№384. Вредная модель

Некоторые модели злокозненно налагают жестокие ограничения на размножение себе подобных. Делают они это, мастеря для власть предержащих алгоритм, с выхода которого снимается аксиологическая оценка ближних своих. Если оная оказывается ниже еретического порога, то следуют карательные меры. Как минимум, это планомерный разгром рейтинга, после коего полка желающих флиртовать с опозоренной особой сильно убывает. Как максимум, это аборт — оперативное вмешательство, хирургическая ампутация зараженных неугодной идеей членов общества, дабы те не распространяли заразу далее. Хуже того, те же вредные менталки, с другой стороны, всячески поощряют приплод, но в строго определенном бестолковом меметическом направлении. Так, в далекие времена моей юности, когда социализм развился до регулярных полетов в космос и колбасы по талонам, нельзя было высказываться против руководящей роли компартии или за прекращение пролетарской помощи братскому афганскому народу. Зато повсеместно приветствовались сочинения, прославлявшие диалектическое единство и борьбу противоположностей или обнажающие зияющие раны загнивающего капитализма. Каждому верующему в меру очевидно, что и в российской современности балом правят подобные существа, разве что их гранд-нарративы несколько мутировали. Стоит ли тогда удивляться тому, что в католической Европе в далекие темные века на свет Божий повылазило такое же змеиное отродье?! Они безжалостно жалили своими раздвоенными ядовитыми языками костров Святой Инквизиции всех тех, кто отличался неортодоксальной трактовкой вопросов веры. И милостиво разрешали подсюсюкивать себе всем тем, кто присоединялся к их божественно прекрасному шипению…

Так говорил Блаженный Августин: «Даже те [люди] намного более приемлемы, что твердят о судьбоносном влиянии звезд, чем те, кто отрицают [возможность] знания будущих событий. Ибо признавать, что Всевышний существует, и в то же время отрицать, что Он является Всеведущим по отношению к будущему, суть самая очевиднейшая глупость… Тот, кто не обладает знанием будущего, не является Богом. Посему наша воля имеет в точности столько власти, сколько даровал ей Господь и сколько предназначил, что должна иметь; и посему какую бы власть она не имела, она имеет ее в самых четких пределах; и что бы она не совершала, она совершенно точно должна была это совершить, поскольку Тот, чье Всеведение безошибочно, знал заранее, что у нее достанет на это сил и что она это сделает. Поэтому, если я бы должен был хоть что-либо назвать судьбой, то, скорее, сказал бы, что судьба слабее воли, каковая имеет ее в своей власти, чем то, что свобода нашей воли исключена тем порядком причин, который, необычным применением слова свойственного им самим, стоики называют Судьбой». Беда была не только в том, что общепринятый главный теоретик католической партии тем самым обрек ряд весьма перспективных моделей на прозябание в глупейшей луже с нулевым рейтингом. Помимо того, он взвалил на плечи многих грядущих поколений теологов тяжелейшую ношу и неблагодарную задачу разруливать очевиднейший логический раздор Божественного Всеведения со свободной волей. Сам-то он ограничился заливанием пламени разгорающегося конфликта водицей риторических рулад. Вдохновенный Боэций, будучи осужденным на жестокую смерть, мидрашил-мидрашил старую проблему, ан так и не размидрашил. Фома Аквинский, будучи обреченным на святую жизнь, сочинял-сочинял новую сказку, да так и не сочинил. Дунс Скотус, будучи избранным в лидеры францисканцев, бился-бился над тончайшими distinctionibus-отличиями, но так их и не разбил. И вот тут-то на авансцене истории… нет, не мышка с ловким хвостиком появилась, а всего лишь Doctor Magnus, мыслитель по имени Petrus Aureoli или Петр Ауреоли – герой нашего сегодняшнего времени.

Чем же не устроили дипломированного парижского богослова многочисленные готовые решения общепризнанных авторитетов?! То не был скандалист, подобно сонному Иоанну из предыдущей статьи. Более того, весьма вероятно, что он, земляк Папы каорец, обласканный им деньгами и чинами, стал бы законопослушным штрейкбрехером в намечавшемся бунте миноритов против Святого Престола, кабы не отдал душу Господу до издания печально знаменитой буллы Quia nonnunquam. Нет! Скорее всего, он просто испытывал нечто похожее на чувства слепого кота Базилио, всматривающегося в лоснящееся в предвкушении поживы лицо лисы Алисы. Эта модель его обманула! Запутала! А запутаться было немудрено. Блаженный Карабас-Августин подарил глупеньким Буратино первый золотой тезис, выпихнув Всевышнего за пределы шкалы времени, вдаль от поганого подлунного мира генерации и коррупции. Его Бог узревал все сразу, и прошлое, и будущее «одним вечным, неизменяемым и непостижимым видением». Другими словами, события не проходили мимо Него, подобно тому, как это происходит с простыми смертными, но представлялись ему единым целым «безвременным настоящим». Наличие этого удивительного свойства у Вседержителя он объяснял особенностями Его божественной натуры. Но как же быть со свободой воли, разве она не превращается при этом из реальной способности живых существ творить будущее в виртуальную, в банальный самообман?! Боэций, ощутив подвох, добавил в ментальную копилку универсально спасительное соображение о том, что человеческое соображение беспомощно, т.е. пути Господни неисповедимы, и каким-то хитрым образом Он все-таки может обладать знанием не только необходимого, а и бытьможного грядущего. Ансельм Кентерберийский и Петр Ломбардский пытались произвести существенный вклад в общий клад, но лишь сгустили вербальный туман над страной умников-схоластов. Свой христианский теологический долг пятым номером честно пытался исполнить Фома Аквинский. Он обратил внимание аудитории на отличие между непосредственными и удаленными причинами. Так, растущее дерево непосредственно зависит от собственной «генерационной мощи», но удаленно еще и от солнечного света. Первую можно подавить или ограничить, она бытьможна, а вот последняя необходима. Бог – все равно что центр, вокруг которого по окружности течет время. Он словно наблюдает за дорогой, по которой плетутся, влекомые могучими порывами времени, люди, с удаленного красивого холма, не принимая в этом участия, не вмешиваясь и не управляя процессом.

Мы потихоньку добрались до эпохи, описанной на страницах нашего романа, и, хотя философская позиция Джио не была зарегистрирована в анналах истории, многие его знакомые ломали копья на том же интеллектуальном ристалище. Так, Дурандус из Сен-Пурсена, следуя учению другого видного анти-томиста Иакова из Метца, подверг модель своего именитого предшественника сокрушительной критике. Возьмем непосредственные причины некоего бытьможного события, то бишь такого, которое можно подавить или ограничить. Но ведь все эти причины тоже можно знать, и вся их совокупность определит в точности то, что случится. Следовательно, отрицая наличие подобного знания у Всевышнего, мы нечестиво подавляем или ограничиваем Его Всеведение. Кто же вступился за честь обиженного главного теоретика доминиканской партии?! Внимательным читателям нетрудно догадаться, что то был еще один персонаж Post Omnia — Гервей Наталис. И победа, как мы знаем, была на его стороне – вредная модель издала ряд нормативных документов запретительного характера и постепенно задушила голоса меньшевиков. Что же в это время происходило в стане могучей францисканской оппозиции?! Там было, пожалуй, еще побольше теологов, и с большим запасов самым влиятельным из них на пороге 14-го столетия стал Дунс Скотус. Мог ли он не поправить ошибки возлюбленного брата Фомы?! По его мнению, ничто не существовало в вечности, помимо многочисленных ‘сейчас’. Геометрическая аналогия Аквината с окружностью не работала, поскольку в любой данный момент времени наличествовала лишь одна бегущая по ней точка, а не их совокупность. Совершенной ахинеей являлось и деление причин на непосредственные и удаленные. Бог, как необходимая первопричина, определял всю цепочку дальнейших каузальных связей, следовательно, являлся первоисточником всех бытьможностей.

Нет бытьможностей, негде и свободной воле проявиться. Неудовлетворение всеми вышеперечисленными моделями, скорее всего, и обусловило решение Петра Ауреола в очередной раз попробовать затащить на гору ортодоксии ее краеугольный теологический камень. Он не был готов рискнуть стать диссидентом-еретиком и послушно вторил Августиновой вредной мантре-аксиоме – Всеведение суть общепринятая «концепция разума», строго необходимая для Божественного совершенства, свойство Его натуры. А вот со старшим товарищем по партии, Дунсом Скотом, он как раз не согласился, его Господь вообще не творил бытьможностей, из Божественной неизменности следовала необходимость последствий Его волеизъявления. Он попросту перечислил все, что Всевышний знает: «quidditates-чтотности, т.е. эссенции всех вещей, их текущее состояние существования, будущее естественно-природных явлений, таких как дождь или ветер, будущее проявлений свободной воли, таких как повадки людей, их добродетели и грехи, необходимые свойства вещей, такие как «треугольник имеет три стороны», бытьможные свойства вещей, такие как «Сократ сидит», наконец, временную последовательность событий, например, «Цезарь уже был» или «Антихриста еще не было». В отличие от нас или Гугла, Бог обладает всей этой гигантской кучей когнитивного мусора, не меняясь, однако, при этом «неудаленно и абстрактно» одновременно. В этом последнем, риторически хитрющем обороте, «красноречивый доктор» и вознамерился спрятать возможность мирного сосуществования Всеведения со свободной волей. Прошлое и будущее только кажутся далекими друг от друга, по сравнению же с вечностью они на равных правах. Абстрагируясь от «раньше» и «позже», Бог, подобно базе данных всевозможных моделей, обладает знанием, выражаемым в схожести с бытьможными состояниями мира. Это знание ввиду его «неудаленности» не предшествует грядущему и, тем самым, не мешает проявлению свободной воли.

Ой ли?! Петр Ауреол, ловко лавируя между Сциллой томизма и Харибдой скотизма, сотворил свою более-менее оригинальную модель. Но привела ли она корабль его богословия в благословенную гавань Истины?! Увы, его могучие интеллектуальные усилия привели все к тому же пустому результату. Пускай знание бытьможностей Всевышним не предшествует их осуществлению. Пускай ему удалось абстрагироваться от «раньше» и «позже», сохранив интимную близость Божественных познаний с каждым мгновением. Пускай даже Господь нисколько каузально не виноват в тех прегрешениях, которые мы совершаем. Тем не менее, из самого наличия и предполагаемой истинности этой информации, хоть и лишенной ярлыка времени, следует, что никакое грядущее нам, сотворенным из праха земного, своей свободной волей сотворить не дано. И мы, хотим того или нет, обречены болтаться в цепких клешнях судьбы, испытывая лишь обманчивое виртуальное ощущение способности повлиять на ход событий. И все же, Сизифов труд видного францисканского богослова не пропал зря. С каждой новой неудачной попыткой втащить краеугольный камень христианской теологии на гору ортодоксии становилось все более очевидным, что модель, заставляющая своих поклонников схоластических мыслителей это раз за разом делать, насквозь залгалась и попросту вредничает.

Сонные модели у нас в гостях были, со вредными мы тоже сегодня повстречались. Не пора ли нам свести знакомство с более приятными, а самое главное, ментально полезными и плодовитыми дамами?! Прекрасное недалеко – в Блоге Георгия Борского.

❓Домашнее задание: В статье упомянуты некоторые теологи, принявшие участие в размидрашивании проблемы Божественного Всеведения. Однако, далеко не все. Пополните список.

📌Примечание: Модели, предложенные в целях концептуализации исторических событий и оценки деятельности исторических личностей, являются интеллектуальной собственностью автора и могут отличаться от общепринятой трактовки.