Философия — не догма, но и не руководство к действию. Это утверждение можно считать доказанным горьким российским опытом. Что это тогда? В предыдущей серии я убедил себя (надеюсь, что и Вас) в том, что бедность ее ощутимых монетизируемых результатов — не порок. Если она и не приносит человечеству немедленной прагматической пользы, то только потому, что ее функция в построении ментальных моделей — подготовительная для дальнейших эмпирических исследований и практического применения. Снаружи, таким образом, это легитимная научная деятельность. А как это ощущается изнутри? Скорее, как спорт, который я бы уподобил альпинизму. Сходство я усматриваю и в том, что в нем нет очевидных победителей и побежденных, и в красоте открывающихся с высоты видов (на ментальные модели), и даже в смертельной опасности сорваться в бездонную пропасть беспочвенных метафизических спекуляций. Сегодня, как и было обещано, мы постараемся проинвентаризировать то снаряжение, при помощи которого философы штурмуют пики своих «измов».

И снова предложенная мной аналогия работает. И здесь философам не до жира материального благополучия, жить бы в мире своих излюбленных менталок. Все, что у них есть — спецодежда из терминов и путеводная веревка логики. Начнем с униформы. Все люди прикрывают наготу своих моделей многими слоями из слов. По-другому коммуникация между нами никак не получается, поскольку надежных телепатических приемо-передатчиков пока еще никто не изобрел. Однако зачастую пестрые наряды прекраснословия покрывают уродливые тела совершенно плоских банальных мыслей. Философы часто занимаются прямо противоположным делом – намеренно раздевают модели до голых пропозиций, выпячивая тем самым убогость (или наоборот) того, что они на самом деле из себя представляют. Во многом именно в этом словесном стриптизе (и построении логического скелета нашего языка) видит свою сверхзадачу современная аналитическая философия. Если Георгий Борский в этом скандальном поведении до сих пор замечен не был, то прежде всего потому, что писал в легком жанре.

Конечно же, как и у людей любой профессии, у философов есть свой особый лексикон. Его наличие вовсе не является системой нашивок и опознавательных знаков, предназначенной для локализации коллег. Этот птичий язык, скорее, побочный эффект того вида, который открывается с высоты птичьего полета их мысли. Он настоятельно требует особых слов для описания. Людей со стороны обилие малопонятных терминов часто раздражает и отталкивает от чтения «заумных» книг. Особенно тяжело приходится людям неискушенным в западноевропейских языках. Дело в том, что, как это ни прискорбно, если оставить марксистов в скобках нашей многострадальной истории, то вклад русскоязычного населения планеты в общую философскую копилку совершенно несоизмерим занимаемой им географической территории. Это жестокая несправедливость должна и может быть исправлена. Если вместо условной переброски сибирских рек с севера на юг заняться фактической переброской европейских философов с запада на восток, то ситуацию можно быстро взять под контроль. Однако пока этого не случилось, и приходится ломать язык и запоминать сущую абракадабру без всяких понятных славянам ассоциаций.

И тут на помощь простому необремененному наличием познаний из толстенного философского словаря блогочитателю приходит мнемоника. Эта древняя покровительница всех студентов до сих пор продолжает свою благотворительную деятельность. Думаю, что и постсоветские школьники прекрасно осведомлены о крысиных повадках биссектрис. Латино –говорящим этот стишок зазубривать никогда не требовалось, поскольку им сразу видны этимологические корни подобных слов. Но и им учеба медом не казалась. Положим, в средние века требовалось зазубрить все многочисленные фигуры силлогизмов логики Аристотеля. Каждой из этих тварей было назначено имя, из которого можно было расшифровать ее формулу. Например, Barbara– в ней три буквы А описывали структуру силлогизма, а согласные — процедуру его редукции. Схожим образом поступим и мы с Вами. В самом ближайшем будущем нам потребуются несколько общеупотребительных в философской среде слов. Начнем по порядку. ..

Когда в дни моей ранней юности (я еще тогда не говорил на многих живых языках и не читал на мертвых) мне впервые встретилось слово «предикат», то ничего кроме ступора это у меня не вызвало. На самом деле все очень просто. Это всего лишь «описание», однако понимаемое в несколько более общем смысле. Положим, мы все согласимся с тем, что в «Сократ умный» второе слово описывает первое (называемое субъектом). Однако, когда мы говорим: «Сократ – человек» или «Сократ бежит», то обычно не называем это «описанием». Вот как раз для таких случаев удобно слово «предикат». И вот как раз по этому самому случаю я для Вас сочинил небольшой мнемонический стишок:

Предикат – субъекта брат

Описывает все подряд

Следующее важное понятие на сегодня – слово «пропозиция», которое я уже использовал выше по тексту. Его можно, конечно, перевести как «высказывание», но опять пропадет часть семантики. Что это такое? Положим, я говорю: «Георгий Борский находится в Голландии». Ту же мысль можно выразить по-другому, например, «В Нидерландах живет Георгий Борский». Ее же несложно перевести на произвольный язык, хоть английский, хоть китайский. То самое, что остается неизменным за всеми этими словами, и принято называть пропозицией. Можно было бы конечно сказать «смысл» (или как это делаем мы – ментальная модель), но философы до сих пор не договорились о том, что является смыслом «смысла». Посему:

Пропозиция – скромная девица

Словно за волосами прячется за словами

Для ряда философских терминов в русском языке можно найти точные семантические аналоги, более того, хлесткие и с моей точки зрения даже более точные, чем общеупотребительные слова. Активно используемое мной «бы-пространство» — хороший пример такой (с моей точки зрения) удачной находки. К сожалению, процесс развития русского языка хаотичен и заключается большей частью в импорте готовой иностранщины. Поэтому, хотим мы этого или нет, приходится ее запоминать. Для этого тоже есть известные приемы. Скажем, многие путают дизъюнкцию(что означает «или») с конъюнкцией («и»). Запоминается их отличие на самом деле очень легко – достаточно сообразить, что у этих слов совпадает количество букв «и» внутри (два в первом случае, одно во втором). Последним на сегодня станет важное для философов условное выражение «если А, то Б». При этом «А» называется антецедентом, а «Б» – консеквентом. Для запоминания этой тарабарщины можно использовать «если А, то Ка».

Мои скромные способности не позволили мне, к сожалению, придумать ничего лучшего. Уверен, что среди наших читателей найдутся настоящие поэты. Предложите свои варианты мнемоник для наших читателей?!

Итак, мы вкратце обсудили и осудили научный жаргон, обозначив некоторые пути борьбы с этой общей бедой. Как уже должно было быть понятно из контекста, помимо обмундирования, главным средством восхождения философов к свету истины является логика, прежде всего дедуктивная. Это совсем не то, что воспел сэр Конан-Дойл в приключениях своего героя Шерлока Холмса. Тот занимался т.н. абдукцией (термин американского философа Чарльза Пирса), т.е. строил наиболее правдоподобные догадки, объяснявшие его наблюдения. В отличие от этих фокусов дедукция новую информацию создавать не умеет, но зато бережно ее сохраняет. Подобно тросу альпиниста, с ее помощью из посылок можно сделать новый (иногда совсем неочевидный) шаг, который будет гарантированно выверенным и правильным. Если же Вы стоите на болотистой почве, т.е. посылки страдают от ложности, то и вывод заразится от них той же болезнью. Забавно, что из взаимно противоречивых посылок логически можно вывести вообще что угодно – например, то, что Бог существует или наоборот. Важно понимать, что моделей дедуктивных логик существует много, но наиболее релевантными из них для философов являются исчисление предикатов и пропозиций.

Я уже исчерпал свой лимит контента, не прокомментировав вопрос нашей викторины. Закругляюсь ускоренным движением пера. Один из выдающихся психологов прошлого века Жан Пиаже как-то выразился следующим образом: «Размышление есть не что иное, как логика пропозиций». Что мы можем сказать об истинности этого высказывания? Если вернуться к истокам, то изначально Аристотель и его ученики перипатетики (а за ними и стоики) видели логику как инструмент («органон») для конструирования правильных и обнаружения ложных рассуждений (таких как софизмы). Однако развитие этого формализма (особенно после Фреге – запомните это имя) привело к тому, что с его помощью удалось смоделировать практически все конструкции нашего языка. В эйфории от этого интеллектуального достижения у ряда видных ученых (таких как Гильберт или Рассел) возникло мнение о том, что именно так и мыслит человек (по крайней мере, взрослый и развитый). Как мы видим, со временем этот тезис подхватили и психологи. Это типичный пример того, что можно назвать наивным реализмом в философии. Суть его в тезисе, что если определенная модель корректно объясняет некий феномен, то постулируемые ей сущности и механизмы реально существуют.

Однако последующие события поставили этой менталке серьезные, возможно, неразрешимые вопросы. Попытки реализовать искусственный интеллект при помощи разработанных систем логики (например, при помощи языка Пролог) не дали ожидаемых результатов. Дело в том, что логикой можно проверить правильность готового вывода, но как определить его направление?! Положим, из «1 = 1» дедуцируется бесконечное число никому ненужных пропозиций (1 = 1) И (1=1), (1=1) И (1=1) И (1=1) и т.д. Со временем нейрологам не удалось обнаружить машины логического вывода в нашем головном мозге, да и психологами экспериментально было доказано, что мы мыслим вовсе не при помощи modus ponens, modus tollens и прочей честной компании. Сегодня я предлагаю под занавес всем желающим убедиться в этом самостоятельно нашим традиционным опросом. Задача следующая: представьте себе, что у Вас есть набор карточек. С одной стороны у них всегда нарисована буква, с другой — цифра. На столе лежат карточки A, Б, 2 и 3. Предложена гипотеза: если на карточке находится А, то на обороте всегда 2. Какие карточки минимально следует перевернуть, дабы попытаться ее опровергнуть?

Правильный ответ и его обсуждение будут опубликованы в следующей статье (или в комментариях к опросу). На сегодня нам осталось резюмировать, что рейтинг тезиса, высказанного Пиаже, на сегодня весьма низок и продолжает падать. История, как и я сегодня, тоже закруглилась (хоть и в другом смысле) и вернула нас к изначальной Аристотелевской трактовке. Логика (и сопутствующая терминология) вовсе не являются необходимыми атрибутами повседневной жизни людей. Это просто необходимая философская экипировка. Это те тернии, через которые лежит путь к свету звезд истины. Но их совсем несложно научиться преодолевать. Хотите, я Вас научу?! Идем со мной?!

Лучше гор могут быть только модели, на которые Вы еще не смотрели. Я хотел бы Вам побольше рассказать о дедуктивной логике. Но это очень долго и скучно. В последней конъюнкции предикатов второй ингредиент совершенно неприемлем для популярного блюда, даже научного. Поэтому у нас будет кратко и весело. Вляпаемся в логические ляпы – с Блогом Георгия Борского.

Трубил я долго, пытаясь раструбить благие вести по всему блого-пространству. Сегодня я вострублю в последний раз! Мы запрягали-запрягали, и наконец-то построили — настоящей статьей запускается новый курс лекций по тематике «Современная философия науки». Настоятельно приглашаем всех настоящих (или будущих) подписчиков присоединиться к нему в качестве интернет-студентов. Что это будет такое? Запредельным интеллектуальным усилием сразу же толкну чемпионский по масштабу тезис – прежде всего речь пойдет о чем-то современном, во-вторых о философии и наконец о науке. Нет, почти без шуток — и на самом деле каждая из этих трех составляющих требует отдельных комментариев. Скажем, для первого слова наш великий язык недостаточно могуч. На английском есть два термина: contemporary и modern. Их оба принято переводить как «современный». Однако в приложении к философии отличия существенные. Ее последнюю («модерновую») разновидность принято отсчитывать с Декарта (семнадцатый век). Нас она не будет интересовать, поскольку для нее остается предназначена другая серия статей – Истории Моделей. Поэтому «современная» в названии англоязычным туристам в наших рядах следует понимать в смысле contemporary– т.е. как со-временное с нами время. Это не означает, что мы будем изучать наследие только физически живых на настоящий момент мыслителей. Это означает всего лишь то, что мы будем фокусироваться только на тех вопросах и моделях, которые активно обсуждаются сегодня и сейчас.

Что мы будем понимать под философией? Для начала, эту дисциплину — как профессиональную научную деятельность. В отличие от бытового значения, который подразумевает под этим термином произвольные рассуждения на отвлеченные темы, мы ограничимся рассмотрением творческих достижений тех людей, измышления которых приносят (или приносили) им стабильную заработную плату. Это, конечно же, вовсе не гарантирует то, что их ментальные модели получались неизменно неземного уровня, но практика все же показывает, что регулярные занятия в любой сфере положительно коррелируют с высоким качеством результата. Не уверен, что в вакуум, образовавшийся после ухода с авансцены постсоветского театра жизни теней отцов исторического материализма, успешно проникли души тех мыслителей, о которых я Вам расскажу. Тем лучше для нашего блога – ведь это весьма обширный круг интереснейших людей, знакомство с чьими идеями не помешает любому человеку, считающему себя культурным. Круг настолько обширный, что я не гарантирую его полного охвата. Современную философию принято ярлычить аналитической(англо-американской) и континентальной. Как и любая классификация, эта имеет свои недостатки. Существует ряд философов, которые трудно поддаются сортировке на эти два лотка. Еще сложнее установить между ними отношения в терминах лучше-хуже. Пользуясь образами Витгенштейна, это две отдельные игры, которые не соревнуются за единый кубок, но борются за внимание общего стадиона болельщиков. В нашем основном фокусе будут чемпионы именно аналитического спорта, поскольку именно их традиционно всегда больше занимала наука как объект философского исследования. Я, однако, не поручусь, что мы как-то случайно не забредем на территорию типично континентального экзистенциализма или феноменологии, что нас не увлечет какой-нибудь Жак Деррида или Мишель Фуко. Этот блог – живой организм, и я уже неоднократно менял свои рациональные планы по изложению материала в соответствии с его желаниями. Помимо этого, вероятно, мы хотя бы поверхностно коснемся постмодернизма и заглянем за угол относительно недавно (примерно 10 лет назад) произошедшего т.н. спекулятивного поворота (и снова в континентальной философии). Конечно же, мы не забудем и высказать свое собственное умеренно континентальное мнение по всем темам, которые будем обсуждать.

Без комментариев у нас осталась одна только «наука». Давайте не будем пока возводить колючую проволоку слов (после связки «это») вокруг этого рода когнитивной деятельности человека. Заметим только, что у сего титана мысли нынешних дней по нынешней моде очень много не только гитик, но и «логий» с «измами». И снова я думаю, что это деление немного надуманно и во многом вредно. Дело в том, что модели – очень общительные существа и обожают проводить время в непосредственном контакте друг с другом, каковое занятие нередко производит многочисленное потомство. Возведенные между ними университетскими программами, Википедиями или нашим языком границы мешают тем самым этому процессу, их общему развитию. Поэтому мы с Вами, как большие ценители менталок, решительно выпустим их из уготованных им стандартной классификацией клеток на волю, в джунгли, пусть и не естественные, а искусственно-урбанистические. Сначала мы посмотрим, как поддерживают самый фундамент величественного здания науки такие краеугольные философские камни, как логика, метафизика и эпистемология. Затем понаблюдаем за частной модельной жизнью в отдельных комфортабельных и престижных апартаментах точных дисциплин — физики и математики. По пути выясним, что интересного философия имеет сказать о нас с Вами, о нашем разуме и органах чувств, о психологии и наших религиях. Подискутируем, имеют ли право на проживание в элитном доме биология и социальные науки, история и экономика, эстетика и этика. Наконец, забравшись на самую крышу, постараемся дать общую оценку всему строению, а может быть даже наберемся смелости и обсудим планы по его дальнейшему благоустройству.

Однако, прежде чем приступить к исполнению этого благородного начинания, нам надлежит ответить на фундаментальный вопрос – а стоят ли эти философские материи выделки? Вот, например, мнение сравнительно недавно почившего знаменитого физика-теоретика Стивена Хокинга: «Философия мертва. Философия отстала от современных трендов в науке, в частности в физике» (книга «Высший замысел»). Мы предложили нашей аудитории высказаться, согласны ли они с этим утверждением. Оценкой полученных комментариев займутся другие люди, а я пока оценю адекватность этого тезиса по своей методике. Боюсь, что обоснованность заставляет желать ему долго жить. Начну с того, что современная наука, все ее многочисленные направления, в свое время отпочковались от философии. Без предварительного решения религиозных проблем, отказа от скептицизма, формирования культуры логической дискуссии и факта, без философских представлений о гармоничной структуре мира, о его атомарном строении не было бы никакой физики в принципе. Свой вклад в этот процесс внесли даже средневековые схоласты, над глубокомысленными спорами которых принято потешаться. Эти факты известны нам из истории науки. Если кто не в курсе, то оставайтесь с БГБ — в свое время узнаете. Тех же, кто не хочет копаться в прошлом, возможно, убедит до сих пор сохранившееся название некоторых факультетов физики –«натурфилософия» или расхожая поговорка «философия – мать наук». Характерно, что Стивен Хокинг еще задолго до того, как его за скандальный внешний вид подняли на щит романтики большой прессы, отличился предсказанием о неминуемом конце и самой физики, после завершения создания «теории всего». Увы, и это счастливое будущее перманентного отпуска ученых до сих пор не наступило. Между тем упрямые факты вопиют о том, что даже tour de force современной физики – квантовая механика (а с моей точки зрения и теория относительности) настоятельно требует интерпретации, т.е. осмысления. Философского.

Что насчет когерентности? Заполнителя черных дыр в наших познаниях о черных дырах оставили бы в одинокой черной дыре величайшие научные авторитеты современности. Альберт Эйнштейн его собственными словами: «предпочитал философские книги еще в юном возрасте». И это, безусловно, помогло ему изменить наши представления о пространстве и времени. Нильсу Бору и вовсе потребовалось разработать свою философию комплиментарности для обоснования собственной теории. Эпистемологические проблемы пришлось решать другим героям двадцатого века – Вернеру Гейзенбергу, Эрвину Шредингеру, Полю Дираку и т.д. Тем не менее нельзя отрицать, что Стивен Хокинг высказал вовсе не революционно новую точку зрения. Раздражение «думающими думу» философами распространено среди многих представителей эмпирических дисциплин. Дело в том, что в своей ежедневной деятельности они совсем не пользуются абстрактными теориями. Наука для них – это то, что надо делать (эксперименты-статьи-конференции), а в одном только философском жаргоне порядочный ученый ногу сломит. При этом они искренне не замечают, что в своей бурной исследовательской деятельности тоже опираются на определенные корневые ментальные модели самых общих представлений о мире, только неосознанно. Обратите внимание на то, что даже само утверждение Хокинга – философское, причем типично спекулятивного типа.

Давайте напоследок обратим наш ментальный взор к модели фаз развития ментальных моделей из начальной фазы развития нашего блога. Как я неоднократно отмечал впоследствии, удачной метафорой для нее является планомерное строительство (пятиэтажного) дома. В ее терминах ученые прикладных дисциплин трудятся на верхних этажах тех зданий, которые когда-то заложили философы. Эксперимент является всего лишь последним знаком «?» в длинном предложении вопроса к природе, сформулированном по следам обнаружения тех или иных феноменов. Корректная постановка задачи исследования – большой, возможно решающий вклад в его конечный успех. Доказательства этого тезиса широко разбросаны в анналах истории науки. Например, Кеплера когда-то заинтересовало, как именно физически могло быть реализовано перемещение планет. Во многом именно через призму этой чисто философской проблемы он пришел к своим знаменитым трем законам. Тот же (пусть и неявно заданный) вопрос помог в создании космологий Галилео, Декарта и, в конечном итоге, Ньютона. Кто знает, к каким открытиям придут ученые, если и сейчас озаботятся с виду наивными, а на самом деле глубокими инсайтами современных и древних философов?! Что передвигает стрелу Зенона из кадра в кадр? Каков механизм действия того, что мы называем законами природы? Является ли пространство конструкцией человеческой психики?

Итак, сложные отношения между философией и прочими науками являются типичной проблемой поколений. Взгляните на дом науки, который построил человек. В нем квартира госпожи философии, расположенная в самом низу дома, который построил человек. А вот и она сама, заботливая мать, в квартире дома, который построил человек. А тут большая фотография всех ее детей, которой любуется заботливая мать в квартире дома, который построил человек. На фото кривляющийся шалун, который как-то сказал заботливой матери, что она уже сдохла, в квартире дома, который построил человек. Но никто на него не обиделся. Главная забота матери – мир и благополучие во всей семье. Ее двери всегда открыты для тех, кто ищет истину. Философия-мать зовет и Вас, друзья мои. В доме, который построил человек, уютно и тепло, играет тихая музыка. Заходите на чашечку чая. С сахаром.

У физиков есть гигантские синхрофазотроны, у астрономов — мощные телескопы, у воинов — боевое оружие, а у политиков — предвыборные обещания. Существует ли у философии свой собственный инструментарий? Неужели одними голыми мозгами орудуют?! Поговорим мы с Вами об этом в ближайшем выпуске серии «Современная философия науки» Блога Георгия Борского.