Глава X. Самый Божий суд в мире

Июнь 1282-го года от Рождества Христова. Благословенная пора — начало сицилийского лета, когда днем уже жарко, но еще не сжигает, а ночью еще не тепло, но уже и не мерзнешь. Эта благодать — от Всевышнего со сфер небесных, а вот на бренной земле пожар раздора среди человеков — в самом разгаре. Как обычно, никуда не спешит Карл Анжуйский, постепенно смыкая железные пальцы армейской блокады на горле Мессинского пролива. Францисканский монах Бартоломео, посланный лазутчиком во вражеский лагерь, приносит в город тревожные вести. Великолепно вооруженные непобедимые франкские рыцари под командованием благородных графов Пьера Алансонского и Роберта Артуа, присоединились к неаполитанским легионам. Подтянулись и регулярные войска – провансальские полки, снятые с Арльского фронта. Пришли воевать с неистребимыми гибеллинами гвельфы из Флоренции. Недавно сожженный флот воскрес, словно птица Феникс, в былом великолепии и могуществе – на папское золото закуплены наемники и галеры в Венеции, Пизе и Генуе. Может быть, лучше сразу прийти с повинной, перековать мечи на орала?! Для обсуждения условий безусловной сдачи Мартин IV-й назначает легатом на остров своего опытнейшего советника кардинала Джерардо из Пармы. Дабы помочь тому в переговорах свергнутый, но все еще законный король издает указ – в случае немедленного прекращения сопротивления его слугам будет впредь строжайше запрещено применять военную силу, реквизировать у населения землю, отбирать скарб, скот или лодки без предварительной оплаты по договоренности, арестовывать людей без надлежащих на то оснований, суда и следствия, вымогать подарки за свое покровительство. Вся же расплата, каковую он требует за пролитую кровь своих соотечественников – выдать ему немногих зачинщиков, а уж всем остальным выйдет полная амнистия…

А что же Педро Арагонский?! И он тоже ведет свою партию вкрадчивыми хитроумными ходами. В Сицилию его вообще-то никто еще не приглашал, а он не хочет прослыть откровенным наглым агрессором. К тому же, он не желает без строгой необходимости портить отношения ни с апостольским престолом, ни с могущественным северным соседом – Францией. И посему его корабли отправляются из бухты Фангос в путь якобы с богоугодной целью – к берегам Алжира, в крестовый поход на сарацинов Туниса. И потому же его посланник спешит в Орвието, дабы получить там благословение Его Святейшества. Но кого он хотел обмануть?! Уж слишком нерешительно и медленно продвигается его флотилия на восток. Уж слишком ненужной кажется остановка для пополнения еще нетронутых запасов продовольствия в эмирате Менорка. Уж слишком мелкомасштабны те стычки, кои он малыми силами ведет в Колло. За это время он лишился единственного потенциального союзника – разоблачен и казнен правитель Константины, готовый было обратиться в христианство. За это время он обрел многочисленных реальных врагов, убежденных в коварстве его политических замыслов. Но за это же время продолжали бурно развиваться и события в Мессине. Ситуация там быстро скатывалась на круги такого ада, войдя в который люди оставляли всякую надежду на мирный исход противостояния со своим прежним владыкой — Анжуйским дьяволом.

Маленькая женушка даже своим интересным положением не смогла удержать Никколо в скуке большого дома или хотя бы поблизости от него. Причиной тому, конечно же, были прежде всего его рыцарское воспитание и таинственное видение в монастыре Фоссанова. Да и вообще — почто голову морочить, когда руки чешутся — драться надо! И избранник Божий смело отправился навстречу вечной славе в открытое море великих опасностей, сорвавшись с якоря суеты житейских мелочей. Это он и его команда, добравшись до стольного града, помогли раздуть тлеющие угли народного возмущения. Это он и его ватага арестовали и заключили в казематы изменников — семейство Рисо. И это под его началом дружинники теперь патрулировали окрестные берега, опасаясь неприятельского десанта. И первая попытка врагов высадиться у местечка Милаццо завершилась для них полным разгромом. Не ожидая встретить сопротивление, они были безжалостно смяты и смыты все прощающей, отмывающей и поглощающей водой. Но вот вторая…

— О, несчастные жители Мессины, в сей день скорби по детям вашим я вопрошаю — где ваша мудрость, где осмотрительность, где осторожность?! Почто доверились иноземцу?! Почто послали сынов своих на неминуемую погибель?! Почто гневите Всемогущего Бога?! Почто не покоряетесь своим законным властям?!
— Иисусе! Это я-то иноземец! Узрите шрамы на челе моем! Кои обрел, сражаясь за вас! Узрите раны на теле моем! Кои получил ради вас! Узрите кровь на мече моем! Кой обнажил для вас! А потом — взашей труса сего речистого! Ибо глаголами хитроумными оскорбляет вашу гордость и доблесть! Ибо законной властью величает настоящих чужестранцев! Это франков-то проклятых! Не могу так красиво говорить! Но могу жить по чести! И дельные советы подать! Коменданта Муссоне гоните прочь! Юрист он знаменитый. Ан военачальник никудышный! Не ведает как набирать солдат! Как муштровать неопытных новобранцев! И казните всех плененных вельмож! Поелику давно продались анжуйцам! За тридцать сребреников! И на них подкупили стражей своих! Это они предали соотечественников наших! На смерть лютую! Так вперед, в замок Матегрифон! На погибель им! К оружию!

Август 1282-го года от Рождества Христова. Проклятая пора – пик сицилийского лета, когда днем уже пекло, но еще не ад, а ночью, хоть душе не душно и привольно, но и не рай. Этот месяц выдался на удивление дождливый, что было верным знаком благосклонности Пресвятой Девы Марии — благодаря чуду сему осаждающие и их лошади вязли в непролазной грязи. И новый градоначальник Алеймо из Лентини премного помог силам небесным своими земными деяниями. Несколько десятков генуэзских, пизанских и даже венецианских галер присоединились к восставшим. Опытные арагонские рыцари, прибывшие на подмогу как бы по велению сердца, а не своего короля, составили добровольческий корпус. Для защиты родной Мессины на стены поднялись все без исключения жители – не только мужчины, но и женщины. Две из них – Дина и Кларентия – отличились наипаче, когда своими решительными действиями сорвали коварное нападение врага под покровом ночи. Один за другим вздымались могучие валы мечей над слабыми фортификациями. Одна за другой железные волны бессильно откатывались прочь, не в силах сломить мужество и отвагу людей. И снова Карл остался верен своей излюбленной стратегии. Он предпочел выжидать – пусть костлявый голод сделает то, что не смогли разрушить сытые рыцари, пусть блокада измором возьмет осажденных. И стихли звуки труб, и смолкли боевые кличи нападающих, но настало время для другого оружия – вкрадчивых ядовитых слов Джерардо Пармского. И они едва не отравили дух участников героической обороны. Комендант уже торжественно вручал кардиналу ключи от города, отдавая его под опеку престола Петра и Павла, когда тот проговорился, что церковь немедленно передаст их своему преданному анжуйскому сыну. Нет, лучше смерть, чем такая свобода! Прогнать прочь такого легата! Сжечь чучело такого понтифика!

Черна сицилийская ночь. Но настолько ли, чтобы под ее покровом удалось незамеченными вырваться из кольца осады?! А ведь путь предстоит не только опасный, но и неблизкий – к последней крошке надежды отправляются послы из окруженной со всех сторон Мессины. К далекому алжирскому берегу на поклон арагонскому королю не доплыть на простой рыбацкой лодке. Две легкие галеры снаряжены в дорогу – если погибнет одна, то, может быть, доберется другая. В одной из них, простым гребцом – Никколо. Сорок пар весел, хитроумными рыбацкими приспособлениями сделанные сколь возможно бесшумными, с превеликими предосторожностями опустились в воду. И Всевышний в милосердии своем благосклонно ответил на их горячие молитвы, свершил суд свой праведный и, бережно окутав туманом, сокрыл от очей врагов! И вот они уже бросают якорь у каталонского стана в Колло! И вот уже бросаются в ноги к Педро:

— Прими, великий государь, нас под длань свою! Разруби могучим мечом своим цепи анжуйского пленения! Спаси и защити добрых христиан от нечестивой мести жестокого тирана! Никого иного, но супругу твою Констанцию, дочь Манфреда, почитаем мы законной владыкой нашей. А за ней сыновей ее и твоих признаем наследниками короны, ибо происходят от рода Гогенштауфенов. Так приди же к нам и взойди на тот трон, что Провидением Божием предназначен только для тебя!

Увы, они не получили немедленного согласия. К счастью, не было не только благосклонного, но и вообще никакого ответа. Сомнения все еще гложили душу осмотрительного монарха. Только предварительно посоветовавшись со своими министрами и генералами, только снарядив гонца с объяснительной депешей к папскому двору, принял он наконец судьбоносное решение:

— Мы, Божией милостью, король Арагона и Валенсии, граф Барселоны, соблаговолили удовлетворить прошение ваше и взять всю Сицилию под свое покровительство. Мы отправимся к вам и восстановим жену нашу в правах, что полагаются ей от ее венценосных предков. И обещаю новым подданным своим вернуть им те старинные вольности и привилегии, каковые имели во времена Вильгельма Доброго!

Три долгих дня шла погрузка на корабли армады – людей и лошадей, оружия и продовольствия. А еще два дня спустя, тридцатого августа 1282-го года, в порту Трапани на многострадальную землю, готовую впитать в себя новые потоки христианской крови, ступили бывшие крестоносцы. Вместе с ними пришла большая война – пока только в малый каблук Европы.

— Ты не представляешь себе, друг Феррандо, что такое альмогавары! Иисусе! Да это истинные разрушители! Да это самые лучшие воины! В христианском, да нет, что там, во всем мире! Они презирают кольчуги. Вооружены лишь копьем, тесаком и парой дротиков. Сражаются же пешими. Я сам видел их в деле против франков. Они разломали копья свои пополам и обломками вспороли брюха у лошадей. А затем расправились с рыцарями! Тяжелыми и беспомощными! Яко ржавые бочки! Нападают без предупреждения! Яко молния! Быстры! Яко ветер! Выносливы! Яко гранит! Было их всего две тысячи. И до Мессины пути было шесть дней. Они прошли его за три! Ибо не несли с собой никакого провианта! И набросились на анжуйцев! Уже отступавших в панике! Яко вихрь! И сожгли добрую сотню галер! Это блистательная победа! Окончательная! Воцарился Педро Арагонский! И заодно восторжествовала справедливость!

— Значит, осада снята и город спасен?! Gloria tibi Santa Maria! Не оставила нас заступничеством своим! Сдается мне, что и вещий сон твой, Никколо, сбылся, потому как в точности исполнилось пророчество. Помнишь в нем кровь ту, что на скалах пролил орел? Так вот, то была кровь его собственная – державного орла с хоругвей анжуйского сицилийского королевства, Карла и приспешников его. Касаемо же справедливости, и Неаполь за благородной дамой сей ухаживал, будучи покорен ее небесной красотой, ан предпочла она отдать руку свою кавалеру из Барселоны. А хочешь знать, amicus meus, почему? Муж непорочный Фома Аквинский, у гробницы которого принесли ангелы тебе видение сие, глаголил божественную истину, когда говорил, что справедливости два вида существует. Первый из них состоит во взаимообмене, как при покупке и продаже, как у торгашей и ростовщиков. Вот ее-то и искал мстительный деспот, желая силой военной вернуть себе то, что считал своей собственностью. Но такая справедливость не принадлежит Богу, ибо, как говорит Апостол: «кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать?» Справедливость же Всевышнего, она как у того правителя, что дает каждому то, что заслуживает чин его. Потому и воздал Господь нечестивцу сему за грехи его! Потому и покарал за гордыню дьявольскую! Потому и разрушает царствие его! Свершается Суд Божий!

Вердикт Всевышнего, самый справедливый в мире, и впрямь казался уже написанным невидимой рукой на стене истории. Но не мог ли сей приговор быть обжалован в более низших инстанциях?! В самом ли деле дни Карла Анжуйского были уже сочтены, грехи взвешены, а королевство подлежало быть отнятым?!

Вопрос к читателям после прочтения главы: о каких именно вольностях и привилегиях Вильгельма Доброго шла речь?
Ответы принимаем в комментариях ниже!