№263 Бог-учет

В предыдущей статье мы похвалили св. Ансельма Кентерберийского за то, что он обнаружил и обосновал некую пользу применения разума, пусть и осторожного, ограниченного рамками вездесущей догмы. Сегодня нас будет интересовать другой вопрос – какие практические успехи принесла ему самому разрекламированная формула «вера, ищущая понимания»? Насколько вообще оправдан этот подход, понимаемый как эпистемологический алгоритм? Действительно ли для того, чтобы раздобыть какие-то познания, предварительно необходимо быть убежденным в их истинности? На первый взгляд современного человека это какой-то инвертированный, как на фотографическом негативе, мир. Мы худо-бедно научились различать психологические ловушки собственного мышления. Если заранее надеть на себя ментальные очки определенного цвета, то ничего порядочного, помимо воображаемых изумрудов, не увидишь. Хорошо известно – если хочешь обосновать адекватность произвольной теории, хоть марксизма, хоть фашизма, то поверь в нее. Остальное — дело несложной подсознательной техники, банального самообмана. И разве наши лучшие ученые, непредвзято исследующие реальность, не действуют прямо наоборот?! В начале ведь у них всегда бывают эксперименты, и только длительные эмпирические испытания порождают такую веру в построенные с их помощью модели, что те проникают в учебники?! Увы, такой идеальный физикалистский рай до сих пор не обнаружен, и даже если когда-либо будет возведен белозубыми строителями коммунизма, то вкалывать в нем будут одни только роботы. Несчастных людей туда не пустят, поскольку на самом деле они мыслят по-другому.

За историческими примерами нырять далеко в глубь веков не надо, возьмем самый широко известный – т.н. научно-техническую революцию. На протяжение нескольких поколений сторонников «а все-таки она вертится» объединяла малообъяснимая рациональными средствами привязанность к этой ментальной модели. Да, в Птолемеевской геоцентрической системе за долгие века накопился ряд мелких проблем, которые публично обсуждались и осуждались многими натурфилософами. Использование т.н. эксцентриков, эпициклов и особенно экванта противоречило метафизическим аксиомам Платона и Аристотеля, на что ругались еще Аверроэс, Маймонид и прочие товарищи с Востока. Непосредственным логическим следствием теории Луны было эпизодическое увеличение ее видимых размеров, ненаблюдаемое на самом деле, что подметили еще задолго до Региомонтана. Чувство гармонии многих мыслителей оскорблял откровенный ad hoc подбор параметров, позволявший дальним планетам вращаться синхронно друг с другом, а ближним – с Солнцем. А гигантской сфере звезд приходилось рассекать пространство с совершенно возмутительной, непозволительной для столь совершенного божественного создания, скоростью… Тем не менее, всякое непорочное зачатие подвижной Земли, спорадически возникавшее в головах людей, всякий раз заканчивалось абортом – слишком уж противоречила эта модель общепринятому мировоззрению, причем не только представлениям самой передовой на тот момент физики, но и незыблемому во все времена авторитету Священного Писания. Вправе ли мы в этом контексте выдвигать обвинения в иррациональности Копернику, который полжизни потратил на развитие столь экзотической гипотезы, не имея, по существу, серьезных контраргументов в ее пользу? Да, его вера в ее истинность граничила с религиозным пылом. Тем не менее, без нее он не добился бы ни малейших результатов, ведь новая космология сама по себе автоматически не давала ни малейших преимуществ в предсказании положений небесных тел. И буксующий паровоз науки раскочегарить бы без этого не удалось. Заметьте – пламенеющие сердца в его топку кидал не он один… Что, помимо эстетических и мистических соображений, составило кредо условных Мэстлина, Кеплера или Галилео?!

Таким образом, переход от веры к пониманию вполне может существовать, хуже того, именно в этом направлении сей мост зачастую строят. В забавной игре в науку догадка сражается против проверки, причем белые фигуры, как правило, именно у первой, и конечный результат долго неизвестен, в вышеупомянутом клиническом случае на протяжение многих веков. И все же, интуитивно отличие метода мышления святого Ансельма от несвятого Коперника очевидно. Первый, скорее, у нас ассоциируется с красной профессурой, которая, следуя руководящей линии партии, пытается продемонстрировать гениальность ее судьбоносных решений. Второй же подобен источнику родниковой воды, который настырно прокладывает для голубой реки русло к океану знаний, несмотря на сопротивление окружающей среды. Видимо, при похожей внешней форме, эти образцы душевных движений имеют различное внутреннее содержание. Где-то между ними пролегает плохо различимая или даже невидимая грань, которая отделяет желание доказать свою правоту от стремления найти для всех истину, рознит стагнацию от развития, смерть от жизни. По моему мнению, если попытку включить разум eo ipso можно смело записать в кредит модельного баланса праотца схоластической теологии, то все остальные достижения его философии даже на дебет не тянут. Постараюсь сегодня защитить этот тезис.

Самое всенародно любимое с большим запасом интеллектуальное достижение Ансельма Кентерберийского – это, конечно же, его доказательство бытия Бога, прозванное Иммануилом Кантом онтологическим. Приведено оно в сочинении-молитве под названием «Прослогион». Несколько менее известна его предтеча — «Монологион». В этом раннем произведении тоже содержались аргументы в пользу существования Господа, только неоригинальные, импортированные без серьезных изменений из Блаженного Августина. Один из них, от т.н. Великой Цепи Бытия, скорее всего, и навел будущего святого на идею «существа, столь великого, что лучше Его невозможно и помыслить», поскольку тот явным образом располагал Всевышнего на самом верху метафизической лестницы, в самом ультра-пурпурном конце небесного спектра. Не буду повторяться с оценками — мы уже разбирали эту модель в курсе СОФИН (современной философии науки). Но проблема даже не в том, что этот довод ошибочен, а в том, что он неочевидно, сложно ложный. Посему в липкие щупальца этой вредоносной ментальной особы за долгие века ее жизни попадались не только с радостью радеющие обманываться верующие, но и такие замечательные мыслители, как Декарт, Спиноза или Лейбниц. Более того, наивных простаков до сих пор оставляют с длинным носом недавно заново вспаханные поля чудесных хитросплетений Алвина Плантинги.

Давайте лучше разберем подробнее другую важную часть творческого наследия св. Ансельма – его вклад в христианскую сотериологию (раздел теологии о спасении). Обратим прежде всего внимание на то, что эта часть ортодоксальной доктрины традиционно не менее запутана, нежели пресловутая Троица. Это в исламе или иудаизме все банально просто – там основная функция всех пророков, включая Моисея, Иисуса или Мухаммеда чисто информационная, они попросту служат делу передачи Божественных сообщений простым смертным. Православным или католикам этого оказалось мало, их Спаситель — не просто еще один мудрый этический учитель человечества. В их представлении Он своим восхождением на крест произвел нечто сакральное, что кардинально улучшило состояние человечества, безнадежно страдавшего от гноящейся язвы первородного греха. Но что именно произошло?! Зачем Всемогущему Всевышнему потребовалось приносить в жертву собственного Единородного Сына, организовывать столь замысловатый спектакль?! По-другому как-нибудь, не путаясь в ипостасях и натурах, наколдовать никак не получалось?! Этот вопрос – один из тех, что обрекал модель на ментальный самораспад, поскольку мыслящие люди не могли не искать на него ответ. Вот как дело происходило по мнению нашего героя (приводится цитата из «Cur Deus Homo» в смысловом переводе Георгия Борского): «По справедливому суду Господню было установлено, и, как бы подтверждено письменно, что, коль скоро человек однажды согрешил, то не в его силах будет избежать греха или кары за него, поскольку дух, уходящий прочь, уже не возвращается; но и тот, кто грешит, не должен остаться безнаказанным, разве что милосердие спасет и сохранит грешника. Однако, мы не должны и верить в то, что было бы справедливо позволять дьяволу мучить людей… Так что не было причины, по отношению к дьяволу, почему Бог не должен был бы использовать свою собственную силу против него ради освобождения человека».

Здесь «невозвратный дух» – поклон передом перед Бл. Августином и одновременный пируэт задом в сторону пелагианства, объявленного еретическим и безжалостно разгромленного сим Святым Отцом. Ортодоксально полагалось, что люди сами по себе не были в состоянии оплатить по счетам, предъявленным им Всемилостивым за воровство яблок и прочие нехорошие дела, которыми занимались Адам и Ева в Эдемском саду. В самом деле, чем отдавать-то, ведь все, что имели, и так принадлежало Господу? А у них там ох, как строго на небесах, бухгалтерский учет на Высшем уровне! Никак не можно незаконную проводку сделать, даже в условиях кромешного Всемогущества. Тогда детям выдали денег, чтобы они смогли подарить Богу-Отцу искомое. То есть, необходимый выкуп внес за них Иисус из Назарета. Вам все еще непонятно?! А вы представьте себе, что герцог Нормандский дал деньги в рост своему вассалу. Не будет же он возражать, если вернет ссуду за него кто-то третий, со стороны?! Позвольте, но ведь этот третий идентичен первому?! Получается, что Он сам себя выкупил?! Долг Христом красен?! Пути Господни неисповедимы – остается горько вздохнуть экзегету, оставляя дорогу понимания и погружаясь в болото веры. Ну, а нам остается выдохнуть – такой Божественный бухучет нам не нужен! Эта ментальная модель покоится на принципиально вертикальном Всевышнем, останавливающим развитие в пользу стагнации, предающим жизнь в пользу смерти…

Много славных богословских дел еще совершил св. Ансельм в своей жизни – указал ортодоксам на их жестокие ошибки, поведал миру о таинствах Троицы, высказался по вопросам свободной воли, благодати и истины… При всех его неоспоримых достоинствах это был типичный мыслитель своей эпохи. Для нас же наступило самое время покидать одиннадцатый век. Но мы уйдем из него не по-английски, а по-рыцарски – с Блогом Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.