№202 Вертящиеся человечки

На удивление смышленые существа люди! Котики-собачки или дельфинчики-обезьянки тоже отнюдь не дураки. Но есть одна невещественная вещь, которую человек способен мастерить значительно лучше них. Пусть запахи мы не очень здорово различаем, зрение наше не самое острое, слух тоже весьма посредственный, но вот с задачей отлова смысла в океане Вселенского хаоса наши нейронные сети справляются по-чемпионски. С помощью этого шестого чувства нам удается проникнуть в скрытые мотивы поведения не только своих относительно враждебных дальних родственников по эволюционной линии, но и местами дружелюбных ближних чужаков в непосредственном окружении. Достаточно нам мельком взглянуть чуть ли не на произвольную жизненную ситуацию, как ее ментальная модель спелым плодом падает нам прямо в голову. Причем, мы еще и можем поделиться сей пищей духовной, извлекая ее в переваренном вербализированном виде изо рта. Нет сомнений, что где-то на этой большой тропе и был зарыт тот томагавк, что принес homo sapiens решительную победу в борьбе за существование с прочими формами жизни. Вне всякого сомнения, то же оружие принесло триумф делу научно-технической революции и последовавшего за ней относительного материального блеска, пусть и тусклого, золотого миллиарда. Неужели те же колебания атомно-космической амплитуды принесут нашему роду смерть от алгоритмов искусственного интеллекта, вышедшего из-под контроля естественного?!

Как бы то ни было, далеко не очевидно, что методы осмысления поведения живых существ применимы к делу изучения неживой природы. По отношению к первым заранее известно, что те преследуют определенные цели, причем обычно ограниченного и корыстного спектра. Если обнаружить следы, которые они оставляют за собой, например, в письменном виде, то не так уж и сложно их расшифровать, даже если язык нам неизвестен. Так условный Шампольон разгрыз секреты Розеттского камня, а Шерлок Холмс раскрыл тайну пляшущих человечков. Но есть ли сокровенный разумный смысл в круговерти безумного мира вокруг нас? Каким чудом нам удается описать его компактным математическим (или прочим модельным) образом? Почему мы вообще исходим из наличия регулярностей в его поведении? Можно, конечно, сказать, что он производит в целом цельное впечатление хорошо смазанной машины. Однако уже на следующий по порядку «почему» придется искать виновника в темном прошлом госпожи эволюции. Сделать это непросто самым выдающимся сыщикам, посему мы и принимаем постулат осмысленности внешней по отношению к нам реальности на веру без доказательства. Из него можно вывести самые различные следствия в зависимости от метафизической догадки о процентном содержании смысла вокруг нас. В магическом мировосприятии условного древнего египтянина (и некоторых современных чтототеистов) вообще каждое событие в жизни человека являлось сообщением, обращенным персонально к нему. В философских моделях чуть менее древнего Аристотеля (и некоторых современных обывателей) т.н. финальная причина наличествовала у каждого безымянного камня. В теистических фантазиях средневековых схоластов (и некоторых современных астрологов) весь мир был перетянут канатами симпатических связей божественного происхождения. А вот с территории современной науки любые телеологические модели были сравнительно недавно, зато с позором, изгнаны. Законы физической Вселенной, может быть, и впрямь настроены весьма тонко. Однако происхождение нашей неслыханной удачи объясняется исключительно на случайных и (слабо-) антропных принципах. Несложно обнаружить основное отличие этих двух подходов– наши предки полагались на Аксиому Избыточного Содержания Смысла (в дальнейшем АИСС) в мире.

Давайте до самого конца этого параграфа мысленно переместимся в самое начало второго тысячелетия христианской эры. Пусть Вы – перс непреклонных годов. Выучили арабский только за то, что им разговаривал пророк Мухаммед. Вы верите в то, что Коран – несотворенное слово могучего Аллаха. Совершаете, как полагается правоверному мусульманину, ежедневно пятикратный намаз, соблюдаете пост в Рамадан, исправно платите налоги и собираетесь отправиться в хадж. Вследствие или помимо этого, Вы, к тому же, убеждены в том, что где-то в непосредственной близости от Вас водятся могущественные джинны, что климатические катаклизмы разрешаются посылкой Богом на Землю кусочка милосердия, что от «дурного глаза» отвращают амулеты и медальоны с избранными сурами… Короче, у Вас в голове кипит и булькает известный экзотический эзотерический коктейль. А теперь пусть у Вас кто-то родной и близкий не в шутку занемог. Отправитесь ли Вы изучать свойства треугольников, станете ли наблюдать за осцилляциями маятников, препарировать ни в чем не повинных букашек?! Или все же будете молиться, дабы Бог помог?! Я могу себе представить некоторых избранных, которые в таких случаях отправятся изыскивать потаенный смысл на небеси, в странных пируэтах балета светлячков-планет. Да и то только благодаря наличию многовековых культурных напластований. Подавляющее большинство носителей т.н. здравого смысла будет искать решение возникшей проблемы совсем в других сферах. Даже произвести те или иные нестандартные телодвижения, например, попрыгать на одной ножке или поплясать с бубном, будет логичнее.

Глубинная причина этого выбора в корневой метафизической идее о том, что не люди в творческих муках порождают ментальные модели, а их приносит на своих крыльях чудесная птица АИСС. Смысл – его столько вокруг, что он может быть во всем. Например, в волшебстве. Может быть, стоит интенсивно повторять магические заклинания? Или искать лампу Аладдина? Или отращивать себе волосы по рецепту Самсона? Имя тупикам в пещере Платона – легион, а узкий проход к свету истины строго единственный. И нынешнее как-всегда похоже на ихнее как-тогда. Все, что изменилось с тех пор – сейчас мы желаем завести себе таких Электроников, которые за нас будут пятерки получать. Так стоит ли удивляться тому, что научный метод познания мира так долго буксовал в бескрайних пустынях неведения?! Напротив, поражает прямо обратное – как в этом гигантском логическом пространстве смыслов людям удалось-таки отловить ничтожный по размерам клад на самом дне комбинаторного океана. Но произошло это не в сей исторический раз. Джин науки уже готов был выскочить из бутылки, обнаруженной усилиями аль-Кинди, аль-Фараби, Авиценны и многих других мыслителей. Прочно запечатал ее и выкинул вон известный нам с предыдущих статей аль-Газали, увлекшись очередным бессмысленным смыслом – суфизмом.

Это явление ментальной природы можно с определенного угла абстракции уподобить гностицизму или отшельничеству в раннем христианстве. Во главе сего угла расположился старый враг рода человеческого – дьявол мистицизма. Ранний суфизм проник в тело ислама щупальцами вечно мертвой практики умерщвления собственного тела — аскетизма. Аналогично ментальным течениям в параллельном монотеистическом потоке, мощный толчок к его развитию дало отвращение рядовых налогоплательщиков нежданно обретенным баснословным диванным великолепием халифов. Обнаружить Всевышнего где-то внизу, доведя до экстатического состояния и без того достаточно безумные религиозные ритуалы, — вот знакомый рецепт людей, выбравших решительный отказ от ненужного интеллекта в пользу мистических откровений. В худшем стиле «исихазма» суфисты прославились потрясающей воображение праведностью – уничтожением человека внутри себя посредством ковровой бомбардировки разума нескончаемыми очередями Аллаховой молитвы – т.н. «зикра». Со временем у суфизма появились первые теоретики — это на неоплатоническом древе апокрифической «Теологии Аристотеля», которое, с одной стороны, помогло осуществить прорыв в философские высоты, произросла еще одна, паразитная и бесплодная, модельная ветка. Однако при этом статус сей модели в среде ортодоксального ислама (прежде всего суннитского) оставался несколько экстремистским и маргинальным. До поры до времени аль-Газали…

Почти достоверно известно, что его брат Ахмед стал большим знатоком и известным проповедником суфизма. Поэтому не исключено, что еще в ранней юности будущий вершитель модельных судеб уже симпатизировал мистическим идеалам. Под вероятным влиянием подобной подрывной литературы знаменитый профессор столичного университета попытался изменить свой стиль жизни на аскетический. Наконец, осознав, что богатство и власть несовместимы с высокими нравственными идеалами праведной религиозной жизни, он отправился в свой знаменитый побег. Побродив по святым местам, вернулся в свою родную деревню, где возглавил сообщество суфистов-практиков, в наших терминах монастырь. Теоретическое же обоснование модели аль-Газали предложил в ставшей самой влиятельной в мусульманской среде работе «Воскрешение религиозных наук». Амбициозной целью этого обширного (в сорока книгах) трактата стала разработка руководства пользователя для правоверных. В некоторых положениях его этика пересекалась с идеями известных нам философов, которым он милостиво позволил уловить часть распыленных в пространстве божественных смыслов. Так, например, он перенял Авиценновскую модель возникновения пророков, добавив в нее дополнительную стадию «друзей Бога» (т.е. мастеров Суфи). Однако, в отличие от адептов рационалистической традиции Аристотеля, он высказался категорически против хилых человеческих попыток проникнуть в глубинный смысл этических заповедей. Эта функция прочно закреплена за Аллахом, а наше дело маленькое – слушаться и повиноваться командам руководящих органов без лишних рассуждений.

Столь же нещадно как аль-Кинди, он критиковал увлечение мирскими благами. Наша короткая жизнь по сравнению с загробным бессмертием кажется ничтожной, но именно она определяет, в какое отделение небесного рейха мы попадем, — утверждал он. Вечное блаженство еще следует заслужить. И для этого недостаточно всего лишь аккуратно исполнять законы шариата. Дабы обрести, надо талцыть интенсивнее. Для этого душу надлежит «дисциплинизировать», объездить, словно молодого жеребца. Как же это лучше всего сделать? В представлениях аль-Газали, не только нет Бога кроме Аллаха, но и суфизм – путь в рай Его. Таким образом, для него праведность стала необходимым условием спасения, а искать оную следовало в аскетизме и мистицизме. Ничего особо оригинального – стандартный вывод человека, рожденного в эпоху АИСС, который ничего не знает о месте интеллекта в эволюции жизни. Однако его авторитетом суфизм оказался крепко пришит модельными нитками к суннизму ашаритского толка. Сокровенный смысл предполагалось обнаружить в вертящихся дервишах-человечках. Мыслил, мыслил аль-Газали, но недомыслил, а пересмыслил. Продал лампаду философского разума за тридцать сребреников – восхищение верующих не в меру своей повышенной чрезмерно праведностью…

Итак, аль-Газали не только учинил форменный разгром безбожной философии, но и торжественно короновал модель суфизма. Его любовным радением обвисли жиром и расплылись ее некогда стройные формы. А чем еще отличился этот большой друг правоверных? А еще он направил течение ортодоксальной реки суннизма прочь от модельных пирамид шиизма. Веры гора, родившая Иран, идет в Блог Георгия Борского.

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.