№126 Божии шарики

В предыдущий раз мы познакомились с удивительными обстоятельствами, которые буквально насильно затолкали Блаженного Августина на дорогу развития модели христианства (точнее ее латинского подвида). В его модели мира Всевышний собственной персоной вмешался в происходившее на своей личной Великой шахматной доске, организовав специально для него ход детьми «Tolle lege» за оградой сада, где он сидел. Не стоит осуждать античного человека за избыток предрассудков и легковерия. У нас и сейчас огромное количество людей приходит к Богу, воспринимая происходящее вокруг себя как знамения. «Господи, ответь на мою молитву!» — пылко просят они, зачастую добавив в мыслях очень по-современному «если Ты есть». После этого нежное колебание пламени свечи, хлопнувшая ненароком дверь, накатившее вдруг настроение или шальная мысль, пришедшая в голову, принимается за искомый знак с небес, который отныне навсегда фиксирует их веру. При этом они искренне не замечают, что эта ментальная модель обрекает на словах горячо возлюбленного Христа на роль то ли Фигаро, который то с ними здесь, то с другими там, то ли Великого комбинатора, дающего сеанс одновременной игры на миллиардах досок. На то Он и Всемогущий, чтобы крутиться вокруг них, расположенных в самой кочерыжке мироздания. На то Он и Всеблагой, чтобы живо интересоваться их личными проблемами. На то Он и Непостижимый, чтобы с азартом принимать участие в столь странной, придуманной самим игре.

Конечно же, это всего лишь типичные ментальные модели верующих не в меру – тревожные симптомы затянувшейся и ставшей хронической детской болезни эго- и антропоцентризма. Если попытаться найти более научное объяснение произошедшему с Августином и происходящее со многими верующими и поныне, то помимо слепого случая у нас остается пресловутая синхроничность Карла Юнга. Как Вы, вероятно, помните, немаловажную роль в истории будущего святого сыграла его преданная мать. Вполне может быть, что во многом ее психической энергией и были оплачены счета на тот кластер событий, который был принят ее сыном за проявление воли Божией. Поэтому, с точки зрения западного христианства, ее канонизация в виде святой Моники кажется справедливым вознаграждением за душевные труды праведные. Ведь через них католичество обрело мыслителя, который сумел заложить фундамент величественного храма этой ментальной модели. В чем же именно заключались его особые заслуги? Сегодня мы приступим к ответу на этот вопрос.

Из жизнеописания «блудного сына» (которое он составил сам в работе «Исповедь») очевидно, что тот к моменту своей конвертации не имел высшего теологического образования. Помимо этого, у него были проблемы с греческим. Его первый учитель оказался жестоким деспотом, который бил учеников. Августин в отместку ему поклялся всю жизнь жестоко ненавидеть его язык. Когда же он встал на христианскую стезю, то горько пожалел об этом импульсивном решении. В те времена еще не существовало качественных латинских переводов творений не только Святых Отцов, но и Святых Писаний (Вульгата св. Иеронима была тогда еще в процессе написания). Его попытки исправить проблему самообразованием в пожилом возрасте дали только посредственные результаты. В твердом остатке выкристаллизовалась насущная необходимость строить ментальную модель чуть ли не с пустого места. Ведь ему, как мыслящему незаурядному человеку, было мало отдельных библейских историй, он хотел вписать их в более общую картину мироздания.

И все же Блаженное место пусто не бывает. Готовые кирпичики для моделестроения св. Августин обнаружил в философии неоплатонизма, с которой был неплохо знаком. Итак, повторная (после Востока) попытка построить из христианства теологическую систему на Западе привела к тому же результату – импорту моделей Плотина и его последователей. Конечно же, это было неслучайно. К этому времени именно они были властителями дум передовой интеллигенции империи. Перипатетики с Аристотелем давно вышли из моды, да и стоики поднадоели. К тому же, между чисто умозрительными языческими построениями и богоданными библейскими откровениями наблюдались (для людей, незнакомых с тезисом полиомии) удивительные параллели. В обоих случаях утверждалось о единстве Бога. В обоих системах Он был Благим. Святой Троице соответствовала триада Единый-Интеллект (Нус) -Душа. Непосредственной пользой для модели христианства были некоторые хорошо разработанные положения неоплатонистов. Например, объяснялось происхождение всяческого знания путем Божественного света, инсайта-озарения. Помимо этого, важное значение имело предложенное ими разрешение проблемы существования зла. Добро было в избытке где-то там, в эпицентре Божественных эманаций. Его снабжение на нашу далекую периферию работало с перебоями, что и приводило к его наблюдаемому дефициту.

Тем самым удавалось оправдать Всемогущего в наличии многочисленных мирских бесчинств, не прибегая при этом к дуалистическим моделям – явным (как у гностиков с нехорошими демиургами) или даже скрытым (как у иудеев и христиан с бунтовщиком Диаволом). Как мы помним из предыдущей серии, именно это соображение стало решающим для Августина в отходе от конфессии, которой он увлекался по молодости. И теперь, обретя душевный покой в христианстве, он обрушил весь дар своего риторического мастерства на властителей своих бывших дум. Именно обличению их заблуждений были посвящены его ранние произведения. Происхождение страданий объяснялось неоплатонистами направлением ментального взора – прочь от Всеблагого. Св. Августин добавил к этому – используя свободу воли. Манихейство отрицало ее наличие. С их точки зрения где-то в нашем мире обитала старуха с клюкой по имени «Зло». Это она с присущим ей коварством овладевала душами людей. Это она была ответственна за смерть, болезни, голод и войны. Это она сражалась перманентным смертным боем с другим метафизическим персонажем — «Добро».

Нет! — решительно отверг эту модель герой нашего сегодняшнего повествования. Добро и зло — суть состояния души, и в нашей свободной воле отринуть нечистую тьму и повернуть свой взор к Богу, источнику всех благ, т.е. сознательно выбрать свет истинный. В этой простой и понятной современному человеку модели была одна неувязочка – она плохо согласовывалась с «фактами» наличия пророчеств и Всеведением Вседержителя. Ведь если Бог разрешил каждому идти своей дорогой, то как объяснить обнаруженные в Библии чудеса предвидения – за тысячелетия вперед в далекое будущее?! Потом разве Его статус не обязывает явным образом изъявлять свою волю для каждого падения малых птиц на землю? Разве Он не подписался постоянно подсчитывать волосы на голове у всех смертных? Это очевидное противоречие с текстами священных Писаний можно было замазать их метафорической трактовкой. Например, объявить, что Богу известно будущее только в общих чертах, но не в мелких деталях. Примерно таким путем и пошел св. Августин.

Что же за игру для Бога придумал он в результате? Ее очевидным плюсом стало то, что теперь, обретя свободную волю, люди перестали быть марионетками. Всевышний более не дергал их за веревочки с небеси. Всеблагой более не наказывал их вечными муками за те грехи, в которых вовсе не они были виноваты. Всеправедный более не награждал их вечным блаженством за те подвиги, которыми вовсе не они должны были гордиться. Но были и у этой модели свои минусы. Всемогущий вместо этого запустил в наш мир целую кучу людей-шариков, наподобие старой советской настольной игры в «пулялки». Они все катились в заданном пружиной и известном ему заранее направлении, но по пути могли почти случайно (по своей свободной воле) застрять и получить вместо большого приза явно непропорциональный свершенным преступлениям штраф. Отчего же так нечестно? – спросите Вы. А правила такие, — отвечал св. Августин. Бог сам придумал, сам их и придерживается. Может ли Всемогущий сотворить то, что никто не сможет отменить, даже Он сам? Ну конечно же — Он может все! Очевидную несправедливость правил Он исправляет мелким шулерством, помогая полюбившимся ему персонажам пройти в дамки высочайшим перстом. Портрет впавшего в маразм от бессмертия лет геймера дополняет постулируемое пристрастие самовлюбленного Господа к неприкрытой лести и восхвалениям в свой адрес.

Очевидно, что к Богу истинному (добавим по-современному «если Он есть») предложенная св. Августином ментальная модель не имела ни малейшего отношения. Это была всего лишь игра для всех желающих начинающих в метафизике. По правилам катящиеся по полю жизни шарики должны были предполагать наличие величайшего интереса Всевидящего к малейшим перипетиям их жизненного пути. По ее окончании в случае победы их ожидал пряник райского блаженства, поражение же сулило кнут адского огня. Побочным эффектом этой игры стало действенное моральное развитие участников в указанном этическом направлении. Постепенно она завоевывала популярность и распространялась по всей античной ойкумене. Бытие становилось лучше и веселее, и люди это ощущали своим «гиро-сенсором» качества жизни.

Итак, разработанная в целях разгрома манихейства модель «свободы воли» неадекватно описывала мир, однако являлась удачной в прагматическом смысле ментальной конструкцией. Но заслуги Блаженного Августина перед человечеством и наукой на этом далеко не исчерпаны. В частности, ему удалось заменить некоторые другие нежизнеспособные положения оригинальной доктрины христианства на более полезные. Священная война грядет в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.