№257 Модели – с мели!

Трудно быть историком. Или все же просто? Если ограничить эту деятельность изучением первоисточников, выуживанием из них с последующим высушиванием и пополнением коллекции фактов, то, пожалуй, ее и искусственному интеллекту можно было бы поручить. Ну, а если этих бездельников заставить еще как-то информацию обобщить и лепить из нее слитный нарратив, то тогда как? Попробуем подойти к решению этого вопроса основательно, математически. Пускай требуется определить самую адекватную причину того или иного события, например, революции. Нашими словами, мы желаем построить ментальную модель каузальной стадии развития. В анналах человечества много чернил утекло – вне всяких сомнений, удастся обнаружить беды, родственные искомой, и даже составить из них целое, хотя и конечное, множество. Далее ищем во временном анамнезе каждой из записей базы данных определенные релевантные факторы – скажем, голод снизу, разврат наверху или экстремистская партия в середине. А теперь скормим наши примеры один за другим алгоритму какого-нибудь ВПК-обучения, которому позволим спаивать вышеописанные атрибуты логическими конъюнкциями (И) или дизъюнкциями (ИЛИ). Оказывается – если правильный ответ в принципе существует, то весь процесс весьма быстро и успешно завершится, т.е. сойдется на вероятной, хоть и приближенно, гипотезе. Типа классической ленинской: «верхи не могут, низы не хотят». Более того, для этого даже долго мучиться не придется, поскольку теория строго доказала, что вполне достаточно разумного (находящегося в полиномиальной зависимости от требуемых параметров) набора данных. Не надо быть прапорщиком, чтобы сделать соответствующий быстрый вывод: что тут думать – программировать надо!

Увы, в счастливый электронный рай, в котором вкалывают только роботы, ученых за грехи не пускают. Тяжкие. Проблема в том, что для сотворения вышеописанного чуда строго необходима догматическая легкость мысли. В своем рассуждении мы исходили из того, что словарь понятий-концептов, из которых строятся гипотезы-предложения, был строго фиксирован. Все, что требовалось — вычеркивай себе те переменные, которые не согласуются с фактами. Оставим за черными скобками белый шум (возможные ошибки данных и/или их категоризации). Это несмертельно. Внесем в это обсуждение настоящую общую беду – зависимость от терминологии. Наша первая и неказистая «нулевая фаза» — разрезание феноменов сознания на отдельные понятия – хоронит голубую мечту о розовом будущем. Успешное строительство всех последующих ментальных этажей напрямую зависит от приобретенных булыжников. Их ассортимент, однако, безумно широк, а потребительские качества заранее неизвестны. Перейду от отвлеченных философско-математических метафор к объяснению на пальцах. В бытность мою советским пионером, мы практически все исторические перипетии объясняли при помощи т.н. «классовой борьбы». Правда, еще наличествовала не менее сказочная диалектическая интеракция т.н. «производительных сил» и «производственных отношений» – но это уже позднее, в старших классах и университете. Хитрая комбинация из этих трех понятий предоставляла ответ на произвольный поставленный вопрос. Интересно, как это трактуют в российских учебниках сейчас, в свечном свете православизации всей страны? Предположу, что тоже ограничиваются ровно тремя словами – «По Воле Божией». Давайте сегодня посмотрим, насколько эти фильтры на глазах в состоянии помочь нам в решении задачи распознавания образов самого начала второго тысячелетия от Рождества Христова в Западной Европе. Менталки, казалось бы, окончательно сгинувшие в трясине темных веков, именно в это время неожиданно стали развиваться. Причем так, что сей бурный поток не иссяк до сегодняшнего дня. Отчего же эти модели посмели сняться с мели!?

Весь мир марксизма не разрушить, даже если срыть его до основанья. Приведу доводы в его пользу. Обязательная часть советского учебника истории – описание «производительных сил». Знаю, что невыносимо скучно, поэтому тем, кто опасается подохнуть, рекомендую перепрыгнуть через этот абзац. Всем смельчакам, оставшимся в этой (else) ветке, сообщу, что приключений с оными всегда предостаточно. Например, еще в предыдущем описываемому, десятом веке, европейцы успешно внедрили в хозяйственную практику некоторые инновации, которые, впрочем, использовались арабами и греками за столетия до этого. Крестьяне научились оставлять поля «под паром», дабы повысить плодородность почвы. Лошадей впрягли в хомут, что эффективно увеличило их тягловую мощность. Нашлись средства припахать и энергию ветра с водой, причем не только в очевидных целях производства муки, но и для лесопилок. Это в свою очередь способствовало становлению строительной индустрии. Развивались и пресловутые «производственные отношения». По ставшему знаменитым мемом выражению, в средневековом обществе насчитывалось три нестандартных для марксистов класса – тех, кто дрался, тех, кто молился и тех, кто работал. К ним в описываемую нами эпоху начал добавляться четвертый, но уже канонический – буржуи. Впрочем, семантика его была далеко от ортодоксальной. Это были всего лишь потомки обедневших рыцарей или разбогатевших холопов, решившие осесть в бургах – укрепленных поселениях, обычно располагавшихся на возвышенностях (berg). Современные историки не склонны доверять одному из резких тезисов знаменитого бельгийца Анри Пиренна, который связывал их рост исключительно с интенсификацией внешнеэкономической деятельности. Среди этих горожан, конечно же, были и ремесленники, и чиновники, и духовенство, и иноверцы. Однако, сказывают, что торговля – двигатель прогресса. Поэтому стоит обратить особое внимание на то, что двигало вперед ее саму. В Северное море в это время как раз с далекого юга занесло древний латинский (треугольный) парус, который теперь позволял судам ходить круто к ветру. Нам осталось локализовать еще только «классовую борьбу». При большом желании за нее можно посчитать отношение людей благородного происхождения к нуворишам. Подозрительные и презрительные поначалу, они постепенно эволюционировали в неправильную сторону осторожного сотрудничества…

Тронулся лед и у церковных заседателей. Длинные длани Всевышнего можно попробовать увидеть, например, в неожиданном возвышении монастыря Клюни. Это учреждение, основанное в Бургундии герцогом Аквитании Гильомом Благочестивым, первое время ничем особым не выделялось. В эпизодически возникавших территориальных спорах победа могла быть присуждена своре господских охотничьих собак. Помог блестящий маркетинговый ход – аббатство стало позиционировать себя как высокодуховную святую обитель для обитателей высшего света. С одной стороны, она предлагала достаточно строгую стандартную монашескую дисциплину — по бенедиктинским правилам. С другой, отличалась шикарными строениями, режимом усиленного питания и богатыми литургиями – кормили на убой тело и на спас душу. С третьей, в этом дворце отдыха совершенно не требовалось работать – ни физически, ни интеллектуально. Такие особо льготные условия образовали престижное место для ухода на пожизненную пенсию широким массам узкой верхушки социальной пирамиды. Нет ничего удивительного в том, что среди них преобладали лица дворянских и даже королевских кровей. Модель плодилась и размножалась, эффективно распространяясь во все стороны и страны католического мира. Вполне естественно и то, что на монастырь проливались щедрые дары – земли, угодья, деньги. Особый политический вес набрали его настоятели, которые порой вершили судьбы всей Европы. Движение Клюни можно считать важным течением внутри еще более мощного потока. Модным становилось явным образом проявлять христианское благочестие. Монархи, такие как Эдуард Исповедник в Англии или Генрих III-й в Священной Римской империи, ставили религиозные интересы выше государственных. Но и их самые ничтожные подданные, обитатели бургов бюргеры, не стеснялись проявлять набожность, истинную или напускную — замечательное средство для повышения собственного общественного рейтинга…

Итак, что же именно сорвало средневековый мир с катушек своя? Описанный нами алгоритм в затруднении – на каком основании предпочесть одну из двух альтернативных гипотез? Давайте ему поможем – заставим разобрать еще один, но уже отрицательный исторический пример. Пускай теперь он нам посчитает, отчего европейцы предварительно сели на мель? Увы, в этом случае ни марксистам не поможет гегельщина, ни теистам — боговщина. В их словаре не существует таких понятий, которые бы помогли объяснить бессилие Всемогущих господ — Диалектики и Бога — в исполнении своей Провиденческой Миссии. Наша измученная длиннющими циклами программа выживет, но вернет пустое множество. Придется адептам мидрашить проблему человеческими силами, как всегда, на авось, и на принципах ad hoc. Между тем, достаточно очевидно, что использование модельной терминологии позволит нам удержаться на поверхности научного смысла. Более того, именно она соответствует самому популярному историческому нарративу. Распространение монотеизма по западной части ойкумены натолкнулось на великое переселение германских племен. Потребовалось приложить значительные усилия для того, чтобы включить эти, а затем и прочие северные народы в горизонтальную социальную игру в христианство, чтобы научить их соблюдать ее правила. Этот процесс дрессировки и интеграции занял многие темные века. Теперь Европа превратилась в относительно замкнутую территорию — защищенную от бандитских нашествий язычников. Теперь мрачные эсхатологические ожидания остались позади – конец света приказал долго жить. Теперь неожиданно выяснились преимущества Примата Папы – отсутствие неразрешимых доктринальных споров. Только теперь стало возможным развитие и производительных сил, и производственных отношений. Только теперь Всевышний соизволил смилостивиться над рабами своими. И только теперь ментальные модели заимели цели. Вперед, с мели!

Большое и впрямь замечательно видится на расстоянии. Но, pace Сергей Есенин, лиц тоже не увидать. Рок событий принес нас с вами в самое начало второго тысячелетия христианской эры. Так давайте направим подзорную трубу нашего прогулочного корабля на самых обыкновенных людей этого времени. Или не очень обыкновенных?! Герои средневекового времени – в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.