4942 Комментарии0

Глава XLVI. Диалоги о Боге из цикла Исторический романИсторический роман

Обнаружена причина гнева Господнего. Идея Рамона Лулла прорастает в Филиппе Красивом. Повторное распятие Иисуса. Описание средств поддержания продуктивного диалога о Боге и инструментов формирования истины. Опубликована чудодейственная молитва тамплиеров. Крепости ереси берут измором. Блестящая карьера Жака Дюэза. Так говорил Бог – в Блоге Георгия Борского…
Скачать PDF
Другие статьи из этого цикла

Исторический роман

Глава XLVI. Диалоги о Боге

Краткое содержание предыдущих серий: Рыцарь Никколо, герой Сицилийской вечерни и последующей войны, разыскивает любимую дочь Биче, по слухам, проданную в рабство. Увы, ему не могут помочь ни обыкновенные гадалки и колдуны, ни именитые обладатели эзотерических знаний. Оказавшись во Фландрии, он при помощи францисканца Джио вливается в ряды бюргеров Брюгге, одержавших сногсшибательную победу над железными рыцарями при Куртре. Новая надежда влечет его в Окситанию, где он становится соратником Бернара Делисьё, не без успеха борющегося с Инквизицией.

2 апреля 1305-го года от Рождества Христова. Белокаменные главы Венсенского замка вожделеют убежать с тяжелой грешной земли в воздушную сапфирно-лазурную высь. Всевышний, должно быть, неслучайно сегодня придал небесному куполу точный цвет bleu de France, ведь Он благоволит этой прекрасной стране. Не хватает только золотых лилий на самой макушке башен, чтобы воссоздать точный геральдический fleur-de-lis. Сегодня там, за полями белоснежных облаков, в высоких райских кущах, ликование – Божии ангелы надевают корону вечности на благочестивую Жанну Наваррскую, душа которой только что отлетела к Господу. В большой зале со стрельчатыми потолками беседуют двое:

— Что, так и горюет? Уже несколько часов подряд? На него это так не похоже!
— Да, Гийом, и, самое главное, плачет, словно дитя! Никогда таким его не видел.
— Хм, горячо же он ее любил… Ну, да ладно, продолжим чтение. Основать hôtel-Dieu, похоронить у францисканцев в конвенте Кордельеров, что там еще существенного в завещании?!
— Ничего особенного. Вот Ангеррану де Мариньи досталось приличное наследство. Это тот кузен Николя де Фреовилля, которого он пристроил в свиту королевы…
— Тише, кто-то идет… Это Филипп! Исчезни, де Плезиан! Да куда угодно, хоть сквозь землю!
— Ногаре?! Что ты здесь делаешь в столь поздний час?!
— Как и все преданные рабы Вашего Величества – молюсь за упокой усопшей праведницы!
— Да, ты верный слуга… Неспроста это все, неспроста… Сначала ее мать Бланка, теперь она сама… За какие грехи мне … нам Господь послал кару сию?! Как ты думаешь?! Неужто … он?!
— Нет, сир, нечестивый Папа Каэтани сейчас в пекле адовом варится, ему не до нас.
— Тогда кто же или что же? Я … Мы вернем старые монеты, заключим мир с фламандцами.
— Вы — король beatae stirpis, благословенного рода, но олицетворяете все королевство. Гнев Божий мог быть направлен на Ваших подданных. Вот иудеи — недаром их отовсюду изгоняют…
— Да, верно, эту скверну надо извести. И, пожалуй, все-таки следует взять крест
— Это крайне рискованно, вспомните судьбу Вашего Святого деда. Я понимаю, что сейчас это неуместно, но брак в государственных интересах с той или иной принцессой…
— Нет! И еще тысячу раз нет! И если не желаешь впасть в немилость, никогда больше не упоминай об этом. Память Жанны священна для меня! И я никогда не повторю ошибки отца!
— О, сир! Как Вы это сказали, я узрел божественный свет, исходящий от Вас!
— Лесть сладка, но не уймет горечь… Кто еще мог навлечь на нас сию жуткую беду?!
— Думаю, что имеет смысл поискать пониже Всевышнего, например, среди земных врагов Жанны в ее владениях, особенно в Шампани. Потом, страсти кипят и в кардинальской коллегии – они до сих пор не могут избрать нового понтифика. Схлестнулись итальянская и наша, французская фракция. Нам же на троне Петра и Павла нужен такой человек, что объявит Целестина святым, а Бонифация еретиком и сожжет его кости.
— И снимет с тебя отлучение, так? Ничего, ничего! Мы свои обещания помним, и всецело поддерживаем твое законное требование… И все же, все же удар слишком болезненный — это не может быть ничем иным, как наказанием Божиим за чьи-то грехи…
— Есть у меня некие тревожные донесения об одном из Орденов, но пока непроверенные…

Спустя несколько дней, Монпелье: — О, Боже! Умер источник всей нашей надежды! Теперь ураган ненависти инквизиторов-доминиканцев сорвет мой корабль с якоря в надежной гавани ее благосклонного заступничества! И понесет его в неведомые дали, к неизбежному крушению!

— Иисусе! Вона какая пагуба случилась… Ан мы с тобой, Бернар, чай, еще повоюем!- Спасибо, Никколо, за твои добрые слова. Такая уж мне выдалась судьба
— Всевышний путь розами не устлал. Поеду в Париж, надо оправдываться, новых покровителей искать, а тебе…
— И я с тобой! Мне Господь указал тебе вспомоществование учинять. А дочь моя…
— Вот именно, оставайся-ка ты лучше здесь с Раймондо. Такому рыцарю, как ты, сам Бог велел идти в тамплиеры. А прозябают они временно, придет им пора отвоевывать Святую Землю.

Весна 1307-го года от Рождества Христова, королевский замок в Шиноне: — Как?! Как ты сказал, Ногаре?! Отрекаются от Спасителя?! Плюют на распятие?! Поклоняются идолу?! Но это немыслимо! Мы знаем многих из них как добрых христиан! Пусть содомию еще можно себе представить, они же все здоровяки с обетом безбрачия… Но это!

— Сир, я сам не верил первым слухам! Потому позаботился внедрить в Орден своих агентов. Увы, они подтвердили невероятное. Посудите сами, неужто Всевышний иначе попустил бы, дабы мы потеряли последние твердыни в Утремере? Тут без грехов, причем, против веры, не обошлось! А потом вспомните странно внезапную кончину королевы Жанны…
— А если это все же ошибка или лжесвидетельство?! Мы обязаны соблюсти правосудие!
— Безусловно! Кто, как не Вы, христианнейший государь, возглавит борьбу с инфернальным злом?! Неужели можно поручить это хлюпику в тиаре понтифика, каковой еле-еле при помощи крестового похода справился с фра Дольчино и был настолько неугоден Господу, что на него во время коронации обрушилась городская стена!
— Опять вмешиваться в церковные дела?! Все монахи подсудны Клименту. Пускай он наш бывший подданный, но свое мнение имеет. А нам не нужен новый Ананьи. Ты об этом подумал?!
— Да, Ваше величество, и рассудил своим скудным умишком, что рискнуть стоит. Вы – в своей стране настоящий хозяин, истинный Папа Франции. Правду мы сможем выведать, на то у нас есть Святая Инквизиция во главе с Гийомом Парижским – Вашим давним преданным слугой и нынешним духовником. В самом худшем случае мы обменяем оправдание храмовников на осуждение еретика Бонифация. Ну, а в лучшем, или, скорее, реальном исходе казна пополнится отнятым у нечестивцев златом, а Вы встанете во главе всего нашего рыцарства, нынче наущением Дьявола, разделенного на госпитальеров и тамплиеров, и освободите Гроб Господень!
— Как же, как же, помним эту идею. Впервые нам ее высказал тот чудак с Майорки, как там его величали? Рамон, Рамон … Юй, что ли?! … Ну, да ладно, мы сообщим тебе наше решение…

13 октября 1307-го года от Рождества Христова, пятница после дня Святого Дени, Монпелье: — «Горькая вещь, прискорбная вещь, чудовищное преступление, ужасающее деяние, полностью бесчеловечное, более того, чуждое всему человеческому… Вот почему гнев Господень пал на этих сыновей безбожия. Сие нечистое племя повторно распяло Сына Божиего, покинув источник живительной воды, променяв Его непреходящее великолепие на образ золотого тельца и делая жертвоприношения идолам…»

— Пресвятая Дева Мария, спаси и сохрани! О каких сквернавцах здесь пишут, благочестивый Раймондо?!
— О нас, Никколо! О воинах Христовых, щедро проливавших свою кровь за Спасителя! Эти жуткие обвинения происходят из королевского приказа, что сегодня на заре вручили моим братьям при аресте в Храме.
— Боже мой! Но это же и вообразить себе не можно! Ужель и Папа держит на вас мнение?!
— Не пойму, но кажется, что он заодно с Филиппом. Поскольку об этом «публичном позоре» «защитнику веры и церковной свободы», сообщил «возлюбленный брат во Христе Гийом Парижский, инквизитор еретических пороков, назначенный апостольской властью». В любом случае, бальи и сенешали уже послали сержантов брать под стражу всех без исключения тамплиеров по всей Франции. Для последующего допроса Святой Инквизицией — а ты хорошо знаешь от Бернара, что это значит. Все имущество Ордена, движимое и недвижимое, конфискуется. Похоже, что Бог отвернулся от нас, и теперь мне надо бежать, если еще не поздно!
— Нам! Нам потребно бежать. Господь невинных в беде не оставит! А я – тебя.

Спустя несколько дней, Ним: — Illiteratus? Тогда присягай на окситанском. Клади обе руки на Библию, вот так, да. Имя? Никколо? Итальянец, что ли? Возраст? Теперь звание, где и когда был принят в Орден, при каких свидетелях? Как не тамплиер?! И впрямь, хабита на нем нет. Почтенный брат, как он здесь оказался?

— Его схватили вместе с Раймондо Делисьё, камергером прецептории Монпелье. Оба были в гражданском одеянии, что и понятно – беглецы желали оставаться неопознанными. При задержании сей рыцарь пытался оказать сопротивление, и только команда, очевидно, от старшего по чину, заставила его вложить меч в ножны. Борода густая, побрита на манер храмовников – коротко. Отсюда напрашивается вывод – лжет, утаивает.
— Послушай, малый, мы тебе здесь только добра хотим — отпираться перед Святой Инквизицией бесполезно. Несложно ведь и перекрестный допрос с твоими товарищами устроить. И глупо — явный обман усугубляет твою вину. Ты пойми, что чистосердечное покаяние — твой единственный шанс на прощение и примирение с церковью. Наложат епитимью и все дела — допустят к причастию, похоронят на освещенной земле. Наконец, подумай о Всевышнем, не губи свою бессмертную душу клятвопреступлением! У нас, кстати, есть возможность тебе в этом помочь. Эй, покажите-ка ему наши орудия для … поддержания продуктивного диалога … о Боге…
— Что, впечатлился? Не желаешь посидеть в кресле допроса, дабы шипами обострить твою память?! Или, может быть, предпочитаешь, чтобы мы членодробилкой вытащили из грешного тела забытую правду?! На жаровне-решетке она сразу вскипает и всплывает наверх. А если чуть перестараться, то дыба помогает опустить ее пониже, ко рту. Ну же, говори! Ах, да это упрямец! Так, мы им позже займемся, список вопросов длинный, и по всем срочно требуются признания. В цепи его и — murus strictus. Посидит в стене строгого режима, на хлебе и воде, чай, одумается.

Спустя несколько дней, королевская резиденция в Санлисе: — Сколько на сегодня уже созналось, де Плезиан? По всем пунктам? Отрицание Христа? Плевки на распятие? Поцелуи в задницу, содомия? Почитание идола? Пока все идет по плану!
— Да, Гийом, но были и отказники, несколько десятков, пришлось их замучивать до смерти.
— Ничего, зато Великого Магистра удалось убедить дать нужные показания. Он скоро напишет письмо, призывая всех братьев последовать его примеру. Порекомендует им говорить, что отрекались от Христа ртом, а не сердцем, а плевали мимо распятия.
— Это Провидение Божие! Всевышний решил наказать их за гордыню нашими руками!
— И головами! Ключевая идея — инквизиция. Это великолепный инструмент … для формирования истины. Но торжествовать рано, меня заботят известия из папской курии…

Спустя несколько дней, Пуатье: — Нет! У меня так подадут в отставку все кардиналы, а престол Петра и Павла превратится во всеобщее посмешище. Я, Климент V-й, викарий Христа на земле, не приму этих свидетельств. Под пыткой они покажут что угодно, даже что собственноручно убили Бога. Только немедленная передача узников церковным властям, где они могут быть отданы под суд по своему монашескому статусу. Только независимое от короля и государства расследование. И никаких уступок – память Бонифация в обиду не дам, а Ногаре и вовсе мало было отлучить, по нему плаха плачет! А иначе… Я отстраню Гийома Парижского от дел. Я созову собор, причем, во Вьенне, на имперской, а не французской территории. Я … да я вообще … я уеду в Рим, вот что! Нет! Никогда этому не бывать! Никогда! … Разве что Всевышний велит мне поступить иначе.

Начало 1308-го года от Рождества Христова, Бог знает где:- О, Иисусе, избавь нас от страданий, упаси от Дьявола рыкающего, просвети и сохрани всех добрых христиан! Орден Храма Христова, основанный в честь Приснодевы на церковном Соборе блаженным Бернардом, нынче взят в полон самодержцем французским, став жертвой обмана и клеветы. Господи, открой глаза королю Филиппу, дабы он вместе с нами отвоевал Святую Землю у сарацин. Ты знаешь, что мы неповинны в преступлениях, кои нам приписывает злая молва, так позволь нам соблюсти наши обеты! О, Царица Небесная, верни наших врагов к истине и милосердию! Да поможет нам благодать Духа Святого! Да приведет нас Мария, Звезда Морская, ко спасению. Аминь!

— Что это за чудная молитва, досточтимый Бертран, кто ее сочинил?!
— Кто сочинил, не ведаю, но определенно один из наших братьев-тамплиеров, заточенных в Парижском Храме. Там я ее впервые услышал, заучил и теперь без устали повторяю. Молитва та не чудная, а чудодейственная! Казалось, что не осталось у нас ничего, помимо бездонной пропасти отчаяния. Нас пытали огнем с таким остервенением, что сжигали всю кожу, и кости выпадали наружу. Нас мучили водой с такой жестокостью, что внутренности раздувались и лопались. Нас обманывали с таким лукавством, что разум ослабевал и губы произносили признание помимо воли. Посмотри – у меня не осталось и десятка не выбитых зубов, рука сломана и вызывает жуткую боль при каждом движении. Но многие терпели, пока не пришло распоряжение Жака де Моле соглашаться со всеми пунктами обвинения, а мы ведь дали обет послушания. И тут будто луч света проник в наше подземелье – сии боговдохновенные слова! И полегчало на душе, и родилась в сердце надежда, и Всевышний ответил нам! И Dominus Papa решил защитить рабов своих, и прислал двух своих кардиналов для дознания. И тогда мы все, как один, отказались от ложных показаний. Через это я и оказался здесь, потому как тюремщики наши в дьявольской хитрости своей догадались, что мы нашли способ общаться друг с другом, и решили разлучить нас, разослав по темницам по всей стране. Но теперь уж близок миг торжества правды!

25 марта 1308-го года от Рождества Христова, Париж: — Смотри, смотри сюда, Ногаре! Четырнадцать печатей магистров теологии. Эти предатели осмелились заявить, что мы, помазанник Божий, не можем восстать против еретиков-тамплиеров, арестовать и наказать их. Ибо — послушай! — то есть Орден религиозный, подчиняющийся не светской, а духовной власти! Мы проиграли! Апеллировать выше некуда — только к Господу! Мы окончательно проиграли!

— Сир, не будем спешить трубить отбой! Да, эта крепость не пала при первом натиске, так возьмем ее медленной осадой. Почитайте лучше, что пишет Пьер Дюбуа – это же глас Божий! Он обвиняет Папу не только в непотизме, но и в коррупции деньгами Храма, требуя немедленной кары преступникам против веры! Пускай церковь организует свое расследование, они спешить не будут. Мы же тем временем найдем способ воздействовать и на тех, кто станет задавать вопросы, и на тех, кто будет на них отвечать. Не будем также забывать, что еретик, отказавшийся от прежнего раскаяния, словно собака, возвращающаяся к своей блевотине, по всем законам подлежит смертной казни. Но сейчас у Климента надо выговорить – quid pro quo – обмен одной процедуры на другую. Мы ему храмовников – он нам Бонифация!

Июнь 1310-го года от Рождества Христова, Ним: — Рыцарь, именующий себя Никколо! Святая Инквизиция милостиво обошлась с тобой. Murus strictus заменен на largum – стену общего режима. С тебя сняли цепи, по воскресеньям балуют бобами и похлебкой, вот уже три года. Но мы не можем продолжать кормить и поить тебя за казенный счет — настала пора завершать твое дело приговором. Полученные в пользу твоей непричастности к преступлениям против веры показания недостаточны – они все происходят от находящихся под следствием тамплиеров. Вполне вероятен сговор с целью избавить тебя от справедливого наказания. Посему ты должен сознаться в обмане, если не желаешь добровольно, то под пыткой, а затем покаяться в содеянном. Это, клянусь Святым Домиником, лучший, богоугодный выбор, и я, как человек, искренне заботящийся о спасении твоей души, настоятельно рекомендую тебе избрать сей достойный путь.

— Иисусе! Не глумитесь надо мною втуне. Аще надоть избавиться от меня, так убейте!
— Ты мне, малый, чем-то симпатичен. Но пойми, что выхода другого у нас нет. Вот если бы наличествовали свидетельства почтенных граждан Окситании, удостоверяющие твою личность… Нет, Бернар Делисьё тоже не подходит, это сущий дьявол во плоти. Кто еще?! Как?! Жак Дюэз?! …

Спустя несколько дней, там же: — Ваше преосвященство! Вот он, этот человек, что заявил о своем знакомстве с Вами. Оставить вас наедине? Извольте!

— Ну, друг мой, попал ты в переделку! А я, как видишь, пошел-таки на церковную службу по наущению светлой, воистину светлой памяти Луи Тулузского. Сперва назначили меня епископом Фрежюса по рекомендации короля Карла, потом служил ему самому некоторое время канцлером в Неаполе, а после его кончины здесь, неподалеку, в Авиньоне обосновался. М-да, но как бы тебе помочь?! Я, положим, подтвердить знакомство с тобой могу, но что ты делал после того, как мы последний раз повидались, не знаю… Вот что я думаю. Много у меня есть если не врагов, то недоброжелателей. Если дашь слово чести, что будешь мне верой и правдой служить как cubicularius, личным охранником, то найду как тебя выручить. Или же дочь свою будешь продолжать искать?

— Биче моя, коли жива, давно выросла. Должно быть, сама матерью стала. Я в этом остроге одно себе на мысль положил — горе мое как единая слезинка в море страданий человеческих. Не дарует Всевышний мне смерти, но ужо трижды посылает по какой-то нужде тебя. Пойду за тобой!

Осень 1310-го года от Рождества Христова, Бог знает где: — Господи, Всемилостивый, Всемогущий, Судья справедливый и праведный, убереги меня от неверия, ибо задыхаюсь от обилия бесчинств в юдоли земной! Разгромлен и уничтожен лжесловием и дьявольскими кознями святой, благочестивый Орден Твой, проливший за Тебя реки крови своей! Те братья, что, доверившись Папе, явились свидетельствовать о правде, были им преданы, пусть не из коварства, а от беспомощности, и , как еретики-рецидивисты, выданы гражданским властям для сожжения. Никто более не смеет подать голос в защиту Храма Твоего. И Церковь, пречистая невеста Твоя, запятнана грязью симонии и стяжательства, опозорена вероломством и порабощена королем Франции. Все добрые христиане трепещут перед произволом Филиппа Красивого и его всесильных министров, Инквизиции и доминиканцев. Они же знают, что лгут, но упорствуют в своих лиходействах. Господи, спаси душу мою от гнева и отчаяния!

— Аз есмь Сущий. Как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших. Утешься, ибо изо зла сего произрастет древо добра…

❓Домашнее задание 1: Филипп IV-й имел ярко выраженную склонность к доминиканским духовникам. Нам уже известны влиятельные Николя де Фреовилль и Гийом Парижский, но это еще не все. Кого не хватает в этом ряду?

❓Домашнее задание 2: Сегодня я предложу Вам творчески побороздить бы-пространства. Что было бы, если бы тамплиеры отстояли свою невиновность? Опишите события или отсутствие оных в соответствующем бы-мире и обоснуйте их вероятность.

Ответьте на пару вопросов
Что произрастает изо зла?

Рекомендуется прочитать статью…

Обсуждение статьи
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Что еще почитать
432
Опубликовано: 28.03.2019

Фазы развития моделей

«Познай самого себя» — говорили мудрые древние греки, но и современные авторитеты нисколько не сомневаются, что они были правы.

1640
Опубликовано: 26.03.2022

Об авторе

Уважаемые читатели, дорогие друзья! Пара слов о самом себе. Без малого четверть века тому назад я покинул свою историческую родину, бывшую страну коммунистов и комсомольцев и будущую страну буржуев и богомольцев.

1426
Опубликовано: 26.03.2022

О планете БГБ

В самой гуще безвоздушного Интернет-пространства затерялась планета БГБ (Блог Георгия Борского). Да какая там планета – крошечный астероид. Вот оттуда я и прилетел. Пусть метафорически, зато эта маленькая фантазия дает ответ на один из вопросов Гогеновской триады: «Откуда мы?» Несколько слов о ландшафте – у нас с некоторых пор проистекает река под названием Им («История Моделей»). Могучей ее не назовешь, но по берегам одна за другой произрастают мои статьи. Они о том, как наивные религиозные представления людей постепенно эволюционировали в развитые научные модели. Относительно недавно от нее отпочковался другой поток, тоже не очень бурный – Софин («Современная философия науки»). И снова через это произвелась молодая поросль. Пусть не вечно, зато тоже зеленая. В ее ветвях шумят могучие ветры современной философской
238
Опубликовано: 28.03.2022

Модели-шмодели

Ну вот, мы и снова вместе! Надеюсь, что Вы помните — в прошлый раз я определил тематику своего блога как «История моделей».

Top