№247 Святейшие отношения

Разумные люди говорят, что браки заключаются на небесах. Подразумевается, что счастливые. Что, собственно, имеется в виду? С первого взгляда, это некоторая вариация на тему популярной в народе ментальной модели судьбы. Когда мы всматриваемся в прошлое, то любая жизненная траектория, оставшаяся позади, кажется нам особенной. Априори, вероятность ее возникновения и в самом деле ничтожно мала. Но ведь то же самое можно сказать и по отношению к произвольному другому ряду событий. Какому-то отдельному бы-сценарию в любом случае удалось бы прорваться в наш Хронос-мир. И все же, я рискну, основываясь на личном житейском опыте, очень неортодоксально заявить – бытьможности иногда кластеризуются с нематематической осмысленностью. В частности, история моей любви – это бурный поток синхроничности могучей силы. В нем мы с моей будущей женой последовательно сталкивались в самых неожиданных местах и при самых странных обстоятельствах – на людном вокзале, на улице, в университете и т.п., причем, при стабильном благоволении сторонних факторов и без малейшего сознательного усилия с нашей стороны. Что это был за феномен и как его объяснить? В моем представлении, существует три основных способа абдукции. Первый из них, физикалистский, состоит в том, чтобы попросту не обращать на него внимания, сказать «забавно», хмыкнуть и забыть. Второй, чтототеистический, состоит в том, чтобы приписать его воздействию тех или иных плохо специфицированных, но хороших «высших сил». Как ни парадоксально, он ведет к тому же самому эпистемологическому эффекту – эффективной блокировке развития модели. Один черт – сказать «Бог» или «случайность» — и то, и другое суть кляп на рту неудобных вопросов. Наконец, третий, срединный путь, принять происшедшее за эмпирически установленный факт и постараться построить такую философскую систему, в которой подобного рода фокусы могли бы легитимно происходить, не попадая при этом в категорию чудес. Как Вы уже догадались, он-то меня и привел к тому, что я теперь напыщенно величаю «теорией моделей».

Кстати, а как насчет разводов? Где именно происходят эти злоключения? Конкретно по этому вопросу я не могу рассчитывать на самого себя, за полным отсутствием релевантного опыта. Придется мне тогда ориентироваться на показания литературы, искусства и истории. Загляну для быстрого примера за Покровские ворота. Вспомним, как Сава Игнатич разбил крепкую советскую семью. Лев Евгенич «попал в ситуацию … уехал в город … к ужину и завтраку его нет». На поверхности именно эта досадная случайность «завела женщину сказочного ума». Но глубинной причиной разорения домашнего очага было, конечно же, отнюдь не возмутительное поведение «тайного эротомана» в данном конкретном эпизоде, а ежедневная рутина типа «он ломает, я чиню». Житейские обстоятельства просто обязаны были рано или поздно послушно сложиться в подготовленный пазл соответствующим образом. Похоже, что и в этом случае люди лунатиками бредут к неосознанным светилам, исполняют заготовленные роли?! Но кто тогда разработал и утвердил сценарий?! Напомню, фундаментальная гипотеза теории моделей (под амбициозным названием ОГО) состоит в том, что эту пьесу пишем мы сами, своими долговременными последовательными душевными движениями, т.е. желаниями, или, обобщая, оценками. Расходятся не только люди, но и, mutatis mutandis, другие модели, например, целые государства. Причем, в этом случае процесс должен быть еще более очевиден, поскольку в нем принимают участие миллионы. И в самом деле, мы с вами в недавнем блоговом прошлом наблюдали за тем, как синхроничностью неодолимой силы арабские пустынные жители оттяпали у могучей империи ее монофизитские провинции – Сирию и Египет. А в почти столь же недавнем, но уже реальном времени мы переживали перипетии разрушения другого нерушимого Союза, республик свободных. Ну, а сегодня я намерен проследить за разрывом других отношений, самых святейших, внутри тела Христова…

Давайте сначала подготовим исторический холст для картины философского Бэнкси «Приплыли». Оставленные нами в прошлой статье на троне Второго Рима парочка старушек (Зоя и Феодора) дружно ненавидели друг друга. По сей причине правительству империи стабильно не хватало стабильности в голове. Естественным решением в этих обстоятельствах было возложить на нее корону с опорой на мужеские плечи. Если младшая сестрица, девственница с полувековым стажем, и слышать не хотела о бесстыдном браке, то старшая отнюдь не возражала. Счастливчиком стал ее бывший фаворит по имени Константин из рода Мономахов. Это был элегантный богатый жених, на двадцать с гаком лет моложе престарелой невесты. Сей семейный союз должен был стать третьим в карьере каждого из них, по каковой причине пришлось преодолевать некоторые технические трудности в виде церкви, бдительно стоявшей на страже морали и нравственности населения. Воцарившись, Мономах предпочел не обращать внимание на тяжесть своей шапки. Его мало интересовали жгучие проблемы экономики или охлаждение международных отношений с соседями. Так, когда в имперских владениях в Апулии и Калабрии поднялся мятеж, он, недолго думая, послал туда с карательной миссией генерала с говорящей (но только на русском языке) фамилией Маниак. Тот не только оставил за собой кровавый след в памяти итальянцев, безжалостно вырезая женщин и детей, но и впоследствии, не согласившись с отставкой, поднял очередной бунт в войсках и объявил себя василевсом. Всевышний миловал греков от самого жестокого императора в анналах Византии, послав тому смертельный удар в самый момент торжества в решающей битве. Нежное сердце Константина, на самом деле, вожделело большой любви, и он обрел ее в лице маленькой племянницы своей второй жены Марии Склерины. На удивление, в этот раз удалось образовать треугольник без острых углов – Зоя величайшим соизволением позволила супругу заниматься блудом. Высокие, высочайшие отношения!

Синхронно с этими драматическими поворотами истории пульсировали события в Первом Риме. Там злобу дня составляли банды норманнских джентльменов удачи, вознамерившиеся раздобыть себе добра под южным солнцем. В образовавшемся с уходом греческих военных с Апеннинского полуострова политическом вакууме сам Викарий Христа Лев IX-й перешел на службу к Марсу, лично возглавив армию спасения. Господь жестоко покарал Папу за нарушение Устава партии в разделе любви к ближнему своему, предав и воинство, и его самого в руки врагов. Впрочем, те, будучи примерными католиками, в смущении смиренно отпустили его домой. Перед Его Святейшеством встала нелегкая задача поиска могущественного союзника, способного защитить Вечный Город. Тогдашний глава Священной Римской Империи Генрих III-й, будучи занят подавлением очередного мятежа в Баварии, не был способен заменить потерпевшие поражение полки. Поддержку теоретически можно было получить в Константинополе, и поэтому именно туда была снаряжена влиятельная посольская миссия на самом высочайшем уровне. Во главе ее стоял влиятельнейший кардинал Гумберт, его сопровождал Фридрих Лотарингский, будущий Папа Стефан IX-й и Питер, архиепископ Амальфи. Побочной задачей легатов было разрешение очередных теологических разногласий между Востоком и Западом. Подчеркну, именно побочной. Те или иные доктринальные богословские тонкости неоднократно разделяли стороны на протяжение долгих столетий совместной церковной жизни. Относительно серьезно порвались они лишь единожды – во времена известной нам фотиевой схизмы. Тем не менее, это были тонкие, тончайшие отношения!

Ведь речь шла не о простых, а о Божественных материях. Например, от кого исходит Дух Святый? Только ли от Отца или, как утверждает богомерзкая формула «филиокве», еще и от Сына? Это для современного человека сия замысловатая тематика кажется совершенно лишенной смысла. Пожалуй, конфликтовать по такому вопросу еще похлеще, чем остроконечникам воевать с тупоконечниками – за отсутствием предмета спора. Это все равно, что спросить: Бауваубеку – слава вовеки или бяки-буки? Столь же безумными кажутся нам диспуты по процедуре магического обряда причащения. А вот конфликт по поводу «примата папства», наоборот, всем нынче хорошо понятен — это о том, кто в Храме хозяин. Но, как это ни парадоксально, в своей исторической нише этот острый вопрос был, пожалуй, наименее опасным для тела Христова. Греки, хотя и признавали законодательную власть только за церковными Соборами, в принципе, почитали епископов Рима за первых среди равных на основании апокрифического нарратива из жития св. Петра. Более того, василевсы Византии неоднократно пользовались их услугами, когда требовалось низложить неугодного им патриарха. В любом случае, дело решили личные взаимоотношения отдельных людей. Коса высокомерного узколобого Гумберта нашла на догматический камень туповатого Михаила Керулария. Это были те еще два фанатика пара. И они сразу пошли шагать вкривь и вкось. Великие послы оказались оскорблены недостаточной пышностью первого же приема. А у греков возникли подозрения в том, что те подделали печать на папском послании. Тут как раз очень синхронично скончался Лев IX-й, и его представители как бы и вовсе потеряли свою юридическую силу. Оскорбленные легаты, потеряв всякое терпение, в три часа субботы, 16 июля 1054-го года, возложили на алтарь Святой Софии торжественную Буллу Отлучения. Символически отряхнув по пути пыль со своих ног, спустя два дня они отплыли в Рим. И приплыли … к святым, святейшим отношениям!

Вот как раз этот развод православия и католичества наверняка был написан на небесах. За пестрыми красками случившегося проглядывается четкий модельный след на стене. Первый Рим в то время усиленно укреплялся клюнийской реформой и медленно поднимался по дороге в Каноссу. Второй Рим в то же время расслабленно развлекался дворцовой проформой и быстро спускался к разгрому при Манцикерте. Жребий брошен, балласт сброшен – в Блоге Георгия Борского…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.