№110 Анархия, сестра Монархии

Сегодня мы снова займемся анализом течений еретической мысли раннего христианства, теперь на рубеже второго и третьего веков новой эры. Это уже третье по счету погружение в море инакомыслия. Вероятно, пришла пора пояснить цель, с которой мы этим занимаемся. Задача историка состоит не только в сборе и верификации информации (событий и фактов), но и в ее дальнейшем обобщении. Именно это превращает его деятельность в научную, если верить Аристотелю (который постулировал в качестве задачи ученого поиск универсальных истин). Коль скоро это так, то и нам пора определиться с теми тезисами, которые мы пытаемся доказать с помощью эмпирического материала. В фокусе нашего внимания – ментальные модели. Соответственно, нас интересуют прежде всего закономерности их создания и развития. Различные отклонения от пути, ставшего впоследствии магистральным, помогут нам найти свидетельства в пользу следующих утверждений:

· Модели спускаются на грешную землю не по божьему велению, а создаются по человеческому хотению, их чаяниями и страданиями.
· Некоторый разброс в содержании этих людских запросов неизбежно производит разнообразие видов модельной жизни.
· Некоторые модели при этом оказываются успешнее других – они лучше распространяются и набирают силу. Выживание в эволюционной борьбе определяется не случайно, но благодаря их определенным качествам.
· Победа над конкурентами не означает абсолютной истинности, но всего лишь лучшую приспособленность к текущим условиям внешней среды. При их изменении более слабые модели в развитии вполне могли бы стать успешными и полезными.
· Поэтому злонамеренное уничтожение инакомыслия заслуживает порицания.

В предыдущей статье я рассказал о том, как Тертуллиан поссорился с Праксеем. Тот исповедовал доктрину так называемого монархианства (в переводе с греческого «единая власть»). Это название было впоследствии дано различным верованиям, подчеркивавшим единство Бога в традициях иудаизма в очевидном противостоянии теологии Логоса Юстина Мученика. Люди были не удовлетворены и утерянным монотеизмом, и тем, что они воспринимали как приуменьшение значения Господа. Душа требовала дальнейшего возвеличивания своего героя, до уровня полноценной божественности. «Могу ли я ошибаться, прославляя Христа?!» — с надрывом восклицал известный монархианец Ноэт. Результатом подобных душевных движений и стала модель Праксея, в которой сам Бог-Отец проник вовнутрь Девы Марии, родился под именем Иисуса из Назарета и взошел на крест.

Тертуллиан, будучи монтанистом, не мог позволить такое пренебрежение к Параклиту -Духу Святому. Его раздражение Праксеем ,безусловно, возросло и в связи с тем, что тот смог добиться осуждения его излюбленной секты епископом Рима. Этот эмоциональный фон обусловил львиную долю риторических выпадов книги Тертуллиана. Поэтому его обвинения своего идеологического противника во всех смертных грехах вплоть до рецидивизма были наверняка модельно мотивированы. Очевидно, что на том же едином порыве родилась и ортодоксальная Троица, как образец против богопротивной единицы. Учение Праксея тем не менее было реальной альтернативой будущего православия. Среди его очевидных плюсов – простота изложения и отсутствие логических нестыковок тринитаризма. Мы видели, что наличие этих проблем не остановило Тертуллиана. Он смело потребовал их как раз оставить, выкинув при этом на свалку истории мешающуюся под ногами науку. Почему же тогда монархианство потерпело сокрушительное поражение? Дело в том, что малообразованным язычникам требовалось богов много, хороших и разных. Чем больше, тем лучше. Для элиты же в традициях классической античной философии (Платона и Аристотеля) Всевышнему негоже было вмешиваться в земные дела собственной персоной. Таким образом, эта модель не удовлетворяла в греко-римском мире практически никого – низы ее не хотели принять, а верхи не могли уважать.

Другой ересью, о которой я запланировал сегодня рассказать, являлся упоминавшийся неоднократно ранее монтанизм. Родоначальником этого движения был, как легко можно догадаться, некий Монтан из Фригии (имперской провинции в Малой Азии). Сложно сказать, можно ли верить данным о том, что он изначально служил языческим жрецом (слишком похоже на попытку его скомпрометировать). Однако кажется вполне вероятным, что как-то раз в деревушке Ардабау он впал в экстатический транс и начал пророчествовать. Как мы помним, примерно тем же самым способом («говорением языками») обожали развлекаться христиане первых церквей, основанных апостолом Павлом. Но на этот раз забава получилась намного серьезнее. Излюбленной тематикой древних предсказаний было пресловутое второе пришествие – народ вожделел знать точное время и место грядущего Эсхатона. А тут, как на грех, в округе случились землетрясение и мор. Это дало мощный импульс к распространению «Нового пророчества», как стали называть искателей спиритуалистических приключений и ловцов Откровения Духа Святаго.

Плодородную почву для роста ереси составила и сельская местность, в которой она произросла. Большой процент населения в ней составляли еврейские поселенцы, религиозное рвение у которых сидело в крови, а эллинизм был сравнительно недавним напластованием, быстро слетевшим прочь как пыль с айфона. Помимо этого, причины первоначального успеха монтанизма следует искать и в разочаровании чересчур жесткой вертикалью официальной церковной иерархии. Хотелось свободы и веры в чудо. Безумие быстро распространялось вширь — дошло до Карфагена и Рима. И вглубь – вскоре добавились новые пророки, причем прекрасного пола: Присцилла и Максимилла. Заметьте, те самые женщины, которым псевдо-Павлы рекомендовали заткнуться и спасаться детородством. Теоретическую основу учения составило четвертое евангелие, недвусмысленно обещавшее народу Параклита: «Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек» (Ин. 14:16). В связи с этим идеологическая борьба, возникшая вокруг монтанизма, угрожала каноническому статусу Слова о Логосе. Иоанна спасло только заступничество видного теоретика (и борца с ересями) ранней церкви Иренея Лионского. Весьма вероятно, что он, как и Тертуллиан и многие другие его современники, сочувствовал этому движению.

Однако дальнейшее развитие событий показало то, что вероятнее всего случилось бы с Иисусом из Назарета, если бы его не распяли. Вещали бы монтанисты на нейтральную тему, авось бы и что-нибудь полезное напророчили. А так — апокалиптицизм подвел. Спуск с энергетических пирамид только поначалу скоростной и легкий, но жесткая посадка неизбежна. Если высота приличная, то запросто можно сковырнуться насмерть. Даже если повезет, то беспощадные к ментальным моделям законы природы неизбежно сделают свое тормозное дело. Трудно продавать конец света продолжительное время. Рано или поздно одураченная публика потребует свои доверие и деньги назад. Именно это и произошло. Но и православные церкви, конечно же добавили. Разве можно было потерпеть подобный анархизм в своих рядах? Фактически вопрос стоял о том, заморозить библейские сказания или позволить их накопление в будущем неконтролируемым сверху образом. Ну разве можно без руководящей роли Бог-партии?! Для модели выбор был очевидным – ей развитие было не нужно. Она вожделела жизни вечной, следовательно, Параклита требовалось забыть!

Постепенно еретиков исключили из своих рядов и предали анафеме. А там и до репрессий недалеко. Последних из монтанистов добили при Юстиниане (в шестом веке н.э.), приказав сжечь их церкви. Многие предпочли разделить судьбу своего Храма, исполнив страшные пророчества, пусть и на персональном уровне. Судьба монархианства оказалась ненамного лучше своей модельной сестренки. К этому времени православное воинство уже нерушимо стояло на рубежах пути к Богу – еретики не пройдут! Но огонь их фанатической веры все еще не угас. Безумью храбрых монтанистов поем мы дружно акафисты. Пресвятая и Животворящая Троица – эту хоругвь подхватила из их ослабевших рук и понесла как свою собственную модель-победительница в борьбе за существование.

Среди многочисленных идейных противников раннего христианства были не только чужие (язычники) и родственные (еретики) модели. И в своем собственном лагере находились такие маршалы, которых впоследствии разоблачили как врагов православного народа. О некоторых их подвигах и преступлениях, геройстве и предательстве вы узнаете в следующем выпуске Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.