№33 Credo ergo sum

Если Вы пристальнее взглянете на предложенную мной в прошлой статье пси-модель познания (когнитивной деятельности ученого), то станет ясно, что вера в ней, возможно, более важна, чем собственно размышления. Если бы с ней был знаком Рене Декарт, он возможно бы принял именно веру за основное доказательство существования человека вместо своего cogito. Ну а сегодня мы при помощи модели акробатов построим модель моделей Аристотеля похожим образом, как мы это уже сделали с моделями Платона. Однако теперь мы постараемся использовать пси-модель для поиска ответа на вопрос «почему» у Аристотеля получались именно такие модели.

Что характеризует модели Аристотеля:

1) Прежде всего он прочно стоит на земле. В качестве основных фактов, на которых он строит свои теории, принимается только твердая эмпирика, типа конституций государств или данных диссекции животных. Его совершенно не интересуют психические феномены. Мы договорились это отображать при помощи акробата мужского пола.

2) Начальную фазу – простенькую классификацию и объяснения на пальцах – он претендует, что строит при помощи логики, однако мы сильно подозреваем коммуникацию, описанную пси-моделью.

3) Тоже самое можно сказать и про каузальную фазу.

4) А вот дальше – конструктивная и финальные фазы (последняя в отличие от Платона) его совершенно не интересуют.
Вот какая получается модель:

Что же общего у этой модели с «акробатами» Платона? Бросается в глаза незаполненность зрительного зала. Наука античности – занятие для избранных. Еще не сформировались насущные экономические, военные или медицинские потребности в ее достижениях, общество еще не ценит ее по достоинству. Усредненный образовательный уровень крайне низок. Для научной деятельности требуется развитая модельная база, а ее просто почти ни у кого нет. Моральный уровень не менее низок. А без него никуда — только единицы могут дозреть до того, чтобы посылать релевантные запросы типа «я хочу знать», вместо «как насолить соседу?». А многие вообще барахтаются на пороге выживания – там до умных вопросов дело вообще не доходит – прокормиться бы. Да, Аристотель подобно Платоновской Академии создал Лицей для выращивания молодых специалистов. Однако и его спорт – это элитное занятие для избранных, и его модели сложны для понимания и далеки от чаяний пролетариата.

Что его отличает – фокус на эмпирику (против акцента на психические феномены у Платона) и глубокое презрение к математике. Интересно отметить, что Аристотеля мало интересуют пограничные (странные) факты, именно поэтому мы поставили нижнего акробата прочно на обе ступни.

Что удивляет – прежде всего широкий размах (Аристотель осветил своим интеллектом практически все существовавшие до него области научного знания и добавил свои собственные) и регулярные промахи. Античная наука весьма характерна комбинацией гениальных догадок с детскими ошибками. Но у Аристотеля практически все его модели высосаны из пальца и банально неверны, его хваленая последовательность – в последовательности ошибок. Типично перерасширение моделей, которые он черпает прежде всего в животном мире. Некоторые теории вызывают особое недоумение – скажем, Аристотелевская динамика, ведь проверить их было совсем не сложно. Случайно ли это? Я высказал свое мнение, что это было строго закономерно и даже предположил, как именно мог проистекать его диалог с Бессловесным Гуглом.

Повторюсь – Аристотель был прежде всего характерен тем, что критиковал предшественников и жаждал оригинальности. Кажется это был Бертран Рассел, кто первым предложил классифицировать философов по направленности их желаний – к знаниям, счастью или действию. По всей видимости, его модель можно распространить и на желания простых смертных, не только ученых. И размерность этого пространства значительно выше той, что обнаружил Рассел. Можно себе, например, легко представить проекцию на ось добра и зла. У Аристотеля же максимальная координата вектора желаний — слава людская. Он заблаговременно застолбил себе место в Пантеоне науки, и в этих целях ему вполне достаточно было наукообразия. Отсюда глубокомысленные рассуждения о субстанциях, сущностях и атрибутах. С точки зрения позитивистов с тем же эффектом можно было мычать или молчать – смысла в этих высказываниях никакого нет. По той же причине ему не были интересны конструктивная и финальные фазы развития моделей. Зачем? И так схавают. У него не было никакого стимула уточнять или проверять свои модели.

Не может такого быть, чтобы он вообще не получал на рассмотрение разумных идей. Проблема Аристотеля в том, что они не проходили его эстетический и ментальный отбор (вспомните пси-модель) – он их отвергал. Отвергал, скорее всего, все по той же причине желания оригинальности. В его модели действительности он стоял на постаменте, а остальной аудитории милостиво разрешал собой восхищаться. Похоже, что он даже своего ученика Александра Македонского, завоевавшего весь мир, ни во что не ставил, несмотря на финансовую поддержку с его стороны. Ведь он его никак и нигде не упомянул в своих трудах.

Описанный им (в его книгах по этике) идеал человека – типичный мещанин разлива эпохи Просвещения (европейский век восемнадцатый) или российского девятнаднадцатого века. Аристотель проповедует золотую середину – ни нашим, ни Вашим, посредственность, фикус на подоконнике, оборочки на занавесках и самовар с Машей. Он же — идеолог рабства для варваров. Аристотель был бы доволен и современным обществом с его культом потребления. Но сам он (как и многие другие философы после него) не желал жить в соответствии со своим идеалом. Может быть, общий серый фон был ему нужен для того, чтобы на нем лучше выделяться?

Позади суета сует и всяческая суета. Вот и Аристотель покинул подиум истории, и на нем завершилось то, что потом назвали расцветом древнегреческой философии. Впереди в эпохе античности еще много великих и даже гениальных ученых, но это уже старение, увядание и в финале неизбежная смерть. Но и близится рождение новой, христианской науки. Да-да, не удивляйтесь, ведь по нашему определению любая деятельность, создающая новые модели, попадает под определение научной. Тем временем на опустевшей красивой трубе стали появляться загадочные надписи…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.