№78 Евангелие евангелию рознь

И снова в блогосфере Георгий Борский с очередной статьей в цикле истории моделей, и сегодня мы продолжим знакомиться с проблемами историков при изучении раннего христианства. Помимо упоминавшегося ранее горя от богатства (огромного количества рукописей с различными вариантами текстов), стоит упомянуть два других феномена, характерных для рассматриваемого нами периода. Это прежде всего так называемые апокрифы и псевдоэпиграфия. Разберем их по очереди.

В буквальном переводе с греческого «апокриф» означает «спрятан». В то, что мы сейчас называем Новым Заветом, попало двадцать семь книг. Долгое время у христиан не существовало понятия «канона», и первым сортировкой Писаний на кошерные и прочие занялся мыслитель второго века нашей эры по имени Маркион. Большим героем этого ересиарха (правда в его время исход борьбы за ортодоксию еще не был определен, так что таковым его объявили много позже) был апостол Павел, поэтому основу коллекции составили именно его послания. К ним Маркион добавил изрядно отредактированное в соответствии с его кредо евангелие от Луки. Идею формирования канона подхватили будущие православные, хотя долгое время не было консенсуса на тему того, какие именно сочинения туда включать и какие нет. Первым список книг, соответствующий современному набору, составил в четвертом веке нашей эры большой герой борьбы с арианством св. Афанасий Великий. Ну, а все остальное подлежало спрятать, т.е. изъять и сжечь, дабы не растлевать подрастающее.

На каком же основании был составлен список разрешенной к употреблению литературы? Вообще-то, из самых лучших побуждений — люди пытались отсортировать зерна от плевел. Прежде всего отсеивались сочинения, пропагандировавшие вражеские теологические взгляды. Однако в древности пытались и провести работу, схожую с той, которой занимаются современные библеисты, стараясь обнаружить те сочинения, которым верилось с трудом. Победившая в результате конфессия достаточно эффективно исполнила задачу прополки, и до самого последнего времени мы были знакомы с многими запрещенными ею произведениями исключительно по цитатам из оных в произведениях ортодоксов, боровшихся с инакомыслием (например «Против ересей» Иренея Лионского). Но, как известно, апокрифы не горят — ряд археологических находок двадцатого века, и прежде всего библиотека Наг Хаммади дали нам в руки новые возможности. Для полноты картины — среди вновь обретенных сочинений мало книг, которые могут нам сказать нечто новое об историческом Иисусе. По мнению большинства историков, за малым исключением (например им, возможно, является евангелие от Фомы), эти произведения написаны значительно позднее канонических книг и содержат совершенно фантастические вымыслы. Тем не менее, в целях изучения спектра верований эпохи раннего христианства они могут пригодиться для нашей истории моделей.

Многие из новозаветных апокрифов (а их десятки) выдавались за произведения великих героев древности – апостолов или других популярных персонажей. Это и называется псевдоэпиграфия (фальшивая подпись) — явление, широко распространенное в античном мире еще задолго до возникновения христианства. Вообще-то, этот термин — всего лишь эвфемизм для элементарного подлога. Как-то знаменитый Гален, прогуливаясь по рынку, обнаружил «свою» новую книгу. Он так возмутился попыткой подзаработать на своем имени, что написал целое руководство о том, как отличить подделки от подлинников. Однако далеко не всегда мотивацией людей, производивших это жульничество, был обман в корыстных целях. Скажем, существование множества книг, подписанных именами Пифагора или Гиппократа, скорее всего, объясняется всего лишь повышенным уважением к легендарным Учителям. Однако в среде, где распространялись верования, где кипели страсти и анафематствовали еретиков, основным идейным оружием было обращение к священному авторитету. Проще всего это было сделать посредством всем известного имени под собственным сочинением. Именно таким образом появились на свет Божий евангелия от Петра, Филиппа и Фомы, деяния Петра, Павла и Иоанна, переписка апостола Павла с Сенекой, многочисленные апокалипсисы и т.д.

Однако, как доказывают библеисты, и в канонический стан предательски проникли подделки. Например, большинство ученых не оспаривает авторство всего лишь семи посланий (из четырнадцати) апостола Павла, т.е. только они с высокой вероятностью написаны им самим. Для поставленной нами цели конструирования модели исторического Иисуса особенно важны четыре евангелия (поскольку в исторически более ранних посланиях апостола Павла никаких сведений об Иисусе почти нет), но и с ними не все в порядке. Это хоть и не псевдоэпиграфия, но анонимные произведения, поскольку нигде в их тексте нет имен авторов. Названия «от Марка», «от Матфея», «от Луки» и «от Иоанна» они получили намного позже, в конце второго века (мы их впервые находим в сочинениях того же Иренея).

Наивно предполагать, что на протяжении целого столетия традиция свято хранила имена настоящих авторов. Для начала церкви в том смысле, как это понимаем мы, с жесткой иерархической структурой, еще не существовало, отдельные общины плохо взаимодействовали друг с другом. Из сохранившихся письменных свидетельств Папий Иерапольский (цитируемый первым историком победившего христианства Евсевием) упоминал о двух известных ему сочинениях – от Марка и от Матфея. Однако информация о них, которую он при этом привел, говорит о том, что имелись в виду совершенно другие книги. Например, он утверждал, что Марк не записал воспоминания Петра по порядку, но наше «евангелие от Марка» имеет четкую хронологическую и композиционную структуру. А по поводу евангелия от Матфея Папий отметил, что оно было написано на еврейском языке. Нет никакого сомнения, что «наш Матфей» был изначально сочинен на греческом.

Однако проблема даже не в этом. Какое в принципе имеет значение, как именно именовать наши тексты? Значительно важнее понимать, что миф о том, что Иоанн и Матфей были апостолами, а Марк с Лукой, соответственно, соратниками Петра и Павла, не подтверждается историческими свидетельствами. Сложно представить себе, что говорящие на арамейском необразованные рыбаки поступили на старости лет в академию и овладели греческим на уровне лучших носителей языка. А объяснить очевидные огрехи «очевидцев» в понимании устройства жизни древней Иудеи и вовсе практически невозможно. Простой пример — Иисус не мог выгнать из Храма всех торговцев и менял и не позволять «чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь» (Мк. 11:16 + остальные евангелисты). Для начала, это было огромное помещение, работенка для целой команды борцов с коррупцией. Помимо этого, если бы подобное событие на самом деле произошло, то остановилась бы вся пасхальная машина жертвоприношений. Евреи приезжали в Иерусалим на праздники издалека, им не с руки было тащить с собой пасхального агнца или голубей. Они их покупали на месте. Помимо этого, там же они меняли собственные дензнаки на внутреннюю валюту Храма (без изображений). Другой гротескный пример – евангелие от Матфея 21:7. Идея автора была свести повествование к пророчеству Захарии о том, что мессия должен въехать в Иерусалим на ослице (9:9). В изначальном стихе использовался популярный в древнееврейской поэзии прием повторения, в правильном переводе что-то типа «на ослице, на ослице молодой». Матфей однако понял его буквально и водрузил Иисуса поверх и ослицы, и осленка одновременно.

Ни для кого не секрет, что четыре евангелия во многом отличаются друг от друга, а во многом похожи. Прошли столетия с тех пор, как ученые впервые заметили то, что Марк, Матфей и Лука имеют ряд идентичных пассажей, приведенных в том же порядке и даже с теми же словами. За такую особенность эти три автора получили название синоптиков (смотрящих вместе). Объяснить ее удалось логическим сопоставлением текстов, который показал, что и Матфей, и Лука, когда писали свои сочинения, имели перед собой евангелие от Марка. Популярно заблуждение о том, что евангелисты в своих историях дополняли друг друга. При этом многие верующие в своих моделях соединяют разные сочинения в единый рассказ, скажем в истории Рождества маги Матфея у них соседствуют с пастухами Луки. Эта гипотеза однако не выдерживает никакой критики по той простой причине, что в ряде эпизодов Матфей логически противоречит Луке. Например, Матфей отправляет новорожденного Иисуса в Египет для спасения от злого Ирода (2:14). Ему это нужно было для произведения аллюзии Иисус = новый Моисей. Луке же непременно потребовалось по прошествии восьми дней принести новорожденного «в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (2:22), а после этой сцены немедленно домой: «И когда они совершили всё по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет» (2:39). У Луки вообще была слабость к Иерусалиму, его акцент – централизация и единая апостольская линия, восходящая к Иисусу. Итак, Лука не был знаком с творчеством Матфея и наоборот.

Иоанн же вообще стоит особняком против всех синоптиков. Это самое теологически насыщенное произведение, которому по сей причине меньше всего доверия. Чтобы показать его логическую несовместимость с первыми тремя евангелиями, достаточно упомянуть проблему с датой распятия. По версии Иоанна она происходила в пятницу, за день до еврейской пасхи (т.е. 14-го Нисана) (19:31). Три остальных евангелиста полагали, что дело было тоже в пятницу, но 15-го Нисана (в самый день пасхи), поскольку непосредственно перед этим была Тайная Вечеря, где был съеден пасхальный агнец (например Мк.14:12). Перенос даты пасхи Иоанн совершил намеренно, поскольку имел целью произвести намек на то, что сам Иисус был пасхальным агнцем (1:36), понесшим на себе грехи мира. Следовательно, распятие должно было происходить синхронно с процедурой заклания в Храме. Может показаться, что мы обсуждаем мелкие детали, но в них отнюдь не диавол, а простая истина о том, как именно создавались евангелия…

Сегодня мы галопом пробежались по евангелистам, а на следующий раз в том же темпе изучим реестр остальных первоисточников (в том числе вовне христианства), по которым постараемся восстановить пусть не обстоятельства жизни самого Иисуса, но построить модель исторического фона, на котором разворачивались столь судьбоносные для всего мира события. Оставайтесь с Вашим Богом и нашим блогом…

Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.