№420. Красное и зеленое

Люди – существа цельные. Им без цели, хотя бы маломальской или совсем бестолковой, все равно что рыбам на суше. В растительном режиме «дышу и ша» способны функционировать разве что самые йогически тренированные особи. Понятное дело, ни о каких когнитивных достижениях или материальных свершениях тогда речи быть не может. Ну, а если производить великие революционные изменения, то тут уж без идеальной модели будущего, разделяемой миллионами, никак не обойтись. Поскольку нарисовать ее в мельчайших подробностях никому не по силам, то на практике мы обычно обходимся суррогатами типа слоганов или символов, речёвок или песенок. На предыдущем занятии я исполнил для вас эпическую Чешскую рапсодию. Для ее продолжения во все ускоряющемся темпе нам критически не хватало лейтмотива, под который отправились бы маршировать бравые солдаты Швейки под началом генералов Жижек. Таковым для гуситов стал печально известный утракизм – категорическое требование совершения церковного причастия при обоих видах – т.е. не только хлебом, а и вином. Современному человеку, в особенности далекому от христианства, трудно узреть логику обоих сторон – и тех, что запрещали проводить ритуал Евхаристии по установленному в Евангелиях образцу, и тех, что столь страстно вожделели его осуществления. Аналогично нам сейчас непросто понять мотивацию старообрядцев или сравнительно недавних энтузиастов – строителей коммунизма. Пройдет некоторое время, и мы будем дружно поражаться безумством борцов с т.н. укрофашизмом. Однако, выражая свое недоумение их прискорбными заблуждениями, мы забываем, что при этом все они обретали ту самую искомую цель, за которую можно было счастливо умереть. В принципе, совершенно неважно, что именно они себе воображали. То Госпожа История их костями мостила дорогу в искомое человечеством грядущее, каковое, само собой разумеется, существенно отличалось от лубочных картинок их менталок. Однако, сегодня нас будут интересовать именно они, попугайски раскрашенные в красно-зеленые цвета.

Красной была кровь Христа, каковую он пролил на распятии, героически спасая род человеческий от первородного греха. А вот вино, используемое в обряде Евхаристии в католических церквях, вовсе не обязано было быть красным. По указу царствующей схоластической модели любые акциденты используемых для причастия продуктов, такие, как цвет, вкус или запах, не имели ни малейшего значения – их невидимая субстанция под воздействием телодвижений и заклинаний жрецов, равно как и милостью Всевышнего магическим образом превращалась в священные ингредиенты тела Сына Божия. Настолько священные, что следовало следить за их исключительным использованием по прямому предназначению. Если случайно оброненные крошки еще можно было поднять и съесть, то капельки запросто могли впитаться в одеяние священнослужителя. Это место тогда надлежало немедленно вырезать и сжечь. А коли что прольешь на алтарь?! Покрывающая престол материя, мало того, что была дорогущей, еще и почиталась за сакральную. Ее по каноническим постановлениям приходилось трижды прополоскать, а затем выпить всю использованную воду без остатка. Ну, а если – упаси, Господи – что на пол попадет?! В этом катастрофическом случае почтенный прелат был обязан на виду у всех опуститься на четвереньки и тщательно вылизать все языком. Очевидные опасения перед всеми этими бытьможными перипетиями вкупе со скрытым презрением к простолюдинам были основными причинами отказа пастве в чаше – решения, не зафиксированного ни в папских буллах, ни в каком ином официальном документе вплоть до судьбоносного Собора в Констанце.

Забавно, что сам Ян Гус в своей обширной критике церковного разброда и шатания конкретно этому упущению особого значения не придавал. Как убежденный христианин, он с превеликим пиететом относился к Евхаристии, называя ее «лекарством для бессмертия», «самой вкусной пищей» и «самым благородным напитком». Вскользь цитировал риторически заточенный однострочник св. Амвросия о том, что плоть Христа укрепляет тело, а кровь – душу. Да, несомненно, выступал и за то, чтобы разрешить пастве причастие при обоих видах. Но он никак не мог предположить, что именно это требование его последователи поднимут слоганом и символом, речёвками и песенками на знамя революции. Впрочем, и Иисус Христос был бы немало удивлен тем, во что превратилось его «учение» после мученической кончины. В обоих случаях нашлись последователи, ловко размидрашившие доставшийся им в наследство набор однострочников в ту модель, что пришлась им по вкусу. В данном же конкретном случае упор был сделан на пищу духовную, дарованную Христом. Для улучшенного омовения и последующего переваривания грехов плоть следовало обильно запивать кровью, причем, чем чаще, тем лучше – в идеале ежедневно, что по средневековым стандартам было неслыханным роскошеством. Оставшиеся в наличии после Кутногорского декрета магистры теологии Карлова университета выразили ученое мнение, что потир был «символом на дороге к земле обетованной». Предполагалось, что именно благодаря ему Прага из проклятого Вавилона должна была превратиться в благословенный Иерусалим. Как вам уже хорошо известно, съезд католической партии с этими ревизионистскими идеями не согласился. Так возникший на основании диетических разногласий конфликт зажег огонь священной войны, десятилетиями разрывавшей Священную Римскую Империю и пролившей Красное море пресловутой крови, только теперь уже настоящей, человеческой. Безумно упрямое героическое сопротивление богемских еретиков сломить силой так и не удалось. Они воображали себе, что являются армией самого Христа, что борются со Вселенским злом. Однако, легионы ангелов, способствовавшие великим победам таборитов, рыдали от отчаяния. Не только Центральная Европа погрузилась в беззаконие и хаос перманентного мятежа. В евхаристической чаше захлебнулась очередная попытка Реформации, обрушилась дорога к земле научной. Должно быть, потому следующий заход был сделан с зеленого направления…

Молодо-зелено в начале пятнадцатого века было объединенное царство Польши и Великого Княжества Литовского, каковое, как вы помните, большей частью состояло из того, что мы нынче величаем Белоруссией с Украиной, правда, в крайне малонаселенном состоянии. Не устоялись еще взаимоотношения составных частей модели, не поддерживал еще ее девичий корпус прочный корсет соглашений и законов. Левая рука знала, что делает правая, но каждая конечность тащила воз унии в своем направлении. Если польские магнаты предпочитали видеть союз нерушимый как присоединение новых земель, то литовские бояре видели себя независимым полноправным государством. Если первые скупились на деньги и войска для экспансии на Востоке, то вторых мало интересовало возвращение короне исконных земель на Западе. Непросто было и ново-крещеному Владиславу-Ягелло удержаться на чужеземном троне. Можно ли быть господином двух наборов слуг?! Ему приходилось балансировать между подозрительно настроенной к нему шляхтой и обиженными его постоянным отсутствием литвинами. Хрупкого равновесия удалось добиться посредством замысловатой политической комбинации с амбициозным кузеном – Витовтом. К счастью, существовал еще дополнительный фактор, направлявший усилия товарищей, не имевших промеж собой согласья, в одну сторону – общий враг. Тевтонский Орден находился к этому времени в зените своего могущества. Когда-то недальновидный мазовецкий князь Конрад запустил хитрых псов-рыцарей в свою Прусскую избушку. Так они не только оттуда и не только его самого выгнали, а, по существу, оттяпали у простодушных доверчивых славян все побережье белого Балтийского моря. Немудрено – ведь в жилах этой модельной сущности текла красная кровь благороднейших и влиятельнейших имперских родов. Как госпитальеры для Юга Европы, так и рыцари Пресвятой Девы для ее Севера, прежде всего, для Германии, стали удобным способом пристроить младших, оставленных без наследства, сыновей.

Тевтонцы в те времена пользовались репутацией непобедимого воинства, как благодаря прошлым ярким победам на прусской земле, так и за счет оккультного блата на небесах, оплаченного несчетным числом бесценных реликвий в сокровищницах. Помимо своих собственных братьев, рыцари могли снарядить целую армию наемников благодаря своему несметному богатству – в неприступную крепость града Марии беспрерывно вливался бурный поток средств, как с пожертвований немецких благочестивых семейств, так и с таможенных поборов богатых торговых городов с Данцигом во главе. Однако, с христианизацией Литвы Мариенбург узрел темную грозовую тучу на восточном горизонте, ведь утерян был raison d’être существования Ордена – насильственная конвертация язычников. Громоотводом должна была послужить модель хитрого обмана нехристей, якобы, скрывавших за показными крестами на шее свои прежние идолопоклоннические убеждения и поганые привычки. Многие, в том числе окружение апостольского престола, этому нарративу верили, конфронтация продолжалась. Король Ягелло и князь Витовт предпочли худому миру добрую войну. Увы, их хилые кошельки могли вынести лишь молниеносную кампанию. Экзистенциальное значение предстоящей решающей баталии если не понимал, то подсознательно ощущал каждый. Скорее всего, именно в этом ощущении кроются истоки красивой легенды, о которой нам поведал польский летописец Ян Длугош: «Той ночью месяц, что тогда был полным, представлял собой невиданное зрелище и предвещал победу, что вполне подтвердили события следующего дня. А именно некоторые люди, что бодрствовали, наблюдали на протяжение определенного времени на лунном диске жестокую битву между королем с одной стороны и крестоносцем с другой. В конце концов монах, поверженный и сброшенный королем, грохнулся вниз на землю. Это чудесное явление, о коем раз за разом говорили наутро, подтвердил своим свидетельством королевский капеллан Бартоломей с Клобуцка, утверждавший, что видел его собственными очами».

Зеленые-зеленые холмистые поля Грюнфельда-Грюнвальда. Красные-красные стяги с изображениями польского орла и литовского всадника. Неискушенные в латыни хоругви короля Ягелло и князя Витовта запели Bogurodzica. С противоположной стороны закованные в дорогущую броню полки рыцарей затянули торжественный гимн Te Deum. Но их черные кресты на белом фоне не в цветах этого дня – скоро, очень скоро их обагрит красная кровь благороднейших и влиятельнейших имперских родов, кровь самая обыкновенная, человеческая. Не поможет им и блат на небесах, оплаченный посредством несчетного числа бесценных реликвий… Люди без цели все равно, что рыбы на суше. На сей раз они были погружены в глубокие ментальные течения, что, казалось бы, влекли их к исполнению отнюдь не маломальских или бестолковых чаяний. Они воображали себе, что являются армией самого Христа, что борются, сопровождаемые невидимым ангельским воинством, со Вселенским злом… Схожая, разве что перпендикулярная модель властвовала над сердцами их заклятых врагов, которых они презрительно считали трусливыми зайцами и проклятыми язычниками. На самом же деле, то в зеленом бору на берегу реки ИМ Госпожа История проращивала из ничем не приметного крошечного хилого желудя гигантский могучий дуб будущей великой державы. Никакая миланская сталь не может остановить странное растение по имени жизнь. Под его раскидистыми ветвями пройдет дорога к земле необетованной, но от этого ничуть не менее желанной. Там будет расположена колыбель малышки науки…

Сказывают, что великая победа под Грюнвальдом не принесла наскоро объединенному польско-литовскому рейху никаких существенных территориальных приобретений. Как насчет модельных? Точный итоговый счет ментального матча – только в Блоге Георгия Борского.

Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.