№206 Опора для Торы

Пьянство – о, сколько в этом слове для сердца русского слилось! Столько мегатонн, что оно разрывается на части и беззвучно кричит – ату, бой ему! Однако не так уж много на сей войне пролилось крови. Текла она разве что в суровые временные эпизоды сухих законов. Их вполне резонно отменили за малой эффективностью, и страдают теперь большей частью не столько сами алчущие алкоголя, как содержимое их кошельков. Какое-то лукавство органов в смертной битве с этим демоном очевидно на любой трезвый взгляд. Пока одна рука борется, другая ее моет, дабы та не пахла акцизной мздой. За тех, кому море по колено, подымается тост во спасение их утопающих душ. А еще нам говорят, что и курение опасно для здоровья. И снова верю на слово. Но вовсе не тому, что рекламирующие эти лозунги инстанции латают раны на теле общества фискальными методами совершенно бескорыстно. Их другие дыры беспокоят – бюджетные. Ладно, проехали, дальше у нас по курсу воистину трогательная забота автоинспекции о безопасности на дорогах. Неплохо было бы научными эмпирическими методами (или хотя бы компьютерной симуляцией) определить, сколько запретов и ограничений можно вычесть, нисколько не добавив при этом среднее количество аварий. Для этого, правда, придется принести в жертву план по сбору денег с населения. Ряд подобных примеров можно продолжать долго и нудно, но нужно ли? Вместо этого мы немедленно перепрыгнем к философскому обобщению – для искоренения или хотя бы ослабления той или иной неугодной социальной модели нужно, чтобы максимально большое число людей (тем паче, облеченных властью) было заинтересовано именно в этом, и уж во всяком случае никак не в обратном. Поэтому вертикальные общественные инструменты категории «штрафы» — не самый эффективный способ достижения поставленной цели.

Очень схожий с вышеописанными феномен происходил и в средневековом мире Аббасидов. Напомню, Благородный Коран милостиво даровал «людям книги» (под которыми подразумевались христиане, иудеи и не так хорошо известные историкам «сабиане») особый статус под названием «зимми». Однако при этом иноверцы и подати были обязаны платить по особому прейскуранту – т.н. «джизья». Соответственно, благочестивые миссионерские устремления правоверных правителей по отношению к своим неправильно верующим подданным, зачастую заканчивались в том месте, где они начинали затрагивать их финансовые интересы. Именно по этой причине представители религиозных меньшинств в мусульманской среде нередко нащупывали точку динамического равновесия, после которой их поголовье переставало сокращаться. В получившемся многонациональном супе на протяжении веков успешно варились люди самых различных конфессий. И не только в собственном соку — все они совместно участвовали в создании общего ментального аромата халифата. Конечно же, именно на такой плодородной почве могла произрасти многочисленная модельная поросль. Мало сомнений в том, что при этом сам Коран сыграл всего лишь роль топора из известной сказки про хитроумного солдата. Образование общего имперского котла, в котором из многих питательных ингредиентов создавались модели, стало непредвиденным для хозяев лучшей половины мира состоянием дел. Тем не менее, по некоторым неортодоксальным сведениям, так все и было задумано, более того, именно это событие и явилось чуть ли не важнейшим позитивным следствием чудес в Мекке и Медине. Относительная толерантность создавшегося общества была неслыханным по своим жестокосердным временам социальным феноменом. В эти густые щи угодили и ощипанные ранними христианами до состояния полного истощения Сыны Израилевы. Исторически первому самоизбранному народу пришлось продолжить свои скитания под крышей очередного чужого дома – Дар-аль-ислама. Впрочем, жилось ему там не так уж и плохо. И он активно искал новую точку для приложения своих сил– опору для Торы…

Как Вы уже догадались, сегодняшнюю статью мы посвятим интеллектуальным достижениям неарабского населения арабского рейха. Почему тогда именно евреям, а не всем остальным? Если взглянуть на список замечательных людей безвременно почившего Возрождения (например, при помощи описи книг торговца ан-Надима «Фихрист»), то бросается в глаза сравнительно малое количество лиц иудейского вероисповедания. Напротив, христиан там чуть ли не больше, чем мусульман. Однако подавляющее их число было переводчиками – немудрено, учитывая их греческую лингвистическую премудрость. К тому же, в их рядах насчитывалось большое количество врачей, что легко объясняется славными историческими традициями несторианских больниц. Наконец, самое главное, эта эволюционная ветка так и не дала самобытных плодов, лишь оттенив собой достижения исламской культуры. В отличие от нее, дохленький ручеек моделей иудаизма так и продолжал пролагать себе собственное русло рядом с двумя могучими монотеистическими реками. Когда-то именно он их породил. Не только сам Коран положил в основу своему историческому нарративу его древние священные писания. Трудно отрицать и то, что правоверные на ранних этапах развивали свою теологию по образу и подобию раввинистического иудаизма. Хадисология столь же скрупулезно отслеживала цепочку передачи традиций (т.н. иснады), как это делал Талмуд. Юристы столь же интенсивно тафсирили священные тексты в поисках ответов на насущные жизненные вопросы, как это делал Мидраш. Медресе обучали студентов, по существу, по тому же алгоритму, как это делали академические программы иешив Суры и Пумбедиты. Но и обратное модельное опыление было весьма частым явлением природы, причем сей брак по свободной воле производил по еще более свободной воле Аллаха множественные экзотические ментальные плоды.

Самый знаменитый такой Восточный товар — отвар Торы из топора Корана — сотворил уроженец Египта по имени Саадия бен Йозеф, житие которого пришлось на почти кромешный философский вакуум, образовавшийся после аль-Кинди и еще не заполненный аль-Фараби. Отправившись еще в молодости за просветлением в солнечную Страну Обетованную, он приобрел известность праведной жизнью и ученой деятельностью, заключавшейся в переводах Писаний на арабский язык и обличении инакомыслящих. Да, и Сынов Израилевых не миновали семейные разборки. Серьезной угрозой для раввинистической ортодоксии стали караимы, не признававшие новомодные неведомо откуда взявшиеся устные предания и толкования на них. Они призывали соплеменников вернуться к началам начал – первозданной чистоте учения Пятикнижия Моисея. Хватало еретиков и с противоположной, либеральной стороны теологического спектра. Некий Хиви аль-Балх, уроженец Хорасана (современный Афганистан), осмелился оспорить божественное происхождение Библии и описанных в ней чудес. Не объясняется ли волшебное поведение Красного моря во времена Исхода обыкновенными приливами и отливами? – смущал он окружающих своими богомерзкими речами. А другой новатор по имени Аарон бен Мейр вознамерился ревизовать установившийся веками метод определения дат религиозных праздников. Какой кошмар — тогда Пасху евреям пришлось бы праздновать не со вторника, а с воскресенья! Решительная защита устоявшихся традиций пером и бумагой принесла еще сравнительно молодому (ему не было тогда и сорока) мудрецу Саиду Иосифовичу пост главы Академии Суры – по существу, духовного лидера иудаизма. Заодно он получил то, что воспринимается в викиальности как фамилия, а на самом деле является титулом – Гаон.

Из вышесказанного напрашивается естественный вывод о том, что оригинальным мыслителем Саадия не был. Отнюдь, как раз его, а не исторически чуть более раннего персонажа Исаака Исраэли, следует считать родоначальником средневековой еврейской философии. Это был всего лишь уверенный в своей правоте человек. Как это нередко случается в среде самоизбранных, даже самоуверенный до уровня аррогантности человек, готовый ради принципов идти на любой конфликт – например, со светской властью экзиларха. И он не боялся высказать свои взгляды, даже когда те отличались от общепринятых. А они и в самом деле были неортодоксальными, ибо он вознамерился перестроить ни много ни мало, а все гигантское здание иудейской теологии на фундаменте рациональных рассуждений. Именно этому святому делу он посвятил свою нетленку – «Книгу доктрин и верований». Ее основной задачей стала демонстрация верности основных постулатов Закона с точки зрения разума. Сделать это можно было только на основании собственной теории познания. Поэтому трактат Гаона начинается с обсуждения проблем эпистемологии, причем его ментальные модели выглядят ничего себе даже на избалованный современный вкус. В начале наших знаний – сенсорные ощущения. Обобщения из показаний оных приводят к образованию понятий. При этом кое-что мы можем познать и напрямую, неэмпирическим путем. Здесь Саадия, однако, вовсе не подразумевал математику, но имел в виду интуитивную оценку истинности или ложности тех или иных высказываний. Из набора приобретенных этими двумя способами пропозиций оказывается возможным дедуцировать более сложные логические конструкции. Наконец, четвертой дорогой к знаниям являлись авторитетные источники.

Ага, вот где в своей модельной машине дремучий мракобес запрятал Бога, скажете Вы. И ошибетесь, поскольку его основная идея была в том, что триединым философским методом можно проверить адекватность религиозного. Иудеи должны верить в «Не убий» не только потому, что так написано в декалоге, но и поскольку к тому же заключению приводят нас доводы рассудка. Ему удалось и обратное – искусным жонглированием однострочниками убедить аудиторию в том, что Господь великодушно разрешает людям пользоваться своими органами чувств и мышления. Таким образом, вера и знания вовсе не враждуют, а любят друг друга как ближнего своего. Еврейская свадьба по расчету состоялась. Но найдется ли при помощи такого брака интеллектуальная поддержка снизу для самого Всевышнего? Ведь Он упорно скрывается у себя на небеси от всех наших сенсорных модальностей?! Тут на помощь снова пришел чистый разум – рассуждая от сотворенности мира (т.е. используя известные аргументы Иоанна Филопона), он смог локализовать Создателя, обличить Его в нематериальности и осудить на одиночество. Итак, Саадия Гаон пошел проторенной арабской дорогой мутазилитов и всяких разных философов. Не вполне ясно, чем она ему так приглянулась. Но вполне очевидно, что тем самым для Торы удалось обнаружить новую точку опоры, которой не преминут воспользоваться его духовные наследники на далеком Западе в попытках перевернуть весь мир моделей с больной головой веры на здоровые ноги разума…

Все самые ценные для истории моделей на Востоке экспонаты мы уже осмотрели. Пора нам потихоньку перемещаться в те места, где заходит Солнце и взойдет звезда науки. Давайте только еще присядем на дорожку и припомним с Вами еще раз, как на пустынный брег Аравийского полуострова нагрянула волна эволюции ментальной жизни. Итоги сезона – в чертогах Блога Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.