№421. Дело Ягелло

С такой великолепной короной, и все еще на свободе?! Людей манит, словно сороку на блестящие предметы, изобилие разноцветных кнопок в кабинетах на условных Капитолийских холмах или в Кремлевских кабинетах. Между тем, история, как естественная, так и обыкновенная убедительно свидетельствует о том, что лучше выживают те особи, что выбирают житейскую стратегию диаметрально противоположную неудержимому стремлению к державной власти. Крошечная мышка, спрятавшись в норке, имеет больше шансов оставить многочисленное здоровое потомство, нежели цари зверей и их приближенные. Заурядный мещанин, пристроившись за фикусом, в среднем проскрипит дольше и благополучнее, нежели могущественные президенты и их великие визири. Причина тому проста – верхние этажи социальной пирамиды у всех на виду. Мало того, что папарацци рождают за их счет сенсации. Их солнцеликие обитатели обречены постоянно опасаться затмений — они не в состоянии расслабиться и не имеют права на ошибку. Им перемывают косточки на каждой кухне. На орехи им там достается за любые, ничтожные огрехи. Да и после смерти по-человечески не усопнешь – мы все судим, в какой ряд их определить, к мудрым Сократам или к презренным Геростратам. Для польского народа, по-славянски значительную часть своей жизни проводящего в славном прошлом, одним из самых популярных венценосных персонажей является упомянутый нами на прошлом занятии счастливый победитель при Грюнвальде. Откроем-ка и мы с вами сегодня толстенную папку, содержащую дело Ягелло…

Вот этот пожелтевший от времени скромный листочек мы положили в нее заблаговременно. Напомню – знаменитый Ян Длугош почитал первого из Ягеллонов человеком слабохарактерным. Решения в его голову, якобы, попадали исключительно через ушную раковину, посредством нашептывания придворных. Рассудком же самого монарха, будто бы, правили предрассудки – он не переступал порог, не преломив трижды соломинку. Есть основания полагать, что любовь к этой модели у летописца была с интересом, поскольку в точности следует предпочтениям его патрона, Збигнева Олесницкого. Тот же в свою очередь, хоть и начал свое восхождение к власти при Грюнвальде, получив награду за храбрость с рук самодержца, впоследствии, набрав политическую силу, возглавлял магнатскую оппозицию, т.е. тоже был судьей пристрастным. Потому нас не должна удивлять оценка известного польского историка Павла Ясеницы: «Судьба распорядилась так, что самым выдающимся представителем новой династии стал ее основатель», поддержанная перпендикулярным вышеприведенному суждением о целеустремленности монарха: «Владислав II Ягелло в целом хорошо знал, что хотел – довольно редкое качество среди политиков». Кто тогда прав и кто виноват, почти наш современник или почти современник короля?! Вряд ли мы вправе судить об усредненном отношении к своим чаяниям в среде политиков без соответствующих статистических данных. Лично я сомневаюсь не только в том, что они наличествуют, но и в том, что их вообще можно собрать, а Владимир Путин с его загадочными припадками безумия нерепрезентативен. Что же касается черт характера интересующей нас личности, то мы не в состоянии сделать искомый вывод из его известных бестолковых привычек – кто из средневековых вельмож не увлекался охотой или женщинами?! Да и несколько странные для могучего государя пристрастие к пению соловья в лесу или категорическое неприятие вина, что приписывались врагами его языческому прошлому или навязчивым страхом перед отравлением, на нынешний вкус не так уж его компрометируют. А как тогда предлагается учредить надзор за моделями в непрозрачной, хуже того, давно усопшей голове?! Некая осмысленность действий присуща любому человеку, вне зависимости от происхождения его менталок, из внутреннего или внешнего источника.

Следующий довод Ясеницы кажется более содержательным: «Он никогда не забывал наставление своего отца о двух главных врагах Литвы [Орден и Москва] и избегал создания дополнительных фронтов, т.е. внешней политики, создающей новые конфликты. Его последователи провалились в этом отношении». Увы, это оптическая иллюзия – утверждение одновременно банально истинно и нетривиально ложно. Действительно, Ягелло за чуть не полвека своего правления так и не ввязался в сомнительные зарубежные авантюры. Однако, и возможностей для этого у него, почитай, что не было – его по рукам и ногам связывали сеймы, т.е. люди калибра Збигнева Олесницкого. Лично он был бы не прочь вскарабкаться сам или подсадить кузена князя Витовта на трон святого Вацлава, куда их, кстати сказать, действительно приглашали умеренные гуситы, но от фатальной ошибки возглавить проклятых церковью еретиков его удержали мудрые про-папские советники. Что касается продолжателей его дела, то и позиция на Великой Шахматной доске международной политики создалась тогда совсем иная. В первой половине 15-го столетия неудачливый душитель чешской свободы Сигизмунд фактически потерял Богемию, зато хваткой бульдога вцепился в Венгрию. А вот после его кончины ввиду отсутствия наследника надлежащего пола образовавшийся вакуум власти были обязаны заполнить ближайшие соседи. Примерно в то же время от Золотой Орды окончательно отпочковалось Крымское ханство. Над Подолией и Галицией на постоянной основе повис меч угрозы вторжения, неизбежными стали и грабительские рейды татар в более удаленные вглубь государства земли. Но самое главное, спустя поколение турецкий цунами уже разбил вдребезги фортификации Константинополя и обрушился со всей своей несметной силой на Европу. Польше по своему географическому положению на восточной окраине христианского мира, поневоле пришлось стать его щитом. Таким образом, если в отношении развязывания войн Ягелло и превосходил прочих Ягеллонов, то не за счет своих морально-волевых качеств.

Перейдем к следующей записи в личном деле, предназначенной для понижения рейтинга с чемпионского до гроссмейстерского: «Он сохранил Великое Княжество посредством вхождения в унию, но вскоре разбазарил лучшие возможности, открывшиеся через это». Налицо типичный дискурс времен разделенной Речи Посполитой. Мы уже знаем, что поворот избушки Вильно к Западу передом, а к Востоку задом был ходом отнюдь не форсированным, а бытьможным. Ягелло мог сохранить Великое Княжество множественными способами, в том числе приняв православие, исповедуемое большинством его подданных и даже родственников. Мог он и взять в жены по предложению Дмитрия Донского его дочь. Пришлось бы ему тогда раболепствовать перед Московскими тиранами – принципиально недоказуемый бы-тезис. «Как ни странно, он не сумел использовать оба потенциала – Тевтонских рыцарей в виде неприятеля и Польшу в виде союзника – не [только] их краткосрочную выгоду, но [и] на перманентной основе…» Здесь Ясеница присоединился к хору голосов, издавна, еще с Яна Длугоша, певших анафему королю, нерасторопно не воспользовавшемуся великолепной победой в Грюнвальдской битве для того, чтобы окончательно изгнать из многострадальной отчизны терзавших ее псов-рыцарей. И впрямь, территориальные приобретения после окончания военной кампании свелись к пшику. Я не буду бороздить бы-пространства, а вместо этого заявлю, что грубой ошибкой было бы недооценивать ментальные достижения горе-полководца. И дело не только в пресловутом развенчании мифа о непобедимости крестоносцев, падении их престижа. «Такова была воля Господа» отражало не только духовную слабость государя, но и оказалось ловким дипломатическим ходом. Перед апостольским престолом, основным покровителем тевтонцев, объективную военную и финансовую слабость королевства удалось объявить доброй силой, размидрашить как нежелание проливать христианскую кровь. Как показали дальнейшие события, то был поворотный пункт счастливой звезды Ордена, обусловивший ее падение из зенита в надир. Впрочем, и этот блестящий стратегический успех вряд ли был следствием далекого просчета вариантов…

На сладкое у нас осталась похвала: «И все же Владислав Ягелло принес гражданские права в Восточную Европу, на самом деле, ввел в обиход само понятие этих прав – и это возможно, было его самым долгосрочным достижением». Увы, сей десерт резко попахивает евроцентризмом. В этой менталке дикари и дикарки, обитатели нынешних Литвы, Белоруссии и Украины, равно как и нехилой части России, получили с барского плеча короля дизайнерского покрова шубу гуманных законов, способную укутать их от перипетий жизни и заодно отучить от ношения шкур звериных обычаев. Что правда, население Великого Княжества постепенно стало играть в социальные игры по новым, импортированным из короны, т.е. большей частью немецким правилам. Однако, и в заплесневевший от времени исконный рецепт вполне можно было добавить приправу из гражданских прав, несмотря на отсутствие соответствующего понятия. Некоторые его модельные ингредиенты были хоть и экзотическими на современный вкус, но пищей вполне здоровой и съедобной…

Сделаем и мы свой скромный вклад в досье Владислава Ягелло. Трудоемкой задачей для средневековых государей Европы было обеспечение престолонаследия. Не то, чтобы они страдали от недостатка сексуального драйва или сказывались последствия последовательного скрещивания с себе подобными. Проблема заключалась не в произведении потомства как таковом, а в том, чтобы оно произвелось от законной матери. В нечеловеческих условиях «жениться по любви не может ни один король» до постельных отношений дело зачастую вообще не доходило. А если и доходило, то младенцев и рожениц нещадно косила смерть, что и произошло с несчастной девочкой королевой Ядвигой. Добавьте к вышесказанному трудности получения папского разрешения на развод – и станут понятными причины вышеупомянутого опустошения некогда многочисленного Люксембургского дома. Литовскому выскочке на польском троне удалось зачать династию. Да какую! На протяжение чуть не двух столетий продолжатели его дела, по существу, доминировали в Восточной Европе и влили свою кровь в жилы чуть ли не всех монархов Западной. Подобно библейскому Аврааму, польского короля ожидал баснословный успех в расплоде и размножении лишь на склоне лет. С четвертой попытки он отказался от браков по расчету и выбрал себе желанную молодую супругу. Православная Сонька Гольшанская, переименованная по принятию католичества в Софию, успела подарить семидесятилетнему, то есть находящемуся по тогдашним понятиям в преклонном возрасте, мужу двух здоровых мальчиков. Злые языки говорили, что не без помощи сторонних лиц. Однако, энергичной рекламной кампанией слухи удалось развеять, мало того, добиться признания прав уже третьего по счету Владислава на краковский трон. И это было немаловажным достижением, которое довел до победного конца все тот же Збигнев Олесницкий. Польша, равно как и ее соседи Венгрия и Чехия, в те времена были монархиями наследственно-выборными. На практике это означало, что, хотя приоритет принадлежал генетическим потомкам усопших самодержцев, это не гарантировало им короны…

Подводя итоги, пятьдесят лет правления Ягелло стали периодом почти безмятежного младенчества новорожденной польско-литовской унии. Стране удалось избежать существенных катаклизмов, сохранить высокую христианскую репутацию и при этом подорвать могущество мешавшего дальнейшему росту Тевтонского Ордена. Развивались и ментальные модели — в Краков приехали и обосновались в тамошнем университете немало бежавших из гуситской Праги интеллектуалов. Однако, стоит воздержаться от того, чтобы воспеть «Славься!» не нашему королю. Не его заслуга в том, что великолепная корона не раздавила его, что ему удалось всю жизнь провести на свободе и оставить за собой потомство. Не его усилиями было подготовлено и безопасное место для колыбельки науки. То Боже хранил сего царя, сотворив его слабым и недержавным.

А еще чем Он тогда занимался?! Сложа длани на небесных лаврах не почивал, будьте покойны. Самое подробное дело ВК – в Блоге Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Какого царя Богу хранить? Рекомендуется прочитать статью…

С такой великолепной короной, и все еще на свободе?! Монарх, что любил пение соловья и пил одну только воду. Магнаты не пускают на трон святого Вацлава. Бы-мир, в котором Ягелло стал зятем Дмитрия Донского. По менталке – дикарям и дикаркам. Трудно быть королем. Боже, царя храни, сделай его слабым и недержавным! Самое подробное дело ВК – в Блоге Георгия Борского.

№420. Красное и зеленое

Люди – существа цельные. Им без цели, хотя бы маломальской или совсем бестолковой, все равно что рыбам на суше. В растительном режиме «дышу и ша» способны функционировать разве что самые йогически тренированные особи. Понятное дело, ни о каких когнитивных достижениях или материальных свершениях тогда речи быть не может. Ну, а если производить великие революционные изменения, то тут уж без идеальной модели будущего, разделяемой миллионами, никак не обойтись. Поскольку нарисовать ее в мельчайших подробностях никому не по силам, то на практике мы обычно обходимся суррогатами типа слоганов или символов, речёвок или песенок. На предыдущем занятии я исполнил для вас эпическую Чешскую рапсодию. Для ее продолжения во все ускоряющемся темпе нам критически не хватало лейтмотива, под который отправились бы маршировать бравые солдаты Швейки под началом генералов Жижек. Таковым для гуситов стал печально известный утракизм – категорическое требование совершения церковного причастия при обоих видах – т.е. не только хлебом, а и вином. Современному человеку, в особенности далекому от христианства, трудно узреть логику обоих сторон – и тех, что запрещали проводить ритуал Евхаристии по установленному в Евангелиях образцу, и тех, что столь страстно вожделели его осуществления. Аналогично нам сейчас непросто понять мотивацию старообрядцев или сравнительно недавних энтузиастов – строителей коммунизма. Пройдет некоторое время, и мы будем дружно поражаться безумством борцов с т.н. укрофашизмом. Однако, выражая свое недоумение их прискорбными заблуждениями, мы забываем, что при этом все они обретали ту самую искомую цель, за которую можно было счастливо умереть. В принципе, совершенно неважно, что именно они себе воображали. То Госпожа История их костями мостила дорогу в искомое человечеством грядущее, каковое, само собой разумеется, существенно отличалось от лубочных картинок их менталок. Однако, сегодня нас будут интересовать именно они, попугайски раскрашенные в красно-зеленые цвета.

Красной была кровь Христа, каковую он пролил на распятии, героически спасая род человеческий от первородного греха. А вот вино, используемое в обряде Евхаристии в католических церквях, вовсе не обязано было быть красным. По указу царствующей схоластической модели любые акциденты используемых для причастия продуктов, такие, как цвет, вкус или запах, не имели ни малейшего значения – их невидимая субстанция под воздействием телодвижений и заклинаний жрецов, равно как и милостью Всевышнего магическим образом превращалась в священные ингредиенты тела Сына Божия. Настолько священные, что следовало следить за их исключительным использованием по прямому предназначению. Если случайно оброненные крошки еще можно было поднять и съесть, то капельки запросто могли впитаться в одеяние священнослужителя. Это место тогда надлежало немедленно вырезать и сжечь. А коли что прольешь на алтарь?! Покрывающая престол материя, мало того, что была дорогущей, еще и почиталась за сакральную. Ее по каноническим постановлениям приходилось трижды прополоскать, а затем выпить всю использованную воду без остатка. Ну, а если – упаси, Господи – что на пол попадет?! В этом катастрофическом случае почтенный прелат был обязан на виду у всех опуститься на четвереньки и тщательно вылизать все языком. Очевидные опасения перед всеми этими бытьможными перипетиями вкупе со скрытым презрением к простолюдинам были основными причинами отказа пастве в чаше – решения, не зафиксированного ни в папских буллах, ни в каком ином официальном документе вплоть до судьбоносного Собора в Констанце.

Забавно, что сам Ян Гус в своей обширной критике церковного разброда и шатания конкретно этому упущению особого значения не придавал. Как убежденный христианин, он с превеликим пиететом относился к Евхаристии, называя ее «лекарством для бессмертия», «самой вкусной пищей» и «самым благородным напитком». Вскользь цитировал риторически заточенный однострочник св. Амвросия о том, что плоть Христа укрепляет тело, а кровь – душу. Да, несомненно, выступал и за то, чтобы разрешить пастве причастие при обоих видах. Но он никак не мог предположить, что именно это требование его последователи поднимут слоганом и символом, речёвками и песенками на знамя революции. Впрочем, и Иисус Христос был бы немало удивлен тем, во что превратилось его «учение» после мученической кончины. В обоих случаях нашлись последователи, ловко размидрашившие доставшийся им в наследство набор однострочников в ту модель, что пришлась им по вкусу. В данном же конкретном случае упор был сделан на пищу духовную, дарованную Христом. Для улучшенного омовения и последующего переваривания грехов плоть следовало обильно запивать кровью, причем, чем чаще, тем лучше – в идеале ежедневно, что по средневековым стандартам было неслыханным роскошеством. Оставшиеся в наличии после Кутногорского декрета магистры теологии Карлова университета выразили ученое мнение, что потир был «символом на дороге к земле обетованной». Предполагалось, что именно благодаря ему Прага из проклятого Вавилона должна была превратиться в благословенный Иерусалим. Как вам уже хорошо известно, съезд католической партии с этими ревизионистскими идеями не согласился. Так возникший на основании диетических разногласий конфликт зажег огонь священной войны, десятилетиями разрывавшей Священную Римскую Империю и пролившей Красное море пресловутой крови, только теперь уже настоящей, человеческой. Безумно упрямое героическое сопротивление богемских еретиков сломить силой так и не удалось. Они воображали себе, что являются армией самого Христа, что борются со Вселенским злом. Однако, легионы ангелов, способствовавшие великим победам таборитов, рыдали от отчаяния. Не только Центральная Европа погрузилась в беззаконие и хаос перманентного мятежа. В евхаристической чаше захлебнулась очередная попытка Реформации, обрушилась дорога к земле научной. Должно быть, потому следующий заход был сделан с зеленого направления…

Молодо-зелено в начале пятнадцатого века было объединенное царство Польши и Великого Княжества Литовского, каковое, как вы помните, большей частью состояло из того, что мы нынче величаем Белоруссией с Украиной, правда, в крайне малонаселенном состоянии. Не устоялись еще взаимоотношения составных частей модели, не поддерживал еще ее девичий корпус прочный корсет соглашений и законов. Левая рука знала, что делает правая, но каждая конечность тащила воз унии в своем направлении. Если польские магнаты предпочитали видеть союз нерушимый как присоединение новых земель, то литовские бояре видели себя независимым полноправным государством. Если первые скупились на деньги и войска для экспансии на Востоке, то вторых мало интересовало возвращение короне исконных земель на Западе. Непросто было и ново-крещеному Владиславу-Ягелло удержаться на чужеземном троне. Можно ли быть господином двух наборов слуг?! Ему приходилось балансировать между подозрительно настроенной к нему шляхтой и обиженными его постоянным отсутствием литвинами. Хрупкого равновесия удалось добиться посредством замысловатой политической комбинации с амбициозным кузеном – Витовтом. К счастью, существовал еще дополнительный фактор, направлявший усилия товарищей, не имевших промеж собой согласья, в одну сторону – общий враг. Тевтонский Орден находился к этому времени в зените своего могущества. Когда-то недальновидный мазовецкий князь Конрад запустил хитрых псов-рыцарей в свою Прусскую избушку. Так они не только оттуда и не только его самого выгнали, а, по существу, оттяпали у простодушных доверчивых славян все побережье белого Балтийского моря. Немудрено – ведь в жилах этой модельной сущности текла красная кровь благороднейших и влиятельнейших имперских родов. Как госпитальеры для Юга Европы, так и рыцари Пресвятой Девы для ее Севера, прежде всего, для Германии, стали удобным способом пристроить младших, оставленных без наследства, сыновей.

Тевтонцы в те времена пользовались репутацией непобедимого воинства, как благодаря прошлым ярким победам на прусской земле, так и за счет оккультного блата на небесах, оплаченного несчетным числом бесценных реликвий в сокровищницах. Помимо своих собственных братьев, рыцари могли снарядить целую армию наемников благодаря своему несметному богатству – в неприступную крепость града Марии беспрерывно вливался бурный поток средств, как с пожертвований немецких благочестивых семейств, так и с таможенных поборов богатых торговых городов с Данцигом во главе. Однако, с христианизацией Литвы Мариенбург узрел темную грозовую тучу на восточном горизонте, ведь утерян был raison d’être существования Ордена – насильственная конвертация язычников. Громоотводом должна была послужить модель хитрого обмана нехристей, якобы, скрывавших за показными крестами на шее свои прежние идолопоклоннические убеждения и поганые привычки. Многие, в том числе окружение апостольского престола, этому нарративу верили, конфронтация продолжалась. Король Ягелло и князь Витовт предпочли худому миру добрую войну. Увы, их хилые кошельки могли вынести лишь молниеносную кампанию. Экзистенциальное значение предстоящей решающей баталии если не понимал, то подсознательно ощущал каждый. Скорее всего, именно в этом ощущении кроются истоки красивой легенды, о которой нам поведал польский летописец Ян Длугош: «Той ночью месяц, что тогда был полным, представлял собой невиданное зрелище и предвещал победу, что вполне подтвердили события следующего дня. А именно некоторые люди, что бодрствовали, наблюдали на протяжение определенного времени на лунном диске жестокую битву между королем с одной стороны и крестоносцем с другой. В конце концов монах, поверженный и сброшенный королем, грохнулся вниз на землю. Это чудесное явление, о коем раз за разом говорили наутро, подтвердил своим свидетельством королевский капеллан Бартоломей с Клобуцка, утверждавший, что видел его собственными очами».

Зеленые-зеленые холмистые поля Грюнфельда-Грюнвальда. Красные-красные стяги с изображениями польского орла и литовского всадника. Неискушенные в латыни хоругви короля Ягелло и князя Витовта запели Bogurodzica. С противоположной стороны закованные в дорогущую броню полки рыцарей затянули торжественный гимн Te Deum. Но их черные кресты на белом фоне не в цветах этого дня – скоро, очень скоро их обагрит красная кровь благороднейших и влиятельнейших имперских родов, кровь самая обыкновенная, человеческая. Не поможет им и блат на небесах, оплаченный посредством несчетного числа бесценных реликвий… Люди без цели все равно, что рыбы на суше. На сей раз они были погружены в глубокие ментальные течения, что, казалось бы, влекли их к исполнению отнюдь не маломальских или бестолковых чаяний. Они воображали себе, что являются армией самого Христа, что борются, сопровождаемые невидимым ангельским воинством, со Вселенским злом… Схожая, разве что перпендикулярная модель властвовала над сердцами их заклятых врагов, которых они презрительно считали трусливыми зайцами и проклятыми язычниками. На самом же деле, то в зеленом бору на берегу реки ИМ Госпожа История проращивала из ничем не приметного крошечного хилого желудя гигантский могучий дуб будущей великой державы. Никакая миланская сталь не может остановить странное растение по имени жизнь. Под его раскидистыми ветвями пройдет дорога к земле необетованной, но от этого ничуть не менее желанной. Там будет расположена колыбель малышки науки…

Сказывают, что великая победа под Грюнвальдом не принесла наскоро объединенному польско-литовскому рейху никаких существенных территориальных приобретений. Как насчет модельных? Точный итоговый счет ментального матча – только в Блоге Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Лучшая зелень? Рекомендуется прочитать статью…

Рекомендации по обретению цели жизни. Евхаристические проблемы католических священников. Ангелы рыдают от победного отчаяния. Зенит могущества тевтонцев. Предпочтения 14-го века — добрая война лучше худого мира. Миланская сталь бессильна против дуба жизни. Итоговый счет ментального матча – только в Блоге Георгия Борского.

№419. Чешская рапсодия

Так говорил БГБ в младенчестве, едва появившись на свет: «Все, что угодно, может быть моделью всего, чего угодно». Вообще-то, это высказывание банально истинно. Для того, чтобы в этом убедиться, возьмите произвольные вещи, поставьте их перед собою и окрестите. Пускай вот эта штука будет Иисус Христос. А вот та – президент Байден. Или забулдыга из соседнего подъезда. Их можно подвигать туда-сюда, заставить встретиться, пообщаться и т.д.. Работает, не правда ли?! Поэтому ошибочно было бы идентифицировать это утверждение с принципиально недоказуемым тезисом полиомии, который утверждает нечто похожее, но не об абы каких, а о полезных моделях. А это что такое?! Это когда Вы, волшебник российского города, в состоянии наколдовать такое отношение соответствия между вещами, что манипуляции с одной из них скажут Вам нечто интересное о другой. Хороший пример – компьютер. По существу, программист готовит цифровой слепок того или иного объекта реального мира. Скажем, вот это окно Word-а сейчас у меня перед глазами, реализованное при помощи двоичного кода, изображает листок бумаги с буковками на нем, в свою очередь являющимися ключами к информационным дверям тех или иных менталок. Я тыкаю пальцем в различные клавиши, преобразуя его в готовый для потребления аудиторией образ. А теперь давайте возьмем пример похуже – музыку, причем per se, т.е. инструментальную, без сопровождающих слов. На что она может пригодиться?! Меломанам в наших рядах должно быть хорошо известно, что внимательное прослушивание может вызвать у человека последовательность эмоциональных и интеллектуальных реакций. Пифагорейцы давали звукам играть значительно более важную роль в своей Вселенской Опере. Они ловко подметили – чтобы прыгнуть на октаву выше, струну следует сделать ровно в два раза короче. В современности, обогащенные познаниями в физике, мы обедняем это открытие – все дело в частотах соответствующих колебаний воздуха. В представлениях же древних то была манифестация метафизически-мистического закона природы…

До Европейского средневековья эти представления добрались в составе квадривиума – музыка считалась математической дисциплиной, изучающей понятие гармонии, чисел в статике. Помимо прочего, она подготавливала будущих схоластов к изучению чисел в динамике, т.е. к астрономии. Еще Кеплер тщился расшифровать чудесные звуки, производимые небесными сферами или, точнее, их обитателями-планетами, и благодаря этому занятию серендипно наткнулся на свой третий закон, каковой потому называется гармоническим. Но мы нынче будем развлекаться с иной менталкой — музыка у нас поработает моделью жизни. Это не очень оригинально, зато отношение изоморфизма я предложу самобытное, основанное на теории вычислительной сложности. Обратите внимание на то, что не абы какие, а полезные, то бишь благозвучные для нашего уха мелодии, образуют против всевозможных последовательностей нот множество меры ноль. Другими словами, наткнуться на них не то, чтобы было крайне маловероятно, а случайным образом попросту невозможно. Для того, чтобы убедиться и в этом, возьмите произвольное несмышленое и нетренированное существо, например, обезьяну или малыша, усадите его перед фортепиано на стуле и попросите помузицировать. Позвольте, – возразите вы – но это утверждение парадоксально противоречит нашему опыту, у нас ведь самых разнообразных композиций – от шлягеров до классики – просто завались! Что там люди, если уже роботы их научились сочинять! Это, конечно, чистая правда, но при этом они грязно обманывают вас, пользуюсь явно или скрыто выраженными правилами. Аналогично можно манипуляцией тех или иных маловажных генов вывести расу людей с особенно длинным носом или короткими руками. А вот сверхчеловека в нейронные сети железякам отловить будет непросто – останутся с длинным носом, руки коротки! И в самом деле, вывести новую нетривиальную форму музыкальной жизни, равно как и белковой, методом тыка пальцем в клавиши, равно как и в нуклеотиды, без предварительно подготовленной теоретической базы теоретически невозможно. Коль скоро это так, то мы и не будем этим заниматься, а в наших прагматических целях возьмем с полки уже готовую. Мы сегодня желаем при помощи музыки смоделировать гуситскую историю пятнадцатого века. Лучше всего для передачи патетически-эпического накала произошедшего, по моему мнению, подходит рапсодия. Коль скоро «Богемская» уже занята Queen-ом, то мы восполним недоработку Антонина Дворжака «Чешской рапсодией».

До-диез минор. Lento espressivo. Скрипки зачирикали… Напряжение поспешало медленно. Казалось, совсем недавно Ян Гус еще пользовался благоволением короля Вацлава. Еще памятен был день, когда монарх издал Кутногорский декрет, отдававший Карлов университет под контроль чехов, сторонников новой доктрины. Однако, за этим последовал исход немецких профессоров и студентов из столицы Богемии – кто в Лейпциг, кто в Краков – они не желали пребывать под властью еретиков. Множились могущественные враги мятежного проповедника – аббаты, архиепископы, кардиналы, папские легаты. Staccato… Удар колокола. Захлопнута книга. Задута свеча. Брошены камни. Он отлучен от церкви как развратитель веры. Он проклят навеки. Он — преступник вне закона. Он – беглец, отвергнувший вызов Верховного понтифика. Разрушить Вифлеемскую часовню! Всю Прагу – под интердикт! Виолончели запели… Legato… Он защищался своим оружием – Гусиным пером. И Иисус не отправился на праздник иудейский, когда время Его еще не пришло (Ин. 7:8). И в нынешнем Риме было не больше Божественной Истины, чем в тогдашнем Иерусалиме. А если он уйдет в сие волчье логово и сгинет там, кто принесет Слово Божие его пастве? Следуют ли наложенные на него кары Писанию и намерениям Спасителя? Решительно нет! Фаготы забасили… Булла Иоанна XXIII-го. Книги Джона Уиклифа сожжены. Ровно за 4 дня богословская комиссия изучила все многотомное наследие английского ересиарха. И вынесла осуждающий приговор, не приведя ни единого довода, основанного на Библии. Этот подкоп ведет напрямую в крепость его чешского последователя. Сrescendo… Священный синод в Констанце призван излечить болезнь, разорвавшую католическую половину тела Христова на части – схизму. Заодно должна быть безжалостно выжжена гуситская раковая опухоль. Препроводить своего неверно-подданного на суд почтенных прелатов должен сам император Сигизмунд. И он выписывает ему salvus conductus – охранную грамоту. И он клянется честью в его безопасности. Литавры загремели… То был пропуск в одну сторону, обратный билет зарезервирован не был. Инквизиция по каноническому праву – превыше всех инстанций, невозможно отобрать у сего страшного зверя облюбованную им жертву. «Никто не обязан держать слово перед теми людьми, что не держат слово перед Богом».

Lento quasi marcia funebre. Наивный идеалист Ян Гус прибыл в Констанцу без мандата неприкосновенности на руках и раньше свиты императора. Его единственной защитой оставался Иисус Христос, но Всемилостивый Господь вынашивал на его счет кровожадные планы. Свора Его служителей прочно, клыками и когтями, схватила свою жертву. Вообще-то Собор, поглощенный проблемами восстановления единоначалия в католической церкви, едва ли интересовался судьбой малоизвестного персонажа с далекой периферии цивилизованного мира. Тромбоны вострубили… Тысячи уличных музыкантов-трубадуров расцвечивали своим искусством серые будни святых прелатов. Сотни девиц легкого поведения, не прикладая рук, помогали нести груз их тяжких бдений. Впрочем, в общий мажорный хор голосов вкрадывались и критические обертоны. Вот как официальный летописец синода Теодорик Ври бичевал перегибы на местах: «То, что некогда было благородной пословицей ‘Бесплатно получил – даром отдай’, нынче превратилось в позорнейшие высказывания: ‘Бесплатно не получил, потратив уйму денег на епископскую должность, так и отдай не даром… Если бы Симон-волхв жил в наши времена, то совершенно определенно смог бы купить за золото не только Духа Святого, но и Бога-Отца, а к ним в придачу и Сына Божиего». Скрипки застонали… Пришел черед разоблачать и чешского бастарда проклятущей модели Уиклифа. Назначенная для его допроса коммиссия во главе с кардиналом Пьером д’Альи стремилась прежде всего соблюсти необходимые формальности для оправдания заранее заготовленного вердикта. Именно они, а не Всевышний, к которому тщетно апеллировал подсудимый, должны были вершить суд неправедный. Фаготы завыли… Влиятельнейший Жан Жерсон раздавил своим теологическим весом несостоятельную аргументацию заблудшего. Не обманчивый голос совести должен был определять кто прав и кто виноват, кто греховен и кто праведен, а утвержденные официальными Божественно установленными инстанциями канонические законы. Ни о каких схоластических дебатах с прожженным еретиком не могло быть и речи. Не полагался ему и юридически подкованный адвокат. Император Сигизмунд, обвиненный преступником против веры в клятвопреступлении и объявленный на этом основании утратившим легитимность своего правления, чувствовал себя оскорбленным. Умыл Пилатовы руки и его брат, король Вацлав. Доминантсептаккорд разрешился, по всем правилам музыкальной науки, в арпеджио тонального аккорда. До-диез минор. Fortissimo… Спасти души истинно верующих от адского огня должна была казнь прислужника Сатаны, тело его должно было быть разрушено! Гори-гори ясно, чтоб твое учение поскорей погасло!

Hus-Marsch… Grave… Нет, Ян Гус не мог оправдаться перед Собором или его Инквизицией. Зато он мог покаяться и сохранить свою жизнь даже в день исполнения приговора. Но для этого требовалось предать его возлюбленные модели, а сделать это не позволяла ему честь и честность. Ему оставалось только умереть «славным мучеником для всей церкви». Сказывают, что еще в юности он, очарованный красотой языков пламени горящего куста, воскликнул, что когда-нибудь покинет этот мир в огне. Теперь это пророчество должно было исполниться. Скрипки заплакали… Виолончели взвыли… Фагот заскорбел… Staccato… Старушка – святая простота – поднесла вязанку дров в его костер. Да будет имя его проклято во веки веков! Да cлавится имя его во веки веков! Так он говорил: «Лучше хорошо умереть, нежели плохо жить». Так он и поступил. Враги утверждали, что в последние свои секунды он кричал от смертной муки. Друзья опровергали их – он пел торжественный гимн, прославляющий Господа. Финальный аккорд… Тишина… Пустота… Пепел и прочие останки тщательно собраны, утоплены в озере и развеяны по ветру, дабы чехи не могли разобрать их на реликвии…

Самая память о происшедшем должна была сгинуть во мраке преисподней. Но менталки — не палки. В огне не горят, хоть и умеют воспламенять сердца. Вот и в данном случае – в ответ на исполнение сей эпической рапсодии в Чехии литаврами грянул гром грозной революции. Нам же осталось оценить полезность сегодняшнего моделирования. На поверхности коры головного мозга меломанов в наших рядах расположены познания о способности музыки вызывать последовательность эмоциональных и интеллектуальных реакций. Не берусь утверждать, что мне удалось их вызвать беззвучно печатным словом в тишине нашей аудитории и, тем паче, продемонстрировать их способность содействовать усвоению и запоминанию исторического материала. Вместо этого предлагаю копнуть чуть глубже и обратить внимание на то, что обнаруженный нами кластер событий был драгоценным кладом, тем самым представителем множества меры ноль, о коем я поведал вам несколькими абзацами тому наверх. Наткнуться на него не то, чтобы было крайне маловероятно, а случайным образом попросту невозможно. Странная комбинация факторов повышенной пассионарности Праги, пониженной праведности Рима, прямолинейной убежденности Яна Гуса, равно как и деяний множества других людей привела к сочинению оригинальной благозвучной мелодии, к осуществлению осмысленной атаки на неприступную доселе твердыню католической ортодоксии…

Этой атаке с нового реформистского направления, пусть и завершившася очередным провалом, не место в физикалистском мире. Каким же образом она осуществилась?! ВК его знает! И Блог Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Мотив судьбы - лучшая модель для чего? Рекомендуется прочитать статью…

Отчет о встрече президента Байдена с Иисусом Христом. Грязный обман чистой правды о роботах. Безнадежная защита Гусиным пером. Жан Жерсон раздавливает модели своим весом. Торжественный гимн – крик души в смертных муках. ВК все знает – и Блог Георгия Борского.

№418. Pravda vítězí

Сегодняшнее занятие я предлагаю начать с умственной гимнастики. Давайте-ка займемся на первый взгляд бестолковым, но на самом деле очень полезным для промывания мозгов философским упражнением – устроим мысленный эксперимент. Представим себе, что в некотором бы-мире Владимир Путин отправился с заграничным официальным визитом в некое тридевятое царство. Сам лично, а не какой-нибудь его двойник или тройник. И не в какую-нибудь Северную Корею или Южный Судан, а самое что ни на есть недружественное государство, ратифицировавшее Римский статут Международного уголовного суда. Понятное дело, он не дурак рисковать Гарантом Конституции, прав и свобод российского человека и гражданина. Потому, исполненный заботой о своих верноподданных, равно как и распланированным ходом мировой истории, предварительно заручился железобетонными гарантиями собственной безопасности от самых что ни на есть высокопоставленных чиновников. И тут его предательским вероломным образом схватили и переправили в пресловутую Гаагу… Наша модель тем временем уже полностью вербально одета и готова верой и правдой служить БГБ-шному народу, так что спросим у нее – что потом будет?! Не с бывшим Президентом РФ – его бы-будущее просматривается достаточно отчетливо. Как отреагирует на столь подлое клятвопреступление страна огромная – вот что меня интересует. Полагаете, что встанет и отправится на смертный бой с фашистской силой грозною, с проклятою НАТÓ-й?! А вот какой-то голос бывшего советского человека внутри меня упрямо твердит, хоть и без достаточных на то оснований, что найдутся и люди, вздохнувшие с облегчением. Конечно же, у себя на кухне, чтобы выдох в трубочку никто не зафиксировал. Тем не менее, диссидентов может оказаться настолько много, что изначальный импульс к восстановлению поруганной справедливости оставит-таки атомный бронепоезд стоять на запасном пути…

А вот в далеком пятнадцатом веке в скромной Богемии в практически изоморфной ситуации на дыбы поднялось все население. Да еще как! В едином порыве жалкая пара миллионов пассионариев, что не составляло и трех процентов населения тогдашней Европы, на протяжение нескольких десятилетий успешно отражала, кто с оружием в руках, а кто и с молитвами в сердцах, свирепый натиск имперских войск, усиленных крестоносными легионерами. Более того, могучая волна таборитов, заполнив и защитив собственную территорию, хлынула через границы, сметая грабежами, насилиями и убийствами все на своем пути. Ох, как долго еще ночные кошмары терзали добропорядочных немецких бюргеров! Чем же рядовой Господа Ян Гус столь выгодно отличался от Верховного Главнокомандующего, собирателя земель советских?! Первая модель, которая рождается в голове – качеством своей риторики и откликом на нее. И впрямь, если речи Путина, сколь угодно путевые, теряются в бурном потоке прочей лжи, обрушивающейся на россиян, то умелые пассажи тренированного миссионера просто-таки обязаны были производить на простонародную аудиторию ошеломляющее впечатление. Вы только прочувствуйте благородное звучание классической эпифоры: «Христос обращает смерть в бегство и возвращает нас к жизни: Прочувствуйте это! Он был убит, чтобы исцелить, он умер, дабы мы могли жить: Прочувствуйте это! Его очернили, чтобы Он мог очистить: Прочувствуйте это!» Или вот еще популярный пассаж: «… Вот потому, верный христианин, ищи Истину, слушайся Истину, изучай Истину, люби Истину, изрекай Истину, придерживайся Истины и защищай Истину до гробовой доски. Ибо эта Истина освободит тебя от греха, от Дьявола и от разрушения души, а в конечном итоге и от вечной смерти, каковой является вечная разлука с милосердием Божием и радостью спасения». На темного средневекового человека в условиях вынужденного сенсорного голодания это, должно быть, действовало как условный Владимир Соловьев в Шаманной степени. За 10 лет служения Великого Маэстро Слова в Вифлеемской часовне жители Праги посетили более 3000 его сольных концертов, то есть представления были чуть ли не ежедневными. Заметим, они не сопровождались современными светозвуковыми эффектами, а у исполнителя не было врожденных способностей нагло врать или громко орать. Тем не менее, а, может быть, и благодаря этому, он был горячо любим слушателями. Но можно ли было одной этой любовью воспламенить костер народного гнева?! Нет, мы вынуждены отказать предложенной модели в талонах на усиленное питание нашей верой.

Да и сам Ян Гус видел секрет своего успеха в ином. «Возлюбленные мои, живите согласно Правде, которая побеждает все и сильна вовеки» – Pravda vítězí. Где же он ее узрел, где обрел столь волшебное оружие?! Распространено мнение о том, что за Ла-Маншем, где он принял за Истину доктрину мастера блестящих ошибок – Джона Уиклифа. Собственно, распространили это мнение первыми те самые палачи, что его спалили. Правда состоит в том, что богемский еретик действительно цитировал английского, высоко ценил его менталки. Ложь же состоит в том, что тот исключительно импортировал их в Чехию для перепродажи без какой-либо предварительной обработки, при этом проигнорировав, как заядлый контрабандист, таможенно-церковные эмбарго. «Я верю в то, чему учил Уиклиф не потому, что это Истина Уиклифа, но потому, что это Истина Христа» — так говорил он сам. И вот еще как: «Я защищал, защищаю и решительно намерен продолжать защищать Истину Закона Божиего». И эти его слова не расходились с моделями. Разнилось, например, отношение учителя и ученика к Их Святейшествам. Не только Джон, но и некоторые чешские проповедники отождествляли трон св. Петра и Павла с седалищем Антихриста. Сам же Ян никогда не выдавал столь категорически негативной оценки. Он мог соглашаться с тем, что надетая на макушку тиара не превращала человека мгновенно в безгрешного ангела, тем паче в безошибочного – и на Папуху бывает проруха. Он мог критиковать понтификов за гордыню, алчность, мстительность или приверженность радостям плоти. Он мог и призывать к тому, чтобы они, как недостойные доверия Христа, отреклись от своего высокого церковного звания. Он мог и утверждать, что власть нельзя концентрировать в руках одного человека, ведь и апостолы разделяли ее между собой. Однако, из этих посылок для него не следовала порочность всего института папства. Аналогично проголосовал он и против индульгенций — умеренно. Для него это не были дьявольский обман и искушение. Порицать надлежало только некорректное использование сего инструмента – спасти душу в его понимании могли отнюдь не деньги, а лишь искреннее раскаяние. Отсутствие же оного влекло за собой окончательный вердикт – проклятие Божие. И на монахов Гус не шипел с таким остервенением и не щипал их так за раскормленные зады, как безжалостный оксфордский ястреб. Отдельные перегибы на местах, заслуживающие всяческой критики, не могли, по его убеждению, окончательно скомпрометировать благой идеал этой древней формы жизни.

Итак, Ян Гус во многом уступал своему предшественнику в революционно-патетическом накале. Столь же далеки по темпераменту полюбившиеся ему модели были и от ментальных дочерей Мартина Лютера. Его основным источником Божественной Истины, положим, тоже являлись Священные Писания, но ему был чужд знаменитый принцип sola scriptura. Хоть он и чурался схоластов, почитая большинство занимавших их вопросов за «бесполезные», при случае не стеснялся опираться на канонизированный авторитет св. Фомы Аквинского или проверенную временем мудрость «Сентенций» Петра Ломбардского. Особым почтением у него пользовался бл. Августин, чье толкование евангелия от Матфея (16:18) он использовал для обоснования собственного тезиса – краеугольным камнем церкви являлся Иисус, а не апостол Петр. Следовательно, не его Римские наследники Папы, а сам Спаситель продолжал быть ее главой. Далее, тело Христово составлял у него не иерархический скелет из священников, а все без исключения истинно верующие. Нечестивых же служителей Господа, беспардонно нарушавших библейские заветы, узурпировавших доходные места у Боженьки за пазухой, следовало вычесать оттуда прочь как тунеядцев и паразитов. Только не подумайте, что кулак критики здесь ударил по Богемскому стеклу давно раскулаченной ереси донатизма – священные обряды, проводимые порочными прелатами, не были объявлены недействительными. Разошелся предтеча со своим успешным последователем в деле Реформации католической церкви и по вопросу оценки добрых дел — sola fide тоже не сочеталась с его деятельной душой…

Из вышесказанного нетрудно убедиться, что пресловутая Истина-Правда в изложении Яна Гуса не отличалась от прочих моделей ничем настолько существенным, чтобы с уверенностью побеждать их на средневековых конкурсах ментальной красоты. Но и т.н. учение Христа выглядело блекловато на общем историческом фоне распространенных в его времена иудейских верований. Спаситель рода человеческого от первородного греха взял другим – чудесным спасением окружавших его людей от болезней и смертей, а затем собственным воскресением, хотя, вероятно, все эти события и были существенно приукрашены евангелистами. Так, может быть, и чешский теоретик-еретик поражал современников своими экстрасенсорными способностями или, по крайней мере, блаженной святостью жития?! Ложь состоит в слухах, что то был праведник библейского уровня, коему милосердный Всевышний с Господского плеча жаловал дар ясновидения. Правда же состоит в том, что он всего лишь не был замечен в компрометирующих его доброе имя прегрешениях, а еще в том, что не смог предвидеть собственный арест и последующую горькую судьбину. По всей видимости, именно в этой последней фатальной промашке и следует искать ответ на интересующий нас в рамках проведенного мыслительного эксперимента вопрос.

Та самая Правда, что побеждает, заключалась именно в конечном поражении Яна Гуса. Взойдя на костер, он сделал сознательный выбор в стиле своей ролевой модели – евангельского Иисуса. Мог отречься от своего учения, покаяться и вернуться в лоно католической церкви, но предпочел остаться честным перед самим собой. Его менталки кажутся нам, людям третьего тысячелетия, по-детски наивными, но заслуживает уважение жизнь, прожитая и завершенная не по лжи. Он всего-то возвел на президентский трон своей пирамиды ценностей моральный закон внутри себя. Он лишь предпочел взойти на костер сам, нежели отправлять на лютую смерть других. Он только решительно отказался от тщеты мира сего – власти, богатства, удовольствий – в пользу того, что считал высшим благом.

Так права или нет менталка Pravda vítězí? На нее, одну-единственную чистую Правду могут вылить помои отборной грязной лжи чуть ли не бесчисленное количество вконец завравшихся моделей. Однако, у нее перед ними есть одно неожиданное преимущество – люди каким-то шестым чувством, тем самым ясновидением, что приписывали Яну Гусу, ощущают ее сокрытую красоту и величие. Да, нас можно запутать изощренными риторическими хитросплетениями. Да, нас можно запугать жестокими полицейскими репрессиями. Да, нам можно заморочить голову дутыми предвыборными обещаниями. Нет, наше сердце обмануть нельзя. Правда Выдюжит. Правда Победит.

Вот так и пепел Яна Гуса стучал в чешских сердцах. И это его кровь, а не кровь Христа, наполняла чаши причащающихся утракистов. Причаститесь и вы, смиренные рабы ВК, святых модельных таин — в Блоге Георгия Борского…

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Какая Правда побеждает? Рекомендуется прочитать статью…

Философская умственная гимнастика. Поиск выгодных отличий рядового Господа от Верховного Главнокомандующего. И на Папуху бывает проруха. Ян Гус против Мартина Лютера. Победа Правды – в поражении. Обнародован рецепт ясновидения. Причащение святых модельных таин грядет в Блоге Георгия Борского.

№417. Коррозия золота

Золотой век – расхожая модель. Предполагается, что в те редкие периоды, когда эта дама забредает в ту или иную страну, на ее территории пышно расцветают многочисленные букеты выдающихся личностей, государственных, творческих или научных деятелей, оставляющих заметный красочный след в гербариях истории. Таковы в почти единодушном консенсусе Древняя Греция Перикла, Платона и Аристотеля, Древний Рим Октавиана, Горация и Вергилия, Багдад Аль-Мамуна, Аль-Хорезми и Аль-Кинди, Флоренция Лоренцо Великолепного, Боттичелли и Фичино, Голландия Ост-Индской компании, Рембрандта и Спинозы, Франция Эйфеля, Матисса и Пастера. Если говорить о России, то лучшим кандидатом на это почетное звание, пожалуй, является довольно-таки позднее девятнадцатое столетие с Достоевским и Толстым, Чайковским и Римским-Корсаковым, Лобачевским и Менделеевым, охранкой и погромами. Среди наших славянских соседей Польша гордится периодом царствования последних из Ягеллонов, Сигизмунда Старого и Августа, хотя помимо Николая Коперника, их прочие герои не знакомы широкой зарубежной публике. Предмет же чествования чехов – еще более ранняя эпоха. Как раз та самая, где тарахтит, буксуя в песках схоластической ментальной пустыни, машина времени БГБ. Почему бы нам тогда сегодня не отправиться в Злату Прагу?

Эта модель была рождена в середине четырнадцатого века усилиями выдающегося представителя Люксембургской династии – короля Карла IV-го. На престол св. Вацлава взобрался не просто очередной угнетатель народных масс, но здравомыслящий человек и прирожденный политик, усмирявший своих врагов без кровопролития, а порой даже превращавший их в друзей. Благодаря матушке из рода Пржемысловичей он замечательно разбирался в местном языке и обычаях, был настоящим патриотом Богемии. Уважение, оказываемое ему в Германии, привело его на трон Священной Римской Империи. И он предпочел не просто занять его, но и предотвратить возможные распри по его обретению в будущем – Золотой Буллой был узаконен алгоритм по выбору императора коллегией из семи электоров-курфюрстов. Конечно же, включая весьма почтенного монарха Чехии. И ему удалось не просто украсить собственный дворец, но превратить свою столицу в настоящий центр Европы. И он открыл университет, первый по северную сторону Альп. И щедро меценатствовал, приглашая со всего христианского мира именитых профессоров. И Черная Смерть, по крайней мере ополовинившая население Европы, в его владениях свет ученья не погасила. Своевременно принятые меры спасли город от вымирания и к концу правления «Славного Принца» славян на берегах Влтавы проживало чуть не сто тысяч человек – на уровне Брюгге и Венеции. Пресловутая «осень средневековья» Хаузинги конкретно здесь получилась отнюдь не столь печальной, но прекрасной, золотой.

Однако, отнюдь не всякое золото блестит, а порой, pace Vespasianus, оно и, подвергнувшись коррозии, скверно пахнет. И в Старе-, и в Нове-Место, и в Мала-Страна, да и в прочих городах и весях, отвечая на спрос студенческого сословия и прочего населения, словно поганки под дождем, размножались бордели и игорные дома. Разброд и шатание не миновали и опору нравственности, католическую церковь, ведь и она не одним лишь Карловым мостом была связана с окружающим миром. Ширились случаи вопиющих нарушений канонического права. «Господа» священники брали себе жен или наложниц, развлекались неподобающим сану образом, погрязали в роскоши, пьянстве или распутстве, вступали в кулачные бои, распоряжались храмовой или монастырской собственностью как своей, практиковали симонию. Добавьте к этому резкое падение рейтинга папства, попавшего из огня Авиньонского пленения да в полымя схизмы, и появление проповедников, бичующих плачевное состояние духовных дел, становится естественным явлением. Так, одним из предтеч Яна Гуса стал австрийский августинец Конрад Вальдхаузер. «Простой глашатай евангелия» обрушил меч своего риторического таланта на злобу дня, стремясь вырезать распространяющуюся раковую опухоль с тела Христова. Другой ранний реформатор, Ян Милич, не ограничился вербальными популистскими призывами на местных чешском и немецком наречиях, но приступил к практическим действиям, преобразовав популярный публичный дом «Венеция» со всеми его чуть ли не 200 секс-работницами в обитель христианского покаяния под названием «Новый Иерусалим». Отсюда, впрочем, не следует, что дальнейшая резкая эскалация конфликта с высшими партийными органами была столь же естественным или, тем паче, необходимым явлением. Подобные богохульствующие речи произносились и богоугодные деяния совершались в Европе повсеместно. Настоятельно требовалась бытьможная конгломерация событий.

Прежде, чем мы приступим к изучению непосредственно следующей за «золотой осенью» aetas hussiana – гуситской эпохой, наверное, следует убедить себя в том, что в это кровавое месиво стоит погружаться. Следует сказать, что немногие современные ученые, помимо чешских, отваживаются нырять в столь бездонное событийное множество. По мнению австралийского историка христианства Томаса Фуджа, на то существует две основные причины: «Спустя сотню лет после пламенной смерти [Яна] Гуса сила идей и личности Мартина Лютера действовала как мощный коловорот во многочисленных мирах европейской культуры. Добавь к Лютеру потрясающие события в религии, технологии, политике и экономике, и то, что случилось вслед за этим, затмило большинство происходившего в Средние Века, в особенности религиозные и социальные раздоры в далекой стране Богемия между людьми с непроизносимыми именами, о которых Европа 16-го столетия ничего не знала. К 1400-му году [европейским обществом] был достигнут тупик – «осень средневековья» – и в терминах интеллектуальной стимуляции эти жуткие времена дегенерировали в печальное и бессильное замешательство. Та [интерпретация истории], что возникла после [Яна] Гуса, стремилась либо полностью не замечать его, либо целиком растворить его в образовавшемся протестантском коктейле». Если первая из этих причин – великодержавный англо-саксонский шовинизм с его пренебрежительным отношением к разным прочим славянам и средним векам – конкретно нас с Вами остановить не может, то вторая – неблагоприятное сравнение провала модели утракизма, т.е. совокупности еретических верований гуситов, с ошеломляющим успехом Реформации – заслуживает некоторого философского внимания.

Обратите внимание на то, что вирусно-распространившаяся по планете модель дарвинизма, практически всех штаммов и разновидностей, аксиоматически предполагает, что эволюция на ошибках не учится. Некоторые современные менталки могут даже пойти на некоторые уступки ламаркизму, а тут такая догма, что мама берегись! Неудачные мутации результируются в нежизнеспособных особях, неспособных расплодиться и размножиться. Потому их негативный опыт как бы должен исчезнуть вместе с ними, никак не способствуя жизненному успеху всех прочих организмов. Далее, в последовательном физикалистском изложении там, где наличествуют т.н. репликаторы, т.е. наследственность и изменчивость, автоматически запускается и селекционная машина эволюции, отбирая случайно создавшиеся добрые семена от дурных плевел при помощи сита естественного отбора. Вот как раз с этой-то точки зрения гены и подобны мемам. Вывод отсюда кажется вполне разумным – такие персонажи, как Ян Гус и его последователи, яйца выеденного не стоят, даже гусиного. Однако, как могли многократно убедиться ветераны-подписчики БГБ, Госпожа История, по всей видимости, орудует отнюдь не по дарвинистскому алгоритму. Каким-то неведомым большим авторитетам образом новые повороты колеса Фортуны, казалось бы, учитывают те ошибки, что были совершены в прошлом, позволяя кораблю прогресса обходить ранее обнаруженные подводные камни и течения.

Принуждение к рациональному мышлению более не случалось после провала репрессий халифа аль-Мамуна. Судьба религиозно-философского синтеза более не вершилась одним человеком после разгрома Авиценны пером аль-Газали. Эмбрион науки более не выращивался в столь геополитически опасных местах, как аль-Андалуз в условиях Реконкисты. И по отношению к Реформации нетрудно подметить такой же крутой норов и наклон кривой накопления опыта. Католическая церковь, скорее, усилилась от изначальной самокритики с фокусом на симонию. Тогда следующую волну недовольства поднял ветер с вальденсо-францисканского направления – апостольской бедности. Но ни она, ни последующий конфликт Бонифация VIII-го с Филиппом Красивым не принесли искомой бури. Заглядывая в будущее БГБ, провалились попытки вернуться к евангельским истокам и при помощи удачливого пророка Савонаролы. Возвращаясь в его настоящее, т.е. в начало 15-го столетия, мы наблюдаем процесс аннигиляции психических и физических усилий весьма пассионарной нации, скоростной коррозии ее золотого века. Да, окончательный триумф проекту принес банальный перенос его производства вглубь соседней Саксонии. Однако, ошибочно было бы считать, что главным фактором успеха модели было то, что папская коса нашла на альпийский камень немецкого упрямства. Счастливая фишка конкретно этой раздачи была в ином. Теологический бунт Лютера, несомненно, был бы подавлен в зародыше, если бы синхроничным стечением обстоятельств все заинтересованные силы, способные взять на себя роль карателя еретиков, не были долгое время заняты вырыванием друг у друга сочных кусков Италии, отпихиваясь восточной ногой от незваных на христианский банкет турецких гостей.

С точки зрения теории вероятности при ограниченном количестве выразительных средств и броуновском потоке психических движений людей пестрый событийный ковер обязан иметь повторяющиеся элементы дизайна. Собственно, мы и впрямь находим в анналах истории постоянные попадания на все те же грабли. Тем не менее, это происходит отнюдь не всегда. В частности, похоже, что на магистрально важных направлениях, как будто порожденных интегральными чаяниями человечества, каким-то загадочным образом происходит-таки накопление и использование опыта, в том числе негативного. Если принять сие наблюдение за эмпирический факт, то изначальная аксиоматическая посылка физикализма-дарвинизма попросту ложна. Если же его оспаривать, то для самых неверующих придется устроить экскурс в другие разделы математики, занимающиеся вычислительной сложностью. Дело в том, что в предположении игнорирования информации о неуспехах эволюционный алгоритм потребует экспоненциальное, даже супер-экспоненциальное время на решение самых обыденных задач, не говоря уже о произведении мутации по имени «Наука». И вот это утверждение уже доказывается непререкаемо, демонстративно.

Итак, золотая осень средневековой Богемии, даже уже превратившаяся под холодным дождем кровавых событий в ржавую зиму неудавшейся Реформации, является достойным объектом для посещения путешественниками по реке ИМ — Истории Моделей. Где еще предоставится возможность понаблюдать за волшебной метаморфозой, осуществившей, казалось бы, невозможное – предельно быструю коррозию золотого века?! Чехия пятнадцатого столетия – золотой шанс для всех, упустивших его в СССР.

Кто же был тем магистром магических искусств, что запустил сей хитроумный алхимический процесс?! Каким магическим модельным эликсиром воспользовался?! Какие ингредиенты импортировал и какие отважился добавить сам?! Ян Гус не трус, коль с ним Иисус … и Блог Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Чей нынче золотой век? Рекомендуется прочитать статью…

Составлен каталог золотых веков. Славься, славный принц славян! Предтечи Яна Гуса. Обличен великодержавный англо-саксонский шовинизм. Госпожа История орудует не по дарвинистскому алгоритму. Обнаружена фишка Лютера. Бывают ли событийные ковры без повторяющихся элементов дизайна? Чехия – страна волшебных метаморфоз. Ян Гус не трус, когда с ним Иисус … и Блог Георгия Борского.

№416. Полет из болота

Далеко вбок от Альпийского спинного хребта матушки Европы, где-то промеж ее ребер, расположилась страна моего нынешнего обитания – Голландия. На самом деле, это название пары самых густонаселенных провинций, Северной и Южной, а официально она именуется королевством Нидерланды. Полагаю, что даже тем, кто не очень-то уверенно плавает в иностранных языках, очевидно происхождение суффикса «ланд» — речь идет о земле. Кто-то, вероятно, при помощи английского или немецкого, догадается, что «нидер» символизирует «низкая». А вот по поводу префикса «гол», в оригинале «hol», вряд ли кто без помощи Гугла догадается, что он означает «вогнутая». И в самом деле, как и полагается межреберной впадине, эта территория представляет собой что-то навроде выемки, углубления. Даже, скорее, плоского блюдечка с голубой каемочкой в виде берегов холодного моря, правда, только с одной стороны. На этом-то блюдечке проживающему здесь издревле населению милосердный Всевышний и принес все прелести болотного бытия. Прибрежные дюны плохо закрывали донышко от окружающей воды, что обеспечивало периодические потопы, порой с катастрофическими последствиями. Впрочем, со временем трудолюбивые туземцы понастроили себе, словно бобры, крепких и высоких плотин. Благодаря этому множество изначально затопленных мест удавалось осушать, и стали они жить-не тужить, добра наживать. Геополитическое положение на перекрестке интересов Империи, Англии и Франции обеспечило региону своеобразную ценность, но не приносило реальных дивидендов вплоть до 16-го столетия, когда население богатых городов Фландрии повалило с готовыми капиталами и бизнесами на относительно бедный север, прочь от конфессиальных репрессий и военных действий.

Отношения людей, расположенных по разным сторонам ребер границ между государствами обычно образуются и регламентируются относительно небольшим числом моделей, захватившими в них ментальную власть. Не скажу про нынешнюю Россию, а в советской действительности мы смотрели в сторону Голландии через призму очков «Тиля Уленшпигеля» и «Серебряных коньков». Это составило в целом благоприятное впечатление свободолюбивого народа, обожающего кататься на коньках. Собственно, именно оно и оказало значительное влияние на выбор страны обитания конкретно в моем случае. Действительность, как обычно, оказалась далека от лубочной картинки в книжках – проживают здесь преимущественно законопослушные налогоплательщики, а пресловутые каналы, мало того, что локализованы в строго определенных местностях, так давно уже зимой не замерзают. И мое дальнейшее погружение в глубь веков не привело к иллюминаторам знакомые с детства образы. Зубастые акулы, способные сожрать с потрохами испанских захватчиков с инквизиторами, были крайне редкими гостями в здешней истории. В окрестностях плавали все больше мелкие рыбешки с местечковым смыслом жизни «huisje, boompje, beestje», что литерально переводится как «домик, деревце, домашняя зверушка» – т.е. те самые наживатели добра из предыдущего абзаца. Другими, неметафорическими словами, то были люди простодушные, бесхитростные, почти поголовно малообразованные. Однако, не будем на этом основании спешить выкидывать их за борт каравеллы науки за бестолковостью. Недаром популярным персонажем многих средневековых богословских трактатов была безграмотная старушка. Ученые схоласты справедливо сомневались, что их, основанные на теологических хитросплетениях убеждения, в глазах Господа чем-то выгодно отличались от наивной веры простых смертных. Не только водяным бывает охота летать. Души земноводных обитателей голландского болота тоже по-своему тянулись ввысь, к небесному совершенству. Туда, за серость низких облаков подрядились отправить обитателей низких земель братья общей жизни…

Конечно же прежде, чем эта жизнь стала общей, какая-то яркая личность должна была породить соответствующую ментальную модель. Неслучайно, что произошло это знаменательное событие не в Голландии, ни в ее Северной, ни в Южной части. В далеком 14-м столетии эти болотистые нидерландские земли еще мало чем отличались от близлежащей воды – их еще не осушил золотой дождь фламандских переселенцев. В лидерах тогда красовались не пользующиеся нынче вниманием туристов города, находящиеся подальше от краешка блюдца и не имеющие пресловутых каналов. Зато они располагались в непосредственной близости к Германии и потому могли принимать деятельное участие в тамошней популярной социальной игре под названием Ганза. Вот в таком процветающем Девентере и появился на свет малыш Божий по имени Герт и прозвищу Гроте (Большой). Безоблачное детство в семье богатого торговца сукном заслонила туча Черной Смерти – уже в десять лет он остался сиротой. Дядюшка-опекун определил его сначала в школу, а затем отправил в Парижский университет, где юный повеса, помимо семи свободных, баловался многочисленными магическими искусствами. После длительного штурма крепости юридического образования он вернулся на родину закаленным бойцом, готовым биться за интересы заможных клиентов. Все ингредиенты для мирского успеха были налицо – почитаемый род, влиятельные покровители, престижный дом, солидная профессия, пребенда – одна, вторая… То была роскошная жизнь!

И тут Господь призвал его на служение. Сначала какой-то странный прохожий остановил его на улице замечанием «Что ты стоишь здесь, направив мысли свои на тщету мирскую? Ты должен стать другим человеком». А потом он захворал, да так сильно, что приготовился отдать душу Всевышнему. Помогло лучшее средневековое лекарство – раскаяние, и поганые манускрипты о магии и астрологии были безжалостно сожжены. Тело вскоре выздоровело, но и душа быстро позабыла о недавней болезни. Тогда – с третьей попытки – к его христианской совести воззвал старый друг. И плотина эгоистического упрямства рухнула под напором Божественного потока событий. Герт отказался от обоих пребенд, раздал состояние и даже в своем собственном доме расселил нищих, оставив себе крошечную каморку. «Одетый в длинную грубую власяницу, полностью отстранившись от всего плотского и прочих обычных вещей, проводя значительную часть своих ночей за бдениями и молитвами, он поставил свое слабое тело в полное подчинение духу». Значительное влияние на него оказал Ян фан Рёйсбрук, тот самый мистик, сочинения которого впоследствии разгромил Жан Жерсон. Преданный друг птиц и цветов, искренний любитель созерцательного бытия, неутомимый исследователь таинств Творения поведал ему: «Еще до того, как повстречал тебя, я знал, что ты придешь». И предсказал: «В один прекрасный день ты поймешь [суть моего учения]».

Гроте и впрямь пошел вперед по указанной Рёйсбруком Большой дороге. Для него прямой мистический контакт с Богом, от которого «душа взлетает, ликуя, от радости», стал единственным средством для обретения высочайшей мудрости. Вслед за этим пришла потребность поделиться обнаруженными и полюбившимися моделями с окружающими. Какими же именно?! «Скромный простолюдин, кто служит Господу, более приятен Всевышнему, нежели напыщенный интеллектуал, который знает, как движутся звезды, но не ведает вещей духовных». Потому и его двенадцать апостолов были людьми простодушными, бесхитростными, почти поголовно малообразованными. Так родилось Devotio Moderna – Новое Благочестие. В чем же была его суть?! В двух словах не перескажешь, но одно из них я все же предоставлю Фоме Кемпийскому, автору бестселлера 15-го столетия De Imitatione Christi — «О подражании Христу»: «Мы не должны доверять каждому слову или импульсу [т.е. мысли, побуждающей к действию], но следует [предварительно] тщательно и терпеливо исследовать, как они сочетаются с волей Божией. Человеческая натура настолько слаба, что дурному верится скорее, нежели хорошему, [и по той же причине] мы плохо отзываемся о других. Однако, истинные мудрецы не станут по своей охоте полагаться на каждую небылицу, каковую услышали, ибо знают, что люди любят сплетничать и их слова могут оказаться неосторожными. Намного лучше избегать резких импульсивных решений и отказаться от слишком упрямой приверженности своим собственным мнениям…».

Эта проповедь предназначалась самым что ни на есть простолюдинам. Именно для них был построены летучие корабли, способные на полет из болота. Причем, в некоторых деталях отчетливо бегинской конструкции. «Если набожные женщины уйдут из мира и постараются служить Господу в уединении своих домов, не принимая монашеских обетов, они будут столь же религиозными, как и сестры в своих аббатствах. Любить Бога и поклоняться Ему – вот что есть настоящая религия, а не принятие специальных обетов». И не только в этом положении Новое Благочестие пересекалось с моделями мятежного Джона Уиклифа. Герт Грот решительно высказывался против аскетизма. «Христос, скорее, благосклонно взглянет на жену, покорную своему мужу и тихо исполняющую свои ежедневные обязанности, нежели на любого аскета, производящего покаяние, но не послушного или добросердечного». Отчего же Жан Жерсон не сгруппировал его с проклятущим английским еретиком?! Почему закрыл щитом своего авторитета от безжалостного критического обстрела?! Вероятно, прежде всего дело было в том, что тот не устраивал злобных выпадов в сторону сложившейся церковной иерархии. Подобно тому, как св. Франциск, напоминавший вальденсов приверженностью к евангельской нищете, показался совершенно безобидным и был принят под крышу католического Пантеона, так и братья общей жизни, обосновавшиеся на далекой периферии Европы, не предоставляли ни малейшей опасности для истеблишмента…

К тому же они вполне полезно с точки зрения университетского профессора, самого происходившего из податного сословия, настаивали на народном образовании. Они, за редким исключением, не бросали, подобно Уиклифу, бисер Библии с божественной вершины латыни в грязную пропасть вульгарных наречий, но, наоборот, усиленно тренировали своих подопечных взлетать на волшебную гору учености. Из вышеприведенной цитаты из De Imitatione Christi ясно, что в основном фокусе их внимания было изучение «воли Божией». Такие предметы, как геометрия и астрономия, арифметика и музыка, риторика и поэзия почитались Гертом Гроте за ненужный, вредный груз для верующих, карабкающихся на отвесную скалу спасения души. Тем не менее, из того же фрагмента должно быть очевидно, что призывы к вере в меру не могли быть осуществлены без развития логического мышления, воспитания критического отношения к ментальным моделям. Потому в понимании последователей Нового Благочестия душа погрязшего в грехах человека была что расстроенная арфа, каковую следовало привести в гармонию с миром. Этой-то настройкой и занимались организованные братьями школы, широко отворявшие свои двери перед неимущими мальчиками и – страшно сказать – иногда даже девочками. Со временем в их куррикулум был включен и презиравшийся отцом-основателем движения математический квадривиум. Изначально слабенькая социальная игра окрепла и распространилась за близлежащие ребра матушки Европы. Не только в низких землях Нидерландов и Фландрии, но и в альпийских горах Германии и Швейцарии, и на зеленых равнинах Англии и Польши открывались все новые филиалы. В одном из них расправил крылья великого литературного таланта Эразм Роттердамский. Не исключено, что в другом сделал первые шаги в направлении неподвижного Солнца Николай Коперник. Раз век, два века, три – полет из болота неведения нормальный…

Так, Ла-Манш мы успешно пересекли, из военного Парижа удрали, из голландского болота выбрались. Не отправиться ли нам еще дальше на Восток? Золото восходящего Солнца – в изобилии раздает всем желающим Блог Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Что поможет нам осуществить полет из болота? Рекомендуется прочитать статью…

Голландское блюдечко с голубой каемочкой. Обнаружен местечковый смысл жизни. Большой малыш Девентера. Троекратный зов Бога. Построен летучий корабль бегинской конструкции. Двенадцать апостолов четырнадцатого века. Школа, выпестовавшая Эразма Роттердамского и Николая Коперника. Золото восходящего Солнца – в изобилии раздает всем желающим Блог Георгия Борского.

№415. Мастер-малястер

Каков регион – таков и религион. Да простят меня музы, покровительствующие великому и могучему, за очередное издевательство над русским языком. Я прибегнул к столь сомнительному словотворчеству, будучи неспособным перевести, столь же благозвучно и грамматически правильно, как на латыни, известную фразу: «cuius regio eius religio». Все же надеюсь, что семантически не сильно напортачил, и для большинства моих бывших соотечественников ее смысл будет вполне очевиден. Впрочем, в своих сегодняшних корыстных целях я хотел бы трактовать ее несколько более обобщенно, чем это общепринято. А именно, обратить ваше внимание на то, что из особенностей усредненного национального психотипа зачастую можно дедуцировать черты характера распространенных на этой территории моделей. В частности, потомки древних русов, некогда богатырски уничтоживших злобных ящеров, повадились столь же решительно избавляться от пережитков прошлого. Чтобы построить новый мир, вода из Байкала отнюдь необязательна, но нам надо непременно сначала разрушить до основания старый. В предыдущей статье мы наблюдали, как в нарушение только что подмеченной нами закономерности, используя тот же нетипично неконсервативный алгоритм, орудовал англосакс Джон Уиклиф. Сей мастер-ломастер, обнаружив неполадки в церковном организме, вздумал попросту отправить разом на свалку чуть ли не все проржавевшие менталки. «Реформация» предполагает некое изменение внешней формы при сохранении прежней начинки. Здесь же рекламировались такие радикальные перемены, что, по существу, речь шла о строительстве храма нового кредо на кромешном пустыре. Библию предлагалось не только перевести на вульгарные наречия, но и фундаментально перемидрашить, мистические обряды не просто инвентаризировать, а большей частью отменить, священников с монахами не всего лишь пожурить, а за совершенной ненадобностью решительно сократить…

В четырнадцатом веке, особенно во второй его половине, трудно было не заметить падение рейтинга папства. Авиньонское пленение сменилось Великой Схизмой. Одновременно два, а то и три понтифика восседали на конкурирующих престолах Святого Петра. Глава католического тела Христова расщепилась, а вместе с нею раскрошилась в пыль действенная сила исходящих из нее декреталий. Оставленные без пастырского руководства прочие члены церковного организма предались разброду и шатанию. Что там былые грешки калибра взяточничества-симонии или жадности-корыстолюбия! Священники, самые что ни на есть рукоположенные и охраняемые легионами ангелов, занялись, страшно вымолвить, вопиющим развратом. Содержали, почти не стесняясь молвы, гражданских жен, целый выводок незаконнорождённых сопляков, а то и баловались на стороне. Что же говорить о всех прочих простых смертных – они и вовсе по уши погрязли в нечистотах неверия. Религия для них – как у идолопоклонников! – превратилась в набор магических трюков для разрешения насущных житейских проблем. Однако, далеко не все тогдашние доктора божественной доктрины рекомендовали резать образовавшуюся раковую опухоль к чертовой матери. Сказывают, что много французов – революция. Тогда и каждый отдельно взятый парижанин по идее должен быть бунтарем?! А вот и нет, в повторном противоречии с выведенной и выеденной нами из русо-ящеровского яйца менталкой, данный конкретный исторический персонаж по имени Жан Жерсон отнюдь не был радикалом. Напротив, он всего лишь последовательно призывал христианских ребят жить дружно. Другими словами, старался зашпаклевать, замазать или попросту замалевать вопиющие модельные дырки. Потому я и назвал его не латинским прозвищем doctor consolator, как следовало бы, но – отправлю еще один пардон в направлении великого и могучего региона Парнаса – мастер-малястер.

О фамильных истоках этого мастерства для персонажа 14-го века историкам известно больше обыкновенного. Жан принимал трогательное участие в судьбах своей семьи, раскрасив елейными наставлениями путь младших братьев и сестер ко Всевышнему. Сохранилось и письмо его матушки, из коего явствует, что набожность была у Жерсона в крови. Та родила двенадцать детей с великой целью – убить их для мирской жизни ради служения Господу. На старшенького небогатая семья с превеликим трудом наскребла средства для обучения. И вот он уже все в том самом Наваррском колледже, что некогда приютил столь же малоимущего Николая Оремского, получает стипендию несколько су в неделю. Однако, в отличие от своего предшественника, за дело воспитания Жерсона взялись совсем другие учителя. Давно ушел в лучший мир Жан Буридан, разлетелись по худшему птенцы его гнезда – Альберт Саксонский, Марсилий Ингенский… В их комнатах теперь сидел Пьер д’Альи, все еще по инерции интересовавшийся натурфилософскими вопросами, но все больше в теологическом контексте. Так, астрономия астрологическим магнитом привлекала его к проблеме вычисления даты прихода Антихриста. Ведь чем иным мог быть проклятый схизм, если не верным знаком скорого появления Сына Погибели?! Не исключено, что его Imago Mundi перепечаткой ошибочных вычислений древних и пересказанной байкой о путешествиях царя Соломона положительно повлиял на решение Колумба искать путь в американскую Индию на Западе. Однако, исключено, что его прочие, большей частью богословские спекуляции, чем-либо помогли восхождению звезды науки в польской Пруссии на Востоке. Наверняка, он помог очередному французскому Ломоносову не только отеческими наставлениями, но и с выбором соответствующей литературы и ее оценкой. Отвратительными казались тому ошибки Аверроэса. Сомнительными – логические достижения Оккама. Вместо этого отрока влекли за собой несусветной сусальной красотой проповеди св. Бернарда и Бонавентуры, неопровержимой канонизированной силой – сочинения бл. Августина и Аквината.

И Госпожа Фортуна широко распахнула двери земного успеха перед устремленным к небесным целям молодым человеком. Два года – и он знаток Библии. Еще два – Sententiarius. Затем – бакалавр. Наконец, Incipiatis in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti – торжественный обед по случаю получения звания магистра теологии, голову украшает биретта доктора. А вот он уже облачен в великолепную мантию канцлера Парижского университета. Это не просто церемониальная должность, которую освободил своему лучшему студенту Пьер д’Альи, отправившийся вверх по лестнице церковной иерархии за кардинальской шапкой. Это – несокрушимая вершина теологической мысли своего времени, величественно возвышающаяся над зыбкими облаками прочих авторитетов. Это – непогрешимая инстанция, которая «не может ошибаться в вопросах веры и нравственности». Это – «защитник Истины и блага», «источник мудрости, факел Веры», «красота и гордость Франции и всего мира». Здесь разрешаются самые замысловатые схоластические споры, сюда обращаются за консультациями самые могущественные монархи, во многом именно тут начинаются хитроумные пируэты средневековой истории. И с этой высоты он сможет проводить реставрационно-спасательные работы обветшавшего здания церкви. Quo vadis? — Камо грядеши?

Прежде всего, ему надо было определиться с направлением деятельности по ремонту раскола купола. С этого распутья вдаль вели три основные дороги. По via compromissi пойдешь – голову в бесчисленных склоках сложишь. По via concilii – коня потеряешь, то бишь придется склонить выю перед волей Собора. А вот если отправиться по via cessionis – конец настанет не тебе самому, а псевдо-Папам, причем, всем одновременно. Казалось бы, выбор очевиден, но упрямый кардинальский конклав Авиньона, несмотря на всяческие увещевания, тут же выбирает нового понтифика после, казалось бы, столь удачной смерти Климента VII-го. Жан возмущен: «Когда я гляжу на состояние священства и церкви, то содрогаюсь. Ибо повсюду вижу знаки любви к самим себе, каковая ищет только свою собственную славу и выгоду». Так что же, в топку всю насквозь прогнившую систему?! Нет, ему чуждо ремесло ломастера. Он убежден: гордыня и амбиции – настоящие причины Схизмы, ибо за ними следуют забвение Всевышнего, непослушание, невежество, лесть, предрассудки. Зашпаклюй, замажь хорошенько дырявую совесть прелатов, и все образуется само по себе. Коли не помешают тайные агенты Сатаны.

Да, кстати, не из-за них ли Всевышний так разгневался на своих верных слуг?! Должно быть, Его раздражает слабый пол – ловушка для мужчин, дьявольский соблазн! А тут еще «Роман о Розе» народ откровенным развратом совращает. Так что же, позволить простолюдинам читать Библию на вульгарных наречиях?! Нет! Перекрасить все розовое по одобренной свыше монашеской моде, в пепельно-серое, — вот что надлежит делать! “Сия книга должна быть устранена и уничтожена, дабы ее никогда более не читали, в особенности в тех частях, где она опускается до описаний сомнительных и беззаконных личностей … Таким образом, мое требование [сжечь ее] благоугодно Господу, законно для Госпожи Юстиции … и исполнено хорошими намерениями по отношению к дуракам от любви, даже если они сейчас жалуются. Как только они будут исцелены [от пагубного влияния], то посчитают мои требования приятными и восхитительными. А чтобы никто не мнил себе или не сетовал на то, что я обвиняю людей или вообще что угодно, помимо пороков, то во имя Целомудрия и Совести я обращаюсь с этим призывом и суждением против всех картин или писаний, или высказываний, подстрекающих к разврату. Наша слабость и без того слишком простирается в этом направлении, не становясь тем самым [т.е. после предлагаемых мер] более уязвимой и ввергаемой в пучину пороков, удаленной от добродетелей и Бога, кто есть наша слава, наша любовь, наше спасение, радость и счастье”. С высоты университетского Олимпа гром и молнии летят и в неугодные мистические сочинения. В пыль небытия должны обратиться модели Яна фан Рёйсбрука, бегинок и бегардов!

Ну, а что же подрастающее поколение?! Кто, как не главный инженер душ человеческих, должен был озаботиться их воспитанием?! Тысячи таверн совращали столичную молодежь – там распивали алкогольные напитки, развлекались с особами легкого поведения и дрались друг с другом, равно как и с горожанами. И никакие религиозные обеты, и никакие мистические обряды не помогали направить их на путь истинный. Так что же, вслед за английским еретиком признать их неэффективность?! Нет, нечистую студенческую совесть требовалось тщательно отмыть, выбелить и начертать на ней разумное, доброе вечное при помощи миссионерских организаций. Таких, как доминиканцы, коих по недосмотру отстранили от преподавательской деятельности! Мало того, следовало пересмотреть всю систему образования. Где это видано, астрологи осмеливались оспаривать христианскую свободу воли, утверждая, что звезды влияют на человеческие деяния! Где это слыхано, многочисленные шарлатаны продавали амулеты безумному королю Карлу, совершали над ним поганые магические обряды! Для того, чтобы их отвадить, нужно нарисовать лубочную картинку – праведный самодержец из благословенного прошлого, получив свой заговоренный образ «будешь жить, пока он цел», немедленно бросает мерзкого идола в огонь! Но самое главное – победить преступное людское любопытство. «Эй, ответьте-ка мне в чем секреты творения?! Какова природа снега, дождя, землетрясения, грома? Вы не в состоянии понять силу или природу наипростейшей существующей вещи!» Каков религион, таков и регион. Мастер-малястер Жан Жерсон покрасил Парижский университет, былой светоч схоластической науки, во мрачные средневековые цвета…

Несправедливо будет обвинять выдающегося теолога в попытках вычеркнуть из церковного мироздания неугодные ему модели, не упомянув о тех ментальных новостройках, что он поддержал своей влиятельной подписью. Во многом благодаря ему низкие земли стали выше — в Блоге Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Мастер-малястер современности? Рекомендуется прочитать статью…

Каков регион – таков и религион. Последствия раскола главы тела Христова. Пьер – предтеча Жана. Церковь на распутье. Локализован источник мудрости и факел Веры. Роза перекрашена в пепельно-серый цвет. Запатентован отбеливатель для нечистой совести. Низкие земли становятся выше – в Блоге Георгия Борского.

№414. Мастер блестящих ошибок

Вообразим себе в очередной раз далекое тридевятое царство, Кощеево государство. Как-то в один прекрасный день пошел царь-батюшка, вождь народов или Великий Кормчий в тамошнюю Думу, дабы опубликовать, как у них там повелось, свои судьбоносные тезисы. Раздались, опять же как обычно, бурные и продолжительные аплодисменты, равно как и многочисленные голоса из ветвей: «халиф большой, ему видней». И вот тут, как-то вдруг вне графика случилося несчастье – какой-то чудак втюрился в перпендикулярную руководящей линии партии модель. Больше того, принялся громогласно воспевать ей «Славься!» Хуже того, чуть ли не организовал вооруженное восстание и поход справедливости к стольному граду. Вопрос — быть потопу или нет?! Ответ, казалось бы, очевиден, — возмутителя народного спокойствия и разрушителя счастливой были немедленно замочат, пардон, в сортире. Ну, или засушат, то бишь взорвут в воздухе. Не без оснований – тому существует множество исторических примеров, из далекого, не очень и совсем недавнего прошлого. А коли я скажу, что тому персонажу все сошло с рук, и он не только что сухим вышел из воды и целым из самолета, а и благополучно скончался в собственной кровати, окруженный любящими родственниками или друзьями, от неизлечимой болезни по имени жизнь?! Нет, ему не удалось сбежать за границу. Нет, до кончика иголки на дубе том тоже никто не добрался. Нет, бессмертный остался бессменным и гнева своего ничуть не поубавил. Скажете, такого не бывает?! А вот извольте познакомиться – самый опасный для средневекового папства, разоблаченный, но так и не посаженный за решетку преступник – Джон Уиклиф — мастер не только теологических наук, но и блестящих ошибок.

Ясно дело, я немного слукавил, чуть не объявив спасение ересиарха из цепких лап Инквизиции беспричинным событием. Существовали совершенно объективные каузальные факторы, что позволили обыкновенному чуду материализоваться. Прежде всего, благоприятным оказалось местоположение – Англия времен Столетней Войны не только находилась на периферии католического мира, но и довольно-таки враждебно относилась к церковным поборам. Соответственно, изначальную крышу бунтарю предоставляли самые что ни на есть христианнейшие монархи и герцоги. Впрочем, ее снесло бурей столь любимого советскими учебниками истории восстания Уота Тайлера – Уиклиф не без оснований подозревался в создании теоретической базы для мятежников. Если в этих условиях тому удалось избежать заслуженного с точки зрения Римских понтификов наказания, то по другой причине – Авиньонского пленения и логически последовавшей за ним Великой Западной Схизмы. Тот самый Кощей, что наружу пыжился изображать себя Викарием Всевышнего на Земле и в простонародной среде порой именовался не иначе, как «наш Господин Бог Папа», на самом деле был колоссом на старческих ногах. Первой величины звезда церкви, еще столетие тому назад ярко сиявшая на небосклоне, опустилась до надира своего влияния и была физически неспособна выжечь своими лучами на теле Христовом новую опухоль. Потому на обратной стороне от своего «Славься!» обличенный партией фальшивомонетчик преспокойненько выгравировал лик «Антихриста, погрязшего в миру священника Рима, самого проклятого из воров, срезающих кошельки», нисколько не опасаясь сурового возмездия…

Но как же он, праведный христианин, дошел до дьявольской риторики такой?! Какие блестящие приманки увлекли его в бездонную пропасть ересипадения?! Следует сказать, что сей Иванушка отнюдь не был дурачком. Поначалу он с увлечением участвовал в популярных социальных играх своего времени, не пытаясь нарушить их правила. Его семейство, точно не высокородное и вряд ли особо зажиточное, тем не менее, нашло средства отправить юношу на учебу в университет Оксфорда. Там он добросовестно изучал сначала законы, потом богословие, наконец, стал профессором… Впрочем, характер будущего непримиримого бойца проявился уже на ранних стадиях трудовой биографии – Уиклиф издал несколько памфлетов, направленных на разоблачение лицемерия нищенствующих Орденов. Как раз с этой братией он и не поделил доходное место при архиепископстве Кентербери, а понтифик остался глух к его призывам к справедливости. Но и эти стычки вряд ли сделали бы из в целом законопослушного верующего ниспровергателя высших церковных авторитетов. Вмешался партийный заказ – королю Эдуарду III-му потребовалось теологически обосновать необоснованность претензий Апостольского Престола на светскую власть в Англии, каковую тот некогда заполучил от Иоанна Безземельного. Длительная эпистолярная артподготовка не привела ни одну из сторон диспута к искомой победе, и судьба сражения должна была решиться в матче на чужом поле, в папском суде Авиньона. Там-то наивный теоретик, как впоследствии Мартин Лютер, и смог воочию узреть глубину грехопадения католической церкви в море золота. Двух его соратников попросту перекупили на месте, а он сам, гордый девственно сохраненной честностью, вернулся с поля битвы с поражением, но с незапятнанным предательством именем. Полученная же от короля за верность пребенда позволила продолжать подрывную антипапскую деятельность.

С тех пор последовательный мыслитель и покатился по наклонной плоскости. Если не в самом адском низу, то поблизости от него оказался трактат «Семь ересей», в котором он произвел скрупулезный подсчет грехов Римско-католической церкви, комментируя цитаты из Мф. 6:9-13 таким образом:

1. «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое»

Молитвы священников полагаются более действенными, нежели молитвы паствы, следовательно, они присвоили себе нашего общего Отца

2. «да приидет Царствие Твое»

Дурные прелаты объявлены подданными Царства Божиего не по заслугам – не за веру, а благодаря совершенному над ними обряду

3. «да будет воля Твоя и на земле, как на небе»

Воля Божия захвачена церковью – индульгенции обещают спасение

4. «хлеб наш насущный дай нам на сей день»

Доктрина транссубстанциации утверждает, что святые дары не являются хлебом ни в каком смысле

5. «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим»

Священник может прощать пастве грехи-долги перед Всевышним по собственному разумению, узурпируя привилегию Господа

6. «и не введи нас в искушение»

Существует положение о том, что монахи не подвержены риску введения в искушение ввиду праведного жития

7. «но избавь нас от лукавого»

Люди, давшие религиозные обеты, считаются защищенными от проделок нечистой силы

Несложно подметить, что в своих самых смелых заключениях ересиарх черпал мужество из Священного Писания, в его понимании единственный незагрязненный последующими измышлениями источник знания. Испить из него можно было лишь чистую водицу полнокровных истин – возможна лишь единственная правильная интерпретация богоданных текстов. Это, конечно же, типичное фундаментальное заблуждение всех протестантских учений, по каковой причине менталки Уиклифа заслуженно именуют их предтечей. И прочие ингредиенты модельного рецепта напоминают целительные бальзамы, прописанные безнадежно больной церкви Реформацией. Это перевод Библии на простонародные наречия, дабы каждый безграмотный смертный мог приобщиться к мудрости Всевышнего. Это жестокая критика мистических элементов служения Господу – таких, как обряды рукоположения священников. Это категорическое неприятие индульгенций. Это упрощенное понимание таинства Евхаристии. Это утверждение приоритета искреннего раскаяния перед прочими средствами прощения и искупления грехов. Это обличение показной праведности монашеского бытия. Это решительный отказ в действенности религиозным обетам…

Столь же несложно предположить, как отреагировал на подобные инсинуации Великий Кормчий в тиаре. Джон Уиклиф был разоблачен как враг христианского народа и заклеймен титулом «Мастер ошибок». Он и впрямь наделал немало ошибок, причем, не только с точки зрения ортодоксальной теологии, но и современной философии. Я же хочу обратить Ваше внимание на то, что это были не абы какие, а блистательные ошибки. Из мутной водицы глубокомысленных библейских однострочников несложно было выудить совершенно несъедобную, а то и кусачую рыбину. Вспомним, как францисканские спиритуалы водрузили на том же Священном Писании великолепный трон для благословенной Госпожи Нищеты. Или как многочисленные безумцы воображали себя Ангелами Шестой Печати. Или как немногочисленные мудрецы высосали из того же пальца отраву для своих мистических учений. А вот английскому Иванушке-умнику неведомо каким путем удалось свершить нечто противоположное и обнаружить нечто крайне сложное. Из осколков его кредо складывался мозаичный лик весьма привлекательной модели. Она не призывала население пребывать в нищете, следовать за помешанными псевдо-пророками или броситься в прорубь оккультных суеверий. Ее предвыборную программу отличала умеренность, благоразумность и – с высоты нынешних представлений о мире – прогрессивность. Библия должна была прийти в каждый дом, дабы все могли приобщиться к Слову Божиему и без посредников оценить величайший бестселлер всех времен и народов. Таинственные ритуалы и церемонии должны были уступить свое парадное место обыкновенному человеческому пониманию. Монахам и священничеству предлагалось прекратить паразитировать на обществе и включиться в созидательную трудовую деятельность. И многие избиратели пошли вслед за светом факела, зажженным прожженным еретиком. Я сейчас говорю не столько о радикальных лоллардах или участниках похода справедливости Уота Тайлера, как о самых обыкновенных крестьянах, горожанах и лордах, коим новая доктрина духовного возрождения христианства пришлась по душе. Их чаяниями тридевятое царство, Кощеево государство устремилось в блестящее будущее…

Все наблюдали за плачевным состоянием католической церкви. Но в зерцале каждой души оно отражалось по-разному. Взглянем истории в глаза – с Блогом Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Самая блестящая ошибка? Рекомендуется прочитать статью…

Последние новости тридевятого царства, Кощеева государства. Разоблачение колосса на старческих ногах. Обнаружена глубина грехопадения церкви в море золота. Назван изобретатель целительного бальзама Реформации. Из осколков кредо сложен мозаичный лик модели. Взглянем истории в глаза – с Блогом Георгия Борского.

№413. Молитвы Литвы»

Без фона нет фон-барона. Героями мы почитаем тех, кто отчетливо выделяется в серости окружающей среды. Блистательные звезды потухли бы, будучи переселены на столь же сияющий небосклон. Знаменитые чемпионы прошлого стали бы в настоящем малозаметными лузерами, оригинальные научные достижения превратились бы в банальные истины из учебника, а гениальные произведения искусства конкурировали бы разве что с заурядными поделками роботов. Потому нет ничего удивительного, что иконописцы и прочие художники задолго до изобретения стиля кьяроскуро научились выгодно оттенять главных персонажей своих картин. Несколько менее очевидно подобное наблюдение за менталками историков. Однако, и они тоже испокон веку повадились изображать свои модели прекрасными богатырками духа, порой нарочито окружая их свитой из уродливых пигмеев. В частности, скорее всего, именно этим объясняется описание Яном Длугошем королька с локоток Владислава как малорослого персонажа – откуда он мог это спустя полтора столетия знать? – тогда как тому нет независимых подтверждений в других первоисточниках. Не то, чтобы он недолюбливал первого собирателя земель польских. Однако, возможно, неосознанно, ему в художественных целях потребовался контраст с его наследником – Казимиром, прозванным Великим. Потому-то и «был то мужчина высокий, крепкий, лико коего вызывало уважение». Не только внешность, но и деяния выделяли его среди всех прочих самодержцев. Сказывают, что Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой. Приблизительно на тех же основаниях и примерно с той же целью знаменитый летописец заявил, что последний представитель династии Пястов, пылая искренней любовью к отчизне, принял от отца Польшу глиняной, деревянной и грязной, а оставил за собой каменной и славной в разных язы́ках. По каковой причине его следует величать не иначе как Instaurator или Restaurator. Более того, участливым отношением к нуждам простолюдинов он заслужил себе другой почетное прозвище – холопский король.

Давайте попробуем разглядеть модель, скрывающуюся за этим словесным частоколом. Когда на общем фоне добродетелей и заслуг Длугош упоминает некоторые недостатки и просчеты, то хочется ему верить. Стало быть, Казимир Владиславович был не дурак выпить и обожраться. А уж до женщин до чего охоч! Мало ему четырех законных супруг – любовниц и вовсе было не счесть. Похождения начались еще в юношеском возрасте. Молодой принц, отправившись погостить к своей сестрице, венгерской королеве, то ли соблазнил, то ли даже изнасиловал ее горничную. Дело, якобы, закончилось чуть не цареубийством, когда за поругание девичьей чести решил отмстить ее отец, знатный магнат. А вот животрепещущий вопрос, была ли среди многочисленных пассий короля прекрасная еврейка Эсфирь, не закрыт могильной плитой ответа и поныне. Уж слишком эта история похожа на легенду, призванную объяснить исторический факт – дарование иудеям в Польше необычайно широких для христианской формы жизни прав и вольностей. Если до принятия сих богомерзких эдиктов местные жители неоднократно побивали сынов и дочерей Израилевых по стандартным обвинениям в отравлении воздуха или колодцев, то теперь на благие вести в страну необетованную, но обихоженную стали съезжаться представители самоизбранного народа со всей Европы. С точки зрения католического монаха-летописца то был факт, заслуживающий всяческого порицания и ошибочное решение, требующее оправдания пагубной страстью. На самом же деле то вполне мог быть продукт разумного расчета, пусть и недалекого, вызванного желанием заселить пустующие территории кем угодно – хоть немцами, хоть иноверцами. Если я прав в своем разумном расчете, то результат получился неожиданным – расцвет не земледелия, а торговли, наращивание не военных, а интеллектуальных мускулов. Если же не прав, то налицо успех сознательной государственной политики мирного развития страны. В эту менталку замечательно укладывается укладка дорог, строительство замков и монастырей, последовательные попытки договориться с соседями и открытие университета в стольном граде Кракове. Значительно хуже – захватнические походы и последующая аннексия Подолья, Галицкой и Владимирской Руси. Подводя черту, в дебетовой части баланса болталось товарное количество замороженных конфликтов, которые были обязаны растаять и стрельнуть в будущем. Как это ни покажется вам странным, самым важным достижением любвеобильного монарха, пожалуй, что оказалось вовсе не его градостроительство и не ратные подвиги, но отсутствие законнорожденного наследника мужеского пола…

Так, фон исторического полотна готов, самое время приступать к зарисовке главного героя сегодняшнего повествования – Литвы. Что это была за страна и, самое главное, кто ее населял? По мнению польских летописцев то были переселенцы древнеримских кровей. Эта уродливая на наш взгляд модель защищалась от нападок лингвистическими доспехами. Длугош обнаружил сходство тамошнего наречия с латынью, а Меховита узрел этимологическую цепочку Италия – Литалия. На самом же деле то, по всей видимости, был народ, родственный с уничтоженными рыцарями прусскими племенами. По крайней мере, близки их ментальные миры. Вплоть до описываемого времени литовцы, в особенности обитатели Жмуди-Самогитии, за редкими исключениями упрямо держались языческих верований. Не поддаваясь ни пламенным проповедям францисканских миссионеров, ни огню и мечу тевтонцев, отправляли культ Перкуна и прочих идолов в своих капищах в священных рощах. Схожими кажутся и прибалтийские пирамиды ценностей – повсюду за великую доблесть почитался вооруженный грабеж соседей. Милосердный Господь издалече не разбирает на ком креста нет, потому бывает благосклонен и к молитвам кромешных нехристей. И профессиональные бандюги по известным алгоритмам успешно терроризировали всю охристианившуюся округу, экспроприируя добро, угоняя скот, беззащитных женщин и детей, убивая способных на сопротивление мужчин. Впрочем, им был не чужд и своеобразный кодекс чести – так они могли клясться всеми богами, что будут хранить свое слово, и таковое обещание, выданное с размазанной по лицу вражеской кровью под страхом пролития собственной, считалось нерушимым. Тем разбойникам, что проживали на востоке, повезло больше западных – до них длинные руки Ордена дошли в последнюю очередь. А к этому времени тем удалось сколотить настоящую империю. Знаменитый Гедимин и его семь сыновей, в числе которых выделялся Ольгерд, десятикратно увеличили территорию Великого Княжества, хоть и представлявшую собой большей частью необитаемую пустошь. Забрали себе все, что после татарского нашествия плохо лежало, не имея приличных фортификаций, в том числе Киев. Да и детишкам матери городов русских досталось от свирепого языческого воинства. Троки и Вильно не без оснований претендовали на титул самодержцев всея Руси, успешно побивая Орду и неоднократно подступая к Москве.

Отчего же тогда решились на унию с ослабленной после смерти Казимира Великого Польшей?! Вот какую модель отрекламировал известный историк Роберт Ян Фрост: «Принятие [Литвой] католичества имело бы [для нее] два преимущества. В отличие от конвертации в ортодоксию с соответствующими рисками культурной ассимиляции, это позволило бы литвинам сохранить их особую идентичность внутри Великого Герцогства, в то же время одним ударом уничтожая оправдание [Тевтонского] Ордена в своих нападениях и гарантируя поддержку Польши, серьезной католической силы, имеющей хорошие связи с папством. Хотя конвертация, несомненно, усложнила бы отношения с русинскими территориями Литвы и с православными Гедиминовичами, для Ягайло уния имела перспективу усиления великокняжеской власти через использование хитроумных инструментов управления [государством], разработанных на латинском Западе. Словами Галецкого, Ягайло предпочел быть королем Польши, нежели вассалом Московии. Его заигрывание с Дмитрием [Донским], вероятно, было задумано для того, чтобы осуществить давление на поляков, пребывавших в извилистых перипетиях междуцарствия. Православное крещение не принесло бы на стол ничего из того, чего там ранее не было, тогда как приобретение короны укрепило бы позицию Ягайло внутри династии». Можем ли мы доверять этой красноречивой особе?!

Обратим прежде всего внимание на то, что выбор князя Ягайло сведен к дилемме католичество против ортодоксии. И в самом деле, молитвы Литвы, по крайней мере, ее значительной части, были уже давно направлены на ее разрешение. Элементарный здравый смысл ратовал за то, что оставаться язычниками далее нельзя. Еще древний Миндовг крестился по римскому обычаю, а Гедимин, ведя дипломатическую партию тонкими ходами, эпистолярно заигрывал с Папой Иоанном XXII-м. После же череды блестящих завоеваний абсолютное большинство подданных Великого Княжества, в том числе знатных и богатых, оказались православными. Русинский язык, по существу, служил не только lingua franca гигантского рейха, но и использовался для всех официальных и нотариальных документов. Потому и многие этнически литовские вельможи разделили веру населения своих новых уделов. Тем временем, Тевтонский Орден настырно устраивал все новые специальные военные операции, с немецкой планомерностью проводя политику Drang nach Osten, экспансии на Восток. Крещение обещало разрешить эту кровопролитную проблему. Однако, для этой цели годилось присоединение к любой христианской конфессии. Греки и все их наследники проходили по категории схизматиков, а не язычников, к тому же в те времена велись активные переговоры о воссоединении церквей. Да, крестоносцы нападали и на Византию, и на Русь, но без явного согласия на то апостольского престола. Итак, по чисто конфессиональному признаку не было очевидно, что Краков следует предпочесть Москве.

Решение Ягайло было не необходимым, а всего лишь бытьможным – вполне можно себе представить такой бы-мир, где молитвы Литвы проложили бы Гедиминовичам путь к шапке Мономаха. Но еще и оппортунистическим – синхроничным стечением обстоятельств сразу два соседних королевства одновременно пришли к смене правящей династии. В могучей богатой Венгрии от недавнего великолепия Анжуйского дома остались одни развалины в виде двух несовершеннолетних принцесс. Одна из них, младшенькая Ядвига, по смерти отца Людовика досталась после ряда приключенной хилой бедной Польше, обделенной любвеобильным, но легально бездетным Казимиром Великим. И призадумались тамошние магнаты со шляхтой – кого усадить на троне Пястов рядом с особой несовершенного пола? Австрийский эрцгерцог Вильгельм, с которым малышка была обручена, не казался им столь блестящей партией, как государь соседнего государства. Еще бы — превратить исконного врага в союзника, остановить грабительские набеги, выслужиться перед Папой конвертацией язычников, да еще в перспективе, глядишь, и жирные русинские земли под себя подгрести?! Далеко не столь заманчиво выглядело будущее с противоположной стороны. Корона, конечно, штука блестящая… Но опытный и осведомленный политик не мог не осознавать, что ему предлагают, по существу, выборную должность с весьма ограниченной сеймами властью, следовательно, его эвентуальным детям престол, мало того, что шаткий, еще и не гарантирован. Тем временем – как знать? – многочисленные воинственные родственники во время отлучки на волне недовольства принудительным крещением запросто могли бы лишить его законной патримонии.

Нам неведомо каким путем и чьими молитвами Ягайло пришел к своему решению. Однако, в каждом учебнике истории черным по белому написана красочная картина того, что получилось. На восточных окраинах матушки Европы внезапно образовалась, пусть еще не от можа до можа, но уже громадная Жечь Посполита. Самой обширностью своих территорий она была способна отразить враждебные происки, запечатать внутри себя в целости и безопасности эмбрион науки. И события не замедлили развиваться в соответствующем направлении. Для теологического образования вновь обращенных язычников срочно потребовались подготовленные миссионерские кадры. Потому воскрес, казалось, окончательно захиревший после отбытия Казимира в лучший мир Краковский университет. Несчастная замученная родовыми муками девочка, королева Ядвига, на смертном одре завещала для его развития свои капиталы. Отличный фон для фон-барона по имени Коперник!

Или все же чего-то на нем еще не хватало?! Как, скажите, в мутном болоте богословия отловить блистательные звезды?! Для этого потребовалось очередное обыкновенное чудо. Из разряда тех, что мы уже немало повидали – в Блоге Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Молитвы России? Рекомендуется прочитать статью…

Без фона нет фон-барона. Похождения Казимира Великого. Итальянское происхождение Литвы. Лучше быть королем Польши, нежели вассалом Московии. Как остановить Drang nach Osten? Корона – за и против. Матка для эмбриона науки запечатана. Череда обыкновенных чудес продолжается – в Блоге Георгия Борского.

№412. Королек с локоток

— Иисусе! Это еще что такое, Джованни?! Откуда взялась эта склизкая грязная яма на наших землях?! Она нарушает все монастырское благолепие! Кто позволил?!

— Виноваты, Преподобный Отец! Энто … по Вашему распоряжению строили новые кельи для братии. Туточки каменья подходящие нашли. Ну, и разворотили маленько…

— Ах, так это я, оказывается, во всем виноват?! Извольте всю эту мерзость немедленно — слышишь, не-мед-лен-но! — аккуратно заделать.

— Упаси, Господи! Разве этого … того самого… так можно?! Энто, конешно, не Вы, господин аббат! Энто мы! Мы, сирые, умишком своим хилым не домыслили. Тотчас же все зароем! Токмо … откель землицы-то взять, до гор-то далече?

— Пресвятые угодники! Ну, ты и болван! Сущая бестолочь! Ты что, не знаешь, где земля водится?! Вот здесь … и здесь … и здесь. Повсюду, куда не ступи.

— Извиняйте, падре, за дремучесть мою неученую! Энто оно… Так-то оно, конешно, так … Токмо … ведь вдругорядь яма получится?

— Боже мой, мне уж давно к мессе пора! Устал я от пререканий твоих, дур-р-рак! Если опять яма получится, выкопаете третью! А теперь пошел вон! И хватит языком трепать – за работу!

Я рассказал вышеприведенный бородатый уже в средние века анекдот в собственной современной обработке не только с целью позабавить почтеннейшую публику. Это иллюстрация довольно-таки банального философского наблюдения — фи! через замочную скважину — за комнатами мира, полными людей. Всякое Достижение – это Поражение, только в его молодые годы. Практически любая инновация, придуманная нами для повышения уровня жизни, влечет за собой ряд неприятных побочных эффектов, для устранения которых требуются другие усовершенствованные инновации. Чуть ли не каждое научное открытие, сделанное нами для улучшения понимания жизни, оставляет за собой ряд неприятных побочных феноменов, для объяснения которых требуются очередные уточняющие открытия. И это еще хорошо, если все эти ряды сходятся к какому-то разумному пределу, а коли наоборот?! Дело ведь может запросто кончиться условным климатическим кризисом или крахом главенствующей парадигмы. Тем самым крахом, что, по существу, расколотил все прекрасные витражи, созданные многотысячелетними усилиями кудесников античной и схоластической, астрологической и алхимической науки.

Возможно, Вам покажется забавным то, что и река ИМ в своем течении, похоже, что следует тому же с первого взгляда бестолковому алгоритму. Ментальные потоки со страшной силой пробивают себе новое русло, но, будучи преграждены непреодолимой дамбой догмы или иных обстоятельств, попросту бросают вырытую яму на произвол судьбы. Со временем ее заполняют до болотистого состояния песчаные отложения, происходящие из новой ямы, куда перенаправляются основные моделестроительные усилия. Так развернувшаяся в четырнадцатом веке Столетняя Война эффективно опустошила университеты Оксфорда и Парижа – былую кузницу талантов калибра Уильяма Оккама или Томаса Брадвардина, Жана Буридана или Николая Оремского. Прозябали в беспробудном средневековом сне и былые житницы Италии, ослабленной авиньонским пленением папства, а затем и расколотой Великой Западной Схизмой. Вся достойная внимания историков рыба, профессура и студенчество, уплыла из зацветших водоемов от них на восток и север – в имперские земли, то есть, в Германию, Австрию и в особенности в Злата Прагу, каковую выдающийся представитель Люксембургского королевского дома Карл превратил из захолустного городишки чуть ли не в центр Европы. Однако, забегая вперед, и этому роднику ученых было суждено выродиться в едва заметную лужу, будучи засыпанным осколками гуситско-утракистского взрыва. Посему наш путь сегодня лежит в еще дальше и в еще раньше – в перспективное для очередного паводка царство королька с локоток, расположенного на территории современной Польши.

Отчего я высказался столь расплывчато? Дело в том, что тогда, т.е. на гребне 13-го и 14-го веков, эта столь хорошо известная россиянам по-братски неприязненная славянская страна попросту не существовала. Выражаясь марксистскими терминами, затянувшийся период феодальной раздробленности превратил некогда великолепную, вышитую белым орлом мантию королевства Пястов в лоскутное одеяло княжеств, враждовавших друг с другом. Их, скорее, разъединял язык, разодранный на множество диалектов, уничтожаемый германскими и латинскими раковыми вкраплениями. Их раздирали на куски послаще соседи – литвины с востока, немцы с запада, чехи с юга, тевтонцы с севера. И по внешнему виду они мало отличались от усредненных иноземцев, разве что стриглись покороче. Пожалуй, что только территория роднила тогдашнее месиво с современным государством. Но и она стояла, скорее, в дебете, нежели в кредите итогового баланса. Словами Нормана Дэвиса: «Немногие сомневались в том, что география Польши – злодей ее истории. Заключенная в середине Северо-Европейской равнины, не имея естественных барьеров, чтобы отразить нападения более могучих соседей, Польша вела неравную битву за выживание против Германии и России. Польшу по различным оказиям описывали, как «оспариваемую невесту», обреченную вечно спасаться от конкурирующих объятий двух настойчивых женихов; или, еще грубее, как «дырку промеж двух стульев». К неудачному геополитическому положению обращаются, чтобы объяснить Разделы Речи Посполитой восемнадцатого столетия, сорванные восстания девятнадцатого и катастрофу Второй Республики в двадцатом. Рассказывают, что один польский офицер в Лондоне в 1940-м году, когда ему поведали о том, что Союзные Правительства не намерены бороться с Гитлером и Сталиным одновременно, заявил: «Тогда с географией будем воевать мы».

Собственно, ни малейших предпосылок к объединению Польши на историческом горизонте не наблюдалось. Подумаешь, раздробленность! Некоторые, и не самые последние на политической шахматной доске мира странные страны, слились в единую реку из мелких притоков только в 19-м столетии. Почему бы не последовать дурному примеру Священной Римской Империи, узаконившей Золотой Буллой свое славное нецентрализованное состояние?! Да и сам Владислав, собиратель земель польских, ничем особенным на фоне прочих князьков не выделялся. Не самый высокородный, по всей видимости низкорослый хиляк, не отличавшийся ни красотой, ни мудростью, ни святостью, отважный, но не особо удачливый в сражениях, разве мог он равняться с эпическими героями прошлого калибра Болеслава Храброго?! Да, он мог торжественно сжимать в своей длани легендарный меч Щербец, но о том, чтобы зазубрить его о Золотые Ворота Киева, не могло идти и речи. Куда там! Его биография была вполне типичной для искателя княжеских уделов того периода. Волны судьбы то возносили этого человека на те или иные престольчики, то смывали от них прочь в кромешное историческое небытие. В какой-то момент ему удалось острыми локотками отпихнуть конкурентов от нескольких небольших кормушек – настолько, что он мог, хоть и на шатких основаниях, напыщенно величать себя государем краковским, сандомирским, серадзким, ленчицким и куявским. Мало того, претендовать еще и на Польшу Великую. Однако, это последнее владение у него оспаривал могучий король Богемии Иоганн Люксембургский. Потому и наш хороший знакомый Папа Иоанн XXII-й, к которому раздухарившийся малый обратился за разрешением на коронацию, в своем письме не решился упомянуть этот титул среди всех прочих. Образование на восточных пределах государства, плясавшего под Авиньонскую дудку, было для хитроумного понтифика, враждовавшего с Людовиком Баварским, предприятием политически выгодным. Но не мог же он через это войти в прямой конфликт с одним из влиятельнейших семейств Европы! Потому и его решение на поданную суплику было елейно двусмысленным. Выражая многими словами общее благоволение задуманному предприятию, он резко затормозил в одном шаге от его непосредственной поддержки…

Остановило это краковских панов?! Разве что на один сеймик. Снарядили они очередную делегацию в апостольскую столицу?! Нет, спешно назначили великое торжество на неделю св. Фабиана и Себастьяна. Веселился и ликовал весь народ. Тот самый народ, что за три предыдущих года жесточайшего голода повадился пожирать трупы своих собственных детей. Тот самый народ, что проживал в одной из самых бедных и малонаселенных стран Европы. Тот самый народ, что в одночасье превратился в подданных воскрешенного государства, в поляков с соответствующим этому гордому названию гонором. Да, теперь у людей был повод питать своей верой надежду на лучшее, безопасное будущее. Но в состоянии ли был исполнить их чаяния свеже-помазанный на царствие монарх?! Заявить о намерении встать с колен значительно легче, нежели осуществить этот замысел на самом деле. Литвины с востока продолжали в грабительских рейдах выдирать куски послаще из самого нутра обескровленной страны. Немцы с запада точили зубы на Поморье с его богатыми ганзейскими городами. Чехи с юга под предводительством Иоганна Люксембургского оттяпали себе жирную Силезию. Ну, а тевтонцы с севера и вовсе вытворяли форменный беспредел. Политически близорукий Конрад Мазовецкий, дед Владислава Локотка, когда-то пустил этого волка в свой огород в надежде избавиться с рыцарской помощью от сорняков язычников, обильно произраставших на берегах Балтики. А теперь Орден, огнем и мечом исполнив возложенную на него задачу, не остановился на этом и перерезал чуть ли не всю хозяйскую скотину – последними жертвами неприкрытой агрессии стали волости куявская и добжинская. И попробуй его теперь выгнать, с финансами, заунывно поющими романсы, и ополчением, хронически трубящим отбой!

Так что новорожденное королевство получилось слабеньким и болезненным, с худенькими хиленькими локотками. Не жилец – гласил суровый, но справедливый средневековый приговор. Да и современный геополитический диагноз был бы столь же неутешительным. И если ребенок не только не сдох, но вырос, окреп, а затем дал здоровое потомство, то причины этого чуда, пожалуй, что следует искать не на бренной польской земле, а в загадочном мире моделей. Там река ИМ, запруженная дамбами догм и войн на Западе, спешным образом, погрязнув в грязи и неурядицах, рыла новый котлован на Востоке. Пройдет не так уж много времени, всего лишь столетие-другое, и он будет залит прочным фундаментом для строительства запасного космодрома науки.

— Отлично, Джованни, поработали во славу Божию! Хоть трава расти! Но где же братия?!

— Господь миловал, потрафили! Все учинили, как следовало, Преподобный Отец! А братия… энто … того самого… по Вашему распоряжению … языком более не мелет.

— А, вижу! Во-о-он там кто-то копошится. Пойдем-ка туда, посмотрим, чем занимаются.

— Господин аббат, помилосердствуйте, энто никак … не можно! К той, третьей яме, мы через недельку, ежели хотите, пойдем, а нынче никак… Еще не закопали…

Так и не сложилась у короля Владислава могучая Польша. Локоток короток! К счастью, на нем не закончилась длинная череда Пястов. Или к несчастью?! Геополитическая ниша углубляется – прямо на глазах у Блога Георгия Борского.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.

Ответьте на пару вопросов
Какой королек нужен России? Рекомендуется прочитать статью…

Бородатый средневековый анекдот. Достижение – Поражение в молодости. Река ИМ течет по странному алгоритму. Великолепная мантия Пястов разодрана на лоскутное одеяло. Собиратель земель польских. Заявить о намерении встать с колен легче, нежели осуществить замысел. Причины чуда обнаружены в мире моделей. Геополитическая ниша углубляется – на глазах у Блога Георгия Борского.
Top