№265 Модельный слалом

В предыдущей статье мы оставили бравых рыцарей, будущих освободителей Гроба Господня от гнета сарацинов, перед самым началом их первого похода и самым концом одиннадцатого столетия христианской эры. За прошедшую неделю в БГБ уже наступил век двенадцатый, по некоторым авторитетным оценкам, самый интересный и значительный в мучительном процессе рождения Западной Европой науки. И в самом деле, малышка, которой надлежало появиться на свет Божий спустя многие столетия, примерно тогда уже закрепилась в чреве насквозь беременного бедного бренного мира. Хотя это время и прошло под знаком постоянной угрозы раннего выкидыша, ментальному эмбриону удалось вырасти и окрепнуть. Безусловно, самыми важными событиями этого периода в интересующем нас смысле стал великий горизонтальный перенос мемов, т.е. арабо-иврито-греческой литературы на латынь, и образование университетов, т.е. фабрик по производству ученых. Впрочем, скорее это было одно и то же явление моделей народу, поскольку схоласты создали спрос, а переводчики обеспечили для него предложение. Первый фактор тем самым усиливал второй и, наоборот, второй подпитывал первый, формируя процесс с положительной обратной связью. Но какой из них тогда являлся курицей и какой яйцом, служил перводвижителем?! Осмелюсь отнести этот страшный на непросвещенный взгляд вопрос к категории ложных дилемм. В начале не было ни то, ни другое, но нечто третье, более того, даже четвертое и пятое. И вот как раз об этих необходимых ингредиентах, т.е. о предпосылках возникновения очередного Ренессанса, у нас сегодня пойдет речь.

Очередного?! Почтеннейшим господам туристам по просторам ИМ (Истории Моделей) этот эпитет не должен показаться удивительным. Вам нетрудно будет припомнить, что мы уже неоднократно наблюдали схожие феномены. С натяжкой Возрождением можно посчитать платоновско-аристотелевские Афины или птолемеевско-архимедовскую Александрию. Со скрипом душевным – македонскую династию в Византии или каролингскую в Европе. По полному праву – некоторые фрагменты жития багдадского или кордовского халифатов. Характерно, что их всех объединял жанр трагедии — главных героев неизменно ожидал несчастливый финал. Несложно будет убедиться и в том, что, казалось бы, разношерстные события в разнообразных странах и народах были связаны в более-менее одного покроя тунику, в одинаковый сценарий. Давайте-ка я в контексте грядущей зимы отступлю от надоевшей банальной речной метафоры и предложу вместо нее модель горнолыжного соревнования. Увы, санки и накатанные колеи людям никакие Всемогущие Спасители на этом курорте не приготовили. Это был настоящий слалом, причем в нечеловеческих погодных условиях, в котором каждая ошибка немедленно каралась сходом с дистанции — в глубокий кювет истории, в самую гущу непроходимого болота неведения. Зато в случае определенной ловкости и гибкости лавирования ментальные лыжи сами катились в нужном направлении…

Несложно себе представить, как именно работал механизм столь чудесной гравитации. Людям эпизодически удавалось обживать уютные возвышенности, относительно изолированные и защищенные от набегов свирепых варваров, вожделевших поучаствовать в красивом житии богатых соседей. Утоленные насущные потребности общества образовывали избыток энергии. Ее традиционно тратили на определенные «забавы». Если абстрагироваться от античных времен, то в моде был скоростной спуск по трем основным трассам – медицина, юриспруденция и теология. Первая из них, впрочем, всегда была строгой необходимостью ввиду постоянных поломок хрупких человеческих организмов. Польза второй виделась в том, чтобы организовать размножение арбитров, способных эффективно следить за соблюдением многочисленных правил популярных социальных игр. Наконец, развитие богословия диктовалось потребностью построения целостного мировоззрения из многочисленных остроконечных осколков верований. Траектория движения средневековой Европы во многом напоминала пируэты своих предшественников. Изоморфным арабскому Дар аль-исламу можно, например, считать наличие единого латино-язычного пространства, создававшего возможность эффективного взаимообогащения ментальными моделями составлявших его стран, сохранявших при этом свою уникальную индивидуальность. Англо-норманнский рейх, как отмечалось ранее, можно посчитать за аналог Андалузии, сочетавший все преимущества спутника Большой Земли с возможностью выбора альтернативы единому курсу партии. Однако, самым важным сходством было наличие монотеизма, который, как мы убедились в курсе философии религии, из-за наличия ряда противоречий является нестабильным модельным образованием и в процессе своего развития следует общим метафизическим законам самораспада.

Однако, наличествовали и существенные отличия. В контрасте со Вторым Римом, Первый был расположен значительно дальше от бесчисленных орд азиатских кочевников. При этом, повышенный авторитет апостольского престола позволял разрешить бессмысленные и беспощадные доктринальные споры папскими буллами и последующими крестоносными облавами на еретиков. Как это ни покажется странным, выгодно выделяли католицизм на фоне более упорядоченных и упрощенных ментальных моделей мусульман его некоторые проблемы. К их числу принадлежали традиционно запутанные триадология, христология и сотериология — ведь они настоятельно требовали активного мидрашения, а, значит, и интенсивных размышлений на абстрактные темы. Другой сильной слабостью была историческая отмена апостолом Павлом всех ЗаТоров иудейской Торы – ведь для строительства новых законов приходилось пользоваться логикой, а не только жонглированием священными однострочниками. Наконец, карты бытьможностей тоже почему-то легли на редкость удачно. Каролингское насильное насаждение свободных искусств на Западе не набило оскомины, как это произошло у обиженных диктатом аль-Мамуна традиционалистов на Востоке. Напротив, это окутанное дымкой легенды героическое прошлое еще усилило заветы Боэция, бл. Августина и Марциана Капеллы. Благодаря этому классическое образование троянским конем проникало за неприступные стены цитадели догмы. Как же это происходило в истории? Давайте запустим видеоповтор победных попыток…

Оставалась еще добрая сотня лет до расцвета деятельности центра по переводам в Толедо, когда странным стечением обстоятельств некий исламский перебежчик привез целый сундук литературных сокровищ от арабских целителей на Апеннинский полуостров. Бывшего сарацина окрестили Константином, а прозвище дали по месту рождения — Африканский. Составленные им учебники составили программу передач не только ставшей знаменитой врачебной школы в Салерно, но и будущих профессоров медицины по всей Европе, в том числе в Болонье. Этот последний упомянутый мной университет стал исторически первым. Огорчу любителей викиальности – по мнению большинства историков это не произошло в 1088 году. Сею дату по далеким от научных устремлениям выбрали жизнерадостные итальянские любители праздновать юбилеи в девятнадцатом веке. Однако, на этом месте еще задолго до этого существовала школа юристов. Им предстояло чистить авгиевы конюшни обычаев германских племен. В их примитивных уголовных и гражданских кодексах отсутствовали самые базовые понятия. Но тут в одиннадцатом веке Папе как-то Бог послал кусочек Свода Юстиниана. То ли кто-то отыскал запылившуюся рукопись в дальнем углу забытой монастырской библиотеки. То ли какие-то венецианские купцы купили ее на рынке в Константинополе. В любом случае, находка пришлась как нельзя кстати. Именно эти законы стали краеугольным камнем всего величественного здания западного права, как светского, так и канонического (т.е. церковного). Григорианская борьба за инвеституру завершилась поражением, ослаблением обоих соперников – папства и императора. Однако очевидную победу одержали юридические ментальные модели. Ведь теперь с особой силой требовалось разработать честные правила игры. Многочисленные комментарии на Corpus juris civilis заполнили образовавшуюся нишу. Молодой университет в Болонье зашагал впереди планеты всей как авторитетнейший центр по подготовке соответствующих специалистов. Знаменитый Ирнерий и четыре его ученика, прозванные Докторами, усиленно лечили хромающую справедливость. Наконец, длительные труды по созданию непротиворечивой когерентной системы привели к великому синтезу Грациана в середине 12-го века. Кстати, в старой доброй Англии в то же время образовался новый злой сплав из континентального и островного, римского и саксонского прав.

Конечно же, когда производство юристов и врачей было поставлено на поток, все они обязаны были предварительно овладеть премудростями тривиума или квадривиума. Да, в западноевропейской средневековой традиции трудно найти мыслителей масштаба Аверроэса или ар-Рази. Но давайте вспомним Коперника, бывшего доктором канонического права. Нет, и он не работал по «специальности», используя диплом по наущению дядюшки для продвижения по карьерной церковной лестнице. Однако, попутно полученного им образования в астрономии оказалось достаточным для создания революционного “De Revolutionibus”. Развитие судопроизводства имело и другие побочные благотворные последствия. Вот, например, какой тезис успешно защищала профессор Калифорнийского университета Барбара Шапиро: «Изучение английской эволюции понятия «факта», его принятия и распространения … показывает то, как английская культура [постепенно] стала «культурой факта» и отражает огромный долг, который эта культурная эволюция имела перед особым [тщательным] отношением закона к технологиям обнаружения «фактов»… «Факт» был создан в контексте судопроизводства и только затем взят на вооружение историками, натурфилософами, теологами и даже литераторами». Модельный слалом западноевропейских горнолыжников завершился-таки блестящим успехом.

В сегодняшней статье не хватило места для теологии. Дело в том, что свой блестящий дворец эта царица небесная средневековых наук решила возвести не в Италии, а во Франции, в Париже. Ну, что же, давайте и мы отправимся туда, где эта миленькая живет. Город влюбленных моделей – в гостях у Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.