№188 Homo logicus

«Я не могу найти свои сережки – мы никуда не пойдем!» Такого рода высказывания некоторые мужчины с некоторым презрением называют женской логикой. Но насколько сильнее интеллектом представители т.н. сильного пола? Их процесс мышления может запросто проистекать по нижеследующему типичному сценарию:

Жена мужу: «Иди в магазин и купи бутылку кефира. А если у них есть яйца, то возьми десяток».

Муж (возвращаясь с десятью бутылками кефира): «У них были яйца».

В этом последнем примере с формальной логикой как бы все в порядке, просто синтаксический разбор запроса был произведен ошибочно. Первое предложение, конечно же, не было семантически связано со вторым. Текст следовало транслировать в пропозицию «ЕСЛИ есть-яйца, ТО купить 10*яиц». Получилось же «ЕСЛИ есть-яйца, ТО купить 10*кефира». Произошло это из-за очевидного игнорирования контекста. Да и в первом дамском случае никакого отклонения от дедуктивного стандарта на самом деле не было. Просто рассуждение следовало другому типичному образцу – т.н. «энтимемы», т.е. выводу, у которого опущены некоторые посылки. На самом деле, их наличие предполагалось в общеизвестном фоне – например, подразумевалось какое-то правило типа «Без сережек показываться чужим людям нельзя». Обратите внимание, что в данном случае как раз активно использован тот самый контекст, который так не хватало мужскому способу осмысления мира вокруг себя. Оставляю Вам, друзья мои, возможность произвести обобщение из этого наблюдения. Только в меру — за скудостью эмпирических данных оно может оказаться некорректным.

Всегда ли под разумным поведением людей скрывается прочное логическое основание?! У современных ученых практически не осталось сомнений, что в основе нашей когнитивной деятельности действительно лежат встроенные модули-модели. Идею эту высказывал еще Иммануил Кант, а первым убедительно обосновал Ноам Хомский. Богатство языковых конструкций детей невозможно получить из бедности производимого родителями лингвистического обучения, утверждал он. Но и еще до этого Людвиг Витгенштейн в своем фирменном стиле задавал сам себе заковыристый вопрос – почему нам никогда не приходит в голову проверить, не исчезают ли те или иные предметы, когда мы на них не смотрим?! Не иначе, как мы исходим из принципа их постоянного существования на просторах реального мира (с точки зрения философа это отнюдь неочевидно). Не относится ли логика к такого же сорта запаянным в нас с раздачи доброй волшебницей эволюцией функциям нашего организма?! Разве могут какие-нибудь здравомыслящие люди возражать против того, что из «Все люди смертны» и того, что «Сократ – человек», следует то, что «Сократ смертен»?

Не исключено, что всех нас мама рожает в логической смирительной рубашке. Однако достоверно известно, что в последующей когнитивной деятельности некоторым особо буйным персонажам удается вырваться из нее в те бескрайние пампасы, где нет удушающих гордых представителей homo sapiens правил modus ponens или modus tollens. Речь здесь идет вовсе не о хорошо известных логических ляпах – ошибок не делает только адекватно запрограммированный компьютер при наличии необходимых вычислительных ресурсов. Антропологи обнаружили где-то в джунглях племена туземцев, которые запросто могут отрицать легитимность вышеприведенного силлогизма про Сократа. Да что там дикари, когда к подобного рода рассуждениям прибегают вполне культурные люди теистических конфессий. Например, Бог у них Всемогущий. Что ему тогда стоит нарушить придуманные самим собой правила? Сделать так, что 2+2 станет где-нибудь в районе семи-восьми?! Или сотворить такой камень, который Он сам не сможет поднять?! Или, войдя в противоречие с другим своим атрибутом «Всеблагой», устроить кому-нибудь какую-нибудь гадость?!

Стандартным методом их рассуждения является апелляция к непознаваемости Всевышнего. Пресловутая Троица практически эквивалентна утверждению «1 = 3». Сие великое таинство даже св. Фома Аквинский отказался защищать логически. Гораздо проще отрицать способности нашего слабого разума понять столь возвышенные материи. Подумаешь, противоречие! Верую, ибо абсурдны неисповедимые пути Господни! Тот же лапидарный способ предоставляет простейшее решение проблемы совместимости свободы воли со Всеведением Вседержителя, наличия в нашем мире зла и тому подобных модельных неувязочек. Обратите внимание, что аргументация такого рода полностью исключает всякую возможность уличения модели в банальной лжи. Ведь для того чтобы рассуждать в терминах логики, надо сначала засунуть ее под черту общечеловеческого знаменателя, а именно этого не происходит. Тем самым (словами того же Витгенштейна) представители подобного способа мышления образуют отдельную форму жизни – назовем ее homo religiosus. Особи этого семейства проживают в своем мире, несоизмеримым со всеми остальными. Кстати, к нему относятся не только представители теистических конфессий. Например, марксисты пользуются несколько другой технологией, но возводят вокруг своей веры ту же неприступную стену – «кто не согласен с нами, тот поет с голоса наших классовых врагов».

Арабская логика христианской не слаще. Исламская рационалистическая теология (калам) разработала свою собственную систему, основанную на нечетких (с точки зрения Аристотелевской науки) правилах вывода. Например, они запросто могли бы не остановиться перед резкими индуктивными обобщениями, в отличие от меня в прологе этой статьи. Грешили они и рассуждениями по аналогии, как хорошо известно, имеющими исключительно риторическую силу убеждения. Почему это сходило им с рук? В арабском обществе, в целом, царило большое сомнение, что иноземная наука в принципе нужна правоверным. История сохранила для нас описание курьезных дебатов между учителем аль-Фараби Абу Бишр Матта и его идеологическим противником, пытавшимся доказать, что грамматика логики круче. Диспут происходил при дворе визиря ибн аль-Фурата в рамках т.н. меджлиса (общественных посиделок). Протокол собрания, дошедший до нас, был произведен рукой человека, явно сочувствовавшего традиционалистам. Возможно, поэтому он нарисовал картину полного разгрома Абу Бишра. Сначала ему (христианину) было едко напомнено об алогичности Троицы. Затем указано на тот факт, что прежде чем добраться до пропозиций, строго необходимо их точно сконструировать из арабского языка (дабы не сесть по-мужски в лужу кефира). А ведь в каждом предложении много тонкостей и смысловых оттенков! Уже ошарашенного напором соперника Абу Бишра добила череда ловко подобранных лингвистических ловушек. Например, он согласился с тем, что по-арабски грамматически правильно сказать: «Заид – старший из своих братьев», откуда побочным эффектом следовало то, что тот является братом самого себя. Следовательно, господа мусульмане, несите свои денежки в ортодоксальные учебные учреждения!

Аль-Фараби, конечно же, не остался в стороне от проблематики своей Багдадской школы и безжалостно бичевал заблуждения современников. В его представлении грамматика нисколько не исключала логику. Если первая основана на культуре того или иного народа, то последняя универсальна и изучает общую структуру человеческого метода мышления, правильных и ошибочных рассуждений. Невозможно обнаружить истину, исключительно изучая лингвистические конструкции того или иного конкретного языка, которым ты владеешь. То же обвинение в ограниченности Второй Учитель бросил в сторону развивающейся исламской юриспруденции. Необходимо отбросить костыли привычной модели, где единственная опора – набор священных однострочников. Только философия в состоянии понять настоящие причины тех или иных постановлений пророка. А затем обнаружить за ними глубинные этические законы и осмысленно применить их к изменяющейся жизни. Досталось от аль-Фараби и каламу. В его понимании место теологии – диалектика (в до-Гегелевском смысле этого слова – т.е. искусство ведения дискуссии). Она может оказаться полезной в целях борьбы с конкурирующими религиями. Однако при этом необходимо осознавать, что этот способ умозаключений спекулятивный и вовсе не ведет к отмыванию чистой демонстративной истины. Вышеупомянутый скептический модельный пируэт ограниченности разума homo religiosus был популярен всегда. Не стала исключением и тогдашняя исламская богословская среда. Мы – как малые дети против Аллаха, какой тогда смысл напрягать наши мозги, пытаясь интерпретировать его слова или ратифицировать его указания?! Нет, убежденно утверждал homo logicus, это всего лишь самообман, безвольная эпистемологическая капитуляция. Нет другого прочного знания, кроме обретаемого разумно. Нет другого надежного инструмента, кроме логики. Нет другого прямого пути, кроме философии…

И аль-Фараби был ее истинным пророком. На протяжении исторического отрезка в тысячу лет слева и справа от него трудно найти эксперта по логике, которого можно было бы поставить рядом с ним. Этот истинный искатель истины не сумел внести существенный вклад в развитие античных моделей искусства правильно мыслить. Ему удалось другое, но не менее значительное для истории возникновения науки достижение. Он сумел разжевать гранит древнего знания для своих современников, составив подробные комментарии на каждую книгу Аристотелевского Органона. И это его усилиями представители практически вымершей от религиозного угара формы жизни homo logicus смогли расплодиться и размножиться…

Логика в понимании Аристотеля была только подготовительной стадией для изучения философии. Самым же лакомым когнитивным куском оставались вечные вопросы. Существует ли Бог, каков Он и в чем Его роль в жизни человека? Как устроен мир? Как раздобыть знания? Будучи представителем системного подхода, аль-Фараби не мог остаться в стороне от их решения. Метафизика, царица древних наук, на троне Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.