А у Вас в России Газпром? А у нас – дикобраз с большим ртом. Я уж и забыл, что такое бывает, как нас снова посетили философобы. Это ментальная струя наверняка доминировала в доисторическую эпоху. Преобладала в античности – тамошним Сократам сильно доставалось от избытка здравомыслящих Ксантипп. Была вполне уместна в христианские и прочие теистические времена. И в самом деле, чего там мудрствовать, когда молиться надо?! Или хотя бы в поте лица своего добывать хлеб насущный?! Но в наш сравнительно просвещенный учебниками и развращенный относительным богатством век – разве сей образ мышления не дикость? Разве не очевидно, что именно философии мы обязаны возникновением той самой науки, которая нас до жизни такой довела? Разве не само собой разумеется, что абстрактное мышление на самом высоком уровне абстракции – один из наиважнейших режимов работы разума человека? Допускаю, что неочевидно и не разумеется. Но тогда такое заблуждение легко было бы выкорчевать исторической или логической справкой, а эта менталка сидит занозой-нахалкой в сердцах покоренных ею людей. То, что я наблюдал — вообще отказ от обоснования своей позиции в пользу аргументов ad hominem, т.е. соревнования на тему у кого рот больше. А если все же стащить с модели весь этот ворох словесной одежды, что окажется под ней? Ученых иногда раздражают обобщения их деятельности, сделанные со стороны – они и без того неплохо справляются со своей работой. Это лечится элементарно – указанием на неосознанные метафизические посылки, на которых покоятся их идеи. Ну, а что тогда не нравится простым смертным? По моему мнению, здесь фактор номер один – неприятие диалекта, замысловатых терминов, которые как бы и наполовину понятны, но используются каким-то странным образом. Возникает головокружение от неуспеха в поиске твердого смысла под ногами. В защиту коллег скажу, что любая профессия порождает свой лексикон, просто за необходимостью ускоренного обмена ментальными моделями с себе подобными. В обвинение их же заявлю, что они недостаточное внимание оказывают популяризации своего ремесла. Когда-то гуманисты эпохи Возрождения обвиняли схоластов в порче и засорении величественной латыни Цицерона, и были правы. Их конструктивная критика в конечном итоге привела к рождению идей нового времени. Схожим образом сейчас претензии могут быть предъявлены аналитическому (да и континентальному) направлению философии. Мы можем и должны продемонстрировать народу ту банальную сущность, что скрывается под нарядами нашего птичьего языка…

Если образование блога стало моим первым телодвижением в данном направлении, то каждая статья – следующим. Шагаем дружно в ряд мы уже три года — настала пора выходить из пионерского возраста. Посему сегодня я дерзну поднять взор на мадемуазель «субстанцию». Не стоит напрягать гуглов с яндексами, это стоит их нервным клеткам серверной энергии. С БГБ рай и без Википедии. Модель эта, как и подавляющее большинство своих метафизических сестер, пытается ответить на вопрос простой и глубокий одновременно. На прошлом занятии мы рассмотрели и отвергли за необоснованностью идею монизма – о том, что разнообразие вещей вокруг нас только кажущееся, а за ними прячется некая единая пан-сущность. Коль скоро отдельных предметов все-таки много, то тогда что именно составляет их индивидуальность, что именно отличает друг от друга?! Давайте для начала попросту заглянем вглубь окружающих нас предметов. Вот как это некогда сделал Бертран Рассел: «Любая вещь … состоит из набора ощущаемых нами качеств, принадлежащих различным сенсорным модальностям, которые предполагается, что сосуществуют в слитной области пространства… Нечто … должно быть общей причиной или источником [этих качеств]. Таким образом, дорога открыта к метафизическим теориям науки и философии: вещь может оказаться некоторым количеством движущихся электрических зарядов или идеей в сознании Бога, но она определенно не то, что воспринимают наши органы чувств». Забегая вперед — не все согласятся с наличием расселовского «нечто». Тем не менее, в истории философии многие рассуждали примерно так же, по каковой причине и решили для начала эту штуку поименовать. Джон Локк называл его (или ее?) «то, не знаю что». Иммануил Кант – «вещь-в-себе». Однако если усреднить, причем копнув значительно раньше, то это как раз она и получится – загадочная «субстанция». Слово ненашенских, латинских корней, и, кабы не укоренившаяся традиция, то я бы поискал лучший перевод на русский, например, почему бы не «подложка»? Надеюсь, что основная нехитрая мысль этого понятия понятна – это то, что «лежит под» каждой сущностью нашего мира.

Что же можно об этой даме содержательного сказать, коли ее не понюхать, не услыхать, не куснуть, не пощупать и даже не увидеть?! Например, можно попытаться догадаться, из чего она сделана. Гадальщиков на метафизической гуще в веках было ох, как много. Атомисты делали ставку на атомы, идеалисты на идеи, материалисты на материю… Сыр на первоэлементы вроде бы пока никто еще не предлагал нарезать. Скорее всего потому, что люди, занятые его производством и/или торговлей, никогда не интересовались столь отвлеченными субстанциями. И попкорн пропустили, так что у вас есть большой шанс отличиться. Кстати, нынче в моде информация, под вероятным влиянием засилья игр виртуальной реальности. А еще люди зачастую создают себе модельные сущности по функциональному принципу, т.е. исходя из их занятия в наших ментальных мирах. Скажем, хобби Всевышнего – создавать миры, населять их двуногими, а потом дрессировать в свое удовольствие. Дело же конкретно нашей гражданки – хранить ту авоську, в которую можно будет запихать все прочие свойства вещей, которыми мы уже вполне в состоянии поживиться. И есть у нее одна особенность натуры – она возмутительно и бесстыдно голая. Это вовсе не я такой аморальный тип. В определенной интерпретации пошлить начал еще злой язычник Аристотель. Присоединился и вышеупомянутый добрый безбожник Бертран Рассел. Надо же, британский лорд – а все туда же! Нет, все эти почтенные академики, джентльмены и сэры всего лишь производили простенький логический вывод. Представим себе ради смеха, что у леди Субстанции все-таки есть какие-то наряды из атрибутов на теле. Кого тогда отрядим содержать их? Субподрядчицу Суб-субстанцию? А потом госпожу суб-суб-суб-шу? Где-то этой ниточке из тире должен прийти узелок. Вот там она и обитает – совершенно голая модель, она же «субстрат» (дикое сорри за еще одно хитрое слово), заключили они.

Идея не такая уж бестолковая, как может показаться на первый взгляд. Не можете вообразить себе СУБстанцию? Представьте себе тогда реляционную СУБД. Если не умеете, то пойдет и обыкновенная таблица, расчерченная на строчки и столбцы. Теперь давайте разместим в нее какую-нибудь информацию. Речь может идти о налогоплательщиках, и тогда в ней будут присутствовать сведения из паспорта, равно как и некоторые другие графы, которые интересуют финансовые органы, например, вероисповедание, родственники за границей, диета и т.д.. Как Вы, вероятно, догадались, я пытаюсь предложить аналогию и подразумеваю под этими людьми произвольные предметы, а под их описаниями — показания наших органов чувств. Теперь мне надо, чтобы набор предикатов-полей оказался исчерпывающим. В условиях современной России это будет сделать непросто, но пусть наши существа проживают в особом урезанном против нашего бы-мире. И еще пусть теперь две записи полностью совпадают друг с другом. Иван Иванович Иванов и так далее, по усредненной статистике. Что делает одного ИИИ отдельной сущностью от другого? В нашей компьютерной метафоре во избежание подобных неприятностей обычно рекомендуется завести уникальный «ключ», на каковую роль просится ИНН. Ну, а коли его отменили из религиозных суеверий? Тогда нагим «субстратом», определяющим индивидуальность каждого, станет то, что «лежит под» их атрибутами, в данном случае область физического носителя на жестком диске. Другими словами, кажется вполне разумным допустить, что «нечто» голое и субстанциальное все же спрятано под пестрым покрывалом данных, данных нам в ощущениях.

Против этих доводов чистого разума решительно выступают любители грязной эмпирики. В их представлении мы должны категорически отвергнуть любые категории, которые невозможно потрогать руками или тем или иным образом распять на циферблатах наших приборов. Базовыми метафизическими сущностями не могут быть лукавые узники наших умозаключений. Только то, что мы напрямую или опосредованно принимаем вовнутрь, кошерно. Обнаженные модели неуловимы и их никак нельзя пощупать по определению (ведь у них нет никаких атрибутов), значит, этих шпионок надо выставить за дверь конференц-зала настоящей науки. Ей нет места там, где приличные люди заседают. Т.н. логические позитивисты зашли по пути этой полемики еще дальше. В их теории любое утверждение несло на себе хоть какой-то смысл тогда и только тогда, когда обладало экспериментально устанавливаемым контентом. Коль скоро «субстрат» принципиально находился за пределами нашего чувственного опыта, то ничего из себя не представлял помимо непереводимого сочетания букв и/или звуков. Хотя эта экстремистская модельная особь в профессиональной философской среде в настоящее время находится под угрозой полного вымирания, у нее все еще находятся сторонники в среде многочисленных философобов-любителей. И в данном случае с их основным аргументом на самом деле стоит считаться – бритва Оккама остра и менталки наши быстры. Так нужна ли человечеству голая модель?!

Эмпиристы – люди основательные. Их модельную пирамиду основали такие титаны мысли как Дэвид Юм. Посему они, конечно же, не ограничились огульной критикой своих идеологических оппонентов, а предложили конструктивную альтернативу. Нельзя ли разнообразные предикаты индивидуальных вещей связать в единый пучок другим способом? Не наши методы – в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

«Все – это Ты. Ни часть Этого, ни разновидность Этого, но тождественность Этому – Абсолютному Духу Мира» — примерно такую бредятину несут Веды с Упанишадами в остром приступе древнеиндийской тоски. А вот образец творчества мусульманских суфистов: «Каждый, чье сердце более не подвержено сомнению, знает наверняка – не существует ничего, помимо Единого. В его Божественном великолепии нет ни меня, ни нас, ни тебя». Думаете, христиане в этом направлении отстали? Слово св. Терезе: «В один день в молитвенном созерцании мне было даровано Откровение: в единое мгновение я ощутила, как все вещи … содержатся в Боге». Добавлю к этому безумному хору мракобесов свой собственный голос нераскаявшегося ученого безбожника. Я за свою жизнь тоже неоднократно получал считающийся сакральным так называемый «мистический опыт». И в самом деле, самым ярким впечатлением от него остается определенное ощущение. Как бы его назвать… единства всего сущего, что ли? Если попытаться подвести черту под многочисленными образцами подобных высказываний, то на в целом весьма пестром фоне именно эта незамысловатая идея является общим знаменателем практически всех подобного рода состояний сознания. Скорее всего, именно их наличие и объясняет популярность соответствующей ментальной модели. Однако сегодня мы оставим в стороне типично эпистемологическую проблему – насколько это «оправдывает» веру в нее, можно ли считать ее на этом основании «знаниями». В рамках метафизики нас вообще мало интересует родословная и даже классовая принадлежность этой идеи. Для обсуждения ее достоинств вполне достаточно придумать для нее какое-нибудь имя. Именно это философы и сделали, вписав ей в паспорт в первую графу – монизм (от «моно» = один-единственный).

Вероятно, на этой запятой слева стоит сделать небольшое отступление и пояснить, чем именно мы сегодня будем заниматься. На прошлом занятии мы изучали качественное строение «метафизической мебели», отказавшись отбивать марксистскую подачу в игре-стрелялке «основной вопрос философии» — войне идеализма и материализма. Сегодня же мы постараемся свести количественный дебет-кредит – сколько индивидуальных вещей существует в окружающем нас мире? Как мы убедились в вышестоящем параграфе, естественный ответ «много» далеко не единственный. Находятся даже мыслители, которые настаивают на том, что их вообще нет — ни единой. То есть в их представлении некие Платоновские универсалии существуют, а вот конкретных экземпляров – круглый ноль. Заклеймим эту несколько экзотическую философскую позицию названием «нигилизм» и отложим в сторону, сконцентрировавшись на монизме. Давайте для начала вообразим себе какую-нибудь метафорическую модель этого тезиса. Представьте себе длинную веревочку, на которой Вы завязываете узелки. Или тонкую резину, из которой выдуваете шарики. Или толстую материю, на которой образовались складки. Или, наконец, мыслящий океан из «Соляриса». В последнем запросто можно отличить какие-то капли, волны или даже сосчитать валы, не остановившись на девятом. Тем не менее Вы наверняка согласитесь, что их отделенность друг от друга на более высоком уровне абстракции только кажущаяся. Так, может быть, и в нашем мире микрочастицы, его образующие, являются кварками-шкварками, т.е. узелками, шариками, складками или каплями какого-то единой сущности?! Например, поля. Или еще красивее — струнами гигантского органа Вселенной?! Эта метафизическая картина вполне когерентна и в принципе не противоречит достижениям материалистической физики, однако исторически монизм произрастал на другой ментальной почве – модели Бога. Если Всевышний на самом деле имеет не меньше все-все-все предикатов, чем Винни-Пух друзей, то почему бы не идентифицировать Его со всем гигантским миром вокруг нас?! Интуитивно эта модель всегда казалась людям весьма привлекательной особой, по каковой причине давно смогла забронировать себе место, защищенное от солнца истины, за твердыми корками толстых энциклопедических словарей с ярлыком пантеизм («пан» здесь греческий корень, означающий «все»).

На современной питательной среде чтототеизма произрастают самые экзотические ментальные фрукты. Уверен, что многие наши подписчики весьма благосклонно относятся к вышеизложенной метафизической идее. Более того, некоторые из них наверняка посещают православные храмы (или мечети), причащаются (или молятся) и почитают себя христианами (или мусульманами). Придется мне разоблачить это заблуждение – теизм любого толка с такими верованиями категорически не совместим. Эти модели всегда позиционировали себя как срединный путь между пантеизмом и атеизмом. Их Бог – отдельная персона. Он у них, может быть, и Творец, но функционирует принципиально на приличном расстоянии от своих созданий и по принципиально другому алгоритму. В названии этой статьи «или» — исключающего типа. Придется выбирать — либо Пан, либо Спас. Священный синод РПЦ рекомендует своей благоразумной пастве – если пан, то пас. Ошибки еретиков караются по законам сурового религиозного времени. Именно это случилось, например, с замечательным ирландским мыслителем Иоанном Скотом Эриугеной, про которого сказывают, что его заклевали возмущенные студенты при помощи своих канцелярских принадлежностей. Мы же сейчас обратимся к творчеству Баруха Спинозы, к слову сказать, тоже отринутого и проклятого своей иудейской общиной. Вот как он говорил: «Все, что существует, существует внутри Бога. Вовне Бога ничто не может ни существовать, ни быть понятым». И не просто говорил, а, будучи замечательным философом рационалистической традиции, обосновывал. Оригинальная авторская аргументация (ниже приведена ее интерпретация в моем вольном изложении) может быть найдена в его нетленке «Этика».

Возьмем для примера попкорн, который я в своих корыстных целях постоянно располагаю в непосредственной близости от вас. Существует ли он абсолютно независимо от всего остального? Не факт, поскольку как минимум является производной от царицы полей. Несколько менее очевидно, но вполне правдоподобно, что его бы не было если бы мы все разом вступили в общество борьбы с фастфудом. Или если бы вдруг воспылали жгучим желанием приобщиться к премудрости БГБ. Следовательно, он не самодостаточен. Но те же рассуждения применимы практически к каждой вещи вокруг нас. Что же тогда способно на полностью автономное существование? В понимании Спинозы не что, а кто – едино Единый (он же Бог). Ну, а все остальное (попкорн, Россия, Путин и т.д.) являются всего лишь его различными моделями-модификациями. Дальнейшие рассуждения проистекали по накатанной многими философами колее – последовало «доказательство» уникальности абсолютно независимого Пан-Господа, инвентаризация его атрибутов и т.д. Нас это в данном контексте не будет интересовать, но корректен ли полученный логический вывод? Как вы могли убедиться, он как минимум покоится на посылках «существование всех окружающих нас предметов зависит от чего-то вовне них» и «должно существовать нечто, абсолютно ни от чего не зависящее». Оба были приняты голландским философом на веру как самоочевидные, без доказательства. Однако именно здесь в его аргументации прощупываются те слабые места, которые можно оспорить. От чего, скажем, зависит существование электронов или других элементарных физических микрочастиц? И по какому закону природы условный Иван не может полагаться на Петра одновременно с киванием Петра на Ивана? Итак, даже столь мощному, как у Спинозы, но абсолютно чистому разуму не удалось убедить мир в абсолютной истинности уравнения «Всевышний = Мир».

Не Богом единым жив человек. На Его засиженный многочисленными ментальными упражнениями трон можно запросто взгромоздить нечто более … как бы выразиться поделикатнее, наукоемкое что ли? Так, например, последователи Гегеля в рамках другого метафизического направления проголосовали за некий загадочный Абсолютный Дух. Соответственно получился т.н. абсолютный идеализм. За некоторыми малозначительными тонкостями результат подсчета индивидуальных сущностей это не изменило – получилась тоже ровно одна штука. Разве что все вещи, нас окружающие, стали невещественными. Тем не менее, подводя итоги, убедительных доказательств адекватности метафизических моделей монизма за долгие века философской жизни так и не было предложено. Похоже, что самым могучим свидетельством в их пользу являются все те же мистические переживания, о которых шла речь в самом начале этой статьи. Их несложно отбрить передовым физикалистско-материалистическим мировоззрением (например, марксистско-ленинского толка) – мало ли какие галлюцинации случаются у запутавшихся в трех предрассудках людей в разгаре молитвенного угара? И все же четкого опровержения доктрины единства всего сущего тоже не существует. Запросто может оказаться, что мы сейчас недооцениваем степень взаимосвязанности мира вокруг нас, по крайней мере среди живых существ. Скелет пана Мони не стоит пока отправлять на кладбище, лучше спасти его в шкафу истории. Авось еще пригодится…

Выходит, не так уж ошибочны наши наивные представления о мире. Вполне возможно, что отдельных вещей все-таки Вселенную пруди – и не сосчитать. Коль скоро это так, давайте заглянем к ним вовнутрь. Что именно составляет их индивидуальность? Что объединяет множество их свойств, данных нам в ощущениях, воедино? Следующая станция в Блоге Георгия Борского — субстанция.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Так говорил Владимир Ульянов-Ленин: «В течение всего предыдущего изложения … мы прослеживали борьбу материализма и идеализма … мы находили две основные линии, два основных направления в решении философских вопросов. Взять ли за первичное … материю, физическое, внешний мир — и считать вторичным сознание, дух, ощущение …, психическое и т. п., вот тот коренной вопрос, который на деле продолжает разделять философов на два большие лагеря». В течение недолгих девяти месяцев первой декады прошлого века происходило погружение будущего вождя мирового пролетариата в недра загадочного мира чистого разума. Вынырнув наружу, он родил «Материализм и эмпириокритицизм» — свою основную философскую работу, а заодно тот самый вопрос, который многочисленные студенты страны Советов (включая Вашего покорного слугу) заучивали под тем же шильдиком — «основной», наряду с «единственно правильным» ответом на него. На самом деле, эта публикация вряд ли преследовала иные цели, нежели атака на другого теоретика партии Богданова на сложной политической шахматной доске своего времени. Азартный метаконтекстный игрок, Ильич под лозунгом очищения марксизма от очередной ереси испустил товарное количество риторического яда и стрел аргументов ad hominem в адрес конкурента – к примеру, в непосредственном подножии вышеприведенной цитаты тот был причислен к лику распространителей «сора, вздора и напыщенной претенциозной галиматьи». Тем не менее верховные жрецы победившей в отдельно взятой многострадальной России новой ортодоксии возвели некоторые искры писаний начинающего философа-любителя в ранг священных. Наверное, меня ностальгия замучила. Поэтому наше путешествие по бурным морям метафизики я решил начать с обсуждения жгучего вопроса безвременно погасшего пламени диалектического материализма – насколько обосновано утверждение о фундаментальной значимости «основного вопроса»?

Из чего же, из чего же, из чего же сделаны не только наши мальчишки и девчонки, но и вся Вселенная? Стандартная модель физики занята составлением подробного каталога зверинца элементарных частиц и описанием их взаимоотношений. Тем не менее, на более абстрактном уровне эта тематика, безусловно, принадлежит и домену метафизики, поскольку здесь речь идет о том, что существует, о том, из каких кирпичиков построено мироздание. Нехитрое, но глубокое, как и большинство других философских наблюдений, упражнение в познании самих себя с давних пор привело человечество к заключению о том, что мир дан нам принципиально и исключительно в ощущениях. Другими словами, все модели внешней реальности, которые мы строим (включая физические), высосаны из органов наших сенсорных модальностей. Только последующее согласование субъективных показаний множества людей друг с другом позволяет нам найти в их пересечении то, что мы с гордостью величаем объективными фактами, на которые впоследствии можно опираться. Соответственно, интуитивно не лишена привлекательности метафизическая позиция т.н. идеализма, которая утверждает первичность именно феноменов сознания (а все остальное считает иллюзорным вторсырьем). Вот как раз на головы таких моделей и обрушил гром и молнии своего красноречия собиратель туч будущего века, ставшего нашим прошлым. Прогрессивное человечество выбирает просвещенную материю, а не презренные суеверия темного прошлого – в этом состоял основной тезис основного теоретика марксизма. В качестве парадигматического примера безумства последних он выбрал Джорджа Беркли – знаменитого ирландского мыслителя 18-го века, а по совместительству епископа. Давайте посмотрим, действительно ли его модели были настолько страшны, как их намалевал прославленный художник политического пейзажа своего времени.

Непосредственный предшественник вышеупомянутого средневекового мракобеса в традициях британского эмпиризма Джон Локк отличился тем, что выделил в наших ощущениях т.н. вторичные качества. В его представлениях такие атрибуты предметов как цвет или запах никак не соответствовали реальным свойствам объектов, т.е. были продуктом субъективного восприятия людей. В отличие от них форма или местоположение объектов могли служить объективными фактами для их последующего научного изучения. Беркли всего лишь обратил внимание общественности на то, что этот отбор свойств в первую категорию качества был произволен – ведь и о них мы получаем информацию через все те же органы чувств. Коль скоро это так, то зачем вообще постулировать наличие какой-то материи? Вещи – всего лишь набор наших ментальных моделей, и никакая субстанция-авоська для того, чтобы их хранить, просто не нужна. В результате получилась бритва поострее Оккамовской. Эта модель противоречит тому, во что верит подавляющее большинство из нас – в наличие объективной реальности вокруг нас. Мы убеждены – существуют Солнце и Луна, люди и звери, живот и попкорн, причем все эти вещи материальны. Однако, в понимании Беркли, на самом деле мы имеем комплексы ощущений – скажем, обнаруживаем в сознании нечто белое, легкое и вкусное. А вот уже метафизики придумали некую невидимую субстанцию для того, чтобы припарковать все эти предикаты. Какие доводы помимо ее избыточности привел он в подтверждение своей позиции? Много плохих и разных, но главным из них, безусловно, являлось вышеприведенное рассуждение о том, что мы ровным счетом ничего не знаем о вещах помимо их ментальных образов. И в самом деле, этот аргумент вряд ли можно опровергнуть. Разве что порассуждать от согласованности нашего восприятия действительности? Если закрыть глаза на минуточку, а потом быстро-быстро открыть, то попкорн останется в ожидаемом старом месте, даже если очень-очень постараться застать его врасплох. Можно пригласить к участию в этом эксперименте соседа/соседку, и его/ее показания совпадут с вашими. Что тогда обеспечивает такую постоянность и предсказуемость поведения предметов, коль скоро они суть только идеи в голове? Что делает законопослушными? За неимением лучшей гипотезы, Беркли припахал на функцию бригадира по перемещениям метафизической мебели (его собственная метафора, ставшая знаменитой) Господа, что и вызвало насмешки и нарекания безбожников-марксистов.

Ну, а если попробовать обойтись без сверхъестественных сил? Разрешим, и снова на минуточку, вместе с цифровой физикой или теорией моделей, внешней реальности объективно существовать, но предоставим ей в виде подложки, обеспечивающей регулярное исполнение законов природы, некие вычислительные процессы? В этом случае сознание вовсе не первично, и мы остаемся в русле самой передовой современной науки (включая эволюционную теорию). Однако с какой стороны мы тогда окажемся в рамках т.н. «основного вопроса философии»? Если под материализмом понимать анти-идеализм, то с левой. Но тогда сокровенная «материя» у нас превратится в кромешную информационную пустоту. Причем совместно с самим вопросом, ведь если материя — это все, что угодно, помимо сознания, то зачем нам вообще нужно такое понятие? И тогда такие «реакционные» мыслители, как Платон или Аристотель, тоже неожиданно станут материалистами. Если же предложить более содержательное наполнение «материи» (например, атомизм), то предложенная дилемма попросту ложна. Существует множество альтернативных «измов» помимо материализма и идеализма. Куда, скажем, запихать праотца современной философии Декарта, который, как известно, был дуалистом и наделил материю и сознание в своей модели равными правами. К «нашим» или к врагам-буржуям? Философы, подшучивая над неудачными менталками, говорят, что метафизика занимается изобретением рациональных доводов в пользу теорий, принимаемых на веру иррациональным образом. Похоже на то, что это как раз тот самый клинический случай…

Справедливости ради стоит сказать, что для своего времени именно материализм, пусть и завернутый в красные знамена, составлял прогрессивную программу исследований. Напротив, идеализм вел тогда в беспросветный спекулятивный тупик. Ну, а сейчас, в двадцать первом веке, стоит ли настаивать на разрешении пресловутого «основного вопроса»? Предыдущий параграф указывает на то, что вполне научные альтернативы материализму нащупаны, более того, возможно, даже более перспективны. Известная нашим читателям эпистемологическая программа под названием «эпидоксия» (она же «вера в меру») утверждает, что ученые должны иметь в виду все возможные метафизические модели действительности, не возлагая избыточной веры на какую-нибудь одну из них. С этих позиций марксистское прокрустово ложе попросту вредно для развития науки. Не стоит обрубать бы-миры без должных на то оснований. Таковые и в самом деле могут существовать. Но это прежде всего препоны к дальнейшему развитию моделей. Любая менталка, которая объявляет себя догматически ортодоксально истинной и тем самым останавливает когнитивную эволюцию, преступна и должна быть осуждена на вымирание. Одну из них мы как раз с вами и обсуждали сегодня. В философии есть очень много вопросов, и некоторые из них значительно важнее того самого, т.н. «основного». Не все то золото, что мы величали материей. Не все то суеверия, что пока еще не блестит…

Итак, господа начинающие метафизики, мы приступили к инвентаризации всего сущего. Нас сегодня интересовал качественный вопрос – из чего именно оно состоит. Не стоит ли перейти к количественному? Сколько именно вещей существует в мире? Слышу голос туриста из далекой Индии – одна! Кто больше? Метафизический аукцион грядет в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Все говорят «метафизика», а что это такое? Давайте посчитаем, сколько смыслов слышит в этих звуках русское ухо. Наверняка утверждать не могу, поскольку не нахожусь в тесном контакте со страной своих предков. Однако осмелюсь предположить, что мои бывшие соплеменники, оставшиеся современниками, и спустя четверть века продолжают нести в своих головах все тот же язык — не то, что я, грешный, вырвавший его для замены на иноземные премудрости. Так что, вероятнее всего, за этим словом по-прежнему скрываются, как минимум, два значения. Мы в еще доинтернетные и довикиальные, но уже постсоветские и постмарксистские времена использовали его чуть ли не как синоним «оккульта» или «эзотерики». Могли, например, с глубокомысленным видом спекулировать о «метафизических причинах» какого-то загадочного явления. Имелось в виду, что за кулисами обыденных событий скрывалось нечто грандиозное. Некие непостижимые кукловоды типа доброго папы Карло или злого Карабаса-Барабаса. Рука Бога. Или Диавола. Или Запада. Или Москвы. Или прочих непознанных высших сил. Или энергий. Так вот, нас такая «метафизика» в курсе СОФИНа (СОвременной ФИлософии Науки) интересовать не будет, причем, как (несколько странно, на мой ретро-вкус) выражаются нынче, от наречия совсем. Однако прямо по курсу нашего экскурсионного парохода простирается бурное море важного раздела философии, причем под тем же названием. Так говорил Иммануил Кант, причем на полном серьезе: «Метафизика — это темный океан без берегов и маяков, по которому разбросаны многочисленные остовы утонувших философских кораблей». Только не пугайтесь. Лично вам (за менталки внутри вас не поручусь) ровным счетом ничего не угрожает, пока Георгий Борский стоит на капитанском мостике. Постараюсь сделать ваше путешествие приятным и увлекательным. Оставайтесь с нами?!

Так что же это за зверь такой, философская метафизика, коль скоро им взрослых подписчиков стращают? Специально для теистической части нашей аудитории категорически заявляю – для дела спасения вашей души серьезной опасности она тоже не представляет. Никаких номерных знаков на спине у нее не выгравировано. Более того, если верить знаменитому однострочнику Артура Шопенгауэра, то любая религия является «метафизикой для народа». Так что, и не подозревая этого, Вы уже имеете большой, хоть, по всей вероятности, и неосознанный, опыт в этом разделе знаний. Специально для всех прочих подписчиков напоминаю, что мы уже не раз по касательной задевали сею модельную особу. Не надеюсь, что Вы еще об этом помните. Посему повторюсь, что в своем повествовании я метафорически величал ее одним из трех китов, на которых покоится современная философия науки (наряду с логикой и эпистемологией). И еще как-то при случае я напыщенно объявил ее фундаментом всего научного здания. Тем самым ее изучение является обязательной частью нашей самообразовательной программы. Повторю и вторую, историческую, справку. Были времена, когда между философией и наукой можно было поставить знак равенства. Они примерно совпали с той эпохой, когда первая практически ничем иным, нежели как метафизикой, не занималась. Популярный фрагмент из жития Андроника Родосского предназначен для установления этимологического происхождения термина. У того, якобы, на полке некоторые сочинения Аристотеля (в ту пору не имевшие названия) располагались физически за «Физикой». Вот он и поименовал их «та мета та физика», что в переводе с греческого означало «за физикой». Если эта история правдива, то человечеству банально повезло. Хотя с тех пор прошли многие века, и модели переселились в новые интересные места, название до сих пор кажется весьма удачным и уместным.

Дело в том, что предметом моделирования метафизики является то, что спрятано «за» толстым слоем нашего обыденного восприятия действительности. И не только «за» ним, но и «за» тем холстом, на котором наука нарисовала для нас картину мироздания и очаг для комфортного проживания в нем. По крайней мере с античных времен (нет, намного раньше), людей интересовало, из каких фундаментальных кирпичиков построена окружающая их реальность. Не скрывается ли за декорациями наших сенсорных модальностей дверь в чудесный (нет, настоящий) мир?! Не удастся ли подобрать к ней золотой (нет, модельный) ключик?! Метафизика занята изучением самых общих понятий, словами Аристотеля «первыми принципами» и «существованием как таковым». Тем самым ее домен исследования — самый широкий из всех наук. Позвольте, но разве не физика изучает те самые элементарные частицы, из которых пошита вся прочая материя жизни? Нет, даже если предположить истинность основного тезиса физикализма (о том, что помимо физического мира ничего нет), эта наука занимается описанием их взаимодействия, а не существования. Что вообще означает пресловутое «существование», какие существа или вещи могут этим заниматься, в каком именно смысле и почему – без философии эти вопросы останутся сиротствовать без ответов. Таким образом, в наших терминах, метафизика занята построением самых базовых менталок, на плечи которых могут взгромоздиться все прочие модели остальных дисциплин…

Но насколько нужны благоразумным налогоплательщикам подобные философские безумствования?! Стоит ли этим вообще заниматься?! Подобные экзистенциальные сомнения долго держали в узде рвавшегося на волю скакуна будущей науки. Впрочем, конкретно по отношению к метафизике они кажутся более обоснованными, уж слишком далеки ее абстрактные рассуждения от чаяний простого народа. Поэтому неслучайно, что эти модели регулярно попадали под жестокий обстрел критики, которая вела огонь на поражение. Еще Сократ провозгласил решительный отказ философии от спекулятивного поиска первооснов бытия в пользу решения этических проблем. По другим причинам, но значительно болезненнее избили несчастного жеребенка разгулявшиеся в благочестивом угаре монотеистические конфессии в средние века. Первые успехи ньютоновской механики и эмпиризма привели к головокружению от успехов и призывам влиятельного Дэвида Юма в пылу полемики к применению решающего аргумента — 451-го градуса по Фаренгейту. В сравнительно недалеком прошлом клеймо бессмысленности ставили на этой проблематике (в том числе логические) позитивисты. И все же стараниями многих мыслителей метафизика и поныне живее всех ее могильщиков. Даже философия континентального направления осуществила в недавнем прошлом решительный новый поворот в ее сторону. Отчего так? Наверное, прежде всего потому, что любые негативные суждения на ее счет по своей природе могут опираться только на те или иные «первые принципы». И не только они. Вы вряд ли подозреваете, что ваши самые безобидные высказывания типа «этот попкорн вкусный» неявным образом покоятся на ряде метафизических представлений о мире – в данном случае, о существовании отдельных предметов и/или универсалий. Да и ученый, утверждающий что-нибудь настолько безобидное как «все тела притягиваются друг к другу», предполагает определенную природу каузальности, подписывается на научный реализм и/или отрицает монизм. Коль скоро практически каждая наша пропозиция возводится на метафизическом фундаменте, не стоит ли тогда разобраться с тем, что именно он из себя представляет и нет ли для него адекватных альтернатив?

Следующее по порядку «но» — это «как». Каким образом возгордившиеся смертные смогут проникнуть в вековечные тайны?! Где раздобудут того Всеведущего Всевышнего, который надиктует им Священные Писания?! Где им найти тот волшебный ключик, который откроет для них заповедную дверь?! Неужели при помощи одних рассуждений априори?! Вот как вещал один из оракулов аналитической философии двадцатого века У.В.О. Куайн: «Реальность должна быть познана и описана внутри самой науки, а не при помощи какой бы то ни было предварительной философии». Et tu, Уиллард! Но, как это зачастую бывает в мире моделей, и эта в чем-то все же была права. Не так много можно заключить о мире, если исходить исключительно из общих соображений чистого разума. На что Кант был голова, и тот не так уж многое сумел сказать, всего-то жалкие несколько сотен страниц. Так что же, может быть, стоит послушаться совета мудрого философа, насверчавшего неопытным новичкам об ужасных опасностях и страшных приключениях, поджидающих их в штормовых водах метафизики?! Следует ли совать свой длинный нос за ширму, установленную вышестоящими инстанциями?! А ну как там водятся опасные для ментального здоровья звери?! Практика показывает, что все же находятся такие смельчаки, которые больше всего на свете любят именно страшные приключения. И они вовсе не обязаны высиживать истину в инкубаторах теплых кресел своих кабинетов. Метафизика может и должна опираться в своих обобщениях и заключениях на достижения современной науки. Только в глубоких недрах эмпирических данных водятся такие существа, которые помогут нам обрести ключик к двери в светлое модельное будущее…

Сегодня у меня получилось немало слов по тому известному сценарию, что не нашлось времени выразиться короче. Что тут, собственно, рассуждать?! Можно издать толстенные тома, посвященные описанию вкуса какого-нибудь экзотического фрукта. Та же цель достигается значительно проще – дать кусочек попробовать. Так стоит ли объяснять, что такое метафизика, когда есть возможность ей заниматься?! Делайте философию с нами – в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.