№66 Время — настоящее и не очень

Мы потратили уже немало времени за глубокомысленными метафизическими размышлениями о его природе. Не обратиться ли нам сегодня для разнообразия по совету античных любителей мудрости и Джорджа Мура к оракулу внутри нас? Познаем самих себя в зеркале сермяжной философии! Что именно глаголет устами народа? «Время, как воробей, упустишь – не поймаешь» – раз. «Вчера не догонишь, а от завтра не уйдешь» — два. «Время пропало — его не воротишь» – три. «Время не волк, в лес не …» — нет-нет… это не надо. Итак, обобщая эмпирические данные, консенсус обнаруживается в том, что время — это такая штука, которая изменяется и течет, причем из будущего в прошлое. И в самом деле, это совершенно банальная первая ментальная ассоциация, возникающая в сознании на слово сие. Получается, что мы все в глубине души теоретики группы А. Вас это случайно не преисполняет гордостью, как Мольеровского Журдена, внезапно узнавшего, что он сорок лет говорил не абы как, а прозой?! Наберемся христианского смирения, друзья мои, ибо по отношению к следующему вопросу о реальности грядущего и былого пословицы и поговорки дружно молчат. Более того, в их среде наблюдается раскол в мнениях по вопросу о т.н. судьбе. С одной стороны, «супротив судьбы не попрешь» или «от своей судьбы не уйдешь». С другой, как будто бы, провозглашается власть недетерминизма и рекламируется безудержная свобода воли: «на Бога надейся, а сам не плошай», «Не нам судьба — судья, а мы судьбе — хозяева». И все же рискну утверждать, что время настоящее мы уверенно отличаем от всех остальных. Это можно проследить в базовых языковых конструкциях – ведь неслучайно предложения обретают отчетливые временные формы. Более того, оно для нас важнее, нежели то, что уже случилось или еще собирается приключиться. Мы с увлечением бороздим бы-пространства истории, ни в один момент не забывая, что это всего лишь популярная национальная забава россиян. А детям рекомендуем «не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня»…

Тем самым кредо каждого из нас сильно напоминает еще одну мудреную философскую модель с нерусским названием — презентизм. Вот как излагал ее суть профессор американского университета UMass Нед Маркосян: «Если бы мы создали точный список всех вещей, которые существуют … — то в нем были бы только объекты из настоящего времени. Т.е. вы, я и Тадж-Махал окажутся в списке, но в нем не будет ни Сократа, ни моих будущих внуков… То же самое относится к любому объекту, у которого отсутствует свойство пребывания в настоящем времени. Все такие объекты – ненастоящие [т.е. они не существуют]”. Вспомним, что на прошлом занятии мы познакомились с тремя вариациями на тему А-теории. Все они признавали исконно динамический характер времени, однако, при этом постулировали наличие для него того или иного событийного фона. Этот зверь был у них принципиально обязан продираться сквозь туман в темном лесу безвременья. Кто-то отрицал онтологическое равноправие с настоящим у будущего, кто-то у прошлого, но все соглашались на то или иное сожительство с блок-пространством в стиле «что-то там есть». Слово же «презентизм» происходит от английского «present [time]» и символизирует «настоящее время». В этой менталке ему предоставляются особые права и обязанности – в одиночку тащить наш мир по его запутанной траектории. Именно вещи в настоящем времени — настоящие, т.е. то, что существует. А вот все остальное, может, было «уже» или будет «еще», но здесь и сейчас его на самом деле нет. Соответственно, выкидывается на свалку и четвертая стенка (измерение) картезианского ящика, в который заставляет нас играть теория относительности. Есть время настоящее и есть не очень…

Лучший презент презентизма неблагодарному человечеству – его интуитивная правдоподобность. Мы именно так воспринимаем действительность. Реально то, что происходит у нас перед глазами, здесь и сейчас. Где-то в настоящем расположены те кнопки, на которые можно нажать, те цели, к которым нужно бежать. В контрасте с этим мы ощущаем прошлое как нечто фиксированное раз и навсегда, а будущее наоборот, как то, что еще «поглядим — увидим». Итак, сея метафизика близка если не чаяниям, то понятиям народным. Отчего же она не устраивает многих философов? У каждой модели есть свои Ахиллесовы конечности. По странному антропоморфному совпадению у этой их ровно две. Первая пята – чисто лингвистическая и грязно техническая. Приходится признать, что некоторые пропозиции меняются во времени. Скажем, «Путин – президент РФ» для мыслителей этой колонны почему-то не является фундаментально неподвижной истиной, а всего лишь моментальным снимком окрестностей. Это еще было бы полбеды. Но как обходиться с высказываниями о прошлом, которого нет? Положим, возьмем «Ленин картавил». Хорошо бы иметь возможность опереться на нечто существующее, дабы найти основания назвать это утверждение фактом или наоборот, вымыслом. Но если вождь мирового пролетариата его давно покинул и более к коммунизму не ведет, то как это сделать?! Вам эта логическая заумь кажется чересчур тонкой для толстой кожи простых смертных? Это потому, что вы еще не знакомы с философией языка, терпеливо поджидающей нас в будущем БГБ. Ну, а сегодня я вынужден оперировать знакомыми некоторым нашим подписчикам моделями теории моделей. В ее представлении любое высказывание нашего языка ссылается на действительность не напрямую, а косвенно, через соответствующие менталки. Именно по этой причине нам не нужно постулировать наличие на Платоновских небесах трех персонажей из «2+2=4». Можно сказать, что они существуют, но не очень — в нашем сознании. Посему и Ильич из вышеприведенной пропозиции обитает в особой позиции – в скрюченном виде в извилинах наших мозгов. И мы имеем точно такое же право объявлять его картавым или наоборот, как претендовать на истинность какой-нибудь математической теоремы. Этот вывод производится дедуктивным образом из того, что принимается на веру – в данном случае из некоторых доступных здесь и сейчас исторических свидетельств.

Старший козырь на руках у анти-презентистов, безусловно, физический. Он уже неоднократно был предъявлен в недавних игровых сессиях. Речь идет, конечно же, о теории относительности, ловко отловившей время в прочные тензорные сети. Давайте попробуем отбиться от этих аргументов еще раз. Начну с однострочника. Любая модель – дочь абстракции, внучка дискретизации. Человек принципиально мыслит дискретными понятиями, что позволяет ему входить во взаимовыгодный обмен менталками с себе подобными. Соответственно, наше подсознание в процессе распознавания образов избавляется от гигантского объема информации, абстрагируясь от всего нерелевантного. Тот же процесс происходит при создании научных теорий. Философский тезис, называемый инструментализмом, утверждает, что бессмысленно говорить об истинности моделей, важно лишь достижение с их помощью определенных прагматических целей. На противоположном полюсе обитает т.н. реализм. Его кредо заключается в том, что хорошие теории должны успешно отражать объективную реальность, более того, именно это и делают наши самые отборные особи. Как это происходит в обычной жизни? Знаменитый физик Вальтер Кауфман «опроверг» СТО в год ее опубликования. Как же Альберт Эйнштейн прорвался в Пантеон науки? На современников огромный психологический эффект произвело его предсказание – расстояние между парой звезд ночью должно было отличаться от дневного (измеренного во время солнечного затмения). Последующая эмпирическая проверка убедила ученых в удивительной точности теории. Но следует ли отсюда то, что она адекватно отображает и другие аспекты, например, текучую природу времени? Нет, поскольку как раз от этого она и абстрагировалась при создании. Древний спор между инструментализмом и реализмом должен привести к креативному синтезу. Нет абсолютно реальных и всего лишь полезных моделей, но есть континуум между ними.

Между тем, существует мнение, что релятивистская механика и в самом деле упускает в своем описании сущего что-то очень существенное. Например, широко популяризированная в прессе теория хаоса предлагает нам взглянуть в направлении движения стрелы времени. Почему она летит всегда строго в одну сторону? Почему стаканы разбиваются, но получившиеся осколки никогда не собираются спонтанно вместе? Наивными кажутся попытки объяснить этот феномен при помощи нарастающей энтропии второго закона термодинамики. Это всего лишь обобщение эмпирических наблюдений за поведением газов. Все же, наверное, это они себя так ведут ввиду существования фундаментальной несимметричности времени, а вовсе не наоборот. Да, нам удается построить уравнения, описывающие состояние системы на произвольный момент будущего или прошлого, но только для весьма ограниченного класса явлений. Умение предсказать их поведение позволяет нам строить полезные машины и механизмы, но только посредством их тщательной изоляции от воздействия окружающей среды. В естественных же условиях мы обычно наблюдаем бардак и турбуленцию — мощную зависимость протекания процессов от их начальных условий. И только в некоторых пограничных случаях принципиально расходящиеся последовательности событий притягиваются странными аттракторами. Радикальное решение вышеописанным проблемам предлагает т.н. цифровая физика. С ее точки зрения Вселенная представляет собой клеточный автомат, в цикле вычисляющий свое следующее состояние из текущего. В этой модели время обретает особый статус, становясь подобием тактовой частоты, поступающей на вход многочисленных микропроцессоров. Схожее, но особое мнение имеет теория моделей. Она выкидывает за ненужностью вышеупомянутый (квантовый) компьютер, заменяя его на совокупность вычислительных процессов – моделей. Каждая из них поддерживает некоторые отношения между объектами внутри себя, что объясняет симметричность большинства известных нам законов природы. Настоящее здесь тоже исполняет партию первой скрипки. А вот прошлое и будущее — не очень, они на вторых ролях. Это всего лишь промежуточные точки, через которые уже прошла или, возможно, еще пройдет извилистая тропа времени…

Возможно, не все в курсе, что такие базовые физические понятия, как энергия и масса, напрямую зависят от времени. Но каждый бывший ученик средней школы должен понимать, что это можно сделать и с пространством, использовав для измерения расстояний константу скорости света. Нет ли в этом забавном факте чего-то большего, нежели курьезного совпадения? Разрушение картезианского ящика продолжается – в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.