Пришло время нам, друзья мои, расставаться с ментальными моделями христианства. Не стоит печалиться – у него еще вся жизнь впереди, даже в пределах нашего БГБ-пространства. Не пройдет и каких-нибудь жалких пятьсот-шестьсот лет блогового времени, как мы вернемся к полюбившимся нам модельным персонажам. А пока нам предстоит подвести предварительные итоги. Сегодня мы займемся уже известным Вам занятием – выращиванием эволюционного древа развития моделей (напомню, не претендуя на исчерпывающую историческую картину). Последний раз мы этим занимались непосредственно после изучения канонических книг Библии и поставили запятую на модели X7 (Апокалипсис), чуть позже добавив в граф-схему X8 и X9. Дальнейшее развитие моделей, изучением которого мы занимались последнее время, привело к их существенному изменению, однако его будет правильнее классифицировать как свежие ветки на старом стволе, нежели как новое растение. Приостановились мы с Вами примерно в той самой точке, когда созданная модель была надолго помещена в холодильник догмы. Там внутри беспросветный мрак, примерно поэтому темными и назвали все долгие века хранения в нем замороженных моделей. Но вот тот период, который непосредственно предшествовал этому печальному событию, хоть и не содержал «прыжков через пропасть» главенствующих парадигм, характеризовался бурным потоком модельных мутаций. Повторяя сегодня этот пройденный материал, мы заодно постараемся ответить на вопрос – случайны они были или мы можем проследить за их организацией длинные длани господни? Аргумент «от успеха» всегда являлся одним из самых популярных козырей христианства. Разве возможен был столь великий триумф без непосредственного участия высших сил?!

Поэты, как Вам известно, видели Иисуса в терновом венке из роз даже во главе безбожных революций. Пророки, как Вы помните, воспринимали Бога даже генератором вселенского зла (Исайя 45:7). Поэтому нет ничего удивительного в том, что христиане восторгаются героизмом своих мучеников, павших смертью безумно храбрых. В этой ментальной модели сам Всевышний вдохновлял переносить страдания за веру, и именно благодаря этому учение Христа распространялось на все более широкие слои населения. Однако современники-язычники обвиняли последователей «новых предрассудков» прямо наоборот за безверие, и мы не находим свидетельств массовых конвертаций в православие благодаря гонениям вовне христианских первоисточников. А наши современники-скептики находят фанатизм людей типа Игнатия Богоносца (обозначим эту модель как X10), сознательно стремившихся умереть в пасти диких зверей, болезненным изломом психики, одурманенной религиозными фантазиями близкого Эсхатона. Само поведение камикадзе-шахидов не может служить признаком истинности их ментальных моделей – огромное количество столь же несчастных было и в еретических, с точки зрения христианства, учениях типа монофизитов или раскольников. Рост раннего христианства, по данным историков, вовсе не был экспоненциальным — примерно с той же скоростью набирали себе приверженцев известные нам (из относительно недавнего прошлого) секты типа мормонов. Наблюдался естественный разброс мнений – диаметрально противоположных моделей Христа придерживались эбиониты (X8), призывавшие почитать Тору, и ранние гностики (X9), искавшие глубокий смысл в замысловатых апокрифических однострочниках. Тот факт, что в этом широком спектре именно ортодоксальная модельная поросль смогла выжить и дать потомство, не требует для своего объяснения вмешательства сверхъестественных сил. Строгое следование Закону Моисея с его дикими для греко-римского мира запретами и правилами препятствовало распространению любых течений, близких к иудаизму. Сильное желание избавиться от тюрьмы собственного тела и покинуть наш бренный мир делало нежизнеспособными любые течения, видевшими в Иисусе носителя тайной доктрины спасения души.

К середине второго века нашей эры повзрослевшее христианство уже обеими ногами прочно стояло на велико-имперской почве. Во главе движения встали греки-интеллектуалы, попытавшиеся интегрировать свои ментальные модели, свое понимание мира с евангельскими рассказами. Первостепенной задачей, по которой возникли разногласия, стала необходимость вписать Писания новые в ветхие. Ересиарх Маркион (X11) попросту разрубил Гордиев узел заключенных и расторгнутых Заветов, выданных и отмененных Законов — на две половины, богов злого и хорошего. Тем самым он полностью отказался от родительского модельного наследства. Его современник гностик Валентин (X12) тоже на богов не скупился и предложил сделать из них более взвешенную болтушку – записал часть библейских постановлений в Ошибочные. Рассохшееся колесо Фортуны, однако, оказалось более благосклонным к ментальным моделям Юстина Мученика (X13). Окутанные авторитетом старины глубокой еврейские предания были попросту присвоены христианами себе — теперь именно они стали избранным народом. Через это пришлось подписаться на монотеизм, при этом одновременно постулируя существование и Бога-Отца, и Сына-Логоса. И снова в произошедшем не видно вмешательства свыше — это трагическое (но неизбежное в господствовавшем ментальном поле) для иудеев восстание Бар-Кохбы дало новый импульс христианскому моделестроению. Победившая доктрина была внутренне более противоречива по сравнению со своими конкурентками, но оказалась более перспективной благодаря опоре на пользовавшиеся глубоким пиететом в античном мире эпические легенды и мифы.

Парадоксы катализируют построение моделей, заставляя нас согласовывать несогласованное (а иногда и принципиально несогласуемое). Неустойчивость модели Юстина Мученика могла быть разрешена в пользу чистого единовластия на небеси. Этим путем пошли монархианцы (X14). Однако особое уважение, которое последователи «нового пророчества» монтанисты (X15) оказывали Параклиту-Духу Святому, привело к прямо обратному результату — расширению модели Божественного Центрального Комитета и включению в него уже третьего по счету Генерального Секретаря. Сделал это большой любитель абсурда в вере Тертуллиан в пылу интенсивной идеологической борьбы (X16). Его вдохновенная профессиональным опытом риторика сделала свое черное дело – Троица была принята эффективно подавляющим несогласных большинством за красоту в ущерб логике. И снова отнюдь не Всевышний, а внутренняя недоделанность толкала модель вперед, к развитию. Курс на обожествление Иисуса был взят задолго до этого, цель всего лишь была благополучно достигнута.

После этого настоятельно потребовалось разобраться со взаимоотношениями внутри почетного триумвирата христианского Пантеона. Прежде всего, народные волнения вызывали отношения Отцов и детей. Богомерзкий Арий воспел то время, когда Его не было (X17). Однако Никейский Собор разбирался в музыке сфер божественного влияния значительно лучше и решительно воспротивился столь очевидному отсутствию гармонии на небеси. Однако легко записать в партитуру Символа Веры аккорды единосущности и несотворенности, значительно сложнее оркестровать их так, чтобы успокоить беспокойный человеческий разум — то, что один не равен трем, очевидно любому из нас. Длительный период поиска ненаходимого пришелся на нелегкий жизненный путь св. Афанасия Великого (X18), который собственную борьбу за власть в богатейшей епархии империи раскрасил в цвета вселенского конфессионального конфликта. Счастливый конец триадологическим спорам был положен героическими усилиями Каппадокийских Отцов (X19). Высокое по античным меркам образование, безупречная по христианским меркам репутация, высочайшая по человеческим меркам мотивация принесли свои чудесные плоды – предложенная ими формулировка обеспечила лексическое разрешение возникшей проблемы. Так что, слава тебе, Господи?! Или слава Вам, люди?!

Еще задолго до описанных в предыдущем параграфе событий изначально единая эволюционная ветка христианства начала процесс трифуркации. Возник магический треугольник христианской теологической мысли с центрами в Египте, Сирии и Риме. Каждая вершина пульсировала под свои ритмы. По образу и подобию моделей Филона Александрийского развили аллегорический метод библейского экзегеза св. Климент и Ориген Александрийские (X20). Литерально-исторически трактовали Писания в Сирии, где школу теологии основал св. Лукиан Антиохийский (X21). Упором на формальную спецификацию прав и обязанностей верующих характеризовалась левая (Западная) часть тела Христова, в ней видным персонажем помимо Римских пап стал св. Киприан Карфагенский (X22). Масло новой религии при св. Константине Великом, будучи предназначено успокоить разыгрывавшееся имперское море, произвело лишь кратковременное воздействие. Вскоре жестокий шторм возобновился, еще пуще усиленный разгоревшейся борьбой за власть. Модели своих предшественников развивали Отцы-пустынники, св. Афанасий Великий и св. Кирилл в Египте (X23), св. Иоанн Златоуст, Феодор Мопсуестийский и Несторий в Сирии (X24), св. Амвросий и св. Иероним на Западе (X25). Непосредственно перед тем, как темные тучи варваров надолго закрыли собой свет цивилизации, св. Августину удалось заложить фундамент будущих моделей католичества (X26), раздавив в пыль пелагианство (X27). Однако неистребимые христологические споры окончательно запрудили прогресс на Востоке штабелями трупов погибших в братоубийственном конфликте монофизитов (X28) и диафизитов (X29).

Так был ли у Всевышнего план? Последовательное применение этой модели заставит нас сразу же записать в предикаты Бога непоследовательность — стратегия сопротивления Вавилонской блуднице — власти сменилась на преданную службу ей. Всемогущество Господа странным образом сочеталось с беспомощностью — почему не удалось разрешить проблему сочетания двух природ, используя тактику построения модели Троицы? Всеведущий и Всеблагой Спаситель почему-то будущего не знал (или его не волновали страдания рабов Божиих) — ведь он легко мог парой однострочников предварить грядущие катаклизмы. Конечно же, все эти и многие другие неувязочки вполне можно связать рассуждениями о неисповедимости Его путей. Но может быть, плана-то никакого и не было? Эта гипотеза значительно более экономно объясняет исторические события. В этой модели победа христианства становится всего лишь естественным выбором в процессе длительных поисков магического раствора для цементирования гигантского здания империи – просто эта религия оказалась объективно полезнее митраизма и других альтернатив. Она без Бога справляется и с фактом наличия многочисленных почивших моделей – просто скитаниями по пустыне неведения и естественным отбором, сменившимся на искусственный (христианство в полной мере овладело искусством уничтожения еретической поросли в окрестностях). Наконец, эта безбожная эволюция позволяет нам понять причину, по которой долгий подъем по градиенту лестницы моделей сменился беспросветным тупиком – был достигнут локальный максимум в фазовом пространстве, дороги дальше вверх просто не существовало.

Модели не остановить, их развитие, пусть и случайное, происходит в строго определенном направлении. Можно устроить железобетонную запруду в одном месте, но тогда ее прорвет в другом. Зажатая меж двух модельных плотин – христианской и персидской, лежала ничем не примечательная бесплодная Аравийская пустыня. Кто бы мог подумать, что именно там неожиданно пробьется к жизни животворный модельный фонтан? Конечно же, Блог Георгия Борского. Думайте вместе с нами!

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Леди Философия – женщина, прежде всего, прекрасная душой. Она всегда изо всех сил старалась помочь своим верным рыцарям — раскрасила будни Платона и Аристотеля, утешила Сократа и Боэция перед лицом неминуемой смерти, составила смысл существования бесчисленному количеству других мыслителей. Может быть, как раз по причине этой слабости характера ее собственная судьба столь печальна, и поэтому она сама прожила столь нелегкую жизнь? Дочь человеческая, она в раннем возрасте осталась круглой сиротой. Влюбившись по молодости лет в ментальные модели, она изо всех сил мечтала служить только одному господину — благородному принцу страны Истины. Однако суровые житейские обстоятельства заставили продаться в рабство христианам. Нелегко пришлось ей в неволе. Новые хозяева античного мира быстро указали философии на ее место — на кухне. Там, копаясь в золе своих былых воспоминаний, она могла в свое удовольствие мыть грязную посуду и драить не менее грязные полы, наслаждаясь объедками с барского стола. Сами же они тем временем занялись подобающим для своего положения делом – грезами о великом. Скоро, очень скоро планировался великолепный бал второго пришествия. Править там планировал сам Всевышний, и подготовить к нему подобающие оказии наряды было делом каждого истинно верующего. Рецепт изысканных блюд для грядущего пиршества был единым – фрукты с древа познания предлагалось заказать напрямую у Бога при помощи молитв и поста.

Так было решено вовсе не потому, что люди тогда были такие глупые и суеверные, отнюдь. Им искренне казалось, что они обнаружили ближайший путь к Царству Небесному. А пока его приход на грешную землю откладывался, то ожидание коротали критикой своей бестолковой служанки. Только безнадежной недотепе может прийти такая дурь в голову – что Земля шарообразна! Еще и точный диаметр подсчитала… Какое мракобесие и невежество! Контора пишет «дебет-кредит-аудит»! А Бог учит: «Истинно бесплодно мирское образование — всегда рожает, но никак не разрешится от бремени», — устами св. Григория Нисского. Согласны с этим были и другие Отцы, тоже вдоль Святые и поперек Блаженные. «Господи, если я когда-либо возьму в руки мирские книги … , то предал я тебя» — восклицал св. Иероним. Избегать искушения искать знания ради знания призывал св. Августин. Сегодня мы с Вами полистаем страницы истории для того, чтобы изучить, что родилось из этих ментальных моделей.

Бесконечный источник чистой истины был под руками – Священная Библия. Великие таинства открыл ученый монах-путешественник Козьма Индикоплов. Во-первых, мы с Вами живем в прямоугольном ящике, подобном Священной Скинии. Ведь сказал боговдохновенный пророк Исайя (40:22): «Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья». Во-вторых, Козьминым хотением, Божественным велением он наклонен с северо-востока на юго-запад. Ибо написано в книге Екклесиаст (1:5): «Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит». Сделано так для того, дабы реки, текущие на юг (Тигр и Евфрат), были быстрее тех, что стремятся в обратном направлении (Нил). В-третьих, в самой сердцевине этого разбитого корыта расположился град Иерусалим. Это положение доказал другой пророк — Иезекииль (5:5): «Так говорит Господь Бог: это Иерусалим! Я поставил его среди народов, и вокруг него — земли». А что же там — за небесной твердью, помимо ангелов и Бога? Ответ на этот вопрос четко дала книга Бытия (1:7): «И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью». Зачем потребовалась жидкость там, в прекрасном наверху, объяснил еще св. Василий Великий – дабы защитить мир от небесного огня. Теплоизоляция у Всевышнего на высоте! Это тебе не Евклид с Птолемеем — все изложено авторитетно, ясно и доходчиво для простых смертных, коих абсолютное большинство. Недаром именно эти ментальные модели возобладали. Если даже относительно ученые св. Августин и Лактанций отрицали существование антиподов, то что можно ожидать от обыкновенных малообразованных православных? Империя быстро и верно погружалась в тьму тех веков, которые впоследствии назвали средними (между смертью античной цивилизации и ее Возрождением).

И все же до конца придушить науку без звука и без стука было не так-то просто. Люди упрямо продолжали использовать свой неразумный разум. Не только среди язычников, но даже и у христиан изредка появлялись те самые исключения, которые подтверждали общее правило. Самым важным из них в целях нашего дальнейшего повествования стал Иоанн Филопон (в переводе «Трудолюбивый»). Он же Грамматик – а это прозвище он, скорее всего, получил по причине преподавания одноименного предмета в начальной античной школе (по забавному совпадению, от стандартной профессорской карьеры спустя многие века откажется и его знаменитый последователь Жан Буридан). Этот убежденный монофизит, проживавший в Александрии шестого века нашей эры, повел отчаянную атаку на аристотелевскую науку своей эпохи. Будучи образован в традициях позднего неоплатонизма, он, по идее, должен был любить и уважать всех древних титанов мысли без исключения. Ведь, начиная примерно с Порфирия, полагалось, что Божественный Платон был, в принципе, во всем согласен со своим знаменитым учеником. Однако в данном случае коса этих моделей нашла на глыбу ортодоксальной доктрины. Прежде всего, Иоанн не мог простить Стагириту идеи вечности мира, поскольку его Всемогущему Творцу полагалось наколдовать из совершенной пустоты (напомню, что даже Платон постулировал предсуществование бесформенной материи). Эта чисто православная мотивация обусловила общую постановку вопроса и построенные в результате модели. Значит, корень зла был именно в презрительном отношении к Золушке-философии, а не в христианских моделях в целом?!

И в самом деле, служанку двух господ удалось отмыть от золы, приодеть, и какая же это оказалась на поверку прекрасная леди! Иоанн был не только трудолюбивым, но и весьма оригинальным мыслителем, не боявшимся авторитетов. Все восемнадцать аргументов Прокла о несотворении мира были повержены в прах простым рассуждением о бесконечности прошлого – как тогда из него добраться до настоящего? Под горячую руку попались и другие модели, прежде всего в физике. По Аристотелю летящую стрелу толкали вперед сгустки воздуха за ней. Это очень смешно. Почему мы тогда не стреляем залпами при помощи воздушных мехов — разве это не путь к победе над всеми врагами рейха? С точки зрения Грамматика, метатель своим броском заключал свою силу вовнутрь того предмета, который кидал. Постепенно она расходовалась до полной остановки. При помощи того же механизма Филопон объяснил вращение небесных тел – это Бог придал телам изначальный импульс к движению (еще один довод в пользу создания мира). Как следствие из этой модели, Аристотелевский эфир был вычеркнут за ненужностью. Тем самым мы (задолго до Ньютона) наблюдаем попытку унифицировать законы природы надлунного и подлунного миров. Не поверил Иоанн Великому и Ужасному и в том, что более тяжелые тела падают быстрее. Другим важным научным достижением стало дозволение существования вакуума. С точки зрения Аристотеля, воздух, с задней стороны помогая движению, тут же с передней его тормозил. Отсюда его полное отсутствие якобы влекло за собой бесконечную скорость и абсурд. Отнюдь – отсутствие трения всего лишь сокращает время полета, а не сбрасывает его в ноль, возразил Филопон.

Трудолюбивый поклонник философии намного опередил время. Конечно же, его высмеяли и не поняли современники, а спустя сто лет после смерти некоторым его взглядам и вовсе была провозглашена анафема. Но скорбный труд не пропал зря — спустя почти тысячелетие его наследие оказалось востребовано в теории «импетуса», приведшей в конечном итоге к революционной динамике Галилео Галилея. Парадоксально то, что для своего жестокого века его усилия были, скорее, реакционны. Христианству тогда настоятельно требовалась не критика, а прямо наоборот — прививка Аристотелевской логики и эмпирики. Это был единственный в своем роде готовый к немедленному употреблению университетский курс-эликсир, на котором можно было взрастить целый огород будущих ученых. Поэтому в первую очередь необходимо было искать согласование этих моделей с религиозными. Этим путем вовсе не пошли православные на Востоке империи — они были слишком заняты спасением души. Это дело не было доведено до конца арабскими мыслителями — они запутались в пяти столпах Ислама. И только в Латинском полушарии христианства это удалось Фоме Аквинскому при поддержке Альберта Великого. Только тогда у леди Философии в полном владении образовалось отдельное эпистемологическое поле для созидательного моделепосева. Только тогда явилась та волшебная фея, которая освободила ее из-под несправедливого гнета. Только тогда ее обноски превратились в великолепное платье. Только тогда бывшая тыква нынешняя карета повезла ее на аудиенцию к ее возлюбленному принцу страны Истина…

Золушка философия и нынче живее всех наук. Пусть ее в нашем с Вами современном настоящем назвал «беззубым реликтом» Фримен Дайсон, а большой герой нашего времени Стивен Хокинг и вовсе похоронил за ненадобностью. Произошло это, скорее всего, потому что, вдоволь позанимавшись в двадцатом веке уточнением семантики языковых конструкций, философы принялись за старое – спекулятивные теории мироздания, поиск единой теории всех единых теорий. Это раздражает всех, кто полагает местопребывание истины у себя в кармане. Точка зрения знаменитых физиков на удивление банальна — что головой думать, когда некогда неделимые атомы дробить надо? Зачем нужны отвлеченные идеи и размышления? Дай нам побольше электронвольт, и все тайны бытия будут раскрыты. Но… Не стоит ли повторить уроки истории? Не стоит ли сохранить впередсмотрящего корабля познания? Не стоит ли позволить прекрасной Золушке жить долго и счастливо?

Сегодняшняя сказка «My fair Cinderella» завершилась ожидаемым happy end-ом — Раскрепощенная Философия спаслась бегством не только от Религиозных Фанатиков, но и от Разнуздавшейся Физики. Даешь каждой РФ свою РФ! Нам же пора вернуться в свою виртуальную реальность. Там нам осталось подвести итоги нескольких столетий развития христианства. Древо познания моделей снова растет в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Сегодняшнюю статью я, как и обещал, посвящу ментальным моделям справедливости. По сложившейся незаметно традиции начну несколько вбок, с простого вопроса. Скажите мне пожалуйста , для чего нам нужны правила дорожного движения? Нет, я догадываюсь, что некоторые из Вас выскажут мнение о том, что это такие скрытые поборы с населения, налоги в казну и гаишникам вишенка к зарплате (я сильно отстал от российской жизни — мзда еще практикуется?). Однако это, скорее, побочные цели, основная все же задумывалась несколько другой – обеспечение безопасности движения, не так ли? Или, абстрагируясь, речь идет об организации эффективного взаимодействия между многими людьми в определенной сфере их деятельности. Как это организовано? Сначала мы сознательным образом учим ПДД, на это уходит много сил. Зато со временем, когда их выполнение становится автоматическим, мы пожинаем плоды потраченных усилий – соблюдение стоит нам минимальных затрат психической энергии. Эх, прокачу! Для поддержания придуманных правил игры придумана рейтинг-система, завязанная на материальные бонусы. Точнее, нарушителям конвенции – денежные или прочие штрафы. Наверное, поэтому большинство из нас воспринимает эту ментальную модель как «справедливую». Дальнейшее углубление в суть дела, однако, показывает, что с этой штукой в кавычках здесь далеко не все в порядке. По какой причине, скажем, законопослушным гражданам премии не предусмотрены? Или отчего проверки на дорогах производятся случайным образом? Или почему уплаченные налоги так непредсказуемо транслируются в качество асфальта? Но это еще цветочки на обочине… Мы очень плохо умеем оценивать ту самую «безопасность», которую вознамерились достичь. Зато замечательно научились измерять скорость, но это далеко не всегда релевантно искомому. Любой водитель знает, что тащиться со 150 км/час на сухой пустой автостраде намного проще, чем мчаться по оледенелой оживленной трассе при 80 км/час. Однако эти дополнительные факторы совершенно не принимаются во внимание при фиксировании нарушений.

 Сделаем пару простых выводов из вышеприведенного рассуждения. Истинной целью изобретенных правил игры является эффективная социальная организация. Достигнуть ее полагается при помощи ментальной модели типа «справедливость», которая сводится к разработке рейтинг-функции (РФ) для оценки действий игроков и выделения отдельного контингента арбитров для ее реализации. Далеко не каждая «справедливость» справедлива. Некоторые РФ работают лучше других. Классический пример – деньги. Эта РФ имела долгую историю развития, и только к нашим временам начала оценивать нечто важное для общества – степень полезности человека/организации в общем процессе производства материальных ценностей. Ее преимущества против вышеприведенной системы очевидны – двунаправленность (помимо штрафов существуют и призы), универсальность (накопленные очки меняются на большое количество товаров и услуг), объективность и динамичность (много мелких транзакций), непрерывность (рейтинг принимает произвольные числовые значения). Конечно же, и у этой менталки есть свои палки в голове – в их числе неравные стартовые возможности, гладкие взятки, многочисленные возможности для читерства и т.д.. Тем не менее, пока ничего лучшего не предложено, подавляющее большинство людей с увлечением занимается этой игрой. Самое главное, эта РФ более-менее релевантна заявленной цели – стимулирует экономическую деятельность. В этот канал изливается огромная доля кумулятивной психической энергии человечества. Если его искусственно перекрыть, например, вентилем марксизма, то людям поневоле приходится искать другие пути – например, искать самовыражения в спорте. При этом труба производства и последующего обмена артефактов и услуг быстро ржавеет. Союз Нерушимый обрушился не столько из-за обилия лжи (необходимости держать границы на замке) или происков врагов (этого зла всегда хватает), или нехватки спроса на нефть (случайная конъюнктура рынка), как из-за пренебрежительного отношения ко столь полезной ментальной модели.

 Зачастую элементарное изменение РФ в сторону повышения динамичности, объективности или непрерывности может дать немедленный позитивный результат. В качестве примера давайте проведем простой мысленный эксперимент и изучим РФ-систему в финансовой сфере. Для чего нам в принципе нужны банки? Точно не для перевода денежных средств. Это столетия назад золото транспортировали из города в город в экипажах в мешках с охраной. А сейчас для того же самого эффекта достаточно одного апдейта в базе данных. Подключить всех без исключения к единой автоматизированной платежной системе технически элементарно реализуемо. Что они еще делают — кредиты выдают? Это так культурно называется, на деле они перепродают чужие деньги. Откуда же они у них берутся? От авторитета – поскольку у каждого из них наличествует рейтинг доверия, вычисленный по специальному алгоритму специально уполномоченными инстанциями. Почему же того же самого нет у каждого из нас или у любой сколь угодно малой коммерческой фирмы? Разве сложно проследить за тем, насколько исторически стабильно они исполняли взятые на себя обязательства и были платежеспособны? Одно наличие такой повсеместно признаваемой оценки позволит полностью исключить из процесса всех посредников. А это в свою очередь означает повышенную устойчивость экономики, стимуляцию честного ведения бизнеса и создание новых возможностей для роста людей, которых нам так не хватает.

 Что же у нас происходит с той пресловутой «справедливостью», которая предназначена для обеспечения возможно самого главного – нравственного развития общества? К сожалению данная ментальная модель крайне недоразвита и неадекватна поставленной задаче. Эта РФ во многом однонаправленна (главный упор на уголовном кодексе), неуниверсальна (медаль за заслуги ни на что не поменяешь), субъективна (а судьи кто?), статична (многие звания сохраняются на всю жизнь) и дискретна (ограниченный набор возможных призов и штрафов). В качестве рефери задействованы в основном юстиция и полиция. Насколько адекватно эта странная игра достигает возложенные на нее цели? Возьмем ее самую базовую функцию – борьбу с преступностью. Существует обширный набор наказаний за те или иные проступки. Решает ли тюрьма проблему рецидивизма? Из самых общих соображений, любое правонарушение – результат длинной каузальной цепочки, болезнь всего общества. Наш подход к «лечению» чисто хирургический – «резать к чертовой матери». После отсидки человек, по существу, получает статический ярлык неприкасаемого. Это, скорее, способствует переходу процесса в хроническую стадию. Я при этом вовсе не пытаюсь проповедовать христианское всепрощение по модели «другой щеки». Это тоже безнадежная стратегия — «а может, рассосется?». Положительного в ней только возможность дать человеку шанс начать все с нуля, но он им, скорее всего, не воспользуется. Кнутом и пряником собак и лошадей дрессируют, нет ли чего-то более достойного человека разумного? Вспомним, что устойчивое поведение людей является следствием их набора ментальных моделей. Для выявления ошибок внутри них потребуется целая армия терапевтов души. У нас просто сейчас нет средств на ее содержание. Но они высвободятся, если мы избавимся от многочисленных паразитирующих на обществе профессий (см. выше).

 Заметим – то, что я проповедую, вовсе не новшество, поскольку многочисленные оценки существуют и сейчас. Их целый зверинец, и проживают они в сознании отдельных людей в виде ментальных моделей. Отдельные экземпляры даже материализовались в нашем мире, но прозябают в плохо развитом виде. Мы всего лишь должны вывести этот процесс на новый уровень сознания, расширить и углубить его. Нужны рейтинги порядочности, альтруизма, культуры, мудрости, образованности… Динамические, объективные, непрерывные… И стержнем для всех них станет РФ веры в меру… Или, как сказал бы Джон Ролз, справедливости, понимаемой как честность… Каждый из них – потенциальное русло для течения бурных потоков психической энергии. Каждый из них — социальный лифт для свободных людей. Каждый из них – тот краеугольный камень, на котором можно построить счастливую жизнь…
Сорри за затянувшийся риторический апофеоз, срочно выхожу на последний пируэт — торжественные аккорды. Итак, нам настоятельно нужен адекватный свод Правил Душевных Движений вместе с не менее адекватными механизмами справедливой РФ. Эти ПДД должны стимулировать рост именно того, что мы желаем вырастить. Эти ПДД должны выработать иммунитет против именно тех социальных болезней, от которых мы желаем избавиться. Эти ПДД помогут нам проехать по дорогам, ведущим в идеальное государство, о котором мечтал еще Платон. В этом модельном царстве не будут властвовать философы, искусные в геометрии. Но не будут управлять и бывшие кухарки или политработники, бывшие шпионы или бизнесмены. В нем будет творить благо Разумная Филантропия. РФ нужна справедливая РФ. И тогда эти ПДД позволят нам совладать с машиной времени, которая привезет нас в эру веры в меру…

Надеюсь, что я Вас сегодня не очень утомил новой порцией Раскрепощенной Философии (или Рискованных Фантазий?) Очередное прерывание нашей исторической программы тем временем успешно завершено. Из стека вытолкнут адрес возврата. Вернемся к нашим ранним христианам – с Блогом Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки. 

В предыдущей статье мы занимались поисками добра, и обнаружили его в развитии. Эволюционном развитии жизни. Предвижу возражения – разве можно совместить этические принципы с жестокой борьбой за существование? Разве закон диких джунглей можно брать за основу построения нравственного кодекса для цивилизованных людей? Кажущееся противоречие исчезает, если принять, что дарвинистская слепая безжалостная эволюция не является евангельской истиной, но всего лишь ментальной моделью, придуманной людьми и не шибко обоснованной эмпирическими фактами. Да, в природе случается борьба за ресурсы. Да, живые существа поедают друг друга. Да, выживает сильнейший. Но есть случаи и взаимовыгодной кооперации. Но есть и горизонтальная передача генетического кода. Но есть и люди, обменивающиеся ментальными моделями. И почему бы не предположить, что есть и всегда существовал механизм, посредством которого полученный опыт различных организмов не игнорируется, но является информационным фундаментом, на котором возникают только «красивые» (полезные) мутации? В этой модели отвратительная какофония глухих дилетантов в музыке превращается в исполненный глубокой гармонии концерт жизни…

С прошлого раза у нас еще остался неотвеченным один вопрос — кто мы такие? Ответить на него можно на разных уровнях абстракции. Чтобы это понять, обратимся к той программе, что Вы сейчас видите у себя на экране. Можно сказать — это электрические потенциалы, гуляющие по транзисторам компьютера, на котором она запущена. Или альтернативно говорить о содержимом его оперативной памяти. Но ничто не мешает нам описать происходящее в терминах окон и кнопок. Аналогично мы можем заявить, что человек – мешок с химикалиями. Или куча различных клеток, нашпигованных одинаковым генетическим кодом. Но с точки зрения этики нас интересует самый высокий информационный уровень – сознания. А как утверждает современная психология, на нем мы постоянно занимаемся просмотром тех или иных ментальных моделей. Многие из них поступают к нам на вход через сенсорные органы и конструируются посредством механизма перцепции подсознанием. Другие – продукт воображения или когнитивного мышления. Время от времени мы помечаем некоторые из них как важные, что приводит к запоминанию. Совокупность тех ментальных моделей, которые мы сохраняем для дальнейшего пользования, во многом определяет наше поведение, поскольку именно с их помощью мы просматриваем варианты осуществления тех или иных действий и принимаем решение по их выбору. В этой абстракции человек (его психика) – набор его ментальных моделей. Но это не просто куча-мала. Наш багаж моделей отсортирован по шкале ценностей. Те из них, которые имеют больший вес, «сильнее» и выбираются чаще при поиске ответов на разнообразные вопросы, которые мы себе задаем (например, «что делать?»)

Вышеприведенное рассуждение потребуется нам для основной цели настоящей статьи. Конечно же, одним словом «развитие» ментальную модель добра не ограничишь, настоятельно требуется ее дальнейшее «развитие». Сегодня мы и займемся ее дальнейшей разработкой в рамках предложенной мной ранее спекулятивных «арифметических» моделей «душевных движений». Я знаю, что те мои глаголы давно бесследно утонули в бездонном море попкорна. И не имею морального права претендовать на новое прочтение. Посему всем прекрасным девицам и не менее любезным моему сердцу новобранцам в наших рядах — краткий дайджест. Особое место в нашем модельном ряду занимают ментальные модели будущего. Когда мы высоко оцениваем одну из них, это производит желание – команду чему-то внутри себя искать способ ее исполнения. Внимание, философская спекуляция – возможно, что при определенных условиях этот тип душевных движений производит нелокальные эффекты (мы это назвали сложением) или аннигиляцию «психической энергии» разных людей (вычитание). Другим важным классом наших сознательных действий являются оценки окружающих нас моделей (частным случаем которых являются люди). И снова рискованная гипотеза – мы предположили, что они как раз и меняют вышеупомянутые «веса» во вселенской «нейронной сети», что может привести к умножению или делению «психической энергии». Ради чего, спросите Вы, нам понадобилось пуститься во все такие тяжкие экзотические гипотезы? Дело в том, что с их помощью удается объяснить ряд редких феноменов психики, которые в настоящий момент отбриваются как мифы народов мира. Помимо этого, у эволюции появляется «движок», который обеспечивает ее общее направление движения. Бензин в него заливают кумулятивные душевные движения, а крутится он посредством объективных (метафизических) законов природы, без малейшей помощи всемогущих богов.

Давайте для начала покажем, как из этой простой модели дедуцируются вечные библейские истины. «Любовь к ближним своим» становится прямым следствием их повышенной близости, ведь постулируемая нелокальность означает размытые границы между отдельными гордыми двуногими и бесперыми. Ненавидеть другого – все равно что лисе гневаться на мешающийся под ногами хвост. Помимо этого, любое зло неизбежно вернется назад механизмом его оценки («не убий», «не кради»). Необходимость неприятия идолопоклонничества-магии («возлюби господа бога твоего», «не сотвори себе кумира») в этой модели имеет очевидной целью избежать аннигиляцию «психической энергии». Эта странная невидимая штука вообще объявляется высшей ценностью, ведь именно с ее помощью происходит пресловутое развитие. Что тогда может быть более близорукой стратегией, чем размен этого количества жизни внутри себя на частную собственность или преходящие удовольствия («не прелюбодействуй», «не желай…»)? Критическое значение получает также честность оценок («не лжесвидетельствуй») и в особенности тех из них, которые имеют отношение к родственникам («почитай отца и мать»).

Стандартно этика выводит необходимость нравственного поведения по отношению к другим людям из соображений типа «не делай другим того, что не хочешь себе». И в самом деле, единичный выбор быстро превращается в привычку, та в свою очередь в характер, а затем, если рассуждать большими числами, в судьбу — по известному однострочнику. Однако на практике подобного рода соображения трудны для восприятия типичными эгоцентристами. Им кажется, что уж они-то в состоянии перехитрить законы статистики. Обратите внимание на то, что в предложенной модели это не требуется — рассуждения об оптимальной манере поведения производятся «от своего интереса». Разве не выгодно потратить энергию дешевую физическую, чтобы заработать в ответ бесценную психическую (одобрение окружения)? Может показаться, что такой подход неуместен для решения этических проблем. На презренный прагматизм полагается морщить нос и рекламировать ту или иную ментальную модель, призывая к великим священным идеалам. Однако психика человека устроена таким образом, что любое успешное поведение быстро становится автоматическим. После того как это произошло, уже не имеет принципиального значения, каким образом сей навык образовался – через веру в Бога или точный расчет собственной пользы. Кстати, эгоизм (как и любая «самоизбранность») в рамках предложенной модели – заведомо проигрышная стратегия, ибо основана на некорректной оценке самого себя.

До сих пор ничего принципиально нового? Но мы не остановимся на достигнутом! В известном многовековом споре этический консеквенциализм боролся с интенционализмом. Сторонники первой группы моделей утверждали, что мы должны оценивать моральность любого поступка по тем результатам, которые он производит. Вторые фокусировались на благости намерений, вне зависимости от того, куда ведет выстланная ими дорога. Наш вновь построенный мир ментальных моделей объединяет преимущества обоих подходов. Конечно же, важны последствия наших действий, но и желания, которые к ним приводят, тоже должны быть учтены. Более того, даже те душевные движения, которые вовсе не приводят к видимому извне поведению, тоже измеряются нашей моделью по шкале добра и зла. Речь, таким образом, идет о совершенно другом уровне этического самоконтроля, другом уровне сознания, который неизбежно принесет другой уровень жизни. Но как заставить людей этим заниматься, ведь их мысли не видны снаружи? Гипотетическая нелокальность модели позволяет каждому сделать несложный логический вывод. Люди в состоянии почувствовать отношение других к себе. Удар исподтишка будет немедленно возвращен.

Судите праведно, да не осуждаемы будете. Как математическое множество не идентично своим элементам, так и мы с Вами являемся отдельной сущностью по отношению к нашим ментальным моделям. Замени ошибочные идеи внутри любого из нас на более адекватные, и мы получим нового человека. Одним прямым следствием отсюда является необходимость заботы о добротности своих ментальных моделей. Другим — то, что мы должны крайне осторожно, бережно оценивать друг друга, ведь каждый из нас в состоянии измениться. Скажем «нет» дискретной картинке малого разрешения антропостатики! Скажем «да» объемному видео высокого качества антроподинамики! Скажем «нет» скорым огульным выводам друг о друге! Скажем «да» взвешенным и беспристрастным суждениям!

Грядет эра веры в меру! Нет сомнений в том, что чем адекватнее Ваши ментальные модели, тем лучше Вы будете жить. Важнейшим инструментом для достижения этой цели во многом становится просто честность, в том числе перед самим собой. Но воистину ключевое значение принимает вера в меру – умение взглянуть на все свои воззрения (о людях, мире и идеях) со стороны. Не стоит давать им больше той веры, что они на самом деле заслуживают. Не стоит искусственным образом завышать (или занижать) «веса» излюбленных Вами ментальных или живых персонажей. Это вредно и для Вас, и для них. Ваши исконные права на Царство Модельное в прямой досягаемости. Для этого надо отказаться от статических бинарных оценок и желаний… Для этого надо сменить ненадежное интуитивное восприятие красоты моделей на объективный расчет их рейтинга доверия… Для этого надо работать над собой…

Развивай менталки
Не из-под палки
Сознанье чисти
От паразитных нитей

Верь в меру по утрам и вечерам
А модельным рабам – стыд и срам.

Наш краткий экскурс в современную этику почти завершен, напоследок осталось разобрать столь любимую россиянами ментальную модель справедливости. Нет ли социальных машин времени, которые бы помогли нам добраться до эры веры в меру быстрее и эффективнее? Дороги, которых нам так не хватает — в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Религиозная моральная философия в принципе не задается вопросом «почему себя надо вести именно так?» Закон Божий спускают нам с небес не для референдума или хотя бы обсуждения и понимания, а для беспрекословного исполнения. Человеческий разум полагается лучше вовсе выдернуть из розетки, дабы не мешался. А вот философам Всевышний не в помощь. Куда же несчастным податься? Где искать ту точку опоры, посредством которой удастся перевернуть всю Землю к свету счастливой жизни? Ну, разве что в мире ментальных моделей. А это, доложу я Вам, друзья мои, странный мир. Представьте себе, там нет ни Запада, ни Востока, ни Солнца, ни Луны. Хуже того, как на картинах Эшера, там не поймешь, где потолок — слева или внизу. Все намешано в такую кучу-малу, ну вылитая нейронная сеть (к чему бы такое совпадение?) И вот представьте себе, где-то в недрах этого клубка из моделей расположена страна под названием Этика. Ну, пусть не страна, а более-менее слитная область. На нее извне опираются модели юриспруденции, а те, в свою очередь, управляются политикой. Впрочем, до этого Олимпа снаружи простым смертным никогда не добраться, поэтому ограничимся моральным законом внутри. Где-то в этом чудесном царстве он и зарыт — ключ к пониманию того, что такое хорошо и что такое плохо.

Если посмотреть на историю интересующего нас государства, то этот Священный Грааль люди издавна искали в его недрах – хотели познать, что такое добро и зло. Поначалу копали в отдельно взятых местах (в одном измерении). Басни Эзопа, глубокомысленные однострочники или народная мудрость типа истории о пастухе-обманщике с волками – типичные примеры находок того периода. Их целью было нарисовать ментальную модель отдельной ситуации и дать ей соответствующую оценку. Следующей стадией стало двухмерное моделирование. Начиная с Сократа, философы заинтересовались вопросами нравственности. Многие из них попытались очертить целые области достойного или наоборот поведения. Положим, полагалось, что смелость – это замечательно, а трусость достойна презрения. Были созданы целые обширные каталоги добродетелей и пороков. Главным недостатком этого способа этического моделестроения была некоторая несистематичность и нечеткость определения границ. Скажем, в какой момент смелость переходит в безрассудство или трусость в расчётливость? Это сильно напоминает множество Мандельброта – в непосредственной близости друг от друга могут оказаться диаметрально различные по цвету точки. Нетрудно убедиться, что примерно на этой плоской ступени развития остановились модели христианской морали, которые мы обсуждали в прошлой статье.

Естественным следующим шагом по лестнице моделей этической философии явилась идея разработать некое правило, при помощи которого можно было бы оценить любое планируемое действие по шкале ожидаемого блага. Обычно рождение этого третьего измерения (взгляда с высоты) связывают с утилитаризмом Бентама и Милля. Однако идея выработки общего морального принципа очень древняя. Например, Аристотель в этом смысле защищал эвдемонию (счастье, понимаемое как процветание), а Эпикур предлагал максимизировать удовольствия (не обязательно телесные). Однако, специфицировав цель, они при этом они продолжали оперировать понятиями положительных и отрицательных черт характера. Современные разновидности утилитаризма тоже выбирают те или иные критерии измерения количества добра – например, кумулятивное счастье или совершенствование (перфекционизм). Однако в отличие от древнего подхода общим для (почти) всех из них является расчет последствий предполагаемого действия (консеквенциализм) – максимального блага для максимального количества людей.

Эту философскую позицию атакует т.н. интуиционизм. С его точки зрения, этическая оценка ситуации должна производиться по наитию изнутри – интуитивно. Они правы, когда говорят о том, что в большинстве случаев точный подсчет последствий поступков в условиях реального времени и ограниченного знания невозможен. Мы и в самом деле, принимая ежедневные решения, большей частью полагаемся на внутренний голос, а не на рассудок. Однако дрессировка этого морального закона внутри нас вполне может производиться позже, в кабинетных условиях. И они не правы, когда для обоснования своего тезиса оперируют эмоциональной достоевщиной типа «станете ли Вы мучить младенца, если тем самым спасете целый мир?». Ньютоновская механика не работает для микрочастиц — отсюда никак не следует, что она неприменима для макро-тел. Вы соблаговолите предоставить для начала такой мир, в котором для его спасения потребуется терзать ребенка. Reduction ad absurdum в этике не работает. Цель этой науки — не изучать особенности жития всех возможных кругов ада, а не дать нам туда скатиться.

Какой же этический компас приобрести нам, скромным охотникам за моделями цвета ультрамарин из страны БГБ? Обратим внимание на то, что ментальные модели морали тоже не растут из вакуума, наше понятие собственного блага покоится на понимании самих себя. Так кто же мы такие? Откуда идем? И куда направляемся? Оставим до следующей статьи первый вопрос. Начнем со срединного, как самого простого для всех, кому знаком хотя бы школьный курс биологии. Для более качественного и объемного ответа предлагаю врубить четвертое – измерение, конечно же, т.е. время. Мы – продукт эволюции, длительного и мучительного процесса развития форм жизни на Земле. Это был фейерверк из астрономического количества существ, каждое из которых пыталось найти свой путь к выживанию (а может быть, и к счастью). В процессе распускания этого прекрасного лотоса бытия наши далекие амебообразные предки сначала выбрали перемещение против неподвижной аккумуляции энергии растениями. Затем (я буду перечислять только интересные для последующего тезиса моменты) юркость мелкой зверушки вместо гигантских телес динозавров. Наш праотец homo sapiens (можете назвать его Адамом) попал в дискретный мир ментальных моделей и взял курс на решительное развитие головного мозга. Недостатки своего маловместительного желудка и хилых конечностей он компенсировал предварительной термальной обработкой пищи и многочисленными артефактами, прошедшими с нами длительный путь от палки-копалки до айфона.

С этого эволюционного момента мы прочно переместились в пещеру неведения Платона и начали развивать свои ментальные модели. Побившись там вдоволь в кромешной тьме о стенки многочисленных тупиков, нам удалось отказаться от магии идолопоклонничества и распространить веру в единого Бога по всей античной ойкумене. Прошло еще жалких полтора тысячелетия, потраченных на выведение человека Возрождения, и мы зажгли неугасимый огонь научного метода познания мира. На каком основании я говорю «мы»? Это ведь отличались даже не наши прямые генетические прародители? Дело в том, что дискретность ментальных моделей позволяет их горизонтальное копирование. Это примерный аналог горизонтального переноса генов в эволюции форм жизни, только намного эффективнее. С помощью этого механизма любое достижение отдельного гения сразу принадлежит всему человечеству. Но у россиян есть и свои собственные патентованные достижения. Например, нам удалось сначала отречься от старого мира, а потом отречься от отречения!

Посадив себя мысленно на ветку эволюционного дерева, неплохо бы осознать, что не стоит ее под собой пилить. Это, помимо прочего, значит, что высокий идеал неподвижной (физически и ментально) нирваны или призывы избавиться от обманщика-разума и полагаться исключительно на интуицию – плевок в сторону собственных предков. Вовсе не ментальные модели виноваты в наших проблемах – с их помощью люди покорили космос, сожрали ряд видов зверей и изобрели попкорн. Проблема в том, что мы не умеем с ними обращаться, но об этом чуть позже. То же самое относится к критике технического прогресса христианством, о которой мы говорили в прошлый раз. Конечно же, далеко не все производимые нами гаджеты полезны. Многие из них весьма желательно отправить на свалку истории. Однако отсюда не следует то, что нам вовсе не стоит заниматься эволюцией артефактов. Исходя из той же логики, порочны увлечение магией, атаки на науку и игнорирование горьких уроков марксизма.
Так, и куда же мы идем? Я вовсе не собираюсь издавать пророчества в стиле Ванги или сетовать на распущенную молодежь – еще не пенсионер. Меня интересует направление движения эволюционного процесса в целом. Этимология самого слова говорит о себе – речь идет о развертывании. Из примитивных одноклеточных существ образовались такие двуногие монстры как мы с Вами. Из примитивных религиозных моделей произошли такие научные монстры как теория относительности. Из примитивных нравоучений должны в результате вывестись такие философские монстры как этот текст. Итак, мы обнаружили компас в стране Этики мира моделей – и его стрелка добра прочно указывает в сторону развития. Развития жизни. Развития ментальных моделей.

Давным-давно я обещал Вам, друзья мои, продемонстрировать какая этическая теория может быть выведена из тех четырех уроков арифметики, которые я имел наглость преподать Вам в прошлом. Пришло время отдавать долги. Наше путешествие по историческим местам раннего христианства временно прерывается — надеюсь уложиться в пару статей. Благо и справедливость оставят свои письмена на скрижалях Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Удивительная теофания по дороге в Дамаск и вероятный последующий поток инсайтов убедили апостола Павла, что буква мертвит, а Дух Святой животворит. Этому человеку хватило смелости душевной отринуть незыблемый авторитет Торы и воспеть новую этику христианской любви, свободную от суеверий древнеиудейского Закона. Однако не успели еще почить его ученики (или ученики его учеников), как его собственные послания приобрели сакральный статус наравне с евангельскими рассказами. Вдохновенные жаром его души строки остыли и попали в виде замороженного трупа в холодильник канонической доктрины. Со временем чистое тело корабля созданной им церкви облепили новые наслоения паразитных ракушек – замысловатых обрядов, ритуалов и предрассудков. Со временем на его капитанский мостик взобрались хорошо откормленные адмиралы, которые желали одного – продолжения банкета. Со временем выловленный в океане человеческих страданий продукт моделестроения законсервировали, жестоко отсекая жестью всякие попытки инакомыслия его оживить. Тропа к Богу стала узка и опасна для любителей любоваться на красоты природы по сторонам. Жизнь, идя вперед, требует развития ментальных моделей. Ментальные модели, стоя на месте, превращают жизнь в покрытое тиной болото. Как и было обещано в предыдущей статье, сегодня мы будем журить модели христианской морали, стремясь показать, что их непреходящая ценность — всего лишь волшебная сказка для малышей.

Ранняя христианская этика страдала от избытка экстремизма. Эсхатон (Второе Пришествие) был близок, колесница истории летела к крутому обрыву неизбежной геополитической катастрофы, и только избранные могли быть спасены прямым вмешательством свыше. Поэтому Игнатий Богоносец активно стремился погибнуть мученической смертью, призывая своих сторонников не писать петиции о его помиловании. Поэтому Тертуллиан утверждал, что истинно верующие не должны занимать никаких государственных постов. Поэтому Ориген говорил: «мы знаем, что наша отчизна основана словом Бога» в защиту тех, кто отказывался принимать присягу на верность империи. Прекращение репрессий и воцарение христианства в виде государственной религии не излечило его от детской болезни радикализма моментально. Подставь другую щеку, требовал Господь в Нагорной проповеди. Нельзя обвинять никого в совершенном преступлении, призывал придворный богослов св. Константина Великого Лактанций. Грешно проливать чужую кровь даже в целях самозащиты от насильников и убийц, проповедовал св. Амвросий. Неслыханную массовость приобрел исход в пустыню. Бог терпел и нам велел, утверждала народная мудрость. Подвиг умерщвления плоти и целибат воспевали многие Святые Отцы – в хилом теле здоровый дух. Науке побеждать в великой контраэволюционной войне со своим собственным слухом, речью и зрением учил святой Антоний Великий.

Поколения за поколениями неизбежно переселялись на кладбища, усеянные крестами. На тропе войны со вселенским злом новые бойцы заменяли павших. Вместе с ними мутировала ментальная модель. Карьера страдальца за веру вышла из моды за отсутствием спроса и древностию лет. Пеструю рекламу непротивления злу насилием заклеили плакатом о призыве всех желающих принять участие в священной войне Бога с Диаволом. Излишества отшельничества постепенно отсеялись через житейское сито монастырского бытия. Однако модель, победив и повзрослев, приобрела некоторые новые неприятные черты характера. В их числе, прежде всего, была зачистка всего окружающего модельного пространства от саженцев еретических ментальных растений. Свод законов Юстиниана, который мы похвалили в предыдущей статье, заодно легитимизовал гонения на неправославно верующих и понизил статус иудеев до уровня близкого к касте неприкасаемых. Была закрыта за вредоносностью существовавшая почти тысячелетие Академия Платона. Толпы возглавляемых монахами фанатиков расправлялись со святынями презренных идолопоклонников, линчевали неугодных им языческих мыслителей. Эксцессы не были долговечными, но философия на века стала прислужницей теологии, туман мракобесия сгустился в беспросветный богословский кисель. Всевышний и созданный им мир стали принципиально непостижимы для ума, познавать их полагалось исключительно при помощи веры и милосердия Божественного Откровения, молитвой и постом.

В этических ментальных моделях христианство унаследовало из той среды, из которой проросло, несистематичность и непоследовательность. Выбор кандидатов в каталоги добрых и нехороших черт характера производился по малообоснованным критериям. На каком основании в сакральный список из семи добродетелей не попала, например, честность или ответственность? Многочисленные и многословные рассуждения о любви в целом и ее подтипах в частности страдали нечеткостью и не давали ответов на большинство практических вопросов. Где заканчивается усердие и начинается гордыня? В каком месте доброта переходит в мягкотелость? Почему самая боговдохновенная молитва не исполняется, а иногда даже приводит к нервным расстройствам через растрату психических сил? Не может ли проживание по рецепту птиц небесных превратиться в безрассудность? Как найти справедливость в этом мире? И самое главное – к чему в жизни вообще нужно стремиться? Повальное увлечение спасением собственной души приводило к социальной пассивности. Популярный спорт по отстрелу собственных пороков не вел к победам — они по определению были неистребимы. Ментальная модель орлиным взором различала мельчайшие соринки в глазах у своих адептов. При этом бревно в собственных очах – эгоистическое желание вечной жизни за счет веры в гидру греховности — принципиально не замечалось. Праведность, понимаемая зачастую как ханжеское благочестие, сменила древнегреческую калокагатию. Характерным стал акцент на смирении, понимаемом как покорность и послушность — в резком контрасте с античной смелостью и независимостью суждений. Церковные и светские иерархии стали почитаться богоданными. Они отражали сакральную структуру мира, соответственно, их критика приравнивалась к прямому преступлению и восстанию против Всевышнего.

Евангелия недвусмысленно критиковали накапливание тленных благ мира сего, ведь проще верблюду было втиснуться в игольное ушко, нежели богатому пройти в Царство Небесное. Этот и подобные ему однострочники породили подозрительное отношение к любой экономической активности. Не только ростовщичество (будущая банковская деятельность) считалось позорным занятием. Не только наличие денег не давало никаких моральных прав на то, чтобы ими наслаждаться. Во многом осуждалось производство любых артефактов в целом и, конечно же, презренная торговля ими. Разве не Сын Божий самолично сказал: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут» (Мат. 6:19-20)? Критика технологического прогресса со стороны христианства никуда не делась, она с нами по сей день. Характерно, что при этом самые активные сторонники возврата к золотому домостроевскому веку продолжают упорно пользоваться всеми удобствами современной цивилизации.

Да, ментальная модель христианства на словах и напоказ объявила своей великой целью обожествление человека, заключавшееся во многом в его нравственном развитии. Однако на деле этой счастливой метаморфозы предполагалось достичь прежде всего малоэффективными магическими средствами – крещением, божественной литургией, евхаристией и т.п.. Для многих людей следование церковным обрядам стало самоцелью, при этом моральное самосовершенствование получило значительно более низкий приоритет в шкале ценностей. Молитвы превратились в механическое повторение заклинаний. Иконы и мощи святых заменили идолов в том месте, которое пусто не бывает. Роль массового (проповеди) и тем более индивидуального общения с паствой в общем процессе была сведена к минимуму. Типичная духовная литература о морали представляла собой исключительно полную агиографии сказку или пустое семантикой прекраснословие. Тем самым наиболее действенные по современным понятиям психические средства регулирования поведения людей практически вовсе не применялись. Движение вперед тем не менее шло, но мучительно медленно. На выведение человека Возрождения потребовалось тысячелетие. А пока в промежутке ментальные модели были обречены на то, чтобы киснуть и плесневеть за возведенными дамбами догмы. Понемногу водоем начал разделяться на два отделения – западное и восточное…

Сегодня мы обрушили беглый критический огонь на ментальные модели христианской этики. Предвижу обратный обстрел со стороны рабов Божиих. Скорее всего, речь пойдет о том, что для оценки морали требуется прочная почва под ногами, а где она? На каком основании, например, я осмелился утверждать, что производство артефактов является благом? Разве мы все не устали от бесконечных гаджетов? Разве неверно разоблачать вещизм? Разве в принципе возможно существование точного знания в вопросах нравственности? Есть такая вера – в меру! Есть такая надежда – на разум! Есть такая любовь – к истине! Грядет такая партия – в следующем туре Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Христиане строили, восславляли, воспевали, и наконец построили свою ментальную модель. Не на пустом месте — в качестве фундамента послужило эпическое повествование древних иудеев. Это был их племенной Бог, избравший себе любимцев. Это был их любимый Бог, постепенно ставший единственным властелином всего мира. Это был их полезный в народном хозяйстве Бог, определяющий успехи и неудачи. Но теперь этот Бог стал христианским. И на этом пьедестале усилиями многих мыслителей, поначалу самих евреев, а потом и греков, было основано новое Царство Модельное. В нем Всевышний, спустившись с небесной тверди в подлунный мир, спасал всех нижних восхождением на крест. В нем властвовала удивительная математика, в которой три равняется одному. В нем фантастическим образом удавалось сочетать в одном Христе две ипостаси. Мы с Вами долго наблюдали за этой гигантской стройкой тысячелетия. В этом процессе были многие мучительные остановки, слом наслоений, названных еретическими, и их последующая перестройка. Пора сказать пару слов о том храме, который удалось построить на самом наверху. В чем же была мораль сочиненной сказки? Где была особая польза той увлекательной странной игры, что она стала столь популярной? Чем приглянулась людям созданная книга правил жизненного движения?

Можно сколько угодно спекулировать на темы космологии, прагматически людей в ментальных моделях интересует то, как их можно использовать в их реальной жизни. Именно по этой причине Сократ поднял знамя протеста против бессмысленных, с его точки зрения, поисков первоосновы мироздания своих предшественников. Прежде всего мы желаем знать, как себя правильно вести, как отсортировать наши действия на верные и ошибочные. Решением этой проблемы занимается наука этика. Для любой религиозной ментальной модели — если хочешь укрепиться в этом мире, то изволь высказаться на эти темы. Причем только объективное улучшение качества жизни для верующих гарантирует продолжительность оной для модели. Поэтому неслучайно, что моральный закон оказался в фокусе внимания христианства. И именно благодаря действенности этой модели людям удалось развить себя (свою нравственность) до точки воспламенения духовной искры внутри себя в пламя науки. Христианство стало основной религией империи в четвертом веке новой эры. Прошли многие столетия. Но многие люди и сегодня уверены в том, что евангельские нравоучения — это вершина человеческой мысли, последнее слово, которое можно сказать по этим вопросам. И это далеко не только безграмотный суеверный люмпен-пролетариат. В их числе даже некоторые вершители наших судеб, политические лидеры. Сегодня мы попытаемся разобраться с тем, в чем именно заключается секрет успеха христианства.

Главный и очевидный плюс христианской этики (унаследованный от иудаизма) в ее устойчивости, которая проистекает из прочного космологического фундамента. Результирующая ментальная модель просто гениальна и гениально проста. Вездесущий, Всеведущий, и к тому же сильно озабоченный проблемами людей, Всевышний постоянно вершит суд над их проступками, распределяя по своему велению наказания или, наоборот, щедроты. В кульминации этого процесса обещаны вообще вечная мука или, наоборот, блаженство. Мощь этой конструкции позволяет регулировать не только внешнее поведение людей, но и их помыслы, душевные движения. Мы видели только первые робкие попытки впрячь ее древними иудеями (десятая заповедь, «возлюби ближнего своего» и т.д.). Иисусу из Назарета (или евангелистам?) удалось припахать эту модель значительно эффективнее. Здесь и «не судите да не судимы будете», и «А Я говорю вам: не клянись вовсе», и «А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» и т.д.. Наконец, мы в предыдущей статье убедились, что латинской теологии (св. Августину) удалось сформулировать общий принцип интенционализма – именно намерение (которого не видно) определяет бифуркацию действий человека на добро и зло.

Другой унаследованной от модельной мамочки чертой оказалась ненависть к магии во всех ее проявлениях (если к таковой не причислять божественную литургию и прочие узаконенные церковью обряды). В средние века в Европе это вылилось в семь (горячо любимое в древности сакральное число) запрещенных искусств – некромантия, геомантия, гидромантия, аэромантия, пиромантия, хиромантия и скапулимантия. Но и алхимии с астрологией досталось на орехи. Первая вплоть до восемнадцатого века считалась подозрительным занятием и с большим трудом пробилась в университетские программы. Вторая, хоть и нашла свой путь к телам сильных мира сего через медицину, немало пострадала от ментальной модели свободы воли. Ненависть древних евреев к идолопоклонничеству была, скорее всего, взращена на чисто эмпирическом опыте – гигантский выброс психической энергии на посев магических чудес был несоизмерим с теми крохами, которые удавалось с этого пожать. Медленно, но последовательно язычники, обращенные в христианство, отходили от своих укоренившихся привычек, урезали количество чудодейственных амулетов и заменяли заклинания на Христову молитву. Медленно, но неумолимо метафизический океан успокаивался, жестокие житейские бури уступали место легким ветеркам и гигантские волны катаклизмов превращались в легкую рябь.

Но христианство пошло дальше! Героическими усилиями апостола Павла и его последователей из Торы удалось удалить ЗаТоры, оставив модельные сливки – декалог и Нагорную проповедь любви. Скажем честно и беспристрастно – для своего времени это был гигантский шаг вперед. Именно отсутствие странных диетических ограничений, варварского обрезания и т.п. позволило молодой религии обогнать своего родителя в наборе новобранцев. Были отвергнуты запреты на изобразительное искусство — немаловажная ниша для проявления человеческой креативности, пусть поначалу и исключительно на духовные темы. Правила ритуальной чистоты трансформировались в соответствующее отношение к порокам. Христиане пошли древнегреческим путем каталогизирования грехов. «Смертных» среди них оказалось опять ровно семь штук – гордыня, алчность, злость, похоть, чревоугодие, зависть, ненависть (список отличался по разным источникам). Обратите внимание на гордое первое место в этом списке. Во многим типичной особенностью христианства можно почитать проповедь смирения в резком контрасте с популярным в римско-греческом мире высокомерием. Наличие многочисленных этических целей компенсировалось психотерапевтическим терпением милосердия Божия. Смыть грязь преступлений с души помогали исповеди, вериги или индульгенции.

Плохо специфицированная классиками-основателями христианства ментальная модель «любви» была со временем доработана до второго каталога – добродетелей. И здесь консенсус был найден в том, что их должно было быть в точности семь штук. И снова некоторые разногласия существовали по точному составу. Вот один из популярных наборов: целомудрие, умеренность, усердие, щедрость, терпение, доброта, смирение. Помимо теоретических прорывов наблюдались и очевидные практические достижения. Так, в самые ранние христианские века удалось избавиться от распространенной практики выкидывания детей, которых не удавалось прокормить, на улицу. Памятуя недавние страдания мучеников, погибших за веру, быстро отказались от кровавых зрелищ гладиаторских боев. Подверглось критике жестокое обращение с рабами и стало поощряться их освобождение. Был сделан акцент на благотворительности — возникли многочисленные пункты раздачи милостыни для бедных и больных. У женщин появилась новая возможность для карьерного роста помимо неограниченного рождения детей и их последующего воспитания – заточить себя в монастырь. Свод законов Юстиниана, оказавший глубочайшее влияние на последующее развитие юриспруденции как на Востоке, так и на Западе, объективно продемонстрировал черты благотворного в гуманистическом смысле влияния христианства. Многие статьи уголовного кодекса стали менее суровыми, сократилось количество преступлений, караемых смертной казнью, были расширены права униженных и оскорбленных – прежде всего тех же женщин, детей и рабов.

Так почему же античные язычники столь азартно включились в древнюю игру древних иудеев? Ответ простой — мораль сей сказки и в самом деле выгодно отличалась на фоне своих предшественников. Мы можем на время увлечься определенной идеей, будучи покорены ее красотой. Однако если на длительном промежутке времени люди своим гиро-сенсором качества жизни не почувствуют ее явных преимуществ, то дни такой модели будут сочтены. Только откровенные геймоголики продолжают увлекаться тем, что их отупляет. Простое сравнение с окружающим миром разрушило популярную в недавнем прошлом игру в нерушимый Союз. Следовательно, христианство было объективно привлекательно. Жизнь по новым правилам пришлась подавляющему большинству по вкусу. Помимо чисто бытовых плюсов в настоящем, болельщики могли с азартом наблюдать за тем, как Бог гонял черного короля-Диавола по своей Великой Шахматной доске, предвкушая великое будущее. Шах и мат был близок!

Сегодняшнюю статью мы посвятили восхвалению этики христианства. Как Вы легко можете догадаться, мой следующий ход будет посвящен развенчанию тезиса о том, что она представляет собой капли истины чистой святой воды, которые надлежит бережно заморозить в холодильнике многочисленных храмов. Трепещи, несчастная ментальная модель! В Блоге Георгия Борского развития тебе не избежать.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Вспомним босоногое детство нашего блога, а заодно и античной науки. В нем мы познакомились с тем, как стремление Аристотеля к оригинальности и самобытности привело к тому, что он отверг подавляющее большинство идей своего учителя Платона. Страдания и чаяния людей всегда определяли направление моделестроительства не только в философии, но и в религии. Мы с Вами многократно наблюдали за тем, как исторические обстоятельства катализировали создание и последующее наполнение священных книг (классический пример — Вавилонское пленение древних иудеев). Уже в новой христианской эре триадология св. Афанасия Великого и христология св. Кирилла Александрийского во многом были сформированы перипетиями борьбы за власть в церковной иерархии. Вот и этическая система святого Августина была выкована в условиях горячей идеологической конфронтации — в этот раз на наковальне находилась почетная золотая медаль чемпиона богословия латинской половины христианства.

Оппонентом Блаженного Отца католичества стал уроженец Британских островов (которые тогда населяли потомки кельтов) по имени Пелагий. Презренным ересиархом он стал, потерпев сокрушительное поражение в теологических баталиях со своим знаменитым канонизированным современником. А до того времени изо всех сил честно пытался вести праведную жизнь и найти ответы на заботившие его богословские вопросы. Угораздило его ввязаться в неравный бой со своим коллегой по православию в самом начале пятого века новой эры, когда он по какой-то оказии прибыл в Вечный город. Ознакомившись с доктриной свободной воли уже к этому моменту знаменитого автора, он открыто высказал свое несогласие. Речь шла о модели, в которой Божественное всеведение удивительным образом сочеталось с постулатом о человеческой возможности выбирать добро или зло, и помимо этого подчеркивалась решающая роль милосердия Всевышнего в деле спасения душ верующих.

С точки зрения Пелагия все было гораздо проще. Ему казалось несправедливым то, что все люди должны быть в ответе за первородный грех Адама, который они не совершали. Ему казалось безумным то, что младенцев, умерших до крещения, ожидают вечные муки ада. Ему казалось абсурдным, что Всевышний заранее рассортировал всех людей на тех, кто спасется и тех, кто погибнет. Поэтому он проповедовал, что нечего пенять на то, что предки виноваты – прадеды или прабабки, праотцы или праматери. Бог каждому из нас дал полную власть над своей жизнью – творить добро или зло. Бог каждому из нас дал власть побороть Сатану и свою грешную плоть. Бог каждому из нас дал честный шанс спастись или погибнуть. Означает ли это, что активное участие милосердия Божия в этом процессе было им нечестивым образом вынесено за скобки? Отнюдь, в понимании Пелагия мы получили от Творца как минимум два замечательных подарка – аппаратные мощности не грешить (по факту создания) и последующие программные оболочки (по факту Откровения). Наконец, Бог всегда готов простить тех, кто искренне раскаивается и выбирает дорогу к Нему.

Этика Пелагия эстетически привлекательна не только для современного человека. Она была дьявольским соблазном для многих мыслителей и в его собственные далекие времена. Глубины заблуждений пелагианства не были очевидны для некоторых священников на Западе. Да и на Востоке находились теологи, которые, будучи призваны стать третейскими судьями в возникшем разногласии, никак не могли понять его сути (впрочем, их в эти времена интересовали совершенно другие вопросы). Позиция св. Августина и тогда казалась многим изобилующей накладками. В сторону манихейства он утверждал о свободе воли. Повернувшись к Пелагию, немедленно отрицал ее. Поэтому неудивительно, что сложившиеся чрезвычайные обстоятельства вынудили его развить свою ментальную модель. Как же удалось вырваться из тисков противоречий, да еще и повалить своего соперника на обе лопатки?

Большую поддержку в этом деле св. Августину оказал поэтический однострочник апостола Павла (1 Кор. 15:22): «в Адаме все умирают». С мясом выдранный из контекста, он стал авторитетным обоснованием основного тезиса – о роли первородного грехопадения в нашей текущей жизни. Оказывается, Адам получил от Бога волю грешить и волю не грешить (стадия первая: posse peccare + posse non peccare). Как следствие злодейской кражи Господней частной собственности в яблоневом саду, он оказался повинен в неверии и гордыне. Строгий, но справедливый Всевышний Судия наказал его за это жуткое преступление отъемом львиной части свободы – теперь он не мог не грешить (стадия вторая: non posse non peccare). И вот теперь мы все, будучи наследниками этого мифического персонажа, повязаны-обязаны разделить его горькую судьбу. Почему? Ну, про генетику в те времена еще не слышали, но вот ментальная модель наследства была уже широко распространена. Святому Отцу поверили на слово — уж такими яркими риторическими красками он расписывал смертные грехи новорожденных или малолеток, соблазнившихся соседскими грушами! Заметьте, как таким хитрым манером св. Августин все же оставил падшему человечеству его право на свободное волеизъявление, но исключительно в выборе из навозной кучи нехороших дел.

Как можно легко догадаться, предыдущая ментальная конструкция являлась всего лишь прелюдией к появлению на стадионе истории Всевышнего и его пресловутого милосердия. С его помощью людям помогли вернуть изначальную возможность не грешить и тем самым перейти в третью стадию многоборья (posse non peccare). Только истинно просветленные способны достичь вожделенной высшей ступени душевной эволюции – невозможности грешить (стадия четвертая, счастливая: non posse peccare). Заметим, что в этой модели именно Богу была предоставлена решающая роль в определении того, кто именно достигнет райского блаженства, т.е. по существу св. Августин — сторонник предопределенности. По его модели свободная воля сама по себе, без благосклонного содействия свыше, бессильна привести человека к спасению. Более того, в его понимании в Царство Небесное распределяется строго фиксированное количество призовых мест – лузерам вход строго воспрещен. Пассивность людей в сотериологическом забеге хорошо коррелирует с эпистемологией св. Августина и является ее принципиальным отличием от пелагианства. Почему победила именно эта ментальная модель? Возможно, что стало обидно за Создателя и хотелось предоставить ему больше прав. Но боюсь, что здесь тот самый случай, когда симпатии арбитров были на стороне авторитета многократного чемпиона теологических игр.

Здесь я хочу сделать небольшое отступление, вызванное реакцией некоторых наших подписчиков на мою предыдущую статью Божии шарики. Меня вообще часто неправильно интерпретируют. Вот и в той статье мои пассажи в самом первом абзаце о стандартном пути к Богу были восприняты как насмешка над верующими. Отнюдь – без малейшего лукавства, когда я это писал, то болел за них душой. Мне всего лишь хотелось показать, что модель восприятия событий мира как набора Божиих знамений о будущем до сих пор с нами. С нами, несмотря на то что история многократно показала ее несостоятельность. Если хронически игнорировать ее уроки, то придется остаться на второй год. Отсюда вовсе не следует, что эти чудесные феномены реально не существуют. Просто их интерпретация некорректна. Из них можно вывести существование синхроничности, но никак не Всевышнего.

Там же я использовал картинку «пулялок» для пояснения сущности модели свободной воли св. Августина. В этом была усмотрена карикатура на великого мыслителя. И снова ошибочно. Надеюсь, что изложенное в данной статье убедило Вас в том, что это была весьма удачная метафора. Конфликт между свободой воли и всеведением Всевышнего был разрешен за счет последнего. Знание Богом будущего пришлось ограничить квантами актов волеизъявления и спектром его возможностей (только грехи или только добродетель и т.д.). Таким образом, в придуманной Богом благодаря его всемогуществу странной игре определено заранее было лишь общее направление движения и количество выигравших луз. Особыми актами милосердия отдельным застрявшим на пути к спасению шарикам протягивался палец высочайшей помощи.

Заметим, что я, хоть и не люблю слово «великий» (статический бинарный рейтинг), вовсе не имею ничего за душой против Блаженного теоретика католичества. Напротив, настоящим я хочу воздать ему должное – он внес решающий вклад в рождение (с моей точки зрения) важной, но несправедливо недооцененной этической ментальной модели интенционализма. Это он недвусмысленно высказался за то, что наши намерения (т.е., душевные движения) определяют благость того или иного поступка. Например, святые девственницы посредством изнасилования теряют не праведность, а только невинность. Однако человек, пожелавший втихомолку зла ближнему своему, будет отвечать по всей строгости Божественного Закона. Напоследок заметим в построениях св. Августина чисто западную модель юридического решения судеб соискателей жизни вечной. В его понимании Всевышний постоянно вершит Верховный Суд над длинной очередью из своих созданий. В далеком развитии этой модели безумные продажи индульгенций, которые приведут к протесту против развратившейся церкви и рождению науки…

Некоторые наши читатели просили меня явным образом продемонстрировать отличия моделей восточного подвида христианства от теологии св. Августина. Мы с Вами фокусировались на двух основных разделах его философии – эпистемологии и этике. Почему? Дело в том, что именно на этих двух ментальных направлениях происходили основные события, относящиеся к основной цели нашего блога – истории науки. Я уже вкратце похвалил латинский вариант теории познания за прогрессивность против восточной дурости «философия – служанка теологии». Теперь очередь за этикой. Парадная лошадь христианства продолжает свои выступления на арене Блога Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

В прошлый раз мы с Вами, друзья мои, взглянули не только на взаимоотношения между духовной и светской властью, но и на редуты христианской теологии, возведенные перед древнегреческой философией. При этом мы концентрировались на ментальных моделях, преобладавших на цивилизованном Востоке империи первых веков новой эры. Что же в это время с наукой происходило на диком Западе? Ситуация там была отнюдь не лучше, а кардинально хуже! Давно канули в лету времена, когда в Риме творил модели для христианства почти профессиональный философ Юстин Мученик. Теперь здесь многие усиленно медитировали на знаменитом однострочнике апостола Павла: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим. 11:33) Здесь орудовал такой ненавистник знания небожественного происхождения, как Тертуллиан. Здесь сила его блестящих на общем сером христианском фоне риторических пассажей не могла не оказать влияние на все латинское богословие. Здесь всерьез полагалось, что весь ментальный хлам Афин требовалось взять и выкинуть на помойную кучу истории в пользу неземной мудрости Иерусалима. Здесь веровали именно потому, что это было абсурдно.
Выражаясь научно, конструктивная эпистемология – sine qua non для этой пропозиции. Выражаясь научно-популярно, путь к знанию лежит через ментальную модель знания.

Выражаясь популярно, прежде, чем заниматься любой деятельностью, требуется поверить в то, что в этом есть хоть какой-либо смысл. Чуть раскрою этот важный для понимания материала будущих статей тезис. Разве Вы пойдете учиться, если будете убеждены в том, что извозчик и без этого куда надо довезет? Разве Вас заинтересуют земные проблемы, если будете убеждены в том, что Ваш истинный дом в Царстве Небесном? Разве Вы станете изучать мир под микроскопом, если будете убеждены в том, что прямое общение с Богом молитвой и постом намного эффективнее? Разве Вы начнете развивать модели, если будете убеждены в том, что это занятие Вас никуда не приведет? Разве Вы займетесь поисками истины, если будете убеждены в том, что она уже содержится в готовом к употреблению виде в священных книгах? Именно поэтому отношение безраздельно правящей теологии к моделям познания долгое время определяло судьбы человечества, его когнитивной эволюции, прогресса в целом. Именно поэтому позиция главного теоретика латинского подвида эволюционного древа моделей христианства святого Августина стала ключевой для всего хода мировой истории — не побоимся этой патетики.

Заметим, что его непосредственный духовный наставник св. Амвросий тоже недолюбливал философию. Используя известную нам по предыдущей статье аллегорию Филона Александрийского по книге Бытия, он писал: «Сара – истинная добродетель и истинная мудрость, а Агарь хитра, как прислужница…» Здесь вновь под двумя женщинами праотца Авраама подразумеваются теология и наука. Несколько более взвешенную позицию занимал св. Иероним. С его точки зрения мирскую мудрость можно было использовать в божественных целях в соответствии с аллегорически понятыми инструкциями Торы по отношению к рабыням (Втор. 21:11-13): «увидишь между пленными женщину, красивую видом, и полюбишь ее, и захочешь взять ее себе в жену, то приведи ее в дом свой, и пусть она острижет голову свою и обрежет ногти свои, и снимет с себя пленническую одежду свою, и живет в доме твоем, и оплакивает отца своего и матерь свою в продолжение месяца; и после того ты можешь войти к ней и сделаться ее мужем, и она будет твоею женою». Как мы помним, падок был этот святой до женского пола. Вот грехи тяжкие и до науки довели (при условии ее предварительного пострига и обрезания).

А вот нашему герою Отцу латинской теократии полюбилась другая библейская метафора (позаимствованная им напрямую из Оригена), оправдывавшая проделки древних хитрецов – обман и кражу египетских драгоценностей иудеями непосредственно перед Исходом: «Те, кто называет себя философами, если они говорят истинные вещи, которые согласуются с нашей верой, особенно платонисты, то их не бояться надо, но отнять … для нашего собственного использования». Эта реклама воровства интеллектуальной собственности, конечно же, неслучайна. Вспомним, что сам Блаженный был от неоплатонизма без ума (каковой дефицит и привел его в конечном итоге в христианство). По рекомендованному им самим рецепту он и поступил с приобретенными у них ментальными моделями – присвоил себе и утилизировал. Скажем, Бог для него в лучших традициях классической философии был трансцендентен, вечен и совершенен. Изоморфна Святая Троица и триаде Единый-Интеллект-Душа. Хотя, будучи христианином, св. Августин был обязан поддерживать создание мира из абсолютного ничего, он по образу и подобию моделей Плотина (который называл это эманациями) постулировал предварительное наличие плана этого мероприятия в божественной голове.

Помимо этого, для него Всевышний был источником и хранителем вечных истин, чуть ли не синонимом их полного набора. Идентифицировав Его как передатчик всяческого знания, св. Августин разработал и ментальную модель приемника – человеческой психики. В стандартном для античности делении людей на тело и душу он без доказательств принял бессмертность и нематериальность последней. Людям, воспитанным в православной традиции, это определение кажется привычным, однако для своего времени это было далеко неочевидно. Очередная победа западной теологии! Помимо этого, титан Святого Духа Августин в лучших традициях классической философии шибко уважал интеллект. Для него человек – вершина творения благодаря своей способности к размышлению. Для него рациональное рассуждение – вершина когнитивной деятельности человека благодаря своей способности исправлять ошибки интуиции. Для него дедуктивная логика – вершина обычного метода познания человека благодаря своей способности обнаруживать то, что скрыто.

Какую же позицию занимал Блаженный в вопросах эпистемологии, т.е. как разрешил проблему снабжения подлунного мира сокровенными истинами напрямую с небесной тверди? С одной стороны, он подверг явной критике воззрения скептиков школы Пиррона — познание в принципе возможно, хвала Создателю! С другой — был убежден в том, что мы не в состоянии строить мало-мальски порядочные ментальные модели без помощи Бога. Целый ряд положений совершенно необходимо принять как аксиомы на веру. Пусть некоторые знания мы получаем из органов чувств, — рассуждал он. Откуда тогда берутся такие элементарные математические абстракции, как число? Как мы получаем такие понятия, как добро и зло? Каким образом освоили идею существования Всевышнего? Почему нам присуще стремление искать что-то большее и духовное? По мнению св. Августина, миром единым, данным нам в ощущениях, невозможно объяснить возникновение этих сложных ментальных конструкций. Настоятельно требуется предложить дополнительный, помимо логики и эмпирики, механизм их генерации. Конечно же, мы наблюдаем типичный случай подгонки к готовому ответу в конце учебника. Нам осталось только взглянуть на само решение.

А заключалось оно в слове «просветление». Еще Платон считал наши ощущения слепком с объектов, а разум с вечных идей, которые мы вспоминаем. В явном следовании этой традиции в модели св. Августина процесс познания был уподоблен тому, как мы видим свет. Схожим образом Бог берет со своего обширного склада и зажигает где-то там у себя наверху ментальную лампочку истины, которая непосредственно воспринимается интеллектом внутри нас. Важно отметить, что в модели св. Августина в этом акте просвещения (приема информации) может участвовать не только святой праведник, но и обыкновенный философ (скажем, неоплатонист). Инициатором эпистемологической транзакции, тем не менее, выступает сам Всевышний, что оставляет простым смертным роль пассивного рецептора откровения. Другими словами, Бог закладывает готовую программу в головы своих рабов — персональных роботов, которым остается лишь не оплошать и правильно ее использовать.

Нам осталось оценить модель св. Августина с точки зрения ее полезности для будущего нарождения науки. Для своего времени это, безусловно, был шаг в верном направлении. Был отвергнут безнадежный пессимизм, да и полезность философии, пусть на ограниченных правах служанки теологии, вопреки главенствовавшему на Западе со времен Тертуллиана презрению, не подверглась ни малейшему сомнению. Хоть и по-скромному, но некоторое место было оставлено даже для дедуктивной логики и познания мира органами чувств. На этом, впрочем, плюсы закончились. Порядочных ментальных моделей своими усилиями построить людям не разрешалось в принципе. Сколько ни просите — не обрящете. Сколько не стучите — не отворят. Вместо этого предполагалось занять пассивную эпистемологическую позицию, ожидая у бескрайнего черного моря своих страданий солнечную погоду божественного милосердия…

Подводя итоги и оценивая содеянное в эпистемологии святым Августином, мы должны отдать ему должное – он создал наиболее прогрессивную модель своей эпохи. Тем не менее, мы близки к тому, чтобы расстаться с этим столь милым западным сердцам персонажем. На сладкое у нас осталась горечь его нравственных исканий. Модель католической этики с нетерпением ждет и искренне надеется на Вашу любовь и внимание в Блоге Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Сегодняшнюю новую статью мне придется посвятить защите старой. К моему превеликому удивлению, совершенно безобидный на мой взгляд текст «Два меча» вызвал у части аудитории резкую аллергическую реакцию. Поэтому я просто вынужден защищаться двумя щитами – фактами и логикой. Первый удар по ним нанесли те наши читатели, которые высказали мнение о том, что семантика разобранного мной пассажа евангелия от Луки (22:38) совершенно очевидна. При этом мне прислали инструкции по его «правильному прочтению», причем две различные версии, что само по себе уже многое говорит о сути проблемы. В самой правдоподобной из них мечи потребовались евангелисту для будущей сцены в Гефсиманском саду (22:50), где у раба первосвященника отсекли правое ухо. И в самом деле, вполне вероятно, что именно в этом и состоял истинный замысел творца Писаний. Он всего лишь логически увязал свое повествование и не оставил вынесенный на авансцену предмет без использования по мудрому рецепту Антона Павловича Чехова. Однако эта естественная трактовка натыкается на возражение о том, что Иисус остановил того неизвестного, кто употребил оружие, и даже исцелил покалеченного. Более того, разве не наказал Христос своим ученикам ранее (9:3) «ничего не берите на дорогу: ни посоха, ни сумы́, ни хлеба, ни серебра, и не имейте по две одежды»? Откуда тогда из «ничего» взялись мечи, да еще в количестве двух штук?

Если исходить из богоданности Библии и всеведения богочеловека, то налицо очевидная проблема, вопиющая о мидраше. Ведь невозможно допустить, чтобы Всевышний выдавал противоречащие друг другу инструкции или осуществлял непродуманные на бесконечное количество ходов вперед действия. Поэтому неудивительно, что решений этого великого таинства было предложено немало, желающим предлагаю убедиться в этом при помощи Интернета. А сколько еще из них позабыто и не дожило до наших дней – сотни, тысячи? Я в очередной раз желаю подчеркнуть простую мысль, обобщающую это эмпирическое наблюдение. При чтении произвольного текста разными людьми могут быть построены разные ментальные модели. Иногда кардинально разные. Что имел в виду автор, неизвестно. Почил он давным-давно и спросить его об этом надежными научными методами нельзя. Поэтому неверно полагать, что именно Вы владеете единственно возможным правильным пониманием изначального замысла. Если же придать книге сакральный статус и позволить аллегорическую трактовку, то по надоевшему нашим читателям тезису полиомии ментальным моделям, построенным с ее помощью, и вовсе не будет числа. Именно это я и имел в виду в первом параграфе своей наделавшей шума статьи. То, что «двум мечам» в латинской теологии придали строго определенный метафорический смысл – факт, с которым ничего не поделаешь, даже если очень хочется. У историков в просторных конторах все ходы записаны. Как же это происходило?

В начале католичества, как Вы уже знаете, был Блаженный Августин. В своей знаковой работе «О граде Божьем», написанной в начале пятого века новой эры, знаменитый теоретик христианства предложил свое видение исторического процесса, приведшего к разграблению Вечного города вестготами Алариха – ночному кошмару для всех цивилизованных граждан империи. В грандиозном по размаху полотне (хоть и черно-белом) Августин могучим усилием философской мысли (при постулируемом без доказательств содействии Духа Святаго) смог обнаружить скрытый божественный смысл в этом безбожном преступлении против прогрессивного человечества. Оказывается, это вовсе не было наказанием богов-основателей Рима за их предательство христианами. Нет, это был всего лишь небольшой эпизод в вековечной борьбе двух градов – Божьего (хорошего, состоящего из христиан, владельцев вечных истин) и Земного (плохого, состоящего из ищущих мирских благ язычников). Вековечная метафизическая война Диавола с Богом находит свое отражение в наших мирских делах. Манихейщиной (знакомой святому с юношеских лет) пахнет от этой модели, конечно, за версту, зато доступно для моментального понимания широким народным массам. Истинно верующим не стоит опасаться — победа будет за ними! Залогом ее является чуткое руководство теократической партии во главе с Папой Римским. Как мы видим, уже в этой постановке вопроса верный ученик св. Амвросия противопоставил светскую власть духовной.

Многие теологи Запада отправились по дороге св. Амвросия вслед за своими предшественниками. Так, в конце того же пятого века папа Геласий I так писал своему императору: «Есть две силы, … которыми управляется этот мир — сакральное право священников и королевская власть. Из них права духовенства перевешивают, поскольку они должны оправдывать земных владык перед Богом». Увязывание взаимоотношений между двумя христианскими вертикалями власти с пассажем о двух мечах восходит, по крайней мере, к святому Бернарду Клервоскому. В своем письме тогдашнему папе Евгению III-му в 1146 году он писал по поводу организации очередного крестового похода: «Сейчас, когда Христос страдает повторно там, где его однажды уже распяли, оба меча, материальный и духовный, должны быть обнажены». С его подачи эта тема стала частым гостем схоластических дискуссий в средневековой Европе, раздираемой противостоянием папства и государства. Как должны сосуществовать эти две структуры, кто кому должен подчиняться? Это вопросы, которые требовалось настоятельно разрешить.

Надеюсь, что мой первый щит удовлетворительно отбил атаку обоими мечами, посему перехожу ко второму выпаду в свой адрес. Многих искренне возмутило мое заключение о том, что на Востоке философия была служанкой теологии. Мне, в частности, посоветовали перечитать целую кучу библейских стихов, которые якобы свидетельствуют о том, что между наукой и религией противоречий нет. Я этого делать не стал по той причине, что мне хорошо известны не только эти тексты, но и история их экзегеза. Это в современности христианство лояльно относится к ученым. Во многом это происходит по необходимости, со знанием не поспоришь – сила. К этой изменившейся позиции сильно подобревшей церкви немедленно нашлись искомые «доказательства» из священных Писаний – полиомия в действии. Однако в далекой античной древности дело обстояло совсем не так. Моя фраза про «служанку» на самом деле вовсе не моя. Это почти цитата из знаменитого Филона Александрийского. В поисках аллегорического толкования эпизода из книги Бытия (16:1-6), в котором Сара в отчаянии от собственного бесплодия подложила мужу свою служанку, он и высказал идею о подчинении философии мудрости (под которой понималось Божественное Откровение).

Эту модель-метафору подхватили многие Святые Отцы. Так, Климент Александрийский, будучи в целом вполне лояльно настроенным к древнегреческим мыслителям, полностью импортировал рассуждение Филона, заключив: «премудрость имеет власть над философией так же, как философия над подготовительным школьным образованием». В несколько измененной форме (без использования аллегории с Агарью) эту идею подхватил его широко известный последователь Ориген: «в точности, как говорят, что геометрия, музыка, грамматика, риторика и астрономия помощники философии, мы говорим тоже самое об отношении философии к христианству». Позиция этого влиятельнейшего теоретика стала главенствующей. В явном виде в служанки к теологии науку прочили, например, такие столпы церкви, как Святой Василий Великий (сам высокообразованный в античной системе человек).

Мне осталось пояснить, на каких основаниях я заявил, что на Востоке теология была в услужении у теократии, а та, в свою очередь, подчинялась автократии. Эмпирические свидетельства в пользу первого утверждения следуют из анализа моих других статей – о святом Афанасии и его наследнике Феофиле, о ничуть не менее (или более?) святом Кирилле и его наследнике Диоскоре. Во всех случаях борьба за власть определяла социальный заказ на те ментальные модели, которые производились теологами. Что касается отношений с кесарями, то в открытый конфликт с ними на Востоке не вступал просто никто. Святого Константина Великого не отлучили от церкви за убиение собственного сына, упомянутый выше св. Афанасий лебезил перед богомерзким покровителем ариан Констанцием II-м и спасался бегством от апостата Юлиана-отступника, св. Иоанн Златоуст отказался возглавить восстание против обуянной гордыней императрицы, и так далее, вплоть до настоящего времени. В анналах восточной истории не зафиксировано ничего подобного тому, что сотворил с Феодосием Великим св. Амвросий. Выше я привел некоторые примеры того, что это отнюдь не было случайным событием – поединок двух мечей на Западе имел много выходов, уходов и затянулся на тысячелетие.

Предоставлю Вам, друзья мои, судить, со щитом или на щитах я выхожу из этой статьи. Боролся честно, причем не с людьми, а с ментальными моделями. Напоследок мне хочется сделать что-то приятное тем из моих оппонентов, кто не умеет себя от них отделять. В этих целях я желаю внести свой посильный вклад в двухмечелогию. Пусть один из них означает путь Западного христианства, другой — Восточного. Первую дорогу мы уже обнаружили, где же шагали православные? Ее начало скрывается в глубине веков под обломками многочисленных империй. Зато я отчетливо вижу тот момент, когда по ней поскакала птица-тройка. Откормленная древним наркотиком самоизбранности, она была близка к тому, чтобы настичь мерно пыхтевший вдалеке паровоз европейской науки. Железный зверь пришел на смену крестьянской лошадке. Казалось, вот-вот догоним и покажем кузькину мать. Но броненосец истории попал в геополитическую катастрофу и встал на запасном пути. Пришлось вытащить из дедушкиного чулана едва живую троицу. И тут неудача — за древностью лет совсем рассохлись крылья. С тех пор плетемся, спотыкаясь как-нибудь. Волков по сторонам отгоняем заученным звериным оскалом. Не запутались ли в выборах пути?

Нам пришлось несколько притормозить для более тщательного осмотра окрестностей. А теперь как бы не опоздать на званый вечер – мы все еще в гостях у ментальных моделей святого Августина. Интервью с одной из этих прекрасных дам ожидается по расписанию в следующем выпуске Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.