№231 Поток с Востока

В объективной научной реальности не водится такой зверь как experimentum crucis, и я вам сейчас о нем расскажу. Отчего же нет, когда в викиальности присутствует? Дело в том, что это ментальный продукт концептуализации историков. В определенных философских кругах полагается иметь критические эксперименты, вот их и локализуют для размещения в заранее заготовленный нарратив. Но это происходит post-factum, причем нередко с большим временным зазором. Например, проникший во все учебники физики опыт Майкельсона-Морли вовсе не опроверг существование эфира. Отказ от этой теории произошел постепенно под влиянием рождения конкурентки усилиями Альберта Эйнштейна. Модели – существа достаточно живучие, их одним ударом, даже очень сильным, из нашего света на тот не отправишь. Ведь любой т.н. факт можно поставить под сомнение, хитрым образом интерпретировать или даже просто игнорировать. Тем не менее, хоть победа нокаутом ученым только снится, отсюда не следует, что не стоит пытаться набирать очки наяву. Сегодня в качестве разминки я хотел бы предложить эксперимент века в ВК. Вот какой, биологический. Формируем достаточно большую популяцию бабочек или других быстро размножающихся тварей и подвергаем их интенсивному давлению внешними факторами среды обитания. Скажем, перекрашиваем деревья, на которых они проживают, в нестандартный цвет. Идея в том, чтобы в искусственных условиях организовать некий аналог известного феномена — т.н. индустриального меланизма. На новом фоне наших насекомых будут интенсивнее поедать. Не исключено, что это издевательство над животными произведет некие мутации в их генотипе. А мы их тем временем сможем снимать на камеру для последующего анализа. Вопрос в том — какие именно будут появляться изменения? Полностью случайные или все же немного осмысленные? И ответ на него даст пусть не решающий, но все же некий довод в пользу или против того, есть у эволюции некое направление или нет. В отсутствии в настоящем надлежащих финансовых и людских ресурсов, это, безусловно, всего лишь Gedankenexperiment, но ведь пути будущего неисповедимы?! К тому же, если почитать мемы за гены, то мы можем зафиксировать некоторый результат немедленно, проследив за непрямыми путями потока науки с Востока. Эта статья – последняя и итоговая в длинном ряду по исламу. Прошло уже полтора года блогового времени и полтысячелетия исторического. Как же все начиналось?

Интересно отметить, что Коран, вопреки мнению ортодоксальной мусульманской теологии, появился отнюдь не в безжизненной модельной глуши по волшебству небесных ангелов. Глубокий кризис давно и прочно блокировал дальнейшее ментальное развитие Второго Рима. Никак не находилось критического эксперимента, который мог бы привести к ортодоксальному консенсусу по чрезвычайно важному вопросу подсчета количества природ Господа. Острие тупой войны монофизитчиков и диофизитчиков продолжало приканчивать людей. Да и другой геополитический колосс эпохи – Сасанидская империя – покачивался на глиняных ногах зороастризма. Ее не в меру амбициозная попытка аннексировать мятежные провинции Византии привела к синхроничному ослаблению обеих сторон. В это время Аравия представляла собой отнюдь не царство варварской «джахилии», но бутерброд из счастливого богатого юга и севера джигитов удачи. В самой сердцевине притаилась Мекка, культовый центр полуострова. Ее обитатели варились в питательном соку из окрестных религиозных идей – христианства, иудаизма, манихейства и т.п. Новое откровение оказалось откровенной смесью авторитетных для своего времени моделей. Новый пророк оказался отпрыском авторитетного для своего племени клана. Новые идеи оказались идеальной возможностью отличиться для ищущих авторитетного положения деловых людей. Победоносный поток пророка быстро наводнил всю пустыню…

Забавно то, что добрая слава будущей мировой религии замечательно коррелировала со злобой дня. Посреди многих однострочников выгодно выделялось трио основных идей. Во-первых, была написана очередная версия священной истории, образовавшая из правоверных новый самоизбранный народ. Во-вторых, был решительно упрощен проверенный монотеистический рецепт – никаких тебе триадологических и христологических приправ. Наконец, странная для жестокосердных времен толерантность по отношению к иноверцам способствовала быстрому распространению модели. Под руководством т.н. праведных халифов мусульмане вышли на международный разбойный уровень. Первый серьезный раскол с любителями невинно убиенного Али не остановил экспансию. В дар аль-ислам попали в аккурат все мятежные христианские провинции плюс истерзанная гражданской войной Персия. Мягка была жизнь на набитых сокровищами диванах, продолжавшаяся долгий беременный век. Однако Аббасидский мятеж привел к власти более динамичных правителей, готовых строить арабскому миру новые столицы. Стихийно возникший процесс горизонтального переноса мемов открыл для всех желающих многонационального рейха ментальные миры античной философии. На трон синхроничным стечением обстоятельств взошел багдадский мечтатель аль-Мамун. Собрал в Дом мудрости цвет арабской науки – математиков, астрономов, философов. Организовал впервые в истории госфинансирование ученых. Но при этом устроил и немало с виду прогрессивных авантюр от слова чересчур. Принуждение к маловерию дало прямо противоположный желаемому эффект. Некстати согнутая им пружина из традиционалистов больно ударила по эволюции моделей в природе. Первая попытка прорыва в научное будущее завершилась жестоким провалом…

Потешный факт — это слишком прямое использование административного ресурса в целях рождения науки в анналах истории более не было зарегистрировано. Вместо него поток с Востока отправился в философский обход возникшего на пути препятствия. Зачем заставлять мусульман учиться — они сами пойдут к иноземной премудрости, если поверят в то, что именно это им завещал Коран. Но возможно ли произвести синтез религиозных моделей с научными? Не было ни малейшей уверенности в том, что они совместимы. Тем не менее, на эту извилистую тропу, ничего не обещающую идущему, почему-то продолжали отправляться все новые мыслители. В одно звездное мгновение Аристотелю приписали авторство «Эннеад» Плотина. В другое – силами аль-Кинди обнаружил Аллаха за его метафизикой. На счет три неведомо откуда взявшемуся садовнику аль-Фараби удалось привить к древу перипатетиков божественного Платона. Наконец, на самом краю арабского земного диска, родился вундеркинд Авиценна, сумевший-таки убедительно обмануть себя и последователей в том, что народные суеверия и партия разума едины. Более того, хитрые перипетии судьбы вознесли его до высочайшего ранга визиря, в котором он, вероятно, мог оказать серьезное влияние на проникновение своих ментальных моделей в учебники. Вместо этого он занялся прожиганием жизни, шокируя окружение отсутствием праведности. Тем временем арабская народная игра в халифат наскучила ее участникам. Империя трещала по швам, раздираемая на султанаты и эмираты. С одной стороны, это повышало шансы на победу прогресса в отдельно взятой стране. С другой — делала ее доступным лакомством для потенциальных ловцов быстрой поживы из ближнего и дальнего зарубежья. Вот в этот критический момент Аллах вложил меч, решавший судьбу научно-технической революции, в голову одного человека – аль-Газали. И тот после длительных колебаний отрубил ветку ненадежного интеллекта, отдав свой голос в пользу мистицизма. Это была вторая по счету неудача…

Смейся, историк, или плачь, но поток с Востока, упершись в потолок, усвоил урок и на Запад утек. Там еще все было бытьможно. Чудом было спасение последнего Омейядского принца Абд ар-Рахмана от резни, постигшей его семью. Невероятным его воцарение в аль-Андалузе. Но еще удивительнее стало внезапное образование уникального оазиса толерантности на Иберийском полуострове. Удаленная провинция не только смогла выжить, но и со временем обрела халифские амбиции. Изначально отставая лет на двести в философском развитии от метрополии, она смогла пройти значительно дальше нее. Аверроэс, идейный наследник Ибн Баджи и Ибн Туфайля, организовал второе пришествие горы Аристотеля в мир пророка Мухаммеда – на сей раз без малейших примесей неоплатонизма. Повинны знать – твердил его вердикт правоверным. И даже крошечный первый самоизбранный иудейский народ породил в своей среде Великого Орла — Маймонида обетованного. Ему удалось, казалось бы, невозможное — интегрировать науку с иудаизмом. Увы, и эти свершения не привели к экспоненциальному размножению эволюционировавших моделей – альмохадская не в меру крутая вертикаль власти задавила оба этих начинания, так и не сумев уберечь крошечную каравеллу от девятого вала Реконкисты…

Так что же стояло за всеми этими интересными наблюдениями, забавными триадами, потешными фактами и смехом через слезы? Каков исход нашего эксперимента века? Мы наблюдали за движением модельного потока с Востока. Что двигало им? Может быть, Всемогущий случай? Почему тогда мы не обнаружили гигантский спектр мутаций, но последовательность настырных толчков, ведущих в одну, причем странную, сторону? Тогда, вероятно, за кулисами спрятался Всеведущий Всевышний? Почему тогда на этом пути было сделано столько недостойных Его репутации банальных ошибок? Так течет могучая река эволюции, у которой нет ни цели, ни разума, но зато есть осмысленное направление – к развитию. Нет Аллаха, но есть жизнь – движитель ее…

Нам Запад не указ, но все же мы отправимся именно туда. Ибо как раз в этом направлении улетели столь живо интересующие нас ментальные модели. Впрочем, Первый Рим до сих пор еще не падоши, может подождать. Давайте сначала по дороге заглянем во Второй. Как там поживали православные в непосредственном соседстве с правоверными? Тело Христово возвращается в Блог Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Кто движет эволюцию?

В объективной научной реальности не водится такой зверь как experimentum crucis, и я вам сейчас о нем расскажу. Отчего же нет, когда в викиальности присутствует? Дело в том, что это ментальный продукт концептуализации историков. В определенных философских кругах полагается иметь критические эксперименты, вот их и локализуют для размещения в заранее заготовленный нарратив. Но это происходит post-factum, причем нередко с большим временным зазором. Например, проникший во все учебники физики опыт Майкельсона-Морли вовсе не опроверг существование эфира.

№230 Перемены на западном фронте

Далеко не только одна сова Минервы раскрывает свои крылья исключительно в сумерках. Еще и муза истории Клио имеет вредную привычку читать в темноте. И многие другие дисциплины ведут себя вполне по Гегелю. Скажем, экономика в состоянии блестяще интерпретировать произвольное событие в прошлом, но безнадежно пасует перед малейшим предсказанием будущего. Один из крупнейших философов двадцатого века Карл Поппер как раз в этом поведении узрел критерий для демаркации науки истинной от своей псевдо-вариации. Его, прежде всего, раздражали марксизм и фрейдизм, которые попросту невозможно было опровергнуть, поскольку у тех всегда были заготовлены ответы на произвольные вопросы – мы когда-то описали такое жульничество метафорой фокусника. Придумайте заранее тот эксперимент, результат которого сможет опровергнуть всю теорию – призывал он, только тогда мы будем считать вашу доктрину научной. Однако впоследствии оказалось, что и вполне респектабельные ментальные особи, типа моделей в биологии или психологии, тоже не были готовы к подобному жестокому обращению с собой. Тогда другой философ Имре Лакатос предложил искать истину при помощи «программ исследований», милостиво разрешив им некоторое время пребывать в эмпирическом мраке, коль скоро они являются «прогрессивными». Мы же с вами познакомились с идеей о том, что идеал Поппера описывается (как минимум) каузальной фазой развития моделей и во многих случаях является естественным результатом их роста из фазы начальной. Проблемы возникают в тех случаях, когда менталки упрямо не желают двигаться вперед, окопавшись за дамбой догмы. Или все-таки некоторые из них принципиально не могут этого сделать?!

Вот мы тут в очередной раз походя пнули давно дохлого Карла Маркса. А ведь, между тем, его учение далеко не сразу стало верным, потому что оказалось всесильным в отдельно взятой России. Лично он сделал весьма рискованное заявление, утверждая неизбежность победы мировой пролетарской революции, причем в самых индустриально развитых странах. Этот вывод логически следовал из его философии, так что все было честно. Вранье началось намного позже, когда сей прогноз не сбылся, и от этого упрямого факта пришлось тщательно отмидрашиваться… А вообще — существует ли такое природное явление, как пророчество? Понятно, что мы в состоянии высчитать траекторию движения физических тел, но что может быть менее алгоритмизируемо, нежели телодвижения живых существ, тем паче целых пачек из них? Скорее всего, здесь наука бессильна, ведь микромир — принципиально не детерминирован, и Всеведущий Всевышний в нем до сих пор не локализован. Зато социологи обнаружили некую слабую самореализующуюся вариацию этого феномена. Если я вам предскажу – сейчас вы бросите попкорн и станете читать внимательнее, то что случится? Кто-то назло мне продолжит его поглощать. А другие, наоборот, послушно сделают так, как и было сказано. В обоих случаях налицо корреляция между высказыванием и последующими событиями. Но второй из них был лучше представлен в прошлом человечества. Достаточно кому-то было обрести статус провидца, как люди начинали оный распространять на его изречения, а это значит – почти желать, чтобы так все и случилось. Ловкость торговцев верой – и никакого мошенничества… И все же изредка ученые жрецы Клио тоже в состоянии предвидеть историческое будущее, хоть и в самых общих чертах и в самом нереальном бы-пространстве. Давайте отправим одного из них в машине времени в аль-Андалуз эпохи альмохадов, какой бы он тогда смог поставить диагноз этому обществу?!

Бывший оазис толерантности быстро заносило зыбучими североафриканскими песками ортодоксии фундаменталистского типа. Иудеям и христианам, защищенным Кораном «людям книги», в условиях самопровозглашенного джихада был предоставлен нелегкий бинарный выбор – ислам или смерть. Многие надевали мученический венец, другие, как семья Маймонида, просто бежали из страны. Те же, кто согласился-таки на конвертацию, были обязаны носить позорную темную униформу – они навсегда оставались подозреваемыми в неправильном правоверии и потенциальной измене. Некогда динамичная экономика «орнамента мира» трепыхалась в жестких тисках шариата. Низы вряд ли хотели жить по-старому. Отдельный вопрос – почему не могли верхи? И что толкнуло страну на тупиковый путь, что запутало в паутине деспотии? Безусловно, в чем-то были виноваты непомерные халифские амбиции из чересчур великого прошлого. Но более существенную роль сыграл постоянный геополитический фактор – мусульманский аль-Андалуз находился в изоляции на самом кончике носа гигантского континента, населенного неверными. Долгие столетия хрупкий баланс сил в окопной войне сохранялся, поскольку европейцы были по горло заняты христианизацией соседей-язычников. Но двенадцатый и тринадцатый века – эра подъема Первого Рима, аннексировавшего по оказии Второй. Тем временем татаро-монгольский удав залег в своем новом лежбище, сонно переваривая проглоченное на Руси, в Багдаде и окрестностях. Неожиданным синхроничным следствием этого события стало то, что дикая орда распугала прочих романтиков большой дороги и блокировала регулярные нашествия с Востока. Яркое Солнце удачи медленно всходило над Окцидентом – самое время богатырю просыпаться от тысячелетнего сна. Нет сомнений, что именно сопротивление Реконкисте возвело на Иберийском полуострове крутую пирамиду власти военной диктатуры. Но теперь и она не могла удержать процесс под контролем — все было готово для решительного чиха. Наш попаданец-историк мог бы смело утверждать – на западном фронте грядут перемены…

На престоле Святого Петра в то время восседал один из могущественнейших средневековых понтификов – Иннокентий III-й. Свою недюжинную энергию он направил на решительное исцеление тела Христова, то есть объединение церкви под своим началом и уничтожение ереси в ее пределах. Это его высочайшим одобрением города и веси наводнили нищенствующие монахи-францисканцы. Это по его благословлению огнем и мечом понес любовь к ближним Тевтонский орден на Балтике. Это при нем крестоносцы разграбили Византию. Это с его могучей подачи были разгромлены манихействующие катары. И это сей фанатик объявил священный джихад, призвав католических владык Испании, а также Франции и Священной Римской Империи покончить с господством сарацин. Финансовые вливания и индульгенции объединили армии королей Кастилии, Наварры и Арагона в чуть ли не стотысячное войско. Закованные в железо рыцари-тамплиеры, госпитальеры, калатравцы и Сантьяго укрепили их ряды. Силы правоверных под началом альмохадского халифа ан-Насира поджидали их у Лас Навас де Толоса, неподалеку от гор Сьерра Морены. Гигантские полчища отборных бойцов из Туниса, Марокко, Алжира и Сенегала тоже были готовы к смертельной битве. Всего лишь семнадцать лет тому назад Альфонсо VIII Кастильский потерпел от мавров сокрушительное поражение. Но то была стандартная стычка соседей, борющихся за замки, земли и угодья. Теперь же это была война мировых конфессий, конфликт цивилизаций. И неожиданный обходной маневр произвел очередное чудо Божие и принес вожделенную победу — во имя милосердного Иисуса из Назарета было вырезано несчетное количество мусульман. А спустя всего пару десятков лет Фердинанд III-й Кастильский, прозванный потомками святым, уже торжественно вступал в Кордовскую Мескиту. Теперь, указом Четвертого Латеранского собора, иноверцы обоих полов были обязаны носить особую одежду, дабы отличить их от ортодоксально верующих. Без малого шесть веков истории аль-Андалуза подходили к трагическому финалу. Но дряхлая старушка конвивенция еще не до конца отдала концы — на гробнице победителя остались надписи на еврейском и арабском языках…

И вот ведь есть какая в мире странность — задолго до этих разборок на высшем уровне стихийно шел процесс братания простых смертных, не желавших проводить свою жизнь в окопах. Ведь они почему-то видели по ту сторону линии фронта обыкновенных людей, а не проклятущих нехристей или неверных. Шел второй по счету великий горизонтальный перенос мемов – брильянты мусульманской литературы начинали сверкать на латыни. Обогащение ментальной руды происходило само собой на всех стыках двух замечательных культур – в государствах крестоносцев, на юге Италии и аль-Андалузе. Но основным портом проникновения философской контрабанды в Европу было суждено стать Толедо. Эту древнюю визиготскую столицу христианский король Альфонсо VI-й завоевал еще в конце одиннадцатого столетия. Кастильцы умудрились не сжечь доставшиеся им кладези премудрости — богатые библиотеки. На их основе и при помощи туземных лингвистов были основаны центры по переводам. Зачастую книги сначала переводились с арабского и иврита на местный диалект, и только затем приезжими чужестранцами на язык средневековой науки. Менталки обретали новых хозяев. И каких! Те, кто жаждал найти истину, обнаружили плодотворный источник мудрости. Теперь они могли насладиться давно утерянными древнегреческими шедеврами Аристотеля и Платона, Птолемея и Евклида. Теперь они могли впитать в себя эликсир модельного синтеза Аль-Фараби и Авиценны, Аверроэса и Маймонида. И теперь они могли вскарабкаться им на плечи, чтобы видеть дальше их. Этот бурный поток не сразу иссяк и после завоевания Кордовы Фердинандом. Напротив, его сын Альфонсо Мудрый поставил дело на широкую ногу головами сефардских евреев. Подробнее о влиянии этого процесса на историю моделей схоластов мы поговорим в недалеком блоговом будущем… А пока нам осталось констатировать — перемены действительно пришли на Запад, причем некоторые из них весьма позитивные, хоть и на совсем другом фронте. Аль-Андалуз умер, но на лице у него было такое спокойное выражение, словно он был даже доволен тем, что все кончилось именно так…

Наше путешествие по мусульманским столетиям близится к не очень счастливому завершению. Напоследок осталось проследить за тем следом, которые они оставили в истории моделей. Повторение пройденного не пройдет стороной Блог Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что может история?

Далеко не только одна сова Минервы раскрывает свои крылья исключительно в сумерках. Еще и муза истории Клио имеет вредную привычку читать в темноте. И многие другие дисциплины ведут себя вполне по Гегелю. Скажем, экономика в состоянии блестяще интерпретировать произвольное событие в прошлом, но безнадежно пасует перед малейшим предсказанием будущего. Один из крупнейших философов двадцатого века Карл Поппер как раз в этом поведении узрел критерий для демаркации науки истинной от своей псевдо-вариации.

№229 Ленивая страсть

Говорят, что лень сделала из человека ученого. Мол, особо нетрудоспособные особи решили между собой – что тут трясти, думать надо! В этой несколько туповатой попытке сострить есть своя крупинка истины. Истинное призвание науки и техники и в самом деле в том, чтобы придумать что-то такое эдакое, на чем бы удалось сэкономить. И эта Бэконовская программа нещадной эксплуатации матушки природы успешно реализовалась в современной жизни. Вместо того, чтобы пахать самим или на себе, мы припахиваем машины и механизмы. Наша мускульная сила тратится не на поднятие тяжелых грузов, а на опускание пальцев на кнопки. Однако во всем остальном вышеприведенный каламбур – ложь из категории как-всегда. Дело не только в том, что психическая энергия – с большим запасом — самый дорогой ресурс. Сама задача поиска неуловимых менталок в гигантском запутанном лабиринте неведения – не для богатых попкорном. Неудивительно, что первые значительные успехи были достигнуты спустя тысячелетия после древнегреческого старта. Это был мучительный подъем по лестнице моделей. И он был таким длительным потому, что желающих идти сей непростой дорогой было слишком мало. Ведь считалось абсурдным, что для решения своих насущных проблем следует изучать свойства прямоугольных треугольников или препарировать бабочек. Напротив, разумным казалось «срезать углы» у чересчур извилистого разума. Мыслители этого, мистического, направления тоже искренне желали человечеству достигнуть светлого будущего, но шли принципиально другим путем. Не стоит их за это сильно ругать, ибо в их душах тоже горел неугасимый огонь страсти к познанию мира. По существу, все отличие их метода от философского покоилось на иных метафизических представлениях. Они просто полагались на то, что ментальные модели им в голову в готовом виде принесет в своем клюве чудо-птица АИСС — Аксиома Избыточного Содержания Смысла в природе. Они были всего лишь убеждены в том, что божественная заграница им поможет. И они не желали долго талцыть, наивно надеясь обрести райскую пазуху Всевышнего немедленно. И вот поэтому именно по отношению к ним значительно более уместно сказать — лень сделала из человека мистика…

Вообще-то, мы способны проводить в жизнь весьма потешные последовательности действий, длительное время прилагая серьезные усилия для достижения далекой цели. Но для этого подавляющему большинству людей нужно подвесить сладкую морковку с обратной стороны трубы, хотя бы воображаемую. Это может быть престижный диплом, большая любовь, повышение по службе, денежное вознаграждение или даже Царство Небесное. Ну, а если уверенности в конечном результате задуманного ни малейшей нет, хуже того, плыть приходиться в страшном бескрайнем океане и без существенных промежуточных результатов? Тогда подуставшая команда естественным образом поднимает бунт против своего капитана, полагая его за Ивана Сусанина. Примерно это и произошло на арабском Востоке, когда аль-Газали обличил науку в ереси и поддержал своим великим авторитетом суфизм. Примерно та же беда приключилась и на мусульманском Западе непосредственно после ухода с исторической сцены больших мастеров философского дела — Ибн Рушда и Бен Маймона. Символично-синхроничным кажется восхождение на тогдашнем ментальном небосклоне новой звезды первой величины – человека по имени Ибн Араби. Родившись в богатой семье в городе Мурсия, он до тридцати лет проживал в Севилье альмохадских халифов. Затем отправился в хадж и осел в Дамаске, где и заработал великую славу своим ментальным моделям превеликим множеством мистических трактатов. Чем же этой блестящей карьере помогло его прошлое в Аль-Андалузе?

Как-то раз Аверроэс, достигший уже почтенного возраста, повстречал подающего большие надежды юношу, по слухам недавно получившего потрясающий мистический опыт. «Да!» – воскликнул он, по-отечески обнимая его. «Да!» – с радостью повторил тот. Старец дружески улыбнулся. «Нет!» – внезапно последовала новая реплика молодого человека. Озабоченный мудрец спросил о сути полученного Откровения – одобрил ли Аллах провозглашенный им путь к нему через Аристотелевское познание Книги Природы? «Да и нет» — загадочно ответствовал будущий святой и глубокомысленно добавил – «между «да» и «нет» души улетают от материи, а головы от тел». Если верить этому историческому нарративу, рассказанному самим Ибн Араби, то Аверроэс оказался потрясен глубиной открытых ему таинств. Если же пытаться сделать из этого рассказа более сдержанные заключения, то, будучи еще невеликим, «Великий шейх» был уже знаком с философской традицией своей родины и ценил мнение ее лучших избранных представителей. Тот же вывод напрашивается из двух других сохранившихся анекдотов. В одном из них большой эксперт спиритуалистического искусства вызвал дух Аверроэса для общения с ним. В другом наблюдал похороны, где вместе с телом Ибн Рушда в гроб отправились все его сочинения. Так унаследовал ли Ибн Араби какие-то модели своего ученого предшественника?! Да – поскольку его произведения использовали характерный лексикон и даже метафоры перипатетиков. Нет – поскольку его душа слишком далеко улетела прочь от тела науки…

Он полагал, что философский метод познания мира имеет строго ограниченный домен применения. Его не интересовали логически выверенные силлогизмы в стиле Авиценны или Аверроэса. Ему претило длительное изучение заморской премудрости. Все, что они знают, я вижу – верил он. Он полагал, что сокровенная истина скрывается где-то внутри него, в темной расщелине между «да» и «нет», и мистическое откровение – самый прямой к ней путь. Это было вполне в духе суфизма, скандально знаменитый представитель которого Мансур аль-Халладж некогда шокировал современников, заявив «Аз есмь Истина» (в исламе, как и в христианстве, это одно из имен Бога). Персональным консультантом нашего сегодняшнего героя (по его собственному утверждению) был не кто иной, как пророк Мухаммед, регулярно являвшийся ему во сне. Так какие же великие открытия удалось сделать методом усекновения непокорной головы у презренной материи и путешествием того, что осталось, на небеса? Моим современникам, немало пострадавшим от разгульной жизни модели марксизма в многострадальной России, должно быть очевидно, что Ибн Араби за долгие столетия до изобретения гегельщины был уже заражен ее бациллами. Диалектика – ключ не только к примирению противоречий, но и к кладу из столь высоко ценимых почтеннейшей публикой двусмысленных однострочников. Суфисты издавна увлекались моделью пантеизма, отождествляя Творца с Его Творением. Для них множественность предметов, окружающая нас, была всего лишь иллюзией, скрывавшей низлежащее божественное единство — то, что существует на самом деле. Но это верование плохо совместимо с монотеистическим Господом — персоной, принимающей активное участие в окружающей людей действительности. Да и нет – фирменный способ Ибн Араби примирить логически непримиримое. Поэтому для него был верен и более ортодоксальный тезис – мир суть проявление Бога, та форма, при помощи которой Он показывает себя людям, набор Его имен. Тем же хитрым приемом ему удалось создать гремучую смесь из негативной и позитивной теологии. Модельным клеем в этот раз послужил не авторитетный посланник Аллаха, а несотворенный им Коран (42:11) «Нет никого подобного Ему, и Он – Слышащий, Видящий», где вроде бы на самом деле в едином предложении и отрицается наличие у Всевышнего каких-либо атрибутов, и утверждается прямо обратное…

Трудно быть верующим в меру, но легко перепутать замысловатую бессмыслицу с адекватными моделями. Трудно полагаться на логику, но легко опираться на признанных авторитетов. Трудно переваривать качественную пищу духовную, но легко заглатывать попкорн. Поэтому немудрено догадаться, что ленивую науку Ибн Араби на арабском Востоке встретил дружный «аминь». Схожие процессы шли и в среде исторически первого самоизбранного народа. Один хитрый иудей по имени Мойше из Леона испытывал коммерческие трудности с реализацией собственных сочинений. Проблему решило имя автора, и капли эликсира древней мудрости – книги «Зоар», якобы надиктованной самим Духом Святым знаменитому Шимону бен Йохаю, пошли нарасхват. Разоблачил самозванца Гершом Шолем в двадцатом веке – анализ текста убедительно показал век тринадцатый. Но демон-мистицизм закабалил Каббалой ослабленных избытками Торы Сынов Израилевых значительно раньше. Столетиями ломали они себе головы над сакральными таинствами т.н. Меркабы (это совершенно умопомрачительная фантазия пророка Иезекииля (1:1-28)). Другим достаточно древним текстом являлась обнаружившая ровно тридцать два пути мудрости Сефер Йецира (Книга творения) — комментарий на нее написал еще Саадия Гаон. А если копнуть еще глубже, то несложно обнаружить очевидное влияние на эту традицию (дословный перевод слова «каббала») неоплатонизма и гностицизма. Непосредственным предшественником «Зоара» была Сефер ха-Бахир (Книга яркого света). А одним из предтечей Моисея Леонского на Иберийском полуострове был красочный персонаж по имени Авраам Абулафия. Объявивший себя мессией несчастный попытался конвертировать в свою мистическую веру самого Папу Римского, и лишь внезапная смерть оного позволила ему самому окончить дни свои на безлюдном каменистом острове Комино в глубоких раздумьях о былом и грядущем.

Что же так привлекало людей в сем учении? По уровню попкорна в голове Каббала стоит на голову выше всех моделей аль-Араби. Это эзотерически-экзотическая смесь ярких символических образов, забавного нумерологического анализа и благочестивых библейских мидрашей, в которой без жгучей страсти к познанию неведомого бесполезно обнаружить хоть какой-нибудь смысл. Некие сефероты, обычно ассоциируемые с десятью цифрами и буквами еврейского алфавита, были призваны организовать информационный интерфейс между Всевышним и его Творением. Помимо этого, они же жили насыщенной жизнью, коротая время за интеракцией и даже конфликтами друг с другом. Для успешного изучения бытия этих эфемерных ментальных созданий следовало применять сильнодействующие средства. Например, упомянутый выше Абулафия в целях ускоренного получения откровений рекомендовал микстуру из постоянного скандирования тетраграмматона (имя Бога из четырех согласных), разбавленного случайными гласными, трясения головой, плача и некоторых жестов руками, формирующих определенные комбинации (я не утверждал, что из трех пальцев). Нет, это не мистика, это мистификация какая-то! Человек, что так спешит, и обезьяну насмешит. Ленивый век, ленивые сердца…

Итак, мутная волна мистицизма с головой накрыла и Сыновей Исмаила, и Израиля, в том числе в аль-Андалузе. Слава Аллаху или горе людям, но философия обошла их стороной. Куда же она тогда отправилась?! Наука переселяется на постоянное место жительства – с Блогом Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что сделала из человека лень?

Говорят, что лень сделала из человека ученого. Мол, особо нетрудоспособные особи решили между собой – что тут трясти, думать надо! В этой несколько туповатой попытке сострить есть своя крупинка истины. Истинное призвание науки и техники и в самом деле в том, чтобы придумать что-то такое эдакое, на чем бы удалось сэкономить. И эта Бэконовская программа нещадной эксплуатации матушки природы успешно реализовалась в современной жизни.

№228 Утопающий блуждающим

Спасение душ утопающих – дело душ самих утопающих. Очередной исковерканный мною популярный однострочник близок к истине, по крайней мере, в одном метафорическом смысле — если речь идет о странной игре по имени жизнь. И если подразумевать здесь заплыв в леденящих кровь водах реки Стикс на противоположный по отношению к бренному миру берег. То есть, это когда тебя уже так тащит течением или водоворотом, что становится очевидно – скоро это случится именно с тобой, а не с абстрактными персонажами сказок или былей. Психологической поддержки со стороны ждать и впрямь практически неоткуда. Приходится копать вглубь себя самого. И разные люди реагируют на сей суровый экзистенциальный кризис по-разному. Кто-то вытесняет из сознания memento mori при помощи carpe diem. Другие заливают тоску церковными хлебом и вином, уповая на предвыборные обещания тех или иных конфессий. Третьи вступают в безнадежную борьбу с шагреневой кожей ускользающего здоровья. Некоторые бескорыстно обогревают остатками душевного тепла свое генетическое потомство. Но есть и такие чудаки, которые все делают не так и проявляют повышенную заботу о своих ментальных отпрысках. И они неустанно молятся Господу, дабы Он дал им завершить свои скорбные труды. Даже когда они совершенные атеисты. Даже тогда. Ведь верующим можешь ты не быть, а вот клеткой на эволюционном древе быть обязан. И они придумывают себе какую-то особую миссию на Земле. Хотя никто не знает, может быть, она и продукт болезненного воображения. Хотя бы и так. Ведь эти ментальные модели обитают внутри, а не снаружи. И они отдают все свои силы последнему рывку. Пусть его решительно никто не оценит. Пусть… Ведь никому неведомо будущее, а долги надо отдавать в настоящем. И тогда композиторы сочиняют свои реквиемы. И тогда мастера диктуют Маргаритам свои поэмы. И тогда математики в ночь перед дуэлью записывают свои теоремы…

Что это на меня нашло после обнадеживающе развлекательного старта? Я вовсе не хотел вас сегодня насмерть затравить депрессухой. Просто планирую снова поговорить о Моисее Маймониде и его «Руководстве для заблудших». Сие сочинение было последней крупной философской работой стареющего патриарха. Изначально это была триада писем на еврейско-арабском диалекте, адресованных его любимому ученику Иосифу бен Иегуде, который на протяжении почти двух лет поглощал премудрости коктейля Аристотеля с Торой по рецепту своего учителя. Но жизнь диктует молодым свои рьяные законы, и он покинул большую науку, отправившись в Сирийское Алеппо навстречу маленьким семейным радостям. Вдогонку ему, равно как и всем прочим заплутавшим в бескрайних просторах мира моделей, послал свое напутствие утопающий в смысле предыдущего абзаца. Загадкой остается, откуда удалось раздобыть для этого время, ведь Рамбам с раннего утра и до глубокого вечера был загружен врачебной практикой при дворе айюбидских султанов. Но долг чести перед Господом превыше всего, можно работать и по ночам, при большом желании. А оно как раз и наличествовало, поскольку нет сомнений, что иудейский мудрец этой работой судорожно пытался сообщить миру то, что еще не успел рассказать раньше. Ведь ему было совсем не безразлично, что будет после него – потоп, гроб или все тип-топ. Это было завещанием человека, остро чувствовавшим свою ответственность перед планетой полной людей. Утопающий желал протянуть соломинку и спасти многочисленных блуждающих в непроходимых дебрях метафизики. Это было посланием в будущее, близкое и далекое. Так стоит ли удивляться тому, что именно ему удалось достичь сей благородной цели, влившись плодотворным эликсиром в тело Христово средневековой Европы, насквозь беременное наукой…

Задуманная автором целевая аудитория произведения очевидна – это были искренне ищущие просветления иудеи, пытавшиеся согласовать свои религиозные воззрения с философскими. В некоторых библейских пассажах немудрено заблудиться, даже у умных людей возникает чувство недоумения, вот им и адресована эта книга – примерно так начал свое повествование Маймонид. Скажем, антропоморфный Всевышний, столь живо описанный в начале древних иудейских сказаний, гневающийся и ликующий, с крепкими мышцами и могучими дланями – попросту не существует. Это утверждение было им подробно «доказано» при помощи подробного анализа текста Священных Писаний. Соответственно, являлась ересью и идолопоклонничеством вера в эту ментальную модель. Какой же он, Бог энтот? Ни словами сказать, ни предикатами описать! А что тогда с ним можно делать? Только все отрицать. Это, конечно же, наша хорошая знакомая негативная теология, переселенная на почву иудаизма. Но одновременно это был и путь к Аристотелевской трансцендентной мысли, мыслящей себя. И все же одна позитивная вещь у Господа нашлась, и это была мудрость, которая видна невооруженным глазом (а другого тогда в наличии не было) в слаженно работающем механизме природы. Но и не только в нем. Еще и в драгоценном подарке своему избранному народу – неподъемном ярме из 613 заповедей. Позвольте, но ведь среди редких изумрудов типа декалога в Торе куча откровенного мусора? Мы когда-то назвали его ЗаТорами, а иудеи величают «хукким». В чем, например, глубинная идея запретов на комбинацию льна и шерсти, мяса и молока, прочих постановлений по диете или ритуальной чистоте? Смысла не видно, но ведь по принятым аксиомам он должен присутствовать. Так мы его заведем! И Рамбам смелым бамом по голове менталки разбомбил сей узел противоречий. Оказывается, эти законы были нужны в своем историческом контексте, дабы дистанцироваться от язычников, практиковавших приготовление козленка в молоке матери его и прочие беззакония. Смелая спекулятивная гипотеза, не правда ли? Впрочем, здесь напрашивается следующий логический шаг, некогда совершенный другим евреем, апостолом Павлом, — попросту отменить такой Закон, ведь он уже давно потерял свою изначальную семантику?! Маймонид предпочел бег на месте – общеотупляющий для всех любителей божественной душевной гимнастики…

Вырвавшись из бескрайних просторов Торы на свободу, наш утопающий немедленно направился спасать людей, заплутавших в дремучем лесу философской метафизики. В частности, большое внимание он уделил старому как мир вопросу о вечности мироздания. В отличие от Аверроэса, который решительно встал на сторону Аристотеля, хитрыми приемами растафсирив Коран, Маймонид занял более взвешенную позицию. В частности, он подверг сомнению мантру Стагирита «все сущее из субстрата». В его представлении это был ошибочный индуктивный вывод. Из того, что мы никогда не видели, как из кромешного ничто происходит что-то, не следует, что Всемогущий Создатель не мог наколдовать наш мир ex nihilo. Отсюда он, впрочем, сделал осторожный вывод о том, что ни библейский креационизм, ни его философское отрицание не могут быть доказаны, по крайней мере, на базе наличествующей информации, а, возможно, и вообще никогда. Зато он активно использовал аргументацию перипатетиков для доказательства существования Бога, понимаемого как перводвижитель. И по вопросу космологической модели Вселенной он решительно встал на сторону, должно быть, известного ему по молодости Андалузского мятежа в астрономии. Учение Птолемея всесильно, но не потому, что оно верно. Дело Аверроэса и аль-Битруджи будет жить и побеждать. Только гомоцентрические сферы, выводимые из первых принципов, достойны великого призвания пребывать в небесах. А что это за штуки такие? Нет, это вовсе не стая Интеллектов, как полагали аль-Кинди, аль-Фараби или Авиценна. Нет, это, конечно же, библейские ангелы, получающие от Всевышнего по специальному устроенному бензопроводу дух святой для осуществления необходимой физической работы по круговращению звезд в природе…

И скрытый смысл многих других таинств раскрыл потомкам великий иудейский мудрец. И многие другие утаил. Это как же так, ничего себе спаситель человечества, скажете вы? А вот как: «Моя цель в том, чтобы в одних случаях сделать истины очевидными, а в других скрытыми. Тогда мы не будем противоречить воле Божией (что суть грех), который не открыл толпе истины, которые требовались для познания Его». Итак, мало того, что Маймонид пошел наперекор раввинистическому запрету по толкованию определенных библейских стихов. Он еще и осознавал, что знание в головах невежественных людей может стать для них опасным. И, чувствуя себя ответственным за то, что с ними будет, воздержался от публикации ряда своих спекулятивных идей. Не славу для себя алкал он, а блага для всех… Ну, а что в результате получил?! Соломинка, протянутая от утопающего, произвела среди его блуждающих и заблуждающихся соплеменников эффект взорвавшейся бомбы. Ведь «Руководство» происходило из рук не абы кого, а признанного галахически-юридического авторитета, по мнению многих, величайшего со времени написания Мишны. Но именно это и сделало «Науку в Законе» особо опасным преступником в среде верующих не в меру. Не приведет ли она в результате к разброду и шатанию, к богомерзкому атеизму? Многие еврейские общины книгу сжигали. Лучшей судьбы удостоились эти модели на схоластической ментальной почве. Несостоявшаяся иудейская революция во многом помогла успеху обряда крещения Аристотеля Фомой Аквинским. Не исключено и то, что массированная философская атака Альмагеста из Аль-Андалуза помогла становлению ментальных моделей Николая Коперника. Все же иногда спасение душам блуждающих приносят дела душ утопающих.

Сегодня я лишь вкратце упомянул об общественной реакции реакционеров на новшества Маймонида. И ровным счетом ничего еще не сказал о последствиях интеллектуальной робинзонады Ибн Баджи, Ибн Туфайля и Ибн Рушда в аль-Андалузе. Что же случилось с их моделями потом? Пот и кровь магически превращаются… превращаются… Во что? Настоящая мистика грядет в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что делать утопающим?

Спасение душ утопающих – дело душ самих утопающих. Очередной исковерканный мною популярный однострочник близок к истине, по крайней мере, в одном метафорическом смысле — если речь идет о странной игре по имени жизнь. И если подразумевать здесь заплыв в леденящих кровь водах реки Стикс на противоположный по отношению к бренному миру берег. То есть, это когда тебя уже так тащит течением или водоворотом, что становится очевидно – скоро это случится именно с тобой, а не с абстрактными персонажами сказок или былей.

№227 Наука в Законе

Мы не наш, мы новый мир построим, кто был роботом – станет господом! Такие лозунги скандируют нынче передовые классы, рабочие и все прочие. Пролетарии всех стран соединились с буржуями в едином порыве – создать компосчастье для народа. Но что этот мир грядущий нам готовит на самом деле?! И-И, что будет, что будет – держись крепче, мама дорогая! Искусственный Интеллект – вот что. А что этот естественный поворот событий несет носителям разума естественного? Ах, Интеллект Искусственный, боюся уколюся я! Всегда в наличии многочисленные продавцы Эсхатона. Это они стращают нас глобальными затоплениями, локальными перенаселениями и повальными грехопадениями. От роботизации всей страны ожидают для людей порабощения или даже уничтожения. Я же кассандрить не буду, хотя бы потому, что считаю — пророчить на далекую перспективу аморально. Вместо этого давайте по-скорому взглянем на самое ближайшее будущее – как распространение электронных мозгов по планете скажется на рынке рабочей силы? Многие тенденции уже вполне очевидны в доступной статистике – золотой миллиард активно сокращает чиновников и бухгалтеров, кассиров и банкиров – поскольку легко алгоритмизируется. Мама, что все они будут делать, когда ИИ двинет собой?! Пусть даже машины нам построят райский коммунизм, тогда появится риск превратиться в диванных жителей, профессиональных пожирателей попкорна. Тем не менее, я полагаю, что в ряде сфер деятельности человек всегда будет превосходить компьютеры. Это еретическое по нынешним временам убеждение у меня базируется на определенной философии, даже краткое описание которой не вписывается во временной бюджет сегодняшней статьи. Достаточно будет упомянуть единственный предикат таких превосходных занятий – они все креативные. Нет ничего страшного в использовании железяк для автоматизации рутины, мы ведь давно и успешно эксплуатируем машину собственного тела. Однако при этом не стоит отпиливать антенны собственных органов творчества…

Итак, спокойствие, дело житейское – вашему делу жизни и зарплате никакие катаклизмы не угрожают, коль скоро вы выбрали себе «креативную профессию». Ошибочно будет считать, что я здесь имел в виду исключительно искусство или науку. Сгодится произвольная деятельность, включающая в себя элементы комбинаторики. Например, ее осуществляет программист, комбинирующий элементарные языковые конструкции. Или архитектор, комбинирующий элементарные строительные конструкции. Или даже … юрист. Как так? Что может быть скучнее, чем возиться в пыли уголовных и прочих кодексов, скажете вы? И разве компьютер уступит человеку в составлении договора по готовому шаблону? Здесь я имел в виду законотворчество. И далеко не только пресловутую теорему Геделя о неполноте. Просто нормальное общество имеет обыкновение развиваться и на этом пути неизбежно перерастает социальные игры, которыми забавлялись предыдущие поколения. Поневоле приходится придумывать новые правила, отражающие изменившиеся реалии. Сколько бы ни было аксиом и постулатов, вне зависимости от степени гипотетической богоданности, их приходится постоянно рекомбинировать в оригинальном креативном синтезе. Именно этим преимущественно занимались иудейские мудрецы, получивших от троицы «Моисеев» в наследство весьма запутанный клубок из 613 постановлений. Разрушение Второго Храма привело к созданию рядом с этой Письменной Торой Устного Закона, получившего название Мишна. Этот текст, в свою очередь, со временем оброс гигантским слоем мха из комментариев и интерпретаций и превратился в настоящий Талмуд (Иерусалимский и Вавилонский). За долгие столетия использования в нем накопились многочисленные дискуссии ученых раввинов по крайне важным вопросам типа того, когда и как евреям лучше всего говорить Шему. Консенсуса, тем не менее, достигнуть не удавалось, вместо этого рекурсивно порождались все новые споры. Вот на этом-то мрачном фоне герою наших последних статей Моисею Маймониду в голову пришла светлая идея – предложить окончательный вердикт по всему спектру юридических вопросов. И подошел он к делу поиска абсолютной истины воистину творчески. И удалось ему доселе неслыханное — контрабандой протащить в Закон Науку…

Не то чтобы он оставил без внимания основную декларированную и осознанную цель своего предприятия. Отнюдь, ему удалось развить модель иудаизма, включив в него, например, некий аналог христианского Символа Веры или исламской шахады. Тринадцать постулатов, поделенных на три категории, определили четкую границу, за которой ортодоксия превращалась в ересь. Еврей обязан был верить в существование единого и нематериального Всевышнего-Творца – в теологической части своего кредо. Ему предписывалось также почитать Тору за богоданный через пророков вечный закон – в юридическом разделе. Наконец, в этической сфере полагалось полагаться на божественную награду за праведность и наказание за грехи. Однако при этом он явным образом определил и тринадцать принципов, которые использовал для логической дедукции всех своих остальных решений. И они привели его к весьма умеренной трактовке ряда спорных вопросов. Так, он решительно отрицал магическую интерпретацию некоторых пассажей. Скажем, «дурной глаз» для него был плох только по той причине, что ему сопутствовали нехорошие чувства ревности или жадности. А астрологию и колдовство он не только запрещал, но относил к заблуждениям и суевериям. Пытался объяснить смысл странных библейских запретов разумными историческими причинами. Например, «не вари козленка в молоке матери его» (Исх.34:26) было нужно для того, чтобы дистанцироваться от популярного ритуала идолопоклонников, — спекулировал он. И даже пророчество для него было не Божиим даром, а естественным каузальным следствием правильного образа жизни, «настройкой антенны» на волну Святого Духа. Следовательно, не только Сыны Израилевы были способны заниматься этой профессией, как то утверждал Иегуда бен Галеви, но представители любого народа, желающие идти по пути самосовершенствования. Причем сей настоящий сакральный путь он явным образом советовал не путать с ошибочным аскетизмом. И в целом чудесам не нашлось достойного места в метафизике Маймонида. Нет, как верующий иудей, он, конечно же, не мог отрицать самое их наличие, но при этом заставил Всеведущего Всевышнего заблаговременно расположить эти события в будущем в течение шести дней Творения.

Откуда же ментальные дровишки? Из окрестного философского леса, вестимо. «Истину принимай от кого бы то ни было», — призывал он. И отпечатки пальцев моделей Аристотеля, Аль-Фараби, Авиценны несложно обнаружить в его произведениях. Например, приведенное им доказательство бытия Бога как необходимо-сущего было напрямую транспонировано из аргумента «от бытьможности» Ибн Сина. А вот проповедь интеллектуального одиночества Ибн Баджи была им решительно отвергнута. С точки зрения Маймонида, философы должны принять на себя обязанность активного руководства обществом, рекомендованную для них еще Платоновским «Государством». Не вполне согласился он и с идеей Саадия Гаона о взаимоотношениях теологии и науки. В его представлении польза последней далеко не исчерпывалась должностью служанки для первой. Он рассуждал примерно следующим образом. Торой недвусмысленно приказано: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими» (Втор. 6:5). Но что означает сия «любовь», как не стремление к пониманию мира, созданного Им?! Ведь в соответствии с эпистемологией перипатетиков мыслитель воссоединяется с познанными объектами. Тогда что это, как не то самое вожделенное мистиками соединение со Всевышним? Значит, оно реально достижимо, и дорога к нему лежит исключительно через изучение физики и метафизики. Отсюда последовал искомый вывод — быть ученым суть высший религиозный долг каждого верующего. Вы, случайно, не приметили параллели с «повинны знать» его старшего современника и соотечественника по аль-Андалузу Аверроэса?

Вы можете представить себе современный религиозный, этический или юридический трактат, который бы начинался с обсуждения проблем какой-нибудь квантовой физики? А вот в своем фундаментальном труде «Мишне Тора» Маймонид сделал именно это, попытавшись поставить свои последующие модельные построения на прочный метафизический фундамент. И для него таковым являлась философия. В заключительной галахе «Законов о покаянии» прозвучал уже знакомый нам призыв: «необходимо посвятить всего себя к пониманию наук … настолько, насколько это в человеческих силах – как мы объяснили это в Законах Относительно Основ Торы». Вот такие горы требовалось теперь свернуть своей верой несчастным иудеям. Нам же с вами на сегодня осталось оценить творческие свершения самого автора. Налицо очередная попытка синтеза монотеизма с философией, по моим подсчетам, уже третья после Авиценны и Аверроэса. Это была попытка построить мост из жестокосердного прошлого в научное будущее через объявление обретения профессии ученого обязательным для истинно верующих. Попытка, которая, при определенных благоприятных обстоятельствах, вполне могла завершиться успешным притоком кадров, которые, как известно, решают все. Ведь рейтинг Великого Орла в иудейской среде был весьма высок — к его острому взору в поисках мудрого совета обращались общины с дальнего Запада (из Франции) и Ближнего Востока (из Йемена). К тому же, он занимал руководящие посты и по месту постоянной прописки, в Египте. Да, прикрутить науку к Закону оказалось возможным. Однако перековать Талмуд в иешивах на Аристотеля ему так и не удалось. На мой взгляд, больше всего была виновата его излишняя занятость по основному, отупляющему рутиной, медицинскому месту работы. Не было у него и организаторского таланта апостола Павла. В отсутствии присутствия самого авторитета многие ему не верили, и книги Рамбама банально сжигали. Народ упрямо желал жить в старом мире, без излишне затратного креатива. Наука в Законе оставалась вне закона…

Итак, очередная попытка науки проклюнуться в мире моделей закончилась очередным же выкидышем. Но мы можем приправить горький труд Маймонида щепоткой сладкого евроцентризма. Одно из его сочинений получило особенно широкое хождение в среде схоластической средневековой философии. Руководство для желающих не утонуть – в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что мир грядущий нам готовит?

Мы не наш, мы новый мир построим, кто был роботом – станет господом! Такие лозунги скандируют нынче передовые классы, рабочие и все прочие. Пролетарии всех стран соединились с буржуями в едином порыве – создать компосчастье для народа. Но что этот мир грядущий нам готовит на самом деле?! И-И, что будет, что будет – держись крепче, мама дорогая! Искусственный Интеллект – вот что. А что этот естественный поворот событий несет носителям разума естественного?

№226 Блуждающие модели

Давным-давно люди назвали загадочным образом перемещающиеся светлячки над головой блуждающими звездами. НО впоследствии оказалось, что сей балет планет подчиняется своим строгим хореографическо-астрономическим законам. Значительно позже, чуть более века тому назад, еврейский писатель Шолом-Алейхем точно так же метафорически описал героев своего ставшего знаменитым романа. НО представители конкурирующих конфессий всегда отлично знали, что многовековые скитания представителей его народа были вызваны их грубейшими теологическими заблуждениями и логично последовавшей за этим карой Божией. А вот сегодня и сейчас я тот же эпитет подарю пресловутым ментальным моделям. НО, к большому сожалению, нам до сих пор неизвестны те метафизические звезды, которые освещают многочисленные повороты нашего пути познания мира. Да, друзья мои, мы до сих пор не знаем, как именно обретаем знания. Не то, чтобы до конца. И не то, чтобы от начала. И не то, чтобы у нас не хватало интересных идей. Напротив, некоторые из них уже вполне почтенного возраста. НО на каждую старуху или молодуху всякий раз обнаруживалась та или иная досадная проруха. Сначала догматы твердили, что мы грызем гранит науки дедуктивным образом – из самоочевидных посылок надежной механикой силлогизмов. Но это очевидное оказалось не только невероятным, но и неверным. Тогда настала эпоха индуктивизма, в которую предполагалось, что мы просто находим нечто единое во множестве единичных наблюдений. НО в Австралии обнаружили черных лебедей, что эффективно придушило лебединую песню любителей обобщений из ряда европейских белых особей. Проблему неадекватности подобных выводов о будущем из прошлого опыта перед философами поставил Дэвид Юм, а разрешил Карл Поппер. Точнее, решил, что разрешил, разрешив ученым выдвигать произвольные гипотезы — лишь бы их потом можно было опровергнуть эмпирическими данными. НО потом обнаружилось, что модели носят защитные жилеты, через которые их не так-то просто пробить острием т.н. фактов. История кишит примерами, когда ученые сохраняли в живых менталку, напрочь противоречащую наблюдениям. Так может быть «фальсификационизм» удастся спасти при помощи «программ исследования» Имре Лакатоса? …

Это очень длинная история и, увы или ура, но благолепный консенсус философам науки все еще только снится. Не утихают даже голоса «анархистов», утверждающих, что наши знания прирастают иррациональным образом и «пойдет все» — все когнитивные средства одинаково хороши. В чем же причина этих затруднений? На этот вопрос, на мой взгляд, звездный свет проливает т.н. математическая теория вычислительной сложности. Она многим известна по нашумевшей в прессе «проблеме тысячелетия»: P против NP. Пока желающие заработать бренный миллион и вечные лавры ломают об нее свои мозги, давайте прикинем, к какому классу сложности принадлежит задача построения научной модели? Сия модель – это все равно, что программа, способная сгенерировать бесконечное количество данных. Но это означает, что, даже имея готовое решение на руках, его и проверить-то толком невозможно. Получается, что мы имеем дело с типичным буйным представителем EXPTIME, которого попросту невозможно алгоритмически причесать за приемлемое время. Это утверждение элементарно доказывается, причем строго, как математическая теорема. Значительно масштабнее миссия убеждения аудитории — даже не столько в адекватности предложенной модели, как в полученных с ее помощью выводов. И в самом деле, задача может быть экспоненциально сложной на бесконечных последовательностях данных, но какой размерностью обладают реально встающие перед учеными задачи? Я вам не скажу за всю науку, вся наука очень велика. Но вот философия и метафизика обожают плавать в гигантских морях информации. Ведь это попытка создать из бесчисленных осколков, разбросанных по всему спектру наших ощущений, единое непротиворечивое мировоззрение. Так стоит ли поражаться тому, что в этом безбрежном комбинаторном пространстве нетрудно заблудиться? Нет, скорее, стоит проникнуться удивлением — каким же хитрым образом люди находят иголку смысла в бурном потоке хаоса? Вот этим-то сегодня мы с вами и займемся — подивимся на перемещения блуждающих моделей иудейских мыслителей непосредственно перед появлением на историческом небосклоне кордовской звезды Маймонида…

Давным-давно эти божественные стихи сочинил библейский царь Соломон. Или, может быть, все же христианский мыслитель Авицеброн? Или то был загадочный чародей, заодно сконструировавший себе голема (средневековый аналог биоробота), причем бесстыдно женского пола? Нет, все эти описания сходятся всего лишь на одном невзрачном и болезненном (по кожной части) иудее по имени Сулейман-Шломо ибн Габироль. Впрочем, если верить примете Владимира Высоцкого и некоторым сведениям о его жизни, то он и в самом деле был истинный поэт, а по совместительству философ, искавший истину. Расцвет его творчества пришелся на период раздробленности «тайфа» мусульманского аль-Андалуза, хождение вышеприведенных легенд о нем – исторический факт, а единство его личности было восстановлено лишь в девятнадцатом веке. Некоторым моделям везет больше других. Таким счастливчиком стало его сочинение, получившее известность в латинском переводе под именем Fons Vitae (источник жизни). Это произведение наряжено в платье диалога между безымянными учителем и учеником. Его основной вопрос – для чего создан человек? Нетрудно понять, что речь шла о вечно актуальном «смысле жизни». И ответ на него кажется не лишенным смысла даже на современный интеллектуалистский вкус – для приобретения знаний. Каких именно? Представьте себе, не только о Всевышнем, но и о вещах, Им сотворенных. Весьма прогрессивное воззрение, не правда ли, особенно в контексте зарождения науки? НО вот в другом направлении наш герой безнадежно заблудился в трех моделях. Его метафизика – монотеизм, смешанный с неоплатонизмом с приправой из некоторых идей Аристотеля. В частности, он отличился бесплодным утверждением о том, что, помимо Бога, абсолютно все прочие создания представляют собой союз материи и формы (т.н. универсальный гиломорфизм). Поскольку «все» включало душу, ангелов и т.п. сущностей, то эта доктрина впоследствии была жестоко расстреляна авторитетной критикой и благополучно скончалась…

Представитель следующей исторической эпохи (альморавидов) Бахья ибн Пакуда был по профессии раввином и даяном (судьей иудейского закона). А вот по призванию этого незаурядного мыслителя прежде всего интересовали вопросы нравственности. Его нетленка «Обязанности сердца» стала попыткой привести разрозненные указания Торы и Талмуда в единую этическую систему. В ее сердце утверждение о том, что недостаточно (как выражаются христиане) «по-фарисейски» исполнять все бесчисленные заветы «жестокосердного» Закона, но надо талцыть глубже, сердцем. Другими словами, важно не только тщательно исполнять предписанную божественным руководством пользователя гимнастику для души – производить физическое исполнение ритуалов и запретов. Нужно еще и обращать внимание на то, что при этом происходит внутри, т.е. в наших терминах тренировать свои психические движения. НО эта безусловно здравая мысль у него оказалась смешана с блужданиями в непроходимых дебрях неоплатонической философии. Если он и обнаружил некоторый смысл в созерцании Божиих творений, то исключительно с целью проникнуться особым пиететом к непостижимой мудрости Создателя, дабы на следующем этапе испытать сердечную благодарность и воспеть Ему великую славу. В целом же это был типичный представитель «негативной теологии», отрицавший возможность познания и Всевышнего – не гляди на Солнце, ибо ослепнешь, и таинств человеческой души.

Характерен еще один отравленный плод на древе познания добра и зла – «Кузари» другого прославленного поэта Иегуды бен Галеви. Типичная апологетика иудаизма против засилья могучих мировых религий, эта книга возродила к жизни столь любезный каждому еврейскому сердцу исторический сюжет – превращение детей диких степей хазар в Сыновей Израилевых. По задумке автора могучий властелин Востока был последовательно переубежден, оказавшись пораженным достоинствами истинной веры в Бога Авраама, Исаака и Иакова. Христианский нарратив был им отметен за безумием догматов Боговоплощения и Троицы. Мусульманский – за хилостью чудес пророка Мухаммеда против высокохудожественных приключений библейского Моисея. Пускай так. Но под тот же обстрел попали и философы, тщетно пытавшиеся склонить язычника на свою сторону пресловутой логикой. Отповедь в их сторону – хорошо распознаваемая газовая атака по рецепту аль-Газали. Мир у них, видите ли, существует вечно, а Всеведущий Всевышний не в курсе количества волос на голове у своих подопечных! Словом, еретики, что с них взять?! Изыди, Сатана! Ну, а что нам взять со всех вышеописанных моделей? Отметим, что все они прочно принадлежали к домену догадок, предположений, гипотез. И в этом они — типичные граждане «третьего рейха» идей упомянутого выше Карла Поппера. Пусть ни одна них не была фальсифицируема. Пусть через это ни одна из них не была научна в его смысле. Пусть в них заблуждений было значительно больше, чем конструктива. НО и задача перед иудейскими мудрецами стояла неподъемная – не заблудиться в экспоненциально сложных небесных просторах. Каким же алгоритмом блуждающие модели обнаружили-таки на горизонте аль-Андалуза Великого Орла – Мойше бен Маймона?

Оставим пока заданный мной вопрос риторически сиротствовать без ответа. Нам пора вперед! Машина времени не ждет, но бьет копытом и рвется назад — в царство бесславных альмохадских халифов и египетских султанов. Полет над гнездом психушки продолжается – в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Кому на Руси блуждать хорошо?

Давным-давно люди назвали загадочным образом перемещающиеся светлячки над головой блуждающими звездами. НО впоследствии оказалось, что сей балет планет подчиняется своим строгим хореографическо-астрономическим законам. Значительно позже, чуть более века тому назад, еврейский писатель Шолом-Алейхем точно так же метафорически описал героев своего ставшего знаменитым романа.

№225 Моисей обетованный

Протокол Аудиенции в Тронном Зале Всевышнего. Участники: Благой Господь, Архангел Гавриил.

Архангел Гавриил: О, Всемилостивый, не изволь гневаться, но дозволь всю правду доложить!

Благой Господь: Ты же знаешь, что я Всеведущий, мне и так все известно. Так что у тебя там?

АГ: Возроптал твой первоизбранный народ, иудеи, то есть. Говорят, смутьяны, что не могут более терпеть.

БГ: Я терпел и им велел. Они что, не слышали, что у меня один день как тысяча ихних лет?

АГ: Говорят, нет больше мочи выносить неправды от правоверных. Альмохады совсем замучили.

БГ: В обиде, да не в тесноте – Андалузия, чай, не Земля Обетованная.

АГ: Я так тоже пробовал их, бунтовщиков, усовестить, да они говорят — Бог нам слово дал. Причем неоднократно.

БГ: Я дал … поносить, я и взял … обратно. Ну, да ладно, что именно хотят-то?

АГ: У них большой список обещанных подарков – мессия, Эсхатон, страна с повышенным содержанием молока и меда…

БГ: Страна, говоришь? А какие новости с фронтов? Нельзя пару легионов ангелов перебросить?

АГ: Никак не получится, Всемогущий! Все заняты в эпической битве с превосходящими силами врага рода человеческого.

БГ: Ах, дьявол его побери! Значит, мед с молоком вычеркиваем, Царство Божие на Земле нам тоже не по карману, остается – мессия. Да будет так — выпиши им со склада пророка первой категории…

Пора нашим АГ и БГ упасть с небесной трубы. Да пропадут вместе с ними религиозные суеверия и прочие неадекватные менталки! Аминь и мера вере! Что тогда останется? Вы уже догадались. Река ИМ (История Моделей) продолжает свое течение строго параллельно воспетому поэтами Гвадалквивиру средневекового аль-Андалуза. И мы снова обращаем наш мысленный взор на забытых Богом сефардов. В далеком детстве БГБ я рассказал нашим подписчикам о том, как несвятое трио Моисеев сообразило подарить Сынам Израилевым одно из величайших литературных произведений и бестселлеров всех времен и народов — Тору. По этому тексту несложно проследить, как смекалка современных политических деятелей говорила уже устами древних мудрецов: всегда откладывай на завтра то, что не можешь сделать сегодня. Иными словами, не скупись на предвыборные обещания – будь то рай, коммунизм или Великая Россия, не суть важно. Широко известно, что вдохновенные строки Библии щедры заветами и ратифицированными договорами с Господом. В частности, от лица самого легендарного освободителя от Египетского рабства иудеям был клятвенно обещан его заместитель (Втор. 18:15): «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой — Его слушайте». Будущее наглядно продемонстрировало, что с будущим обращаться следует крайне осторожно. Этот с виду невинный однострочник вызвал к жизни бурный поток желающих исполнить сие т.н. пророчество. Среди многочисленных обманутых и распятых им несчастных были многие замечательные люди. Однако, пожалуй, никто не вписался в эту заготовленную роль лучше, чем герой сегодняшнего повествования. Впоследствии сказывали, что он был потомком былинного царя Давида. Но на самом деле, это был всего лишь самый настоящий Моисей – Моисей обетованный.

Мойше бен Маймон, он же Моисей Маймонид, он же Рамбам, родился в Кордове альморавидов в семье ученого раввина и потомственного (в пяти поколениях) даяна (судьи). С рук поднаторевшего на Торе отца он получил грудное молоко пищи духовной. Нет сомнения, что в то же время он познакомился и с шедеврами арабской традиции, в том числе философской. Однако, в отличие от своего чуть более старшего современника Аверроэса, ему было не суждено приспособиться к новой метле – альмохадской. Эти религиозные фанатики быстро нажали на кнопку Exit, попросту отменив защищенный статус «зимми», завещанный авраамическим меньшинствам Кораном. Иудеи, столь активно содействовавшие победе ислама на Иберийском полуострове, внезапно стали чужими среди бывших своих. Наиболее упрямых неверующих по-правоверски вырезали по-изуверски. Сложную дилемму предать веру предков или умереть многие считали ложной и решали ее при помощи банального бегства. Многие иммигрировали на север, в христианскую Испанию и еще дальше, в Прованс. Семья Маймонидов отправилась в противоположном направлении — на юг, сначала в Севилью, затем в Марокко, и потом через прочие страны Магриба (Северной Африки) в Египет. Мойше был еще безусым юношей, если не мальчиком, покидая родину непосредственных предков. Тем не менее, нет сомнений, что уже тогда он в совершенстве владел многими книжными премудростями. Всего лишь в 23 года он начал писать свой мастер-комментарий на Мишну (т.н. «устную Тору»), закончив это вполне зрелое произведение через 7 лет. Его прибытие в город Фес было отмечено предводителем тамошней еврейской диаспоры как знак великого небесного благоволения: «И доказательством того, что я говорю, является появление в Фесе великого мудреца, рабби Моисея, сына достопочтенного Р. Маймона, чья ученость не имеет себе равных».

Много страшных и ужасных приключений ждало Маймонидов на пути в страну бывших фараонов. Как смогли они сохранить в неприкосновенности веру предков в условиях вопиющих повсеместных нарушений принципов неприкосновенности личности? Некоторые источники утверждают, что сделать это им удалось только путем ложной конвертации. Впоследствии злопыхатели на этих основаниях пытались обвинить Мойше в измене перед султаном (кара бывшим мусульманам за вероотступничество – смерть). Однако не сохранилось никаких сторонних незаинтересованных свидетельств в этом предательстве поневоле. В Египте, где в то время свои последние дни доживал Фатимидский халифат, семья была в относительной безопасности. Осели неподалеку от Каира, умер отец Маймон, а Моисей женился. Долгое время всеобщим кормильцем был младший брат Моисея Давид, промышлявший купеческим бизнесом. Старший же благодаря этому смог взять на себя повышенную общественную нагрузку. Иммигрант из аль-Андалуза быстро продемонстрировал свой высокий уровень и стал авторитетным судьей во всех вопросах толкования иудейского Закона. Спустя всего пять лет по приезду он был избран главой местного еврейского сообщества. Впрочем, этот пост он вскоре потерял в жестокой конкурентной борьбе, обретя его снова только на склоне жизненного пути. В эти же годы он смог завершить свою нетленку «Мишне Тора». Увы, сей плодородный период расцвета его модельного творчества завершился кровавым закатом. Торговля долго служила двигателем науки. Но служба средневекового негоцианта была и опасна, и трудна. Давид, отправившийся на закупки в далекую Индию, пропал без вести, оставив в наследство брату безутешную вдову и дочь. Теперь уже Моисею, находившемуся на грани самоубийства, пришлось заботиться о пропитании семьи. И он поступил на госслужбу, с утра до ночи занимаясь врачеванием высокопоставленных вельмож при дворе короля Саладина. Чудом удалось ему найти время на другую свою важную работу – «Путеводитель для заблудших». На этом чудеса закончились – пришла пора перемещаться на постоянное место прописки…

Изучению моделей, содержавшихся в его книгах, мы посвятим самые ближайшие статьи. На сегодня я хотел бы еще только закруглить эту статью, вернувшись к обсуждению мессианского статуса нового Моисея. Аллах его знает, что там о Маймониде поют на небесах. Мы, во всяком случае, не знаем. Однако историки могут что-то содержательное сказать о том, как этот человек воспринимал сам себя. И есть ряд свидетельств о том, что он, как и многие иудеи, зараженные идеей самоизбранности до и после него, полагал, что несет на своих плечах особую миссию. Вот одно из них. Мишна заняла особую позицию по отношению к знаменитой «Божественной колеснице» пророка Иезекииля – пояснять ее смысл можно было только в личной беседе, с гласа учителя на ушко ученику. Тем не менее Маймонид взял на свою душу грех публичного толкования, почему? Он воспринимал себя как спасителя быстро несущегося к обрыву мира, как единственного человека, держащего ключ к глубинам сего великого таинства: «если бы я не записал что-то из того, что так ясно явилось мне, то это знание исчезло бы со мной, и я бы тогда посчитал свое поведение недостойным по отношению к заблудшим душам». Таким образом, он верил в то, что его жизнь представляла уникальную возможность проникнуть в истинное значение иудаизма, которая бы исчезла из мира с его смертью. Именно это соображение перевесило на весах его совести груз догматического запрета. Какие же высшие силы помогли ему в расшифровке? «Я следовал логике предположений и догадок, и никакое божественное откровение не спустилось, чтобы научить меня, что дело было так и этак, и я не получил на эту тему никаких инструкций от учителя». Ничего себе, религиозный экзегет, который не боится расчехлить свой интеллект? Забегая вперед, этот Моисей обетованный посохом разума открыл иудеям путь к храму науки. Путь к исходу из мира суеверий, в котором они тащили на себе непосильную ношу из Торы и Талмуда. И не его вина, что для многих воз и ныне там…

Возможно, что я своей шуточной прелюдией породил образ богоданного героя. Ну, что же, я его и убью. Маймонид вовсе не был посланником с небес. Отнюдь, и в формировании его моделей прослеживаются четкие земные следы. Прежде всего, это был продукт сефардской ментальной почвы, которая медленно наслаивалась в течение многих столетий. Пророкам время, предтечам час – в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Какой он, Всевышний?

Протокол Аудиенции в Тронном Зале Всевышнего. Участники: Благой Господь, Архангел Гавриил.
Архангел Гавриил: О, Всемилостивый, не изволь гневаться, но дозволь всю правду доложить!
Благой Господь: Ты же знаешь, что я Всеведущий, мне и так все известно. Так что у тебя там?

№224 De Revolutionibus, которого не было

Каждый локомотив в курсе того, что такое революция. Более того, он ее заочно обожает. Какой же паровоз не вожделеет толкать вперед почетную пассажирку — госпожу историю?! С ума ведь сойдешь – ежедневно толпы пролетариев транспортировать на работу и назад. Но не железякой единой силен человек. Теми же познаниями обладал и любой выпускник советской школы или высшего учебного заведения. А вот за нынешнее поколение не поручусь – наверняка, из их учебников однострочники Карла Маркса безжалостно выпололи. Но рассказать о житии этого слова я сейчас собираюсь не только им, но и все остальным подписчикам. Оно как раз сейчас замаячило у нас прямо перед носом, прямо по течению реки ИМ (Истории Моделей) и прямо по курсу нашей экскурсии. Как нетрудно догадаться, это типичная латинщина. Несколько кривее для одноязычного русского человека видится его изначальный смысл. Это всего лишь «вращение», по каковой причине его обычно использовали в астрономических целях. Впрочем, и в астрологических тоже, так что некая порочная связь с семантикой общественных переворотов существовала у этой ментальной модели давным-давно. Вспомним “De Revolutionibus orbium coelestium” («О вращении небесных сфер») – так называлась знаменитая нетленка Николая Коперника. Уже первый и единственный ученик сего могучего сотрясателя Земли Ретик отличился рядом потрясающих пророчеств о грядущих потрясениях, высосанных им из гелиостатической теории своего учителя…

«Революция» могла быть вскользь упомянута и напрямую в социальном контексте – мы ее встречаем, например, у Макиавелли в «Государе». Свержение Якова II Стюарта и последующее воцарение голландца Вильгельма Оранского в Англии тоже получило у современников название “The Glorious Revolution”. Однако и в данном случае речь шла о, пусть и метафорическом, но возвращении на протестантские круги своя из католического ада. Значение «качественного (и к тому же прогрессивного) изменения» слово получило значительно позже, в Веке Просвещения, восемнадцатом от Рождества Христова. Забавно, что немалую роль в этом процессе сыграл все тот же Коперник – его De Revolutionibus своим синхронично удачным названием и безусловным успехом базировавшейся на нем Ньютоновской механики стал (во многом благодаря произведениям Жана Байи и Иммануила Канта) парадигматическим примером «хорошей революции» в науке… А была ли девочка-то?! Может, никакой девочки-то и не было?! «Не было такой вещи, как научно-техническая революция, и это — книга о ней» — с сей риторически красиво отточенной фразы начал одну из своих работ известный американский историк науки Стивен Шейпин. Что там на самом деле было и чего не было, вопрос сложный, метафизический и полемический, так что давайте отложим его разрешение на далекое потом. Моя задача на сегодня значительно менее масштабна. Я всего лишь собираюсь рассказать Вам о De Revolutionibus в мусульманском аль-Андалузе, которого там уж совершенно точно на самом деле не было…

Безусловным космологическим tour de force античной науки стали модели Птолемея. Они позволяли практически безошибочно вычислять положения всех семи небесных тел на любую дату в настоящем, прошлом или будущем. Это была крайне полезная в хозяйстве функция, например, в деле народно-магического здравоохранения, поскольку помогала в составлении гороскопов больных. Это был и могучий триумф разума, сумевшего успешно совладать с некоторыми странностями надлунного мира. Судьбоносные светлячки над головой почему-то иногда перемещались быстро, случалось, что тащились еле-еле, а время от времени и вовсе меняли направление своего движения. И тут, представьте себе, секрет пируэтов балета планет был раскрыт! Посему неудивительно, что овладевшие сей премудростью благодарные правоверные назвали изначально скромное «Математическое Собрание» «Альмагестом» – Величайшим. По нашей шкале эти менталки прочно находились в четвертой, конструктивной фазе развития, не дотягивая до финального пика самую малость. Чего же им не хватало? Вовсе не точности – ее было достаточно для всех разумных целей и при остром желании несложно было докрутить. Проблема была в реалистичности описания. Вышеуказанные две аномалии в поведении блуждающих звезд были разрешены при помощи ряда хитрых геометрических приемов. Если поместить неподвижную Землю не в самый центр той или иной небесной сферы, а чуть вбок, то тогда удается смоделировать нерегулярности в скорости перемещения звездных локомотивов. Если планету прикрепить на отдельное колесо, которое заставить катиться по велотреку основной окружности, то мы получим т.н. эпицикл. С его помощью удавалось воспроизвести ретроградное движение (т.е. в обратном направлении). Но и этого оказалось мало для некоторых особо крепких задачек. Их удавалось расколотить при помощи еще одного механизма – т.н. экванта. Это была вымышленная, но важная точка. Именно по отношению к ней эпициклу надлежало дрейфовать с постоянной угловой скоростью…

Не только на нас с вами, но и на средневековых ученых эта замысловатая конструкция из трех элементов временами производила удручающее впечатление. Да, она почему-то работала и помогала «спасать феномены», но предложенное решение сильно попахивало — от слова ad hoc. Впрочем, их заботило вовсе не то, что кажется странным нам с вами. Никто не сомневался в неподвижном положении Земли – ее заковала в кандалы еще железная логика многочисленных аргументов передовой древнегреческой философии. Вопросы вызывали некоторые модельные противоречия с другими экскрементами чистого разума. Например, со времен Платона считалось абсурдным предполагать, что планеты на небесах могут перемещаться каким-либо иным способом, нежели по идеальной окружности, причем со строго постоянной скоростью. Почему так? На эту мысль ученых наводила удивительная постоянность их движения, к тому же не было видно принципа, по которому один сегмент траектории отличался бы от других. Это положение входило в некоторое противоречие с вышеупомянутым эквантом. Ведь только по отношению к этой волюнтаристским образом выбранной точке исполнялись завещанные древними авторитетами аксиомы. Эстетическое чувство многих мыслителей, включая Николая Коперника, было оскорблено. Но были и несколько менее тонкие, более фундаментальные основания для критики. В частности, решения Птолемея прямо противоречили Аристотелевской физике. Стагирит ратовал за другую, т.н. гомоцентрическую космологию. Это должны были быть множественные вложенные друг в друга сферы, в точном геометрическом центре которых располагалась Земля. Модель эту в далекой древности пытались развить еще Евдокс и Каллипп, но до математического совершенства уровня Альмагеста она так и не доросла…

За лучший надлунный мир, за власть советов Аристотеля марш-марш вперед, философский народ! В борьбу за святую свободу от модельного рабства вступили вожди «Андалузской революции» в астрономии – Ибн Баджа, Ибн Туфайль и Ибн Рушд. Лучше всего сохранились для истории пламенные речи Аверроэса. Он исходил из самых общих метафизических соображений. На протяжении долгих веков математика была подчиненной по отношению к натурфилософии дисциплиной. Еще друзья Галилео рекомендовали своим студентам-физикам не слишком увлекаться бестолковыми играми с числами. Коль скоро это так, то разве может предсказательная цифровая мощь теории свидетельствовать о ее адекватности? Из ложных посылок иногда можно случайно получить истинные выводы, но рано или поздно они приведут к логической катастрофе – так говорил Стагирит, и так вторил ему его верный Комментатор. Выражаясь на современном жаргоне, бунтовщики потребовали от господствовавших моделей космоса реалистичного отображения действительности, они более не хотели жить по-старому, и чихать они хотели на инструментальную полезность для астрологии. В принципе, весьма достойная эпистемологическая позиция. И весьма вероятно, что именно она в далекой перспективе помогла сорвать Землю с цепи и отправить ее блуждать в открытый космос коперниковской революции. Ну, а в ближней?

В непосредственной близости от Аверроэса жил и творил некий аль-Битруджи. Еще один обыкновенный кади (судья) по профессии, по призванию он оказался незаурядным поэтом звездного неба над головой. Ученик Ибн Туфайля настолько проникся анти-птолемеевской пропагандой, что решился поднять руки на Величайшего и устроить гомоцентрическую революцию в космологии. Сей экзотический фрукт созрел отнюдь не на пустом месте. Родоначальником древа Андалузской науки о высоком на высоком уровне был некий аз-Заркали из Толедо. Он отличился не только составлением астрономических таблиц и изобретением новой астролябии, но и воспитанием достойной смены. Аль-Битруджи принадлежал к поколению его студенческих внуков. Какой же модельный урожай достался человечеству от него? Ему удалось довести свой скорбный труд до логического конца, однако у этого радостного события был и другой, печальный конец. Беда была в том, что предсказания, полученные при помощи новой методики, оказались ощутимо хуже старой менталки. И в том нет вины замечательного ученого. Гомоцентрические сферы, сколь не были бы они любы Аристотелю, в принципе не в состоянии совладать с рядом феноменов природы. Например, некоторые планеты (в частности, Марс) даже при наблюдениях невооруженным глазом отчетливо меняют яркость, находясь в различных точках своей траектории. Как это объяснить, если принимать за аксиому их строго одинаковое расстояние от Земли?!

Таким образом, эти революционеры чисто теоретически не могли получить власть, даже в своей отдельной стране. Да, они тонко прочувствовали общее направление для дальнейшего развития науки. Но впереди простирался Великий Каньон Коперника, и только смертельным прыжком через гигантскую комбинаторную пропасть можно было добраться до противоположного берега. Могли ли они подумать, что для этого придется решительно выбросить прочь ту самую Аристотелевскую лестницу, которая так долго помогала им карабкаться ввысь? De Revolutionibus в Андалузии не было. Но неслучайно Коперник сослался в своем величайшем труде на аль-Битруджи. Локомотив научно-технической революции, которая все-таки состоялась, уже стоял на запасном пути. Триста лет тому вперед…

Мы уже долгое время провели за изучением творческих достижений потомков Исмаила. Давайте теперь снова обратим внимание на их двоюродную авраамическую ветку. Как-то там в средневековом аль-Андалузе поживали Сыны Израилевы? Не нашлось ли их в их среде желающих пришить к богоданной Торе богомерзкую философию? Еретики всех конфессий соединяются в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что такое революция?

Каждый локомотив в курсе того, что такое революция. Более того, он ее заочно обожает. Какой же паровоз не вожделеет толкать вперед почетную пассажирку — госпожу историю?! С ума ведь сойдешь – ежедневно толпы пролетариев транспортировать на работу и назад. Но не железякой единой силен человек. Теми же познаниями обладал и любой выпускник советской школы или высшего учебного заведения. А вот за нынешнее поколение не поручусь – наверняка, из их учебников однострочники Карла Маркса безжалостно выпололи.

№223 Один на полях воин

Что полезного можно написать на полях книги?! В современности мы ожидаем там найти разве что портрет-карикатуру соседа по парте, по причине непрофессионального исполнения снабженный подписью для облегченного распознавания образов. Или протест-памфлет на практикующего волюнтаристские методы правления учителя, снабженный призывами к братьям по разуму бороться за свободу и равенство. Не исключены записи партий в избранные популярные забавы замученных премудростью школьников или студентов — виселицу, крестики-нолики или морской бой. Обобщая, все эти произведения искусства попадают в усредненную категорию порчи собственности, и хорошо еще, коли личной, а не библиотечной. А что полезного можно найти в комментариях обыкновенной соцсети?! В современности мы ожидаем там обнаружить разве что обличение соседа по диалогу, критику хозяина ресурса-блогера или пост-перепост избранных однострочников замученных популярностью авторитетов. Обобщая, и этим мемам суждена быстрая смерть от забвения. А вот в не такой уж и давней истории дело обстояло совсем не так. Например, всю историю развития науки в мусульманском средневековье можно видеть, как комментарии на полях античной философии. Большинство мыслителей на Востоке (даже таких могучих, как аль-Фараби или Авиценна) свои лучшие работы посвящало толкованию учений знаменитых героев прошлого – Аристотеля, Платона и их команд, соответственно, перипатетиков и (нео-) платоников. На этом основании новички нередко делают вывод о стремящейся к нулю (кстати, тоже импортированному из Индии) роли исламских ученых в возникновении т.н. научно-технической революции. Будто бы в лучшем случае им можно поставить в заслугу сохранение древних ментальных шедевров для человечества. Уверяю Вас, это заключение не только поспешно, но и ошибочно…

… На полях книг буквы в буквальном смысле появлялись еще долгие века. Лучшую часть своей профессиональной карьеры известный американский астроном Оуэн Гингерич потратил на поиск по всему миру печатных копий первых изданий коперниковской нетленки, De Revolutionibus. Обнаружилось, что в них оставили свои закорючки многие знаменитые ученые своего времени. И они позволили нам восстановить ряд утерянных страниц истории науки шестнадцатого века. Но еще и в следующем, 17-м веке, Пьер Ферма, тем же приемом испортив диафантовскую «Арифметику», учинил математикам великую задачку на триста лет тому вперед. От сей вредной привычки ученым никак не удавалось избавиться далеко не только по причине дороговизны информационных носителей. Обретение милостью Аллаха правоверными китайского изобретения, в принципе, сделало бумажную технологию относительно доступной для всех желающих заняться черным делом ее марания. Дело было в другом. Комментирование на ментальных полях ушедшей эпохи стало войной с мракобесием, причем уже в настоящем времени и переносном смысле. Отчего так? Современные философы языка аналитической традиции пришли почти к консенсусу, что утерянный некогда смысл полноценному восстановлению не подлежит. Одно и то же слово в разные времена несет на себе принципиально другой семантический груз. Просто эта штука под названием «смысл» крайне сложно устроена. Она включает в себя далеко не только поверхностное описание предметов, но и всю гамму их отношений с соседями, все те манипуляции, которые с ними можно проделать. Посему в самых вечных понятиях, таких, как «человек» или «Бог», «благо» или «попкорн» постоянно лишь их изменение. Следовательно, обречено на провал любое толкование, ставящее себе наивную цель проникнуть в глубинную сокровенную суть произведений далекого прошлого. Вместо этого мы тем самым выращиваем себе новую и шелковистую ментальную шерсть для произведения греющих душу модельных одежек – уже по нынешней моде. Может быть, этим стоит даже гордиться, как это сделал Альфред Норт Уайтхед, утверждая, что вся европейская философия – набор примечаний к диалогам Платона. Во всяком случае, достоверно известно, что наложение друг на друга полей древнегреческих языческих и древнеиудейских монотеистических идей не обошлось без существенных трудностей. Требовалось отнюдь не реставрировать старый, но создать новый смысл…

… И вот к этой самой масштабной задаче дня тысячелетия, приступил Аверроэс, получив госзаказ от просвещенного халифа Абу Якуб Юсуфа на проведение освещения в некоторые темные для него аллеи мышления перипатетиков. В результате он произвел целую библиотеку комментариев, в ряде из них методично разбирая предложение за предложением изначального текста. Причем не просто разжевал давно засохшую пищу духовную, но предложил по пути свои собственные оригинальные рецепты. В принципе, вся философское искусство аль-Андалуза, начиная с Ибн Баджи, характеризовалось особым отношением к Аристотелю – солировал именно он. Однако эта особенность наиболее четко проявилась в творчестве Ибн Рушда. Тот решительно отверг ряд ключевых положений баловавшихся неоплатонизмом предшественников с Востока. Например, с презрением отверг попытки аль-Фараби примирить своего героя с учителем, Платоном. И, строго говоря, был прав – они рядом положений логически не стыковались друг с другом. На его модельных полях был один единственный воин – Стагирит. Точно так же, по его мнению, не заслуживали доверия теория «эманации» Авиценны и его инновации в области модальной логики. Соответственно, не дотягивало до статуса «демонстративного» и знаменитое доказательство бытия Всевышнего «от бытьможности». Но для него это вовсе не означало, что наличие Бога невозможно установить рациональными методами. Вместо одного раскритикованного им за несостоятельностью способа он предложил два собственных аргумента. В первом из них обращалось внимание на гармоничную работу законов природы, создающих возможность существования жизни на Земле. Во втором подчеркивалась исключительная сложность строения организма человека. Возможно ли его возникновение без участия Всемогущего Творца? Оба довода, пусть и с несколько измененным содержанием и названием («тонкой настройки Вселенной» и «разумного замысла»), до наших дней считаются одними из самых могучих по данной тематике…

… Мы уже вскользь упомянули о том, как Аверроэс отреагировал на приговор аль-Газали в адрес философов. Среди объявленных еретическими невыгодно выделялся их тезис о несотворении мира. Вечное существование, по мнению еще Парменида, а за ним Аристотеля и других языческих авторитетов прошлого, ему обеспечивали незамысловатые соображения априори. Важную роль на общем фоне играл «ex nihilo nihil fit». Этот простой аргумент весьма убедителен и нынче – представьте себе кромешное ничего, с какой стати из него хоть что-нибудь произойдет?! Увы, древние иудеи в метафизике сильны не были, по каковой причине их Господь и смог наколдовать наш мир из совершенной пустоты. Коран (11:7) оказался ненамного слаще, например, здесь – «Он – Тот, Кто создал небеса и землю за шесть дней, когда Его Трон находился на воде, дабы испытать, чьи деяния будут лучше». Как поступил с этим очевидным противоречием религии и здравого смысла Ибн Рушд? Профессиональный адвокат обнаружил дыру в показаниях обвинения. Смотрите, вот она – ведь у Аллаха непосредственно перед актом волшебства наличествовали, как минимум, «трон» и «вода». Значит, все-таки что-то материальное присутствовало, тогда и Вселенная, глядишь, все же вечная? Вот вам — вашим же оружием по мозгам, граждане средневековые креационисты. Кстати, эту дискуссию снова несложно транспонировать в современный контекст. Пускай «Большой взрыв» запустил часы и создал пространство конкретно нашего мира. Но какие-то сущности за его пределами (например, скромные нолик и единичка) вполне могли наличествовать вечно, не заставляя нас грешить против чистого разума и создавать «нечто» из «ничто»…

… Вере, может быть, напрямую и немедленно не прикажешь. Она обычно возникает спонтанно – в зависимости от обстоятельств. Зато, как мы уже знаем, это вполне можно сделать опосредованно и не спеша. Вполне достаточно хорошенько захотеть это сделать, и послушное подсознание постепенно найдет путь к тому, чтобы исполнить полученный приказ обмануть своего генерала. Важным шагом на пути этического развития человека был отказ от подобного образа мышления – такие желания аморальны по сути своей. И человек двенадцатого века, Аверроэс, похоже, что его сделал. Совесть праведного судьи не позволила ему делать те выводы, которые вера вожделела заключить в свои теплые объятия. Через это необычное поведение некоторые из его тезисов стали граничить, по мнению контролирующих органов, с неприкрытым атеизмом. Среди них самой полемической с большим отрывом стала модель «единства интеллекта». Идея была в том, что все люди являются частичками гигантского мирового разума, и их индивидуальная личность умирает вместе с телом. Можно понять, каким путем Ибн Рушд пришел к сему заключению. Оно вполне логично следовало из идей Аристотеля о том, что именно материя позволяет существовать уникальным вещам, а интеллект делится на материальный, предназначенный для простейших актов сознания (например, распознавания образов) и коммунальный «активный», позволяющий людям мыслить абстрактными категориями. Значительно сложнее себе представить, как он сумел поженить это убеждение на правоверных моделях загробной жизни внутри себя. Впрочем, вокруг него никто и не заметил сего ментального подвига. Это был одинокий воин, который не сделал скандала своей подрывной деятельностью на окраинных полях мусульманского мира. Он всего лишь остался честным перед одним человеком, зато самым важным — самим собой…

Вы думаете, это все один Аверроэс сочинил? Не только. То был еще предсмертный крик мусульманского аль-Андалуза. Удивительно, что сему безнадежному больному удалось-таки произвести еще несколько судорожных ментальных движений, причем в точном направлении к науке будущего века. На одно из них мы посмотрим в следующий раз. Грядет революция в небесах — и в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что полезного в комментариях?

Что полезного можно написать на полях книги?! В современности мы ожидаем там найти разве что портрет-карикатуру соседа по парте, по причине непрофессионального исполнения снабженный подписью для облегченного распознавания образов. Или протест-памфлет на практикующего волюнтаристские методы правления учителя, снабженный призывами к братьям по разуму бороться за свободу и равенство. Не исключены записи партий в избранные популярные забавы замученных премудростью школьников или студентов — виселицу, крестики-нолики или морской бой.

№222 Приговор наговору

В мире есть много, пусть далеко не всегда хороших, зато разных, игр. Влиятельный мыслитель первой половины прошлого века Людвиг Витгенштейн в популярном пассаже поставил под сомнение саму возможность дать четкое логическое определение этого понятия. Однако это нисколько не мешает нам классифицировать его представителей по различным критериям. Например, математики различают особи с совершенной информацией, как шахматы, когда позиция на доске известна обеим сторонам, и наоборот, как покер. В экономике прижилось деление на интеракции с нулевой суммой, как война, где победитель получает все, и наоборот, как вроде бы дело должно обстоять в бизнесе. Да и на народно-кухонном уровне мы легко различаем занятия развлекательные, развивающие или детские от опять же тех, что наоборот — азартных и отупляющих забав для взрослых… Пинг..понг! Он пошел сюда, а я тогда туда! — Я не согласен – От кретина слышу! А это все образцы другой категории игр – последовательных. В них ходят строго и аккуратно по очереди. Последний пример, конечно же, выловлен мною при помощи соцсетей, и именно по такому надоевшему сценарию (перестрелки типа «сам дурак»), увы, развиваются многие диалоги, в том числе между нашими подписчиками на астероиде БГБ. Относится ли к тому же типу такая интеллектуальная деятельность, как философское обсуждение какой-нибудь ментальной модели? Прежде всего, это процесс, в котором много участников, причем они еще и кучкуются в группы-измы. На манер футбола в этом матче много параллельно функционирующих индивидуумов, зачастую объединенных в команды, которых, впрочем, может быть сколь угодно много. И мячей в нем на поле значительно больше того, что разрешено правилами ФИФА, как будто по волшебству старика Хоттабыча. Существует по крайней мере одно важное отличие от странной игры по имени жизнь – цель строго определена, хоть и труднодостижима, и заключается она в опровержении заблуждений оппонентов. А как дело обстоит с юридическими разбирательствами?

Казалось бы, какая игра может быть более последовательной? Иск – встречный иск, обвинение — защита, прокурор — адвокат, заявление – протест, выходы – уходы. Потом приговор, апелляция, новый круг и так далее рекурсивно до самого верха. Ну, а если я имел в виду нечто иное — средневековую исламскую реальность? Вспомним, что история расщепила единый прямой путь Корана на несколько школ шариата, причем конкурирующих между собой. Соответственно, решения (фатва) одних игроков нередко входили в конфликт с мнениями их коллег из другого лагеря. Тогда как раз могла разгореться длительная война моделей, наподобие вышеописанных философских баталий. И в ней трудно было достичь триумфальной победы и общего консенсуса… Великим авторитетом в мусульманском мире был известный нам аль-Газали. Его «опровержение» философии в работе «Тахафут аль-фаласифа» повлекло за собой недвусмысленное решение – по многим положениям это суть преступление, достойное сурового наказания. И под сей секирой эффективно склонили свои головы многие потенциальные последователи Авиценны на Востоке. Но и на Западе, в аль-Андалузе влияние этого богослова и правоведа, носителя почетного титула «доказательства ислама» было весьма значительным. Разве мог с ним равняться славою и влиянием провинциальный судья Аверроэс? На что же он тогда надеялся, когда опубликовал свой скандальный вердикт «повинны знать» — предмет предыдущей статьи? Несложно написать ответ турецкому султану. Значительно масштабнее задача — сделать так, чтобы тот его прочитал… На практике тот или иной мазхаб преобладал на определенной территории. В ее пределах наличие инакомыслия не препятствовало его вердиктам воплотиться в жизнь. Но для начала нужно было создать свои собственные ментальные модели и убедить коллег в их истинности. Именно это и попытался достичь в своей работе «Тахафут аль-тахафут» (опровержение опровержения) Ибн Рушд. В его представлении аль-Газали несправедливо обидел науку. Посему он и вынес приговор его наговору.

По форме это был ученый трактат, но еще и типичная защитительная речь адвоката. Пункт за пунктом скрупулезно и подробно разбирал Аверроэс показания обвинения. «Газали сказал» — и приводилась точная цитата из его работы. «Я говорю» — непосредственно за ней следовала отповедь. Текст был разбит на двадцать пунктов – отдельных обсуждений. Особое внимание было уделено тем вопросам, по которым прокурор потребовал для философии высшей меры пресечения – статуса ереси. Пожалуй, что главным из них был: «Вечен ли мир?» Аристотель ответил на этот вопрос категорически утвердительно, неоплатонист Прокл привел аж восемнадцать аргументов в поддержку сего тезиса, а вот Священные Писания в один голос настаивали на его создании Богом. Неудивительно, что эта вопиющая нестыковка с ортодоксией привлекла особое внимание аль-Газали, и он посвятил ей чуть ли не четверть своего Тахафута. Футы-нуты, извилины гнуты, изволили спорить с кем?! Впрочем, он оставался на спортивной площадке здравого смысла и пытался крыть чужие доводы своими. Проследим вкратце за основными перипетиями этой увлекательной партии. Одним из самых главных философских козырей была несовместимость между совершенной неподвижностью гипотетического Совершенства Всевышнего, и принципиально творчески динамическим актом Творения. Аль-Газали скопировал ответ из Иоанна Филопона: следует различать вечность Божественного желания что-либо сделать с вечностью объекта, созданного Его Волей. Скажем, Аллах мог всегда вожделеть рождения Владимира Путина, но отсюда не следует вечность существования последнего. Для Ибн Рушда не составило труда обрушить сей карточный домик. Да, мы можем сегодня захотеть завтра взяться за ум, но без дополнительного импульса в назначенное время сие благое намерение испарится в голубой дымке мечтаний. А вот в другом ралли я бы присудил очко аль-Газали. И снова он использовал фирменную подачу Филопона – о том, что вечность в прошлом означает недосягаемость настоящего – ведь сколько часам не тикать, бесконечность им не отмерить. Им и не нужно это делать, парировал сей удар Аверроэс, ибо «нет конца у того, что не имеет начала» (известный однострочник Аристотеля). Но ведь на самом деле мы в состоянии это делать, применительно к ограниченным интервалам времени?! Пинг – понг, матч продолжался слишком долго для сегодняшней статьи. Для нас важно понять то, что соперники оказались достойны друг друга.

Вообразим себе младенца и взрослого в раю. Пускай оба они почили в Истинной Вере, но старший получил более высокую должность при дворе короля Бога. И возопил ребенок к Верховному Арбитру: «Почто такая несправедливость?» И молвил Господь: «Он отличился многими праведными делами». Тогда спросила кроха: «Но если б я не скончался так рано, то разве молился бы плохо?» Так отвечал Всеведущий: «А я знал, что ты вырастешь негодяем проклятущим, посему было лучше, чтоб помог несчастный случай». В этот момент раздались множественные вопли из глубин самого кромешного ада: «О, Милосердный, почему ты не соизволил дать нам умереть прежде, чем мы стали грешниками?!» Какие выводы можно сделать из этого мыслительного эксперимента аль-Газали? Сейчас бы мы сказали, что это вариация на тему «проблемы существования зла». Ментальная модель монотеизма – несчастная жертва родовой травмы. Она хромает сразу на несколько логических ног, и это как раз одна из них. Какие именно костыли смастерили ей богословы – мы обсудим в грядущем курсе философии религии. А пока понаблюдаем за спонтанной реакцией реакционера-мистика: неисповедимы пути Аллаха, Его решения нельзя измерять на весах разума и философии. На кону этой игры значительно больше, чем определение зла и добра. В соответствии с суннитской ортодоксальной теологией (ашаризм) свобода воли представляет собой приобретение людьми заранее подготовленных на небеси действий. И в самом мире значительно больше непредсказуемого чуда, нежели закономерностей. Каузальность — суть всего лишь определенная последовательность событий во времени, утверждали они за столетия до Дэвида Юма. Для них ничего не могло случиться без явного содействия высших сил. Нет модели, кроме Аллаха, и аль-Газали – пророк ее. Эта позиция эффективно превращала нашу жизнь в непостижимую божественную игру, которую бессмысленно исследовать философски-научными методами. И Аверроэс заклеймил эту проповедь эпистемологической капитуляции как софистику. Мы наблюдаем регулярные следствия, происходящие из наших собственных действий ежедневно, на каком основании тогда можно отрицать их существование? Следует ли из того, что причины некоторых явлений нам неизвестны, то, что их нет?!

Чем же закончилась эта судебная волокита? Удалось ли достичь намеченной цели? Получилось ли вернуть свободу подзащитной философии? Кто победил в этой игре? Нетрудно догадаться… Умер добрый царь, и не удалось его бывшему фавориту удержаться в борьбе со злыми фанатиками. Спустя некоторое время был разоблачен как враг правоверного народа, судью осудили, рукописи подвергли публичному сожжению, а его самого отправили в ссылку. На склоне лет госпожа Фортуна, казалось бы, снова улыбнулась ему устами и кошельком очередного халифа. Но немногие оставшиеся песчинки и его собственной жизни, и аль-Андалуза быстро проваливались в небытие. Итог неутешителен – книгам арабского мыслителя так и не удалось превратиться в учебники и размножиться, они угорели в младенчестве. Или все же это заключение преждевременно? Некоторые менталки нетленны, они проживают в раю мира моделей, и в деле их созидания трудно переоценить достижение Ибн Рушда. Ибо ему удалось во второй раз в истории произвести тот волшебный синтез, о необходимости которого все время говорит Георгий Борский – религии и науки. И это не было механистическим подражанием Авиценне. Отнюдь – по ряду вопросов Аверроэс не согласился со своим предтечей. Скажем, отверг его аргумент существования Бога «от бытьможности», заменив на популярное и нынче «доказательство от дизайна». Его скорбный труд все же не пропал зря. Ратификация приговора наговору состоялась, хоть и не на родине, а в Европейском Верховном Суде…

Финальный риторический аккорд у меня получился несколько пафосным. Но я вовсе не собирался вострубить своему герою вечную славу. У нового сплава философии и ислама, произведенного Аверроэсом, оказались весьма самобытные потребительские качества. Есть много модельных дур из категории чересчур, и вот эта как раз одна из них. Блуждания разума продолжаются – в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Цель игры по имени жизнь?

В мире есть много, пусть далеко не всегда хороших, зато разных, игр. Влиятельный мыслитель первой половины прошлого века Людвиг Витгенштейн в популярном пассаже поставил под сомнение саму возможность дать четкое логическое определение этого понятия. Однако это нисколько не мешает нам классифицировать его представителей по различным критериям. Например, математики различают особи с совершенной информацией, как шахматы, когда позиция на доске известна обеим сторонам, и наоборот, как покер.
Top