теологии. Сегодня мы обратим наш ментальный взор на соседние дисциплины так называемых исламских наук.

Что это такое? Аллах един – единодушно утверждали мусульмане. Но не Богом единым жив человек. И не блогом. Чем же тогда еще? Инвариантны по отношению к различным пертурбациям и формам социального устройства простые обыденные вещи – все люди появляются на свет и умирают, болеют и выздоравливают, голодают и насыщаются, ненавидят и любят друг друга. Калам, о котором мы говорили в предыдущей серии, конечно же, являлся высокой поэзией, но в практических целях была необходима регуляризация более основных функций жизни. Для этого, прежде всего, требовались законы на все случаи постоянно меняющейся жизни. Со схожей проблемой ранее столкнулись иудеи, и «разрешили» они ее при помощи Талмуда – толкований своих старинных Писаний. Их опыт был положен в основу модельного творчества мусульман. В отличие от христиан, периодически находивших себе новых авторитетов в личностях пап или Святых Отцов, даже халиф не претендовал на божественную инспирацию, а позиционировал себя всего лишь как главу уммы (сообщества верующих). Поэтому приговор правоверным был начертан на стене — копаться в пыли истории. Из своего темного арабского прошлого (джахилии) они унаследовали повышенное уважение к обычаям предков (сунна). Хотя сам Мухаммед претендовал на полный разрыв с этими традициями в пользу прямого Откровения Всевышнего, этому намерению не суждено было реализоваться. После смерти пророка деяния его самого и основных компаньонов (записанные в историях-хадисах) получили почти столь же высокий статус, как и сам Коран. Так арабская сунна превратилась в мусульманскую и, казалось, заледенела навсегда.

Но пришли Аббасиды, и с ними пришли в движение ментальные модели. Новой метле требовалось мести по новым законам. Прежде чем перейти к собственно активному мидрашению, необходимо было определиться с правилами игры – как это делать? Для начала был произведен пересмотр содержимого канонической заморозки. Принятие хадисов в сонм богоданных Откровений произвело настоящий комбинаторный взрыв креативности населения. Он породил огромное количество фальшивок, направленных на достижение локальных политических, идеологических и прочих целей. В интересующий нас период зародилось хадисоведение. Задачей этой «научной» дисциплины стала отбраковка откровенных плевел. К счастью, существовали генеалогические реестры арабских кланов, которые были составлены еще при втором праведном халифе Умаре и с тех пор бережно поддерживались. Если иснад (цепочка передачи хадиса) содержал сомнительную информацию (положим, передача истории постулировалась между людьми, которые не могли встречаться по времени), то он получал соответствующий статус джанка. Помимо этого, постепенно эти разрозненные хадисы стали организовываться в обширные коллекции. Возник отдельный литературный жанр «сира» — описание жизни пророка, первое из которых принадлежит перу Ибн-Исхака. Христианские Евангелия были написаны спустя 40-50 лет после описываемых ими событий. Их исламские аналоги появились с запозданием против них на целое столетие! Модель принялась сочинять собственную священную историю.

Та же проблематика привела к неожиданному расцвету другой науки. Дело в том, что смысл многих архаических выражений Корана к Аббасидской эпохе был уже утерян. В связи с неразвитостью арабской письменности не было ясности и с тем, как произносить многие слова – а ведь им в духе времен приписывалась магическая сила. Восстановить эти пробелы была призвана исламская филология. На помощь было призвана, прежде всего, сохранившаяся поэзия бедуинов эры джахилии. Результатом этой деятельности для древних мусульман стала канонизация семи вариантов прочтения Корана. Современным неверующим в наследство от нее тоже кое-что досталось — многочисленные литературные сборники, нерукотворные памятники интереснейшей исчезнувшей культуры. Важным интеллектуальным достижением филологов стало решительное усовершенствование лексикографии, системы кодирования букв. Забавно, что отцом современной арабской грамматики можно считать перса по этнической принадлежности по имени Сибавейхи. По пути синтеза с богатой иранской культурой развивалось и столь важное для мусульман стихотворчество. Модель наконец-то вошла в плотный контакт с окружающей ментальной средой. От этого случаются дети.

Будучи экипированными правильными текстами и их правильным пониманием (точнее, верой в их правоверность) исламской юриспруденции можно было выступить в поход за правильными законами. И это было нововведением. Омейядов подобные тонкости не интересовали, они правили понемногу как-нибудь и кем-нибудь – в основном опираясь на местные обычаи покоренных ими стран. А там, даже в христианской части их империи, кодекс Юстиниана давно забыли, суд вершили как в допотопные времена епископы, каждый по своим собственным соображениям. Со сменой власти со всех сторон раздавались призывы к реформе. Увы, достижения Геделя были незнакомы древним мусульманам. Иначе они не стали бы пытаться вывести все теоремы из своих священных текстов. Акцент на законничестве, впрочем, был заложен еще в Коране, содержавшем ряд ценных указаний о различных аспектах бытия правоверных. К сожалению, жизнь чересчур многостороннее явление, к тому же имеет пренеприятную для некоторых особенность развиваться. Как найти правила для плохо или совсем неспецифицированных ситуаций? Первоначально было предложено рассуждать по аналогии. Естественный выбор, хорошо известный и на Ближнем Востоке в христианстве, и в Сасанидской Персии, но позволяющий множественные варианты решений проблем (ввиду полиомии). Возникла оживленная эмоционально окрашенная дискуссия, местами бившая через край. В ней традиционалисты настаивали на использовании исключительно Корана, без сторонних примесей. Рационалисты пытались добавить к этому разумные рассуждения ученых мудрецов. Компромисс был найден в позиции знаменитого юриста Мухаммеда аль-Шафии. Это именно он предложил добавить в базовые аксиомы мира шариата «хорошие» хадисы (которых было очень много). Вдобавок в особо трудных редких случаях он рекомендовал полагаться на общее мнение всего сообщества мусульман. Модель наводила порядок в своих владениях.

Итак, не теологией единой жив правоверный человек. Сегодня мы познакомились с другими разделами исламской науки. Они имеют еще более отдаленное отношение к науке настоящей, историю моделей которой я пытаюсь Вам поведать. Тем не менее мы потратили сегодняшнюю статью на быстрый обзор окрестностей не впустую. Когда-то мы с Вами смело отправились в недра темных времен, где ментальная температура упала чуть ли не до абсолютного нуля. Теперь мы воочию убедились в том, что по всему фронту мира моделей быстро наступала арабская весна. Лед тронулся, господа отважные наблюдатели! Наступило локальное потепление. Пока локальное…

Наш краткий экскурс по исламским ученым дисциплинам подошел к концу. Согласитесь, что на гордый предикат «наука» они могли претендовать разве что в далекой древности. Нет, еще и в современном нам БГБ, где исповедуют таинственную теорию моделей. Она ведь вообще не делит наши менталки на постные и скоромные. Тем не менее нам пора взглянуть и на более привычные для нас сферы научной деятельности. Точнее на их далеких предков. Блог Георгия Борского отправляется на поиски философского камня.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Благ ли блог? Пошел уже третий год моего служения БГБ. Как рациональный человек, я не могу не задаваться подобного рода вопросами. Кому нужна вся эта жизнедеятельность? Разумеется, помимо тех, кто пожинает с нее материальные выгоды из моего кармана. Порой мне кажется, что я вовлечен в забавную игру – словами. И пользы от нее не больше, чем молока от забивания козла.

№165 Ковчег науки

Век учись – век дивись. Философия умирает, когда мы воображаем себе, что изловили истину сачком и подкололи ее в замороженном виде в темный догматический холодильник. Философия пробуждается из вечной мерзлоты летаргической спячки, когда мы удивляемся миру вокруг нас. Только тогда мы становимся матросами ледокола жизни, у которых есть вопросы. Только тогда мы в меру своих способностей ищем на них ответы, веря в меру. Только тогда мы запускаем процесс создания и развития ментальных моделей. Но нужно ли это нам в принципе? Не проще ли сэкономить силы на бестолковых размышлениях и сконцентрироваться на следовании древним традициям и обрядам?! Стоит ли себе брать себе в голову горе от ума, когда церковь или мечеть и так до Царства Небесного довезет?! Не дьявольское ли это искушение и смертный грех против смирения — искать знания помимо тех, что были заповеданы нам Писаниями, пророками или Святыми Отцами?! Что же — это и в самом деле непросто. Это и впрямь нередко приносит многие печали. Это, действительно, позиция человека, гордого своим разумом. Однако хуже всего то, что все эти вечные и прочие вопросы нам приходится решать на полном ходу, без перерыва на ремонт. Если отказаться от идеи богоданности, то и опереться совершенно не на что. Нет твердой почвы под ногами ни в Аристотелевском демонстративном силлогизме, ни в Декартовском cogito, ни в необходимых истинах рационалистов, ни в сенсорных данных эмпирицистов. Об этом сокрушался еще американский философ Чарльз Пирс, и, хотя его прагматизм не прижился, конкретно с данным тезисом практически никто в наше время не спорит.

Другой философ-позитивист Отто Нейрат как-то предложил модель-метафору нашего прискорбного эпистемологического состояния, ставшую популярной. Представьте себе шхуну, которую подбрасывает на волнах. Пусть качает пока несильно, но не исключено, что грядет жестокий шторм. Проблема в том, что посудина немного не в порядке и поэтому на досуге мечтает посетить ближайшую верфь. Так вот, ее потребности удовлетворить не удается. Нам приходится заменять доски и прочие запчасти на ковчеге науки в самый разгар морского путешествия. Полностью, от киля до парусов. По пути превращая средневековую каравеллу в современный космический корабль. А результаты нашей деятельности приходится проверять на собственной шкуре. Религиозным мыслителям в этом смысле, казалось бы, приходится попроще. У них ведь есть в наличии целый сборник аксиом, принимаемых на веру без обсуждения. Однако получить из них полезные для практических целей теоремы — нетривиальная задача. По тезису полиомии вывести из произвольного текста (от Библии до Мойдодыра) можно все, что угодно. Но все — это слишком много. Требуется ограничиться только теми моделями, которые реально адекватны. А как это сделать, если не обращать внимания на презренную эмпирику? История говорит нам о том, что ошибки на этом пути неизбежны. Но прежде, чем даже начать их делать, должно появиться само желание этим заниматься. А еще прежде того должен проснуться интерес, возникнуть сами вопросы. Удивительно то, что в обсуждаемый нами исторический период (восьмой христианский век и второй век эры Хиджры) появилось именно это удивление, что привело к рождению моделей спекулятивной теологии – калама, темы нашей сегодняшней статьи.

В начале был Коран. По крайней мере, именно так считают сторонники исламского богословия, ставшего ортодоксальным. Считают, в смысле книги Бытия или Евангелия от Иоанна. Вообще, считать они здорово умеют – он и благородный, и несотворенный, и прежде всех век, и много чего еще. Но это верно и в нашем модельно-буквальном смысле, поскольку менталки мусульман берут начало именно с этого дара Аллаха, который пророк Мухаммед приходовал мелкими сурами на протяжении двух десятилетий с гаком. Давайте еще раз взглянем на его модельное содержимое. Вычеркнем из общего гигантского текста подробные инструкции и ритуальные правила поведения для верующих. С этим все понятно. Еще при праведных халифах был запущен процесс их трансляции в мусульманские законы. Эта работа спустя столетия привела к созданию шариата. Однако четкие указания — всего лишь малая часть Корана. В остальном это художественное произведение правильнее всего охарактеризовать как набор однострочников. В подавляющем большинстве их изначальный смысл был безвозвратно потерян (исходя из предположения, что он когда-то присутствовал). Хуже того, они допускали множественное толкование. Как тогда их было правоверно толковать? Как на их основании было построить слитную теологическую систему взглядов? Какой Он, Бог? Кто есть человек? Какое место он занимает в мироздании? И что из этого всего следует в политическом смысле? Почему-то на протяжении почти всего беременного века арабов мало занимали подобные вопросы. Омейяды смотрели в Священную Книгу и видели там одну букву – Я. Одними из первых пристальное внимание на все остальное обратили т.н. мутазилиты, в то время передовой отряд исламской мысли.

Как и многие собирательные названия, это – обманчивое. Под его покровом спрятаны многие персонажи, отличие между ментальными моделями которых зачастую заметнее, чем сходство. Впрочем, это делает нашу задачу освещения их общих идей в рамках одной статьи значительно более подъемной. Аллах един, прежде всего утверждали они в один голос, причем, не в популярном монотеистическом смысле, а в философско-неоплатонистском. Помимо этого, Он справедлив и желает людям всех благ. Соответственно, ежели где-то что-то случается не так, как хочется, то это зло существует в мире по вине грешных людей. Рецепт они выписали простой и хорошо нам знакомый еще с иудаизма — надо подчиняться заповедям, и тогда все будет хорошо. Наконец, в политическом спектре (философов вне политики тогда не существовало) они заняли умеренную позицию, причислив к праведным и трех первых халифов, и яблоко раскола Али. Характерен был их подход к юриспруденции, жгучей проблеме своего времени. На тот момент конкурировало три основных идеи. Одна партия утверждала, что опираться можно исключительно на Коран и хадисы. Другие предлагали стремиться согласовывать исламские традиции с местными обычаями. Третьи (а к ним как раз относились герои сегодняшнего повествования) утверждали, что перемидрашить священные тексты на законы надо с позиций здравого смысла.

Из всего вышесказанного можно заключить, что мутазилиты мутили чистые воды божественного Откровения рационалистскими методами. Они хотели познать Бога и понять Божественную логику с позиций логики человеческой. Спекуляций на эти темы хватало, конечно же, и до них. Их собственным интеллектуальным достижением можно считать попытку построить свои ментальные модели на фундаменте общих философских принципов. Главным из них можно считать постулат о том, что обыкновенным разумом, в принципе, возможно обрести истину, более того, впоследствии облачить ее в понятные всем смертным вербальные наряды. Другим краеугольным камнем их кредо стали взаимоотношения людей с Богом. В Коране легко проследить две противоречивые темы – всемогущества Всевышнего и свободы воли. Очень хотелось увязать их в единую модель. Мутазилиты сошлись на том, что человек способен сам осуществлять выбор своего пути. Причем не абы как, а сознательно, при помощи доступных ему знаний. Последние же он получает тоже не столько от Всеведущего, как из своих органов чувств или посредством размышления. Свобода для людей была, таким образом, ими куплена за счет умаления силы Божественного Провидения. Находились среди них даже такие радикалы как уроженец Багдада Бишр ибн аль-Мутамир, который осмелился утверждать, что действия правоверных запускают целую каузальную цепочку следствий, причем без малейшего участия Вседержителя.

Конечно же, по своим временам эти менталки были обречены в идеологической борьбе с традиционалистскими моделями, торжественно вышагивавшими в новом платье старого короля мира — напускной святости. У них, впрочем, был свой звездный полдень, о котором мы еще поговорим в будущем. Однако после него наступил быстрый закат – всех скопом осудили и распяли на позорном столбе еретиков. В любом случае, ошибочно было бы делать из приютивших их просто-людей светлых ангелов или мучеников за науку. Строго говоря, они вообще не были философами. Их когнитивным методом вовсе не были эмпирические исследования природы. Не пользовались они и известными с античности дедуктивными алгоритмами. Они убеждали себя и других при помощи диалектики, риторики, основным методом рассуждения им служила аналогия. Таким образом, их только с натяжкой можно считать предтечами таких титанов мысли как аль-Кинди, аль-Фараби или Ибн Сина (и о них я поведаю Вам позже). Тем не менее они оказали существенное влияние на последующие события истории моделей. Они принесли в мир ислама совсем немного – удивление, причем не выдуманным мифическим миром, а самым обыденным, живым, тем, в котором мы живем. Это пробуждение удивительно, ибо с виду никак не вытекало из предшествующего состояния религиозного опьянения. Жестокосердные ментальные модели монотеистической традиции затопили весь мир потоком благочестивой лжи. С этими чудищами совладать можно было только чудесами. На этот бой как никто лучше подходил патриарх Ной. Но его второе пришествие не состоялось – наверное, потому что Мухаммед запечатал люк для десанта пророков. Пришлось удовлетвориться скромными потомками героя древне-иудейских сказаний. В долине Тигра и Евфрата пока еще не приступили к строительству ковчега науки. Когда-то он забросит осколки интеллектуальной жизни на Земле за далекие западные горы. А пока просто-люди занялись заготовками для него строительного материала…

Итак, в подлунном мире неожиданно материализовались, казалось, давным-давно вымершие живые существа рода homo, пожелавшие принадлежать к виду sapiens. Мутазилиты решительно настаивали на том, что познавать можно не только верой, разум в этом деле тоже не лишний. Было это следствием вливания инородных элементов в ислам? Или поворота в политике Аббасидов от экспансии наружу (джихада) к расширению вовнутрь (поискам лучшей жизни)? Или неизвестного современной науке фактора синхроничности под литерами ВК? Или всего этого понемножку и вперемешку? Спекулятивный историцизм продолжает задавать странные вопросы в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Были ли мутазилиты прогрессивными мыслителями? (Оцените по десятибалльной шкале)

Век учись – век дивись. Философия умирает, когда мы воображаем себе, что изловили истину сачком и подкололи ее в замороженном виде в темный догматический холодильник. Философия пробуждается из вечной мерзлоты летаргической спячки, когда мы удивляемся миру вокруг нас. Только тогда мы становимся матросами ледокола жизни, у которых есть вопросы. Только тогда мы в меру своих способностей ищем на них ответы, веря в меру. Только тогда мы запускаем процесс создания и развития ментальных моделей.

№164 Город мира

Долгие Сизифовы старания теистических конфессий узреть невидимое, поймать неуловимое и постичь трансцендентное так и не привели к решающему успеху. Всевышний здорово спрятался от нас на небеси. Хоть и Вездесущий, а не укусишь. Не найдешь днем со свечкой, даже при помощи разрекламированного средства — молитвы и поста. К чему бы это? Разумно предположить — к тому, что его не существует. Это весьма прискорбно, ведь так классно иметь столь полезного во всех смыслах Господа. Посмотрите, какая блестящая во всех отношениях идея! Этот Отец не только Творец, но и о своих творениях очень трогательно заботится. Но увы и ах нам, грешным. Нет Аллаха. Впрочем, не стоит печалиться, все еще впереди. Есть жизнь. И есть люди, искры этого вечного огня, из которых иногда возгорается пророческое пламя. Этой еретической модификацией знаменитой шахады мы настоящей статьей открываем новую эру БГБ – без избыточных метафизических сущностей. Отсюда и впредь — ничего оккультного, просто обстоятельства простой жизни простых людей. Но, может быть, именно эта жизнь и являлась тем, что в далекую эпоху до нашей эры верующие понимали под Богом?! Может быть, именно загадочные законы ее странной природы и объясняют лучше всего чудеса Библии и Корана (те из них, которые не были придуманы чрезмерно вдохновенными литераторами)?! Может быть, именно человеческими страданиями и желаниями, слезами и грезами, суждениями и убеждениями были оплачены счета на их произведение?! Может быть, именно этот движитель обусловливает некие загадочные феноменологические особенности той странной игры, в которую мы вовлечены поневоле?! Или не может такого быть?! Разве жалкие потуги двуногих и бесперых сравнимы с могуществом Всемогущего?! Разве крохи знаний, нацеженные из праха земного, не потонут в бескрайнем океане мудрости Всеведущего?! Разве несчастные смертные козявки в состоянии родить хоть что-нибудь, помимо себе подобных?! Вот на этот, последний вопрос мы, знакомые с текстом последних статей нашего цикла, в состоянии ответить, причем кардинально и утвердительно. Да, в состоянии, хотя беременность иногда протекает с осложнениями и затягивается на долгие века. И тогда на свет в результате появляются ментальные модели.

Однако, как на удивление верно гласит народная мудрость, один человек в поле ноль. Только миллионопалые руки, будучи сжаты в единый громящий кулак, находят в себе силы раскулачить классовых врагов, верой и правдой искоренять неправильно верующих и загнать клячу истории в застойное болото. Только сгрудившись в партию Али, бесконечно малые сирые мира сего были интегрированы в пеструю армию спасения, которая смогла водрузить на трон халифов новую династию Аббасидов. Чем же отплатили новые властелины лучшей и богатейшей половины мира за предобрейшее? Как легко можно догадаться, быстро сдали ту лестницу, с помощью которой взобрались на самый пик, на дрова. Один за другим были последовательно устранены лидеры повстанческого движения, причем, вину удалось свалить на лишенных мощностей пропагандистской машины хариджитов. Сделал это по высочайшему приказу преданный Абу Муслим – победоносный фельдмаршал революционеров. Его верность делу неродного ему рода превзошла все пределы рациональной святости. Он был истинным воплощением вековечной канонической мечты – сочетанием ненависти к врагам рейха и любви к фюреру. Как мог этот человек не предвидеть в произошедшем свою собственную судьбу в недалеком будущем? Он слишком много мог. Перс сделал свое дело, теперь перс мог уйти. Его наградой за многочисленные подвиги стала смерть от предательской руки второго представителя новой династии — Абу Джафар аль-Мансура. Однако Багдадское спокойствие еще только снилось будущему основателю этого города, пока живы и полны амбиций были потомки пресловутого Али. Вокруг них самопроизвольно образовывались новые очаги бунтов, ведь никто не спешил передать им власть добровольно, как это изначально предполагалось. Однако Победоносный (дословный перевод клички «аль-Мансур») прочно сжимал свои руки на горле событий. Череда восстаний была утоплена в крови дальних родственников пророка и их товарищей надежными Хорасанскими войсками, теперь уже под предводительством кровного родственника халифа. Так режим отшил шиитов.

И все же что-то полезное для дела жизни ранние Аббасиды сделали. Они основали новый «город мира» – по-арабски Мадинат аль-Салам. Изначально в мирном смысле русского слова. Никто и не подозревал тогда, что и в мировом. Ибо под славным именем Багдад (по названию деревушки, на месте которой он был построен) ему было суждено войти в анналы мировой истории, в том числе моделей. Вряд ли благодаря искусству придворных астрологов, выбравших особо благоприятную дату для водружения первого краеугольного камня. Решение это было столь же простым, естественным и одновременно глубоким, как звездное небо над головой. Править из (пусть и разоренного) логовища Омейядов Дамаска было слишком опасно. Поэтому перемещение поближе к собственной электоральной базе на Востоке было по существу вынужденным ходом. При этом готовых хорошо защищенных поселений не было. Неприятным следствием этого выбора было ослабление контроля за далеким Западом, но эти проблемы были еще в не менее далеком будущем. А пока арабский витязь спешно облачался в Персидскую шкуру на берегу Тигра. Город был заложен в том месте, где тысячелетиями две реки, словно две руки, качали колыбель цивилизации — неподалеку от развалин древней столицы Селевкидской, Парфянской и Сасанидской империй Ктесифона. Там, посреди множества каналов, доходивших до Евфрата, на богатой плодородной равнине, предстояло возвести безопасную резиденцию для резонно опасавшегося очередной части мятежного балета аль-Мансура. Планы халифа – планы народа. Выверенный по циркулю город окружили мощные стены и глубокие рвы. В его геометрическом центре должно было располагаться имперское лежбище на многочисленных диванах, набитых сокровищами. Сам владыка поспешил с переездом в свою незаконченную квартиру спустя год после начала строительства. Спустя несколько лет непосредственно напротив, на другом берегу, началось возведение дворца со всеми удобствами (мечеть, темница, казармы) для наследного принца аль-Махди.

Таким образом, получился типичный бург, как величали свои крепости европейцы в средневековье. Мотивы его создания тоже были типичными – безопасность. И население его поначалу было составлено из типичных трех сословий — тех, кто дрался, тех, кто молился и тех, кто работал. Однако химия больших чисел обязана была произвести таинственные алхимические метаморфозы. В бурге обязаны были образоваться торговцы и прочие буржуи. А затем и философы. А за ними и прочие ученые. И снова ничего удивительного. Просто люди разных ментальных кровей сгрудились на ограниченной территории. Большой круглый муниципальный пирог был нарезан на четыре больших куска-квартала. Их начинку составили арабы, персы, греки и иудеи, подперченные представителями других национальных и религиозных меньшинств. На пахнущих пряностями базарах и заполненных народом площадях, в мечетях, церквях и синагогах происходила обыденная, но от этого ничуть не менее необыкновенная магия – обогащалась модельная руда людей посредством общения друг с другом. Посеянные в общей чашке Петри биологические культуры со временем обязаны были дать обильные всходы. Активное модельное ядро обязано было со временем произвести комбинаторный взрыв. Сэкономленная в результате регуляризации жизни энергия обязана была обеспечить успех будущей цепной реакции. На стенках дистиллятора общества обязана была выкристаллизоваться тонкая горизонтальная человеческая материя.

Александр Великий воображал себя равным богам или героям, основывая Александрию Египетскую. На самом деле он создал космополитский котел, в котором закипела адская смесь моделей платонизма и перипатетиков, халдейских магов и иудейских раввинов. Константин Великий воображал себя Ромулом или Ремом, перенося столицу из Первого Рима во Второй. На самом деле он создал печь, в которой были выкован догматический меч моделей ортодоксального христианства. Петр Великий воображал себя просвещенным европейским монархом, строя свой бург на Неве. На самом деле он нанес почву для произрастания на ней могучего древа моделей Российской империи. Халиф Абу Джафар аль-Мансур не имел столь великих помыслов. Он всего лишь хотел мира и благополучия своему клану, своим детям, новой династии Аббасидов. Он всего лишь проповедовал новый поворот в политике. Однако эффект превзошел все модельные ожидания – им был построен не просто еще один мирный город. Арабам более не суждено было безраздельно править над покоренными ими народами. Ислам быстро превращался в универсальную мировую религию, новое евангелие которого («Жизнь пророка» ибн-Исхака) было написано по прямому повелению аль-Мансура. Багдад не имел прошлого. Багдад стал столицей грядущего мусульманского мира…

Самая блестяще оборудованная химическая лаборатория не гарантирует успеха проводимых в ней экспериментов. Важно еще правильно организовать процесс подачи реактивов. Первые этапы в этом деле – самые важные. О далеком призе (науке) лучше пока не думать. Пока новой эстафете дается низкий старт – в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Согласны ли Вы с тем, что Аллаха нет? (Оцените по десятибалльной шкале)

Долгие Сизифовы старания теистических конфессий узреть невидимое, поймать неуловимое и постичь трансцендентное так и не привели к решающему успеху. Всевышний здорово спрятался от нас на небеси. Хоть и Вездесущий, а не укусишь. Не найдешь днем со свечкой, даже при помощи разрекламированного средства — молитвы и поста. К чему бы это?
Top